великомощный Бхишма, сын Шантану, [почитавшийся] неуязвимым, великое истребление неминуемое предстало, о царь, перед куру. И мы, храбрых военачальников лишившиеся, острыми стрелами посеченные, не знали, что нам делать, Савьясачином побежденные. Пандавы же, обретя победу и высшее прибежище в грядущем, все затрубили в [свои] великие раковины, герои, чьи руки —как засовы крепостные, и возликовали Сомаки с панчалами, о владыка людей. И когда зазвучали тысячи литавр, великомощный Бхимасена стал бряцать оружием и плясать. Когда пал сын Ганги, герои обоих воинств, [сойдясь] кругом, положили оружие и в раздумье погрузились. И некоторые разразились воплями, другие обратились в бегство, иные же лишились чувств, а некоторые порицали [все] кшатрийство и одного Бхишму восхваляли. И провидцы и предки славили великообетного, особенно же первые из бхаратов его прославляли. А мужественный сын Шантану, великому учению256 Упанишад приверженный, шепча молитву, пребывал, мудрый, в ожидании срока своего.
Глава 115
Дхритараштра сказал:
Каково же было тогда [моим] воинам, о Санджая, лишившимся Бхишмы, могучего, богоравного, ради отца принявшего обет безбрачия? Уже тогда я понял, что погибли [потомки] Куру и другие [союзные] цари, когда из сострадания пощадил Бхишма сына Друпады. О каком горе более тяжком могу я помыслить, слабоумный, после этого, —услышав о гибели отца моего? Из камня, наверное, сердце у меня, о Санджая, если не разорвалось оно на сто частей при вести о гибели Бхишмы! Опять и опять отказываюсь я примириться [с мыслью], что убит в бою Деваврата, которого некогда и сын Джамадагни не убил [своим] чудесным оружием! Что Бхишма, муж-лев, победы чающий, стал делать, когда сражен был ныне в битве, о том расскажи мне, о Санджая.
|
|
Санджая сказал:
В вечерний час пал наземь старый праотец куру, опечалив сынов Дхритараштры и радость даровав панчалам. Он возлег тогда на ложе из стрел, земли не коснувшись. С колесницы упав, распростерся Бхишма на поле. ≪Увы, увы!≫ —раздались возгласы наперебой среди [всех] созданий, когда пало [то] пограничное древо куру по окончании боя. Страх объял кшатриев обоих воинств, о царь, при виде Бхишмы, сына Шантану, в разбитых доспехах и с поверженным знаменем; подавлены были и куру и пандавы, о владыка народов. Свет солнца померк, и небо окуталось тьмою, и застонала земля, когда сражен был Бхишма, сын Шантану. ≪Вот лучший из ведающих Святое Слово257, вот утешение для ведающих Святое Слово≫ —так толковали создания о павшем бхарате-быке. ≪Вот тот, кто некогда, проведав о любовных
страданиях [своего] отца —Шантану, к целомудрию, муж-бык, себя принудил≫ —так [говорили] о не знающем равных среди бхаратов, на ложе из стрел возлежащем, провидцы, сошедшиеся вокруг вместе с совершенными и странниками небес.
Когда сражен был Бхишма, сын Шантану, прародитель бхаратов, ничего не стали предпринимать твои сыновья, о Бхарата. Лица их были бледны и безрадостны, о Бхарата, и они стояли, понурившись, смущенные, ибо подавлены были стыдом. А Пандавы, одержав победу, стояли перед рядами войск. И они все затрубили в [свои] великие раковины, украшенные золотыми сетями. И когда громко загремели литавры и зазвучали [трубы], о безупречный, мы узрели на поле битвы, о царь, великомощного Бхимасену, сына Кунти, который в радости великой тещился игрою, сразив в бою врагов, великой мощью наделенных. А куру впали тогда в беспамятство и в смятение. Карна и Дурьодхана все время вздыхали, и, когда пал Бхишма, властитель Кауравов, бесконечны были всеобщие возгласы горести.
