Санджая сказал:
В битве Дрона Партху не почитал дорогим ему [человеком], как и Партха учителя в бою, долг кшатрия ставя превыше всего. Н а поле брани, о царь, кшатрии не уклоняются от [боя] друг с другом, но бьются, не делая различий, и с родителями, и с братьями. В сражении, о Бхарата, Партха пронзил Дрону тремя стрелами, но тот не думал [сначала], что с лука Партхи слетели те стрелы в битве. И снова ливнем стрел обволок его Партха в бою. И возгорелся тот гневом, словно огонь в [лесной] чаще. Тогда окутал Дрона Арджуну в бою, о вождь царей,
крепко слаженными стрелами, о Бхарата. Тогда царь Дурьодхана послал Сушармана, чтобы он занял, о царь, на поле битвы место рядом с Дроной. И властитель тригартов, мощно лук напрягая во гневе, окутал Партху в сражении стрелами с железными остриями. Пущенные обоими стрелы блистали в поднебесье, как гуси, о великий царь, в осеннем небе. Сына Кунти достигнув, въелись в него все те стрелы, о властелин, как птицы в дерево, гнущееся под тяжестью плодов. Арджуна же, в бою клич издав, тригартского царя с сыном стрелами в сражении пронзил, избранный из колесничных бойцов. Они же, Партхою убиваемые, как Временем в конце юга, на Партху и устремились,
на смерть решившиеся, и поток стрел пустили в колесницу сына Панду. Тот поток стрел, о вождь царей, тогда потоком же стрел перехватил сын Панду, подобный горе под водяным ливнем. И необыкновенное мы зрели проворство руки Бибхатсу, когда обрушившийся [на него] трудноодолимый ливень оружия, стрел во множестве, развеял он один, как ветер —облака. | И в восторг пришли от того подвига Партхи боги и демоны. И, разгневавшись на тригартов, в сражении, о Бхарата, оружие Ветра обрушил на них Партха, о великий царь, в гуще боя. И ветер тогда поднялся, возмутивший небосвод, рощи дерев поваливший, [многих] воинов повергший. Тогда Дрона, узрев ужаснейшее оружие Ветра, сам другое страшное оружие пустил в ход, о великий царь, —[оружие] Камня. И когда пустил в бой то оружие Дрона в великом сражении, улегся тогда ветер и прояснились страны света. Затем сын Панду, герой, лишил в битве стойкости и отваги колесничные рати тригартов и обратил их в бегство. Тогда царь Дурьодхана, Крипа, избранный из колесничных бойцов, Ашваттхаман, затем Шалья и повелитель Камбоджи Судакшина, Винда и Анувинда Авантийские и Бахлика со [своими] бахликами великим полчищем
колесниц обложили Партху со всех сторон. И так же Бхагадатта и Шрутаюс великомощный обложили Бхиму слоновьим войском со всех сторон. А Бхуришравас, Шала и сын Субалы, о владыка народов, роями различных стрел тотчас обволокли обоих сыновей Мадри. Бхишма же вместе со всеми воинами сына Дхритараштры, подступив к Юдхиштхире, окружил его отовсюду.
Завидев наступающее слоновье войско, Волчебрюхий, сын Притхи, герой, облизал уголки губ, царю зверей в лесу подобный. Затем он, лучший из колесничных бойцов, схватив палицу, соскочил быстро с колесницы и ужас навел на воинство твое в великой битве. Увидев его с палицей в руке, те воины на слонах окружили на поле боя, настороженные, Бхимасену со всех сторон. Среди слонов оказавшись, блистал сын Панду, как солнце посреди великого нагромождения туч. И тот бык среди Пандавов стал разгонять палицей слоновье войско, словно ветер —небывало густое скопление облаков. А те слоны, избиваемые могучим Бхимасеной, вопли боли на поле боя издавали, грохочущие, словно тучи. И, многократно пораненный бивнями слонов, красовался Партха в гуще боя, цветущей ашоке подобный. Ухватив слона за
бивень, он тот бивень вырывал и тем же бивнем разил слона в голову; и повергал он их в битве, словно с жезлом в руке бог смерти. Окровавленной палицей помавающий, сам весь покрывшийся жиром и мозгом [убитых], в наряде кровавом являлся он взорам, Рудре подобный214. А избиваемые слоны, те, что были еще не убиты, разбегались во все стороны, о царь, свое же воинство топча. И из-за тех мечущихся повсюду огромных слонов, о бык среди бхаратов, все войско Дурьедханы опять обратилось в бегство.
Глава 99
Санджая сказал:
В полдень же, о великий царь, произошло грозящее миру гибелью жестокое сражение между Бхишмой и Сомаками. Сын Ганги, лучший из колесничных бойцов, сотнями и тысячами острых стрел крушил рати Пандавов. Отец твой Деваврата сминал то войско, как [топчут] стада быков поле сжатых колосьев. Дхриштадьюмна и Шикхандин, также Вирата и Друпада, приблизившись в бою к Бхишме, разили стрелами великого воителя. Тогда, пронзив Дхриштадьюмну и Вирату тремя стрелами [каждого], в Друпаду он послал железную стрелу, о Бхарата. Пораженные на поле боя Бхишмой, великим лучником, истребителем недругов, взъярились они, о царь, словно змеи, попранные ногою. И Шикхандин пронзил прародителя бхаратов, но, в мыслях почитая его женщиной, не стал наносить ему удара неколебимый. Дхриштадьюмна же, пылая в битве гневом, как огонь, поразил деда тремя стрелами в обе руки и в грудь, Друпада двадцатью пятью, Вирата десятью стрелами, Шикхандин двадцатью пятью остриями пронзили Бхишму. Ими, великими духом, в бою израненный, о великий царь, красовался Бхишма, как цветами пестреющая красная ашока весною. И поразил их в ответ сын Ганги тремя стрелами каждого, без промаха бьющи-
ми, и стрелою бхалла рассек лук Друпады, о достойный. Тот, взяв другой лук, поразил Бхишму пятью и его колесничего тремя остроотточенными стрелами в гуще боя. Тогда, о великий царь, Бхима, пятеро сынов Драупади, Кекаи —пятеро братьев —и Сатьяки из племени сатватов, желая блага Одхиштхире, на сына Ганги устремились —на выручку Панчалийскому и тем, кого Дхриштадьюмна возглавлял в битве. И так же все твои, Бхишму защитить готовые, выступили против воинства Пандавов со [своими] войсками, о повелитель
мужей. И началась там великая битва, ожесточенная и беспорядочная, твоих и тех мужей, коней, колесниц и слонов, умножающая владения Ямы. Колесничный воин, подступив к колесничному, отправлял его в обитель Ямы, и так же другие нападали на [пеших] воинов и на едущих на слонах и конях здесь и там и отправляли друг друга в иной мир крепко слаженными стрелами и всякого рода страшным оружием, о владыка народов. И кони мчали во все стороны по бранному полю колесницы, лишившиеся бойцов, с убитыми колесничими. Сокрушающие во множестве людей и коней, о царь, быстрые как ветер, казались они городами гандхарвов215. А [сами] колесничные воины, что лишились колесниц, в доспехи одетые, пылом одаренные, все в тюрбанах, с серьгами, украшенные ожерельями и браслетами, красо-
тою равные божьим сыновьям, отвагою —Шакре равные в бою, богатством Вайшравану превосходящие, мудростью —Брихаспати, всего мира властители, герои, —там и здесь, о владыка народов, являлись они взору бегущими, словно простые люди. И слоны, о лучший из воителей, превосходных наездников лишившиеся, мчались, свои же полки топча, всяческие вопли издавая. Видно было, как мечутся они во все стороны, о достойный, среди разбросанных доспехов, султанов, зонтов, знамен, сбруй, стрекал, бубенцов и копий, горам или облакам подобные и, как тучи, громыхающие. И твоих и тех, о владыка народов, зрели мы слоновьих погонщиков, от тех слонов отставших и мечущихся так же в смятении боя. И видел я сотни и тысячи коней, из разных стран происходящих, украшенных золотом, быстрых как ветер, и всадников с убитых коней мы зрели повсюду —с мечами в руках бегущих или спасающихся бегством на поле боя. Слон, с бегущим слоном столкнувшись в великой битве, мчался стремительно, сминая пеших и конных, так же и колесницы крушил слон на бранном поле, а колесница, достигнув пешего или конного, о царь, давила в бою коней и людей на поле. Так всячески они сокрушали друг друга.
И меж тем как длилась та свирепая, великий страх порождающая битва, ужасная река потекла волнами из крови и внутренностей —с плотинами из нагроможденных костей, с травой и водорослями из волос [убитых], с запрудами из колесниц, водоворотами из стрел, с рыбами-конями, неприступная, камнями-головами усыпанная, крокодилами-слонами кишащая, пенящаяся латами и тюрбанами, с островками из луков и отмелями из мечей, с густыми рощами из знамен и стягов по берегам из [тел] смертных, которые она подмывала, сонмами пожирателей трупов усеянная, владения Ямы умножающая. И многие кшатрии, герои, о царь, через ту реку переправлялись на конях, слонах и колесницах, как на кораблях, забыв о страхе, в великом сражении. Она же уносила робких, впавших в отчаянье, как Вайтарани [уносит] погибшие души в град Царя призраков216. И возглашали там кшатрии при виде того великого побоища: ≪По вине
Дурьодханы к гибели идут Кауравы! Как мог он, злой душою сын Дхритараштры, повелитель народов, ненависть питать к добродетельным сынам Панду, алчностью ослепленный!≫ Такие речи всюду слышались там, о Бхарата, вместе с похвалами Пандавам, для сыновей же твоих весьма неблагоприятные. Выслушав тогда те речи, что вели все воины, самый грешный во всем мире, сын твой Дурьодхана Бхишме, Дроне, Крипе и также Шалье сказал, о Бхарата: ≪Сражайтесь, не кичась ссЭбою! Что вы медлите?≫ Затем продолжилась битва куру с пандавами, о царь, тогдашней игрою в кости порожденная ужаснейшая бойня. Ты видишь теперь, о сын Вичитравирьи, каков плод того, что не внял ты некогда предостережениям великих духом! Ни сыны Панду, о царь, с войсками своими и союзниками не щадят жизни в битве, ни Кауравы, о владыка народов. По этой причине продолжается страшное истребление людей —судьбы ли волею, о муж-тигр, но также и из-за твоего прегрешения, о повелитель!
Глава 100
Санджая сказал:
Арджуна же, о муж-тигр, царей, возглавляемых Сушарманом, отправлял в чертог Царя призраков острыми стрелами. Тогда Сушарман пронзил Партху стрелами в бою и Васудеву семьюдесятью, а Партху еще девятью. Потоком [своих] стрел их отразив, сын Шакры2 1 7, великий воитель, [продолжал] посылать в бою воинов Сушармана в обитель Ямы. Истребляемые Партхою, словно Временем [самим] в час кончины мира, бежали, когда объял их страх на поле битвы, великие воители. Некоторые оставляли [своих] коней, некоторые —колесницы, о достойный, другие же слонов покидали и разбегались во все стороны. Иные же уводили с поля боя коней, слонов и колесницы и с великой поспешностью мчались прочь, о владыка народов. Пехотинцы, бросая оружие, не думая друг о друге, разбегались поодиночке в великой битве, о Бхарата. И хотя пытались удержать их неоднократно Сушарман Тригартский и другие славные цари, они в бою не оставались.
Видя, что разгромлена та сила, сын твой Дурьодхана, поставив Бхишму во главе, все войско возглавлявшего, со всем рвением великим устремился на Завоевателя богатств ради [спасения] жизни повелителя тригартов, о владыка народов. Только он вместе со всеми братьями оставался на поле битвы, сея стрелы различного рода, остальные мужи бежали. Так же и Пандавы, о царь, со всем рвением, вооружившись, пошли на помощь Пхальгуне — туда, где расположился Бхишма. А те, зная грозную мощь в бою владетеля лука Гандивы, громкими криками себя подбадривая, сошлись со всех сторон к Бхишме. Тогда герой с пальмой на знамени2 1 8 рать Пандавов стрелами крепко слаженными покрыл в бою. И когда наступил полдень, о великий царь, все куру с пандавами сражались, вместе слившись. Сатьяки, пронзив Критавармана пятью остриями, стал на поле боя, герой, сея стрелы тысячами. Также царь Друпада, поразив Дрону сотнями стрел, еще пронзил его семьюдесятью и его колесничего семью. Бхимасена же царя Бахлику, деда, пронзив, громовый рев издал, словно тигр в лесу. Сын Арджуны, пораженный многими быстрыми стрелами Читрасены, тревдя Читрасену тяжко в грудь поразил. И оба высокородных, сошедшиеся на поле брани, блистали, как на небе две великие грозные [планеты], о царь, —Будха и Шанайшчара. Девятью стрела-
ми убив четырех коней [врага] и его возницу, мощный рев издал сын Субхадры, вражеских героев губитель. Соскочив с колесницы, потерявшей коней, великий воитель тот взошел тотчас на колесницу Дурмукхи, о владыка народов. А Дрона, пронзив Друпаду крепко слаженными стрелами, немедля, смелый, пронзил и его колесничего. Тогда, уязвляемый [им] во главе ратей, обратился в бегство на быстрых конях царь Друпада, помня о старинной вражде [между ними]. Бхимасена же, за мгновенье словно, лишил царя Бахлику на глазах у всего войска коней, возницы и колесницы. В смятении, великой опасности подвергаясь, о великий царь, соскочил тогда Бахлика, высочайший из мужей, с боевой повозки и взошел тотчас на колесницу Аакшманы, великий воитель. Сатьяки, великий воитель, отразив [натиск] Критавармана, многообразные стрелы направил, о царь, на деда. Поразив потомка Бхараты шестьюдесятью острыми, волос рассекающими, словно приплясывал он на уступе колесницы, помавая огромным луком. Дед метнул в него огромный дротик железный, золотом разукрашенный, быстролетный, красотою деве нагов подобный219. Его, налетающий внезапно, смертоносный, мощью наделенный, раздробил проворно многославный потомок Вришни. Не достигнув потомка Вришни, ужаснейший дротик тот упал на землю, как великий метеор, блеска лишившийся. А потомок Вришни тогда, о царь, схватив немедля свой дротик устрашающий видом, метнул его в колесницу деда. Быстрою рукою потомка Вришни пущенный в великой битве, быстро налетел он на мужа, Ночи светопреставления подобно. Его, налетающий внезапно, рассек тот надвое, о Бхарата, двумя острейшими стрелами-ножами, и распался он на земле. Разрубив же дротик, сын
Ганга, усмехаясь, гневный, девятью стрелами нанес удары Сатьяки, врагов истребитель. Тогда Пандавы, о старший брат Панду, с колесницами, слонами и конницей осадили Бхишму, дабы защитить потомка Мадху. И произошла тогда на бранном поле ожесточенная, вздымающая волосы дыбом битва пандавов и куру, победы взыскующих.
Глава 101
Санджая сказал:
Видя, что обложили гневного Бхишму на поле битвы пандавы, о великий царь, словно солнце в небе на исходе лета —облака, Дурьодхана, о великий царь, молвил Духшасане: ≪Сей герой, великий лучник Бхишма, врагов сокрушитель, Пандавами-героями co"fecex сторон окружен, о бык среди бхаратов! Твоя задача, о герой, —защитить великого духом! Ибо, если защищен будет в бою Бхишма, наш прародитель, он убьет в бою налегающих панчалов с Пандавами вместе. И долгом нашим я считаю —оградить Бхишму, ибо великий лучник сей, Бхишма, дед, —наш спаситель. Всеми войсками его оградив, защищай деда, нелегкие деяния свершающего на поле боя!≫ Когда он так сказал
ему, сын твой Духшасана расположился [на поле], великой ратью окруженный, Бхишму оградив. Тогда сын Субалы с сотней тысяч конников, вооруженных мечами и копьями и с блистающими дротиками в руках —их еще подкрепляли обученные, боеспособные превосходные мужи —гордых, стремительных, мощных, —преградил путь Накуле, Сахадеве и Царю справедливости, сыну Панду, лучшему
из воителей, окружив их со всех сторон. Затем царь Дурьодхана еще десять тысяч храбрых всадников послал преградить путь Пандавам. И под копытами [коней], о царь, в бой стремящихся с великой быстротою, словно птицы, содрогнулась и застонала земля. Громкий стук конских копыт тогда раздавался, подобно [трещанию] горящих обширных зарослей бамбука на горе. И поднятая ими там густая пыль, пути дневного светила достигнув, затмила солнце. Под [натиском] стремительных тех коней заколебалось войско Пандавов, как большое озеро, на которое опустились быстролетные гуси. И за ржанием [коней] уже ничего не было слышно. Тогда царь Юдхиштхира и оба сына Мадри, оба Пандавы, рьяно дали отпор в бою налету конников, как в полнолуние [отражает] брег великого океана бурный прилив вод, о великий царь, переполнившихся и нахлынувших в пору дождей. Затем те колесничные воины, о царь, стрелами, крепко слаженными, стали отсекать головы от тел всадникам на конях. Сраженные могучими лучниками, падали те, о великий царь, как великие слоны, [другими] слонами
повергнутые в горном ущелье. А они острыми дротиками и стрелами, крепко слаженными, отсекали головы, во все стороны устремляясь, когда же сближались со всадниками, о бык среди бхаратов, мечами головы срубали, как плоды с великого древа. И здесь и там кони со всадниками, о царь, сражаемые, повергались и падали сотнями и тысячами. Избиваемые так, измученные страхом, мчались кони прочь, словно львов повстречавшие олени, жизнь в отчаянье спасая. Пандавы же, врагов в великом бою победив, затрубили в раковины и
забили в барабаны на поле битвы. Тогда Дурьодхана, видя, о лучший из бхаратов, что войско его впало в уныние, такое слово царю мадров молвил: ≪Вот старший сын Панду победил моих, о дядя! На глазах у нас, о мощнорукий, гонит он, сильный, [наше] войско. Противостань ему, о мощнорукий, как берег —обиталищу макар! Ведь славишься ты всего превыше неодолимой мощью и отвагой!≫ Вняв этой речи твоего сына, Шалья блистательный с ратью колесниц направился к Юдхиштхире. Тогда сын Панду преградил путь огромному войску Шальи, рвущемуся в бой стремительно, с быстротой мощного потока. И немедля Царь справедливости, великий воитель, поразил в бою царя мадров десятью стрелами в грудь, Накула же и Сахадева —тремя меткими каждый. А царь мадров их всех поразил тремя каждого и еще пронзил Юдхиштхиру шестьюдесятью острыми стрелами и сынов Мадри неистовых поразил двумя каждого. Тогда Бхима мощнорукий, видя, что царь [Юдхиштхира], словно в пасть Смерти вступая, приблизился в битве к рати царя мадров, устремился в бою к Юдхиштхире [на помощь], недругов победитель. Затем, когда сияющее солнце склонилось к закату, продолжилась чрезвычайно страшная та битва, великий ужас наводящая.
Глава 102
Санджая сказал:
Тогда отец твой превосходными острыми стрелами, гневный, наносил в битве удары сынам Притхи и войскам их повсюду. Он пронзил Бхиму двенадцатью, Сатьяки —девятью стрелами, и Накулу тремя остриями, и Сахадеву —семью. Юдхиштхиру двенадцатью он поразил в обе руки и в грудь, и, Дхриштадьюмну затем пронзив, он, великомощный, клич издал. В ответ Накула шестью, Мадхава тремя стрелами, Дхриштадьюмна семьюдесятью, Бхимасена пятью, Юдхиштхира двенадцатью —поразили деда. Дрона же, пронзив Сатьяки, пронзил [затем] Бхимасену —каждого пятью острыми стрелами, жезлу Ямы подобными. И те двое в ответ тремя меткими каждый поразили Дрону, быка среди брахманов, словно великого слона стрекалами. Саувиры, китавы, [воины] Востока, Запада, северяне, малавы, абхишахи, шурасены, шиби, васати —не отступали от Бхишмы, [как ни] сражал он их острыми стрелами в битве. И так же другие, которых Пандавы, великие духом, избивали, на пандавов наступать [продолжали], по-разному вооруженные, а Пандавы все так же осаждали деда, о царь.
Он же, ратями колесниц со всех сторон осажденный, [но] не побежденный, пылал, врагов испепеляющий, словно вспыхнувший в чаще леса огонь. Святилищем огня была его колесница, языками [пламени] —его лук, топливом —меч, дротик и палица, искрами —стрелы; так Бхишма-огонь испепелял кшатриев-быков. Стрелами с крепкими древками позолоченными, ястребиными перьями оперенными, карни, наликами221 и железными, он покрыл то войско. Острыми стрелами он сбивал и стяги, и [самих] колесничных бойцов и рощам пальм со срезанными верхушками рати колесниц уподоблял. Колесницы, слонов и коней,*о царь, оставлял без людей на поле битвы тот мощнорукий, лучший из владеющих всяким оружием. Удар его ладони о тетиву заслышав, что словно раскатами грома отозвался, содрогнулись все
существа, о Бхарата. Ведь без промаха били острия отца твоего, о бык среди бхаратов, и не застревали в доспехах слетевшие с лука Бхишмы стрелы. И колесницы с убитыми героями видели мы, о царь, которые влекли по полю сражения, о великий царь, запряженные в них быстрые кони. Четырнадцать тысяч великих воителей —чеди, кашийцы и каруши —под золотом украшенными стягами, прославленные сыны [знатных] родов, самоотверженные, не обращающиеся вспять [в бою], в битве приблизившись к Бхишме, богу смерти с разверстою пастью подобному, все низринуты были в иной мир вместе со [своими] конями, колесницами и слонами. И сотни и тысячи, о царь, видели мы [там] колесниц со сломанными осями и [другими] частями, со сломанными совершенно колесами. И колесницами с разбитыми бортами, пав-
шими колесничными воинами, стрелами пробитыми превосходными доспехами, трезубцами, палицами и булавами, о владыка народов, и мечами, длинными стрелами, поломанными днищами колесниц, колчанами и колесами, о достойный, многими луками, клинками [отсеченными] головами с серьгами, рукавицами и перчатками, поваленными знаменами и луками, всячески изломанными, устлана была земля. И сотнями и тысячами носились там стремительно [по полю], о царь, слоны с убитыми погонщиками и кони с убитыми всадниками.
И те герои [Пандавы], как ни старались, не могли остановить обратившихся в бегство великих воинов, стрелами Бхишмы уязвляемых. Великая рать, которую истреблял он, мужеством равный великому Индре, была рассеяна, о великий царь, так, что вместе и двое [нигде] не бежали. С поверженными колесницами, слонами и конями, с брошенными знаменами и колесничными дышлами, в беспамятство впало войско сынов Панду, горестными воплями оглашаемое. И среди [тех] стенаний отец разил сына, сын —отца, друг -— милого друга, властью судьбы подвигнутые. И являлись [там] взору, о Бхарата, воины сына Панду, бежавшие, бросив доспехи, с распущенными волосами.
И войско сына Панду с мечущимися колесницами и слонами выглядело тогда как мятущееся стадо коров, в муках ревущее.
30—4 Видя, что разгромлено то войско, [Кришна], отрада ядавов, сдержав великолепную колесницу, сказал Бибхатсу, сыну Притхи: ≪Пришло то время, о Партха, которого ты ждал с нетерпеньем! Порази его, о муж-тигр, а иначе — ложным мнением, [скажу я], ты обманут! Как молвил ты некогда, о герой, при сошедшихся в столице Вираты царях, о Партха, в присутствии Санджаи: "Всех воинов сына Дхритараштры во главе с Бхишмой и Дроной и союзников их я убью, тех, кто будет сражаться со мною на поле боя". О сын Кунти, оправ-
дай эти речи, о врагов укротитель! О долге кшатрия помня, сражайся, о бык среди бхаратов!≫ Когда сказал ему так Васудева, потупил голову, искоса глянув, Бибхатсу и, словно неохотно, ему такое слово молвил: ≪Тех убить, кого нельзя убивать, и царство [тем обрести] или ад в конце, либо тяготы жизни в лесу —что лучше для меня? Гони коней туда, к Бхишме, свершу я по слову твоему, повергну необоримого старого деда куру≫. Тогда погнал серебристых коней Мадхава, о царь, туда, где [пребывал] Бхишма, на коего не поднять было взора, о царь, как на лучезарное солнце. И опять повернуло тогда назад великое войско Юдхиштхиры, видя, что вступил в бой с Бхишмой мощнорукий Партха на поле брани. Бхишма тогда, лучший из куру, львиный рык испустил вновь и вновь и тотчас ливнями стрел окропил колесницу Завоевателя богатств. И мгновенно колесница его с конями и с колесничим неразличима стала за тем обильным ливнем стрел. Но не смутился Васудева из племени сатватов и сохранил твердость духа, и он погнал тех коней, поражаемых стрелами Бхишмы. Затем Партха, взяв чудесный лук, тучи гром издающий, выбил острыми стрелами лук у Бхишмы, сломав. Кауравья, со сломанным луком [оказавшись], во мгновение ока другой великий лук вновь приготовил, отец твой. Затем обеими руками натянул онлук, тучи гром издающий, но и тот его лук сломал гневный Арджуна. И восхвалил то его проворство сын Шантану: ≪Славно, о Партха мощнорукий, славно, о сын Кунти!≫ Так промолвив, взял он другой блистающий лук, и стал Бхишма пускать стрелы в колесницу Партхи на поле брани. Но высшее искусство явил Васудева в управлении конями, круги описывая, он избег его стрел. Стрелами израненные, оба мужа-тигра, Бхишма и Партха, красовались,
словно два могучих быка неистовых, следами рогов отмеченных. А Васудева, видя, что бережно сражается Партха, Бхишма же неусыпно
ливни стрел извергает в бою и самых лучших бойцов сына Панду одного за другим сражает, что словно светопреставление творит Бхишма с юдхиштхировским войском, не мог он вынести того, мощнорукий из рода Мадху, вражеских героев губитель. Оставив серебристых коней Партхи, о достойный, соскочил-таки великий йогин во гневе с великой колесницы и устремился, могучий, на Бхишму с голыми руками. С [одним] бичом в руке, исполненный пыла, львиный рык испуская вновь и вновь, он поступью своею словно мир сокрушал, мира владыка. С очами, побагровевшими от гнева, неизмеримого величия исполненный, пылая жаждою убийства, он словно поглощал души [воинов] твоих в великой битве. Увидев, что подступает в схватке Мадхава к Бхишме на поле брани, возопили там воины: ≪Пропал Бхишма, убили Бхишму!≫ —ив бегство обратились все мужи в страхе перед Васудевой. В желтый шелк одетый, [сам же] темный, как черный жемчуг, блистал Джанардана, к Бхишме стремящийся, словно опоясанная молниями туча. Словно лев на слона, словно„стада вожак на [другого] быка, устремлялся он с ревом [вперед], пыла исполненный, бык среди ядавов. Увидев, что нападает он, лотосоокий, [на него] на поле брани, не смутился Бхишма, натянул [свой] огромный лук и сказал Говинде, не смутившийся душою: ≪Приди, приди, о лотосоокий, слава тебе, о бог богов, повергни меня сегодня в великой битве, о лучший из сатватов! Ведь быть убитым тобою, о бог, в сражении, о безупречный, есть высшее благо для меня, о Кришна, в мире ином и здесь тоже! Тремя мирами почести оказаны мне сегодня, о Говинда, в [этой] битве!≫ Меж
тем Партха, устремившись следом за Кешавой, схватил его, мощнорукий, и обхватил обеими руками сзади. Партхою схваченный, [продолжал, однако,] быстро [вперед] продвигаться Кришна лотосоокий, лучший из мужей, таща того [за собою]. Но Партха, вражеских героев губитель, ногами упершись, удержал кое-как Хришикешу силой на десятом шагу. Тогда Арджуна, удрученный, ему, гневные взоры мечущему, вздохи, словно змей, испускающему, сказал, вражеских героев губитель: ≪Вернись, о мощнорукий, да не обратишь ты в неправду то, что обещано было тобою прежде, о Кешава, —что не будешь ты сражаться! Лжецом назовут тебя люди, о Мадхава! Ибо мое во всем это бремя —я убью верного обету222. Дружбой, истиной, добродеянием клянусь: я на все пойду ради [истребления] врагов, о врагов истребитель. Уже сегодня узришь ты вдруг поверженным необоримого великообетного, как владику звезд на ущербе в час кончины [мира]≫. Вняв этим речам великого духом Пхальгуны, ничего не сказал Мадхава, но взошел во гневе опять на колесницу. И этих обоих мужей-тигров, стоящих на колеснице, вновь окропил ливнем стрел Бхишма, сын Шантану, как две горы дождем туча. И забирал жизни [их] воинов отец твой Деваврата, как солнце лучами силы жизни по истечении зимы. Как сын Панду громил в бою куру войска, так громил в бою войска Пандавов отецтвой. А избивае- мые и бегущие воины, потерявшие мужество и обеспамятевшие, не смели и глянуть на не знающего равных Бхишму на поле боя, словно на солнце в полдень, жаром своим палящее. Бхишмою истребляемые, словно Временем [самим]
в час гибели мира, ужасом охваченные, о великий царь, взирали на него пандавы и не находили спасителя на поле боя, словно коровы, забредшие в болото, словно слабосильные муравьи, которых топчет сильный. На Бхишму, великого воителя несокрушимого, извергающего потоки стрел, испепеляющего властителей людей, не смели они поднять взоры, как на солнце, палящее лучами-стрелами. А меж тем как сокрушал он войско панду, склонилось к закату светило тысячи лучей. Тогда изнуренные [ратным] трудом войска помыслили об отступлении [с поля битвы].
Глава 103
Санджая сказал:
Когда зашло солнце, меж тем как они [еще] сражались, зловещие сумерки наступили, и уже мы не видели поля боя. Тогда царь дхиштхира, видя, что смерклось, о Бхарата, и что, Бхишмой, сокрушителем недругов, истребляемое, повернуло вспять его войско, бросая оружие, лишь о бегстве помышляя, и неистового Бхишму видя, преследующего на поле боя великих воителей, и Сомаков, побежденных, павших духом великих воителей, задумался и, какоето время поразмыслив, подал знак к отступлению. И отступил тогда со своими войсками царь Юдхиштхира. Также отступили тогда и твои войска. Затем, отведя оттуда войска, расположились на отдых великие воители, о лучший из куру, ранами в битве покрытые. Но, размышляя о подвигах Бхишмы в сражении, никак не могли тогда обрести покоя Пандавы, Бхишмой уязвленные. А твои сыновья воздали почести Бхишме, победившему в бою пандавов со сринджаями, и восхвалили его, о Бхарата, и он расположился на отдых вместе с куру, изъявлявшими радость повсюду. Тогда наступила ночь, все существа в забытье погружающая. В начале той страшной ночи Пандавы с вришнийцами и необоримые сринджаи собрались на совет. И все они, великомощные, держали совет, смятенья чуждые, в принятии решений искушенные, о том, что в наступившее время для них всего благотворней [будет]. Тогда царь Юдхиштхира, посовещавшись некоторое время, о повелитель, обратившись к Васудеве, так ему сказал: ≪Ты видишь, о Кришна, как великий духом Бхишма, грозный мощью, топчет мое войско, словно слон —заросли тростников. Мы же на него, великого духом, взоры
поднять не смеем, когда слизывает он рати, как пылающий огонь. Поистине великому и ужасному змию Такшаке, яда исполненному, подобен блистательный Бхишма в битве, о Кришна, когда с острым оружием, с луком в руках мечет он на поле брани отточенные стрелы. Можно победить гневного Яму или властелина богов с ваджрою в руке, Варуну, Носителя петли, Владыку богатств с его палицей, но Бхишму, ярости преисполненного, в великой битве победить невозможно! И получается, о Кришна, что низвержен я в пучину горя,
по слабости рассудка моего к Бхишме в бою подступивший. Я удалюсь в леса, о необоримый, благом будет мой уход туда. Не тешит меня битва, о Кришна, ведь всякий раз нас Бхишма сражает. Как в пылающий огонь летящий мотылек только смерть [там] найдет, так и я, к Бхишме приблизившийся. К гибели влекусь я, ради царства доблесть являя, также и братья мои, герои, стрелами жестоко уязвляемые. Из-за братской любви ко мне потеряли они царство, также из-за меня и Кришна [Драупади] пострадала, о Губитель Мадху. Очень дорожу я жизнью, ведь жизнь трудно сохранить сегодня. Жизнь, оставшуюся мне отныне, проведу я, высшей добродетели [посвятив]. Если заслуживаю я вместе с братьями твоей милости, о Кешава, то, что не противно долгу моему, объяви мне, о Кешава!≫