– Прекрати говорить глупости, – кашлянула я.
– И это приказывает человек, совершающий омовение при полном параде, да еще и с тапками?! – пафосно, как актер, возопил Кеша.
– Я набирала воду, наклонилась и упала!
– Зачем же ты перевешивалась через бортик?
– Хотела взять… – начала было я и замолчала.
– Что? Говори, – торопил меня Аркадий.
– Видишь гадость? – подал из комнаты голос Дегтярев.
– Да, – невозмутимо отозвался Кеша.
– Большую?
– Килограммов сорок пять.
– Она так выросла! – испугался полковник. – Когда я тебя встретил, она напоминала подушку.
– Теперь больше смахивает на грабли, – схамил Аркадий, оглядывая меня.
Я хотела обидеться, но тут в ванную влетел полковник.
– А маленькие… – начал он и осекся. – Это кто? Я помахала ему рукой.
– Привет, милый! Не узнал?
– Где инопланетная мразь? – взвизгнул Дегтярев.
– Если ты имеешь в виду мать, то она перед тобой, – абсолютно серьезно заявил Кеша.
– Тут были еще маленькие, – ошалело сказал полковник, – похожие на большую, но мелкие.
– И сколько штук? – деловито осведомился Аркадий.
– Не считал, я плохо их видел, – признался Дегтярев, – очки потерял. Думаю, сорок штук или чуть больше.
Кеша закатил глаза.
– Искренне надеюсь, что тебя посетили глюки. Иметь дома одну большую мать и в придачу к ней сорок мелких мамашек! Страшнее перспективы нет!
– Уйдите оба! – разозлилась я. – Мне надо вылезти и переодеться.
– Глюки, – мрачно повторил Дегтярев, – видения, миражи! Я, похоже, умираю!
– Перед смертью стоит как следует подкрепиться, – усмехнулся Кеша, – пошли в столовую.
Когда Аркадий увел Александра Михайловича, я выскочила из ванны, сняла мокрую одежду, нацепила на себя халат полковника и наклонилась, чтобы взять шапочку с улиточкаами. Сейчас пойду к Вере, вручу ей деток вместе с мамашей и велю держать семейство под строгим присмотром, иначе бедный Дегтярев на самом деле лишится ума.
Нащупала шелестящий полиэтилен и увидела пустую шапчонку. Я в растерянности начала осматривать пол. Минуточку, а где улитки? И куда подевалась Джульетта?
Через пять минут я поняла, в чем дело. Под рукомойником обнаружилась дыра, она зияла в том месте, где серая гофра уходила в стену. Очевидно, шебутные улиточки ухитрились пролезть в отверстие и сейчас спускаются в подвал. А Джульетта, пока мы с Аркадием вели идиотский диалог, удрала через приоткрытую дверь в коридор. Надо немедленно объявить в доме поиски слизней. Причем действовать нужно оперативно, сохраняя полнейшую тайну. Представляю, какую истерику закатит Зайка, если увидит в своей комнате Джульетту!
Кстати, у Заи очень плохое настроение, она все пытается понять, каким образом секретарша Нина раскрыла козни Любы Ткачевой, пытавшейся обвинить несчастного начальника в изнасиловании.
Глава 13
Не успела я набрать номер Медведевых, как Таня схватила трубку.
– Да! – закричала она. – Кто это опять? Прекратите меня тиранить.
– Тебя замучили звонками? – удивилась я.
– Нет, – быстро ответила Татьяна, – вернее, да! Какой‑то идиот путает номер, требует ковер почистить, думает, что это химчистка. Достал!!!
– Что у вас нового?
– Миша совсем помешался, – с горечью воскликнула Таня, – поехали они анализы сдавать, так он заявил перед выходом: «Это моя доченька! Самозванка бы нашла способ отвертеться, а Настенька смело идет к врачу!» Знаешь, что он мне велел?
– Даже предположить не могу!