|
|
Увидев Бхишму павшим, сын твой Духшасана с наивозможной быстротой помчался к рати Дроны. Герой был снаряжен и послан братом вместе со своим полком, и, к войску своему воззвав, отправился [туда] мужтигр. Видя, что пришел он, куру окружили Духшасану, о великий царь, [ожидая], что он скажет. Тогда поведал Дроне о гибели Бхишмы Каурава. Ту горестную [весть] услышав, Дрона упал внезапно с колесницы. Придя в себя, сын Бхарадваджи остановил тогда, блистательный, свои полки, о достойный. Видя, что куру отходят, Пандавы тоже, отправив к своим воинам вестников на быстрых конях, установили перемирие. И когда войска повсюду отошли, все властители мужей, сняв доспехи, направились к Бхишме. От битвы отвратившись, сотни и тысячи воинов приблизились тогда к великому духом, как бессмертные к Владыке созданий. И, дойдя до лежащего Бхишмы, быка среди бхаратов, приветствовали [его] и стали кругом пандавы вместе с куру. Пандавам и куру, перед ним, преклоняясь, ставшим, молвил тогда праведный душою Бхишма, сын Шантану: ≪Добро пожаловать, о великие судьбою, добро пожаловать, о великие воители! Я рад видеть вас, бессмертным подобных≫. Так приветствовав их, он молвил с поникшей головою: ≪Совсем поникла моя голова, дайте мне опору в изголовье≫. Тогда цари принесли ему превосходные подушки, легкие и мягкие, но не пожелал их дед, и, как бы усмехаясь, молвил муж-тигр тем царям: ≪Не годятся такие для ложа героя, о властители земли≫. И, увидев тогда лучшего из людей Завоевателя богатств, сына Панду, он молвил долгорукому, всему миру [известному] великому воителю: ≪О Завоеватель богатств, о мощнорукий, поникла голова моя, дай мне опору в изголовье, какую считаешь здесь достойной≫. Тот, положив свой великий лук и приветствовав деда, с глазами, полными слез, такое слово молвил: ≪Приказывай, о лучший из куру, из всех, носящих оружие, избранный. Я —слуга твой, о неодолимый. Что должно исполнить, о дед?≫ Ему отвечал сын Шантану: ≪Голова у меня, сын мой, поникла, принеси мне подушку, о Пхальгуна, лучший из куру, только —подходящую для ложа моего. Скорее дай мне ее, о герой! Ведь ты, о Партха, мощнорукий, лучший из всех владеющих луком, ведаешь обычай кшатрийства, достоинствами мудрости и праведности наделенный≫. —≪Да будет так≫, —ответствовал Пхальгуна; решительный и скорый, он взял Гандиву и гладкие стрелы, произнес над ними заклинания и, разрешения испросив у великого духом, не знающего равных среди бхаратов, тремя острыми быстролетными стрелами опору дал [его] голове. И потому, что понял его желание Савьясачин, возрадовался праведный душою Бхишма, лучший из бхаратов, ведающий истинно суть [Святого] Закона. Получив [желанное] изголовье, с благодарностью обратился он к Завое-
|
|
вателю богатств, сыну Кунти, лучшему из бойцов, умножающему радости друзей: ≪Достойное для ложа [моего изголовье] предоставил ты [мне], о сын Панду. Поступи ты иначе, проклял бы я тебя во гневе! Именно так, о мощнорукий, на поле брани на ложе из стрел должно уснуть кшатрию, познавшему исконные предписания [для себя]≫. И, сказав так Бибхатсу, молвил он слово тем всем царям и царским сыновьям, позади сына Панду стоявшим: ≪Вот ложе мое, на этом ложе, доколе не повернет солнце, будут зреть меня цари, которые
того дожидаться будут. Когда к стране Вайшраваны пойдет дневное светилоь 8, лучезарное, палящее миры, на [своей] высшего пыла исполненной колеснице, тогда прощусь я с жизнью, [как] с самым дорогим другом. Пусть выроют ров здесь, у места упокоения моего, о цари. Так почести Вивасвану воздам я, сотню стрел вобравший. Вражду отринув, прекратите войну, о властители земли!≫
Тут приблизились к нему врачеватели, искушенные в извлечении стрел [из ран], снабженные всеми [необходимыми] средствами, опытные, хорошо обученные. Увидев их, такое слово промолвил тогда сын Джахнави: ≪Пусть заплатят положенное целителям и отпустят их с почетом. Ибо после того, что произошло, нет мне теперь здесь нужды в целителях. Ведь высшего достиг я удела, исполнением кшатрийского долга предопределенного. Не приличествует, о цари, это [лечение] мне, на ложе из стрел взошедшему, да сожгут меня в
конце [жизни] эти стрелы, о мужей повелители!≫ Выслушав ту речь его, твой сын Дурьодхана отослал врачевателей, оказав им должный почет. А властители разных стран преисполнились тогда удивления, видя высшую стойкость в Законе, [явленную] Бхишмой, пыл коего непомерен был. Когда отцу твоему дано было изголовье, о владыка людей, пандавы и куру, великие воители, пришли все вместе к великому духом, возлежавшему на блистательном ложе. Они приветствовали Бхишму и затем обошли его почтительно слева направо; установив вокруг Бхишмы охрану, на исходе дня все герои, в думы погрузившиеся, крайне удрученные, вернулись на отдых, кровью покрытые, в свои шатры. И к Пандавам, великим воителям, расположившимся на отдых, к ним, падению Бхишмы радующимся великим воителям отважным, явился в должное время потомок Яду и сказал Юдхиштхире, сыну Дхармы: ≪Судьбою дарована тебе победа, о Кауравья, судьбою повергнут Бхишма, этот для смертных неуязвимый великий воитель, верный правде. Или, может быть, это по воле богов он, во владении любым оружием искушенный, тебя, о Партха, убивающего взглядом, встретив, был грозным оком твоим испепелен≫. На эти слова отвечал Джанардане Царь справедливости: ≪Твоею милостью [дается] победа, и гневом твоим [предопределено] поражение! Ибо ты —наше спасение, о Кришна, избавляющий от опасностей преданных тебе! Неудивительно, что победа к тем [приходит], кого ты постоянно охраняешь в бою, о чьем благе постоянно печешься. Когда во всем ты с нами —неудивительно это, я полагаю≫. На это отвечал, улыбаясь, Джанардана: ≪Такие речи от тебя только и можно ожидать, о лучший из властителей земли!≫
Глава 116
Санджая сказал:
А на заре, о великий царь, все властители земли, Пандавы и сыны Дхритараштры, пришли к деду. Кшатрии приветствовали его, быка среди кшатриев, героя, на ложе героев возлежащего, лучшего из куру, и стали близ него. Девы [почтили его] всячески сандаловым порошком, жареным зерном и венками, женщины, дети и старики и [прочие] зрители из простонародья потянулись к сыну Шантану, словно духи к Истребителю тьмы2"1. Музыканты, танцовщицы, гетеры, также мимы с плясунами заплясали и запели перед старым прародителем куру. Прекратив сражение, сбросив доспехи и положив оружие, куру и пандавы вместе собрались вокруг неодолимого Девавраты,
укротителя врагов, приязнь изъявляя друг к другу возрасту согласно, как в былое время. И это собрание бхаратов, в котором сошлись сотни царей, [присутствием] Бхишмы озаренное, блистало ярко, словно солнечный диск в небе. И сияли в нем цари, поклоняющиеся прародителю, как боги, Прародителю260, владыке богов, поклоняющиеся. А Бхишма, стойко терпящий боль, [но] душою, от стрел мучаясь, не совсем воспрявший, о бык среди бхаратов, молвил: ≪Тело мое от стрел страдает, до потери сознания стрелы жгут меня, пить я жажду≫, —обратился он к тем царям. Те кшатрии тогда, о царь, принесли туда отовсюду разнообразные яства и кувшины холодной воды. Увидев принесенное, Бхишма, сын Шантану, молвил: ≪Не могу я, родные, нынче вкушать какие-либо яства людские. Ибо ушел я от людей на ложе из стрел. Мне осталось [только] дожидаться возвращения луны и солнца!≫ Сказав так с грустью всем царям, сын Шантану подозвал Завоевателя богатств мощнорукого, о Бхарата. Приблизившись и приветствовав деда, стал [пред ним] мощнорукий, ладони сложив и склонившись в поклоне. ≪Что мне сделать?≫ —спросил он. Видя представшего перед ним с приветствием сына Панду, о царь, Бхишма, праведный душою, обратился ласково к Завоевателю богатств: ≪Горит мое тело, я [весь] пронизан великими стрелами, болят опасные раны, уста мои пересохли. Дай мне воды, чтобы освежить мое тело, о Арджуна, ибо [только] ты, о великий лучник, можешь добыть мне воды как должно≫. —≪Да будет так≫, —сказал Арджуна и взоше^ на колесницу, мужественный; с силою натянув тетиву, он изготовил к стрельбе свой лук Гандиву. Гром, раздавшийся от удара его ладони о тетиву, грому [Индры] подобный, услышав, содрогнулись все существа и все цари [тоже]. Затем на колеснице он, лучший из колесничных воинов, объехал слева направо ложе лучшего из бхаратов, среди всех носящих оружие избранного, и, великославный, наложив [на тетиву] блистающую стрелу, над которою прочел заклинания, [силой] оружия Парджаньи ее наделив, на глазах у всего мира Партха пронзил ею землю в южной стороне от Бхишмы. И тогда светлая и благая забила струя
воды, прохладной, амрите подобной, небесного запаха и вкуса. Той струи прохладной водою Партха, чудесные подвиги свершающий, ублаготворил Бхишму, быка среди куру. И от того деяния Партхи, словно продолжающего [подвиги] Шакры, преисполнились тогда великого изумления те властители земли. Узрев то деяние Бибхатсу, сверхчеловеческое, небывалое, задрожали куру, словно страдающие от холода коровы. И в изумлении стали размахивать плащами цари повсюду, и бурно со всех сторон зазвучали раковины и забили
барабаны. Утолив жажду, сын Шантану молвил Бибхатсу, как бы славя его в присутствии всех героев, о царь, земли властителей: ≪Не диво это для тебя, о мощнорукий. Исконным провидцем назвал Нарада тебя, неизмеримого сиянием. Соратник Васудевы, великий подвиг ты совершишь, на какой наверняка не отважится и сам Индра с возглавляемыми им богами вместе. Знают ведающие то: в тебе, о Партха, —всего кшатрийства погибель! Среди носящих лук ты на земле —единственный, из мужей —величайший, как люди в мире —лучшие [из существ], как Гаруда —избранный меж птиц, океан — из водоемов лучший, корова —превосходнейшая из четвероногих, солнце — лучшее из светил, Химаван —избранный среди гор, из каст лучшая —брахманская, так ты —лучший из лучников. Увы, не стал слушать сын Дхритараштры увещевания, которые снова и снова повторяли ему Видура и Дрона, Рама261, Джанардана, а также Санджая. Лишившийся рассудка, словно бесчувственный, не внял Дурьодхана и моей речи. Преступивший предписания, он, мощи Бхимы уступающий, уже давно
обречен на поражение≫. Тогда опечалился, слыша те слова, Дурьодхана, вождь кауравов. Устремив на него взор, молвил сын Шантану: ≪Слушай, о царь! Укроти свой гнев! Ты видел, о Дурьодхана, как мудрый Партха породил источник воды, холодной, амрите подобно благоухающей. Нет в мире никого, кто свершил бы такое! Небесное оружие Агни, Варуны, Сомы, Ваю, также Вишну, Индры, Владыки тварей, Брахмы, Превьщшего, Владыки созданий262, Дхатара, Тваштара и Савитара во всем мире людей полностью ведает ведь один Завоеватель богатств! Еще Кришна, сын Деваки, но больше никто не ведает. Никак нельзя, сын мой, победить Пандавов в битве. С тем великим героем, что свершил эти сверхчеловеческие деяния, с ним, отважным в бою, блистающим на поле брани, совершенным в сражении, о царь, следует, сын мой, тебе заключить мир. Пока волен в своих деяниях мощнорукий Кришна в окружении куру, с храбрым Партхой [немедля] следует, сын мой, тебе заключить мир. Пока стрелами, крепко слаженными, не уничтожил еще Арджуна боя братья твои, те, что еще не убиты, и многие другие [союзные] властители, о царь, да будет заключен мир. Не испепелил пока твою рать Юдхиштхира, чей взор пылает гневом, поистине следует, сын мой, тебе заключить мир. Пока Накула, и Сахадева, и Бхимасена, сын Панду, не уничтожили совсем твою рать, о великий царь, да будет, сын мой, любезна для тебя дружба с Пандавами. Пусть кончится со мною эта битва, сын мой, и при-
миришься ты с Пандавами, да будет любезна тебе эта речь моя, которую обратил я к тебе, о безупречный. Благом я почитаю это для тебя и для рода твоего. Отринув гнев, с сынами Притхи примирись! Достаточно того, что сделал Пхальгуна. После кончины Бхишмы да будет дружба между вами, или недужен [будешь], смилуйся по доброму, о царь. Отдай половину царства Пандавам, пусть Царь справедливости правит в Индрапрастхе. Да не обретешь ты среди царей недобрую славу как подлый предатель, о вождь Кауравов! С моей кончиной да воцарится мир среди людей, да сойдутся властители земли во [взаимной] приязни, отец да придет к сыну, о царь, к дяде —племянник,
брат —к брату. Если же, во власти заблуждения пребывая, из-за безрассудства [своего] не согласишься с этой речью моей, во благовремении [произнесенной], с кончиною Бхишмы и всем [придет] конец —это слово истины я говорю [тебе]!≫ Наставление это дружбы ради потомку Бхараты преподав среди царей, сын реки умолк, страдая от стрел, уязвляющих больные места, [но] сдерживаясь и боль подавляя.
Глава 117
С анджая сказал:
Затем, когда умолк Бхишма, радость Шантану, все те властители земли, о великий царь, опять вернулись в свои обители. А сын Радхи, муж-бык, услышав, что сражен Бхишма, поспешно пришел [к нему], немного испуганный. О н увидел тогда великого духом на ложе из стрел, подобного Карттикее, божественному владыке, когда пребывал он на ложе [своего] рождения263. К тому герою, очи сомкнувшему, приблизившись, упал ему тогда в ноги муж, величием осиянный, и голос его прерывался слезами, [когда] он сказал ему: ≪О лучший из куру, я —сын Радхи, тот, кто, безвинный, столь ненавистен был тебе всегда, когда представал пред [твоими] очами!≫ Слыша то, старец-куру
с трудом глаза раскрыл и, разглядев его не сразу, ласково слово молвил ему. Увидев, что опустело поле, отослал стражей, и, как отец сына, обнял сын Ганга его одной рукой и сказал: ≪Приди, приди, о ты, что [всегда] спорил и соперничал со мною! Если бы ты не пришел сейчас, блага не было бы тебе, поверь мне. Ты —сын Кунти, не сын Радхи, я знаю об этом от Нарады, а также от Кришны Двайпаяны и от Кешавы264, в этом нет сомнения. Нет у меня ненависти к тебе, правду, сын мой, тебе говорю. А жестокие слова я молвил тебе,
чтобы пыл в тебе убить. Ибо нет причины у тебя, по мнению моему, ненавидеть Пандавов, с коими столько раз ты поступал жестоко, о ты, радость Сурьи! Я знаю твое мужество в бою, для врагов губительное, и благочестие, и доблесть, и высочайшее благородство в даянии26"1. Нет подобного тебе среди мужей, о богоравный! Это разрушителем рода тебя считая, говорил я всегда недоброе о тебе. В стрельбе, во владении луком, в проворстве, в силе удара стрелами ты равен Пхальгуне и Кришне, великому духом. О Карна, [некогда] ты, [только] луком вооруженный, в Раджапуру придя, один сокрушил [там] царей, за царя куру сражаясь266. Так и могучий царь Джарасандха, трудноодолимый, боевой славой похваляющийся, неравен тебе оказался в бою267. Ты благочестив, правдив, пылом солнцу равен, ты —божий отпрыск, в битве непобедимый, превосходящий [всех] людей на земле. Сегодня ушла ненависть, которую когда-то питал я к тебе. Не в силах человека предотвратить назначенное судьбою. Храбрые Пандавы —единоутробные братья твои, о истребитель врагов! Объединись с ними, о мощнорукий, если хочешь сделать угодное мне! Да кончится со мною [эта] вражда, о радость Адитьи, и да будут отныне беспечальны все цари на земле!≫
Карна сказал:
Все это я знаю, о великомудрый, в том нет [у меня] сомнения! Как ты сказал, о неодолимый, я —сын Кунти, не сын возницы. Но бросила меня Кунти, и воспитан я был возницей. Властью воспользовавшись, от Дурьодханы [полученной], не смею я [теперь] поступить вероломно. Имущество [мое], и плоть, и ту высокую славу —все отдал я делу Дурьодханы, о щедрый к жрецам. Своей приверженностью Суйодхане постоянно гневаю я Пандавов. Что неизбежно должно произойти, того предотвратить невозможно! Человеку то не по силам —ктc предотвратит назначенное судьбою? Знамения, гибель земли предвещающие, узнал ты, о дед, и поведал о них в собрании. Знаю я доподлинно, что непобедимы Пандавы и Васудева для других мужей, но мы поборемся с ними! Позволь мне [сражаться], отец мой, о ты,
всегда радостный душою в битве. С твоего разрешения, о герой, я буду сражаться, такова моя воля. Если грубо говорил или спорил, от вспыльчивости или по неразумию, и за все, в чем провинился я, да соизволишь ты простить меня!
Бхишма сказал:
Если не можешь ты отринуть ужаснейшую эту вражду, я разрешаю тебе, о Карна, сражайся, неба взыскуя! Без гнева и неистовства свершай царское дело, насколько хватает сил и отваги, следуя поведению добродетельных. Я даю тебе мое разрешение; да обретешь ты то, чего желаешь! Миры, что за исполнение кшатрийского долга полагаются, ты обретешь, в том нет сомнения! Сражайся самоотверженно, на силу и мужество [свое] полагаясь, ибо нет у кшатрия высшего долга, чем битва! Долго, очень долго я пытался добиться мира, но не смог достичь цели. Где праведность —там победа!
Санджая сказал:
Сына Ганга, молвившего так, почтив и умилостивив, сын Радхи взошел на колесницу и направился к твоему сыну [Дурьодхане].
Приложения
КНИГА О БХИШМЕ КАК СЮЖЕТНОЕ ЯДРО ≪МАХАБХАРАТЫ≫
Великая древнеиндийская эпопея, известная под названием ≪Махабхарата≫, складывавшаяся на протяжении тысячелетия, может быть условно разделена на три основные части: центральную, включающую описание великой битвы, предшествующую ей, содержащую предысторию вражды двух ветвей царского рода, и завершающую, посвященную событиям, последовавшим за окончанием войны Кауравов и Пандавов. Шестая книга ≪Махабхараты≫, первый полный перевод которой на русский язык предлагается читателю, открывает
центральную часть, коей завершением можно считать, по-видимому, книгу одиннадцатую; и есть основание полагать, что именно в этих книгах —с шестой по одиннадцатую включительно —нашла отражение древнейшая, изначальная версия героического эпоса, лежащая в основе дошедшего до нас колоссального свода нарративных и дидактических текстов, которые дополняли и преобразовывали ее на протяжении веков. Восстановить изначальную версию в первозданном виде теперь не представляется возможным1, но совершенно очевидно центральное место указанных шести книг, заключающих в себе кульминацию сюжета эпоса, в общей композиции памятника —в той окончательной версии, в которой он нам теперь известен. Содержанием этих книг, которые часто называют индийской ≪Илиадой≫,
является описание великой битвы на Поле Куру2. Эта битва между двумя ветвями царского рода (ведущими происхождение от общего предка), как полагают, и дала название эпосу —≪Мг&абхарата≫, что следует толковать как ≪Великая [битва] потомков Бхараты3≫.
1 О проблеме выявления в дошедшем до нас тексте ≪Махабхараты≫ ≪ядра≫, или ≪первоначального≫ эпоса, и —более широко —о проблеме истории текста см.: Невелева 1991. Памятники древнейшего периода в истории индийской литературы, складывавшиеся каждый на протяжении не одного столетия, со временем возрастают, как известно, в объеме, традиционно присоединяя поздние добавления перед первоначальной версией и к завершающим ее частям. Так, из семи книг, составляющих ≪Рамаяну≫, второй великий героический эпос древней Индии, первая и седьмая, как давно признано, являются позднейшими по времени сложения.
2 Поле Куру (Курукшетра) —историческая область к северу от современного Дели, между реками Сарсути и Читангом.
Историчность этого события остается не вполне определенной (как и битвы под Троей), однако достаточно вероятной; исследователи склонны датировать его серединой X в. до н. э. или столетием позже4, и в основе его предполагается борьба за гегемонию в Северной
Индии между куру и панчалами, народностями, сложившимися к тому времени на территориях в верхнем течении Ганга. Народные сказания, в которых отразилась память об этой борьбе, и легли, по-видимому, позднее в основу героического эпоса. ≪Книга о Бхишме≫ (≪Бхишмапарва≫), шестая книга ≪Махабхараты≫, открывающая центральную часть эпоса —повествование о великой битве на Поле Куру (Курукшетре), —сама может быть разделена на две большие части: вступительную, заключающую в себе три раздела (≪Протяжение материка Джамбу≫, ≪Земля≫, ≪Песнь Господа≫), главным образом космографического и дидактического содержания, и основную, собственно повествовательную, занимающую четвертый, самый обширный раздел (≪Убиение Бхишмы≫), объемом превосходящий первые три более чем вдвое (гл. 41—17); он и содержит описание великой битвы, первых ее десяти дней, когда войско Кауравов возглавлял герой, чье имя дало название книге. Особое место в шестой книге занимает третий раздел (гл. 23—0) — знаменитая ≪Песнь Господа≫, или ≪Бхагавадгита≫, —религиознофилософская поэма, ставшая одним из наиболее почитаемых священных текстов индуизма (если не самым почитаемым), вошедшая в ≪Махабхарату≫, которая и сама в целом приобретает с нею статус священной книги. Составленная в характер-
ной для индийской традиции форме беседы-наставления, представляющая собою самый значительный из дидактических текстов ≪Махабхараты≫, ≪Бхагавадгита≫ знаменует один из ключевых моментов в развитии сюжета. Заполняя напряженную паузу непосредственно перед вступлением в битву обеих ратей, она становится концептуальным ≪ядром≫ памятника в целом. Исследовате-
ли, выявляющие органическое единство повествовательных и дидактических текстов, составляющих весь этот грандиозный свод, склонны рассматривать именно ≪Бхагавадгиту≫ как его центральное звено, сердцевину идейного содержания великой эпопеи. Но и вне этого контекста поэма в восемнадцати песнях почитается как самостоятельное произведение, в истории собственно индуистской литературы основополагающее, стоящее у ее истоков.
3 Б х а р а т а —мифический предок героев эпоса, царей так называемой Лунной династии, от имени которого происходит древнее название Индии —Бхаратаварша, т. е. ≪страна Бхараты≫.
4 На это указывают данные санскритской литературы раннего Средневековья (цикла пуран, священных текстов индуизма), которые можно считать достаточно достоверными; это же подтверждается свидетельствами археологии (см.: Gupta, Ramachandran 1976: 254).
В первых пяти книгах ≪Махабхараты≫, грандиозного свода нарративных и дидактических текстов, складывавшегося на протяжении веков преимущественно в устной традиции, рассказывается о событиях, которые привели к великой битве. После вводных глав в первой книге, где излагается генеалогия главных героев эпоса и сказания об их предках (а также мифы о происхождении богов и демонов), повествование переходит непосредственно к истории вражды, возникшей с юных лет у представителей двух ветвей рода —сыновей слепого царя Дхритараштры и его младшего брата Панду, потомков Куру, мифического родоначальника одноименного племени. В дальнейшем, однако,
Кауравами, т. е. потомками Куру, зовутся в эпосе только сыновья Дхритараштры, их же двоюродные братья именуются, как правило, иначе, по отцу, — Пандавы, т. е. сыновья Панду (хотя, казалось бы, зваться потомками Куру они имеют столько же оснований).
Согласно сказанию, Гандхари, супруга Дхритараштры, рождает ему сто сыновей (из которых в дальнейшем, однако, только двое старших —Дурьодхана и Духшасана —играют заметную роль в развитии сюжета)5; у Панду от двух его жен, Кунти и Мадри, рождаются пятеро сыновей, у первой — Юдхиштхира, Бхимасена и Арджуна, у второй —двое близнецов, Накула и Сахадева. Пандавы, рано потерявшие отца, воспитываются при дворе своего дяди в Хастинапуре, столице страны куру6, и вместе с его родными сыновьями обучаются воинскому искусству у прославленного наставника —брахмана Дроны. Зависть Кауравов к более преуспевшим в этом искусстве Пандавам и нежелание уступить им право на власть и порождают, согласно дошедшей до нас версии сказания, ту вражду между родичами, которая приводит впоследствии к войне; главным зачинщиком распри выступает при этом коварный Дурьодхана, неустанно строящий козни против благородных пятерых братьев, которых он стремится погубить, пользуясь для этой цели своим влиянием на слабовольного отца. В этих интригах его поддерживает дядя по матери —Шакуни, царь Гандхары; его верным союзником становится также Карна —старший сын Кунти от бога солнца, рожденный ею еще до брака. Покинутый матерью в детстве, Карна, став со временем великим героем, обретает дружбу Дурьодханы, видящего в нем
5 В первой книге рассказывается, что все сто рождаются чудесным образом из комка мяса,извлеченного из утробы их матери; это может подразумевать рождение из яйца и указыватьна изначально зооморфную природу этих образов (рассказ отчасти перекликается с вошедшим в ту же книгу мифом о рождении тысячи сыновей Кадру, прародительницы змей).
6 Древний город на берегу Ганга (в районе современного Хардвара); просуществовал до конца IX в. до н. э., когда был покинут жителями вследствие наводнения (что было установлено археологическими раскопками 1950—952 гг.).
единственного воителя, способного противостоять в бою непобедимому Арджуне, своему единоутробному брату, лучшему из учеников Дроны. Впоследствии, во время великой битвы, Карна и становится главной надеждой лагеря Кауравов, среди самых грозных воителей которого тогда выделяются также Ашваттхаман, сын Дроны, и царь мадров Шалья (брат матери младших Пандавов, вынужденный судьбою сражаться против них). С другой стороны, пока до битвы дело не дошло, при дворе Дхритараштры замыслам его старшего сына не сочувствуют такие влиятельные лица, как сам Дрона, дядя царя Бхишма (старший в роду Куру, отрекшийся, однако, от права на пре-
стол) и мудрый Видура, младший брат царя. Эти трое составляют при дворе партию мира —до его крушения. Такова расстановка сил в начале основного сказания эпоса, представленная в первой книге ≪Махабхараты≫, где рассказывается также, как, бежав от
преследований Дурьодханы, Пандавы обретают могущественного союзника в лице Друпады, царя панчалов7, на дочери которого они все пятеро женятся (здесь эпос сохранил, несомненно, наследие древнейшего сказания, лежащего в основе его сюжета, —невзирая на то, что повествование вступает здесь в вопиющее противоречие со сложившимися нормами брахманистской морали). Сыновья царя Друпады —Дхриштадьюмна и Шикхандин —в дальнейшем играют важную роль во время великой битвы как верные союзники Пандавов.