– Приказал обустроить Насте комнату. Когда девочку убили, я, чтобы Миша не переживал, детскую заперла. Два года она стояла нетронутой, затем я приказала мебель вынести, игрушки с одеждой раздать бедным. Нельзя же музей создавать, это абсурд! Живым следует жить, а мертвые им мешать не должны. Ну так теперь Настя хочет восстановить антураж. Она в мельчайших деталях вспомнила прежнюю обстановку. Я, например, забыла, какие там были занавески, а эта отчеканила: розовые с желтыми цветочками, бахрома витая. Она, видишь ли, из этой бахромы косички плела, вот и запомнила.
– И кровать прежнюю хочет?
– Да! Белую!
– Интересно, как она в ней поместится!
Таня засмеялась:
– Твоя правда! Непременно спрошу. Девка явно самозванка! Теперь я точно в этом уверена.
– Почему?
– Уж слишком нарочито действует! Зачем ей игрушки? И обстановка для десятилетней? Кто‑то рассказал ей про комнату, а Мишу она опутывает.
– И кто мог описать ей обстановку?
– Понятия не имею! Одно знаю точно: Настя умерла. Господи, надо найти ее тело!
– Вдруг ты ошибаешься?
– Нет! Нет! Абсолютно точно!
– Ты одна?
– Да! Эти двое анализы сдают, а Елены Сергеевны, слава богу, нет!
– Я сейчас приеду!
– Хорошо, – охотно согласилась Татьяна и с надеждой воскликнула: – Неужели ты что‑то узнала?
Едва Таня распахнула дверь, как я строго сказала:
– Я не сумею тебе помочь, если ты не расскажешь всей правды.
– О чем? – изумилась Медведева.
– О Насте. Таня заморгала.
– Но я уже сто раз проговаривала ситуацию!
– Думаю, ты была не совсем откровенна! Татьяна прислонилась к вешалке.
– Ты о чем?
– Почему ты столь непоколебимо уверена в смерти Насти?
Медведева мрачно уставилась в пол.
– Будем говорить у двери или соблаговолишь пройти в гостиную? – выдавила она из себя.
Я молча сняла туфли и двинулась по коридору.
– А что мне следовало думать? – закричала сзади Таня. – Десять лет от нее ни слуху ни духу! Потом, здрассти, я ваша доченька!
– Вот у меня нет такой уверенности, – тихо сказала я. – Да, Настя подтвердила фальшивую информацию о книге, но в остальном‑то она не допускала промахов. Отвечай немедленно, что ты знаешь!
– Ничего! – звенящим голосом ответила Таня.
– Ладно, – сказала я, – до свидания.
– Ты куда?
– Домой!
– Ты обещала мне помочь! Вывести аферистку на чистую воду!
– Не сумею сделать этого. Ты скрываешь нечто важное, лучше обратись в детективное агентство!
Таня забилась в угол дивана и горько зарыдала.
– Если б ты знала… – сквозь всхлипы твердила она, – хотя бы представляла, что я пережила… послушай… я видела тело… мертвое… растерзанное…
Я упала в кресло.
– Тебе показали труп Насти?
– Да.
– Господи!
– Да, да, да, – словно сумасшедшая, твердила Таня, – я ее сама хоронила, ночью, закапывала… там… на кладбище… тогда еще памятника не было… в общем… это…
– Но почему ты ничего не рассказала Мише? Отчего скрыла правду от Елены Сергеевны?
Таня вытерла лицо подушкой.
– Тебе не понять!
– Попробуй объяснить!
Медведева прижала к груди стиснутые кулаки.
– Мы жили с Мишей в одном дворе, я влюбилась в него в детском саду. Ей‑богу, правда! Караулила его у подъезда, пыталась подружиться, но он на меня внимания не обращал. Михаил на три года старше, разница казалась в детстве невероятной.
Я прикрыла глаза рукой – редко первая любовь перерастает в глубокое чувство. Я сама потеряла голову этак классе в седьмом, сохла по парнишке по имени Игорь Мречин. Каким он мне казался красивым! Умным! Совершенством! Но увы, мальчик не обращал на меня никакого внимания. На всех школьных вечерах я подпирала стену в надежде быть приглашенной Игорем, но он так ни разу и не позвал меня танцевать. Спустя много лет я встретила Игоря в магазине, мы обрадовались друг другу, поболтали о детях и разбежались. Я уходила с чувством изумления. Мне нравился этот невзрачный субьект? Где его неземная красота? Ну и дурочкой была я в детстве, столько слез пролито, а из‑за кого? Сказочный принц теперь казался потрепанным и жалким. А вот Таня была однолюбкой.
Чего она только не делала, чтобы привлечь внимание Миши. Прыгала с крыши гаража под восхищенные вопли других мальчишек, каталась на «колбасе» трамвая, лихо курила и бренчала на гитаре в подъезде. Она завоевала авторитет у всех парней в округе, но Миша равнодушно проходил мимо нее.
Он даже в юные годы не обращался к Танюше на «ты», дистанцировался по полной программе. С горя Таня начала заводить кавалеров, но поговорка про клин[5]в ее случае не срабатывала. На фоне Миши проигрывал любой другой мужчина, все, кроме Медведева, казались ей уродами и дураками.
Однажды, в очередной раз столкнувшись с равнодушием Миши, она впала в отчаянье, полезла на чердак и начала мастерить из бельевой веревки петлю. За этим занятием ее застала пришедшая вешать белье соседка Олимпиада Викторовна, бывшая классная руководительница Миши, учительница физики, когда‑то преподававшая и у Тани.
Олимпиада схватила Таню, а та неожиданно расплакалась и рассказала училке про свою любовь.
– Дурочка ты, – покачала головой физичка. – Я Медведева отлично знаю, ты избрала неверный путь. Курящая девица в мини‑юбке и с гитарой под мышкой нравится абсолютному большинству подростков. Но Михаил другой, его привлекают скромные девушки без вредных привычек. Клубок кавалеров вокруг тебя не вызовет ревности Миши, наоборот, отпугнет его.
– Что же мне делать? – всхлипывала Таня.
– Попытайся соответствовать его идеалу, – посоветовала Олимпиада, – смени одежду, манеру поведения, начни читать, прекрати крутить романы с Другими.
– И тогда он на мне женится? – обрадовалась дурочка.
– Сумей стать ему другом, – сказала учительница, – единомышленницей, незаменимым человеком. Помни, основное оружие женщины – нежность, ласка и слабость. Девицу с сигаретой в зубах и матом на языке охотно берут в собутыльники, но жениться предпочитают на тихонях, умеющих варить борщ.
Таня послушалась учительницу, разогнала всех кавалеров, нацепила длинную юбку и позвонила в дверь к Мише с просьбой:
– У тебя, говорят, хорошая библиотека, дай почитать Достоевского!
Первый раз Медведев сунул ей том со словами:
– Не смейте загибать страницы. Во второй потребовал:
– Сделайте обложку.
В третий не сказал ничего, а в четвертый вдруг улыбнулся и спросил:
– Понравилось?
– Жутковато, – поежилась Таня, у которой от страстей Федора Михайловича начинало ломить зубы.
– Лучше эту почитай, – неожиданно перейдя на «ты», предложил Миша, – держи. Януш Корчак «Король Матиуш первый».
История ребенка, вынужденного в силу обстоятельств стать главой государства и погибшего из‑за предательства того, кого он считал лучшим другом, потрясла Таню до слез. До сего момента она не увлекалась литературой, считала чтение нудным и тупым занятием.
– А это пришлось по душе? – поинтересовался Медведев, когда она вернула томик.
В ответ Таня разрыдалась, Миша втащил ее в квартиру.
– Ну успокойся, – захлопотал он, – это же сказка.
– Матиуш для меня словно живой, – зашмыгала носом Таня.
Вот так началась их дружба. Танечка истово служила любимому, фактически превратилась в его прислугу, готовила парню еду, гладила рубашки, но никакого интима между молодыми людьми не было. Миша вел себя как друг или брат.
Потом настал черный день, Михаил встретил Таню в костюме, при галстуке и заявил:
– Танюша, выслушай меня! Я должен тебе сообщить нечто важное.
Девушка замерла, она ожидала предложения руки и сердца, а любимый сказал:
– Приглашаю тебя на свадьбу, я женюсь на Ларисе Кругликовой.
Каким образом Тане удалось сохранить ясность ума, ей непонятно до сих пор. Собрав все самообладание в кулак, несчастная пролепетала:
– Кто она такая? Я ни разу не видела вас вместе, и дома она у тебя не бывала!
– Неприлично одинокому парню приглашать девушку домой, – объяснил Миша, – еще подумает чего, обидится!
– Но я же к тебе хожу, – напомнила Таня.
– Ты другое дело, – заулыбался Медведев, – мы друзья.
Я не стану описывать, какая ревность терзала Таню и какую радость она испытала, узнав о смерти Ларисы. Татьяна воспользовалась обстоятельствами и вошла в дом Медведева хозяйкой. За долгие годы ее чувства не потускнели, она ради своего Мишеньки была готова любить Настю и терпеть Елену Сергеевну.
Когда с Настей случилось несчастье, Таня изо всех сил поддерживала мужа. Первое время милиция вела активные поиски, и следователь частенько звонил Медведевым со словами:
– Есть труп. Девочка подходит по возрасту, приезжайте!
Первый раз супруги отправились в морг вместе. Санитар откинул простыню, Медведева вцепилась в мужа. На каталке лежал ребенок без лица, вместо него была кровавая каша, синяки и кровоподтеки покрывали худенькое тельце, длинные темно‑каштановые волосы спутанным комом лежали в стороне.
– Это не она, – прошептала Таня, – наша дочь блондинка.
– Что с ней случилось? – еле слышно спросил Миша.
– Изнасиловали, потом избили да из окна скинули, – без особых эмоций объяснил мужчина в белом халате, – эта еще ничего, целая. Вон вчера родители парня по одной ноге опознавали!
Миша начал заваливаться на бок, Таня, проклиная медика, выволокла мужа в коридор и усадила на ободранный стул. Некоторое время он сидел молча, потом схватил жену за плечи.
– Больше никогда не поеду в морг.
– Да, да, – закивала Таня.
– Считаешь меня трусом?
– Что ты!
– Слабаком?
– Нет, нет, – бубнила Таня, а Миша внезапно заплакал.
– Не хочу видеть Настюху истерзанной, – всхлипывал он, – не желаю знать, как ее мучили, били… Я с ума сойду! Умру сам! Не могу! Она жива! Ее украли бездетные люди! А сейчас ее балуют!
– Ты прав, – подхватила Таня, – девочка жива и в порядке!
С тех пор Медведева ходила на опознания одна, она привыкла к виду трупов и перестала пугаться морга. Возвращаясь домой, Таня лишь говорила:
– Ошибка.
Услыхав это, Миша радостно восклицал:
– Вот! Я прав! Настюха жива! О ней заботятся приемные родители.
Медведев настолько уверовал в идиотскую версию о похищении дочери бесплодной парой, что частенько повторял:
– В конце концов мы встретимся.
– Обязательно, – подхватывала Таня, которая понимала, что муж нашел удобную форму ухода от действительности, он не хочет знать о смерти Насти и готов верить в невозможное.
Танечка не разубеждала Мишу, она ни разу не сказала ему: «Дорогой, Насте исполнилось десять лет, она великолепно знает номер домашнего телефона, почему же до сих пор не позвонила и не сказала: «Папочка, не волнуйся, я в порядке!»? Отчего она не пытается убежать от новых родителей?»
Примерно через год после пропажи Насти Таню в очередной раз вызвали в морг. Когда сняли белую простыню, Таня закричала. На железной каталке лежала Настя, никаких сомнений в личности умершей у нее не было. Светлые волосы, родинки на ноге, шов от аппендицита… Девочка выглядела ужасно, похоже, ее долго били перед смертью.
– Что с ней случилось? – зарыдала Таня.
Следователь сказал:
– Мы накрыли подпольный бордель, клиентов обслуживали малолетние проститутки, их держали в подвале на цепи. Били, морили голодом. Труп этой девочки обнаружили в комнате, она умерла под клиентом, схоронить не успели! Точно ваша?
– Моя! – выдохнула Таня. – Умоляю, не сообщайте мужу!
– Вы хотите скрыть факт обнаружения тела? – изумился следователь.
Таня бросилась к менту.
– Да! Да! Да! Муж не переживет правды. Настенька проститутка, ребенок двенадцать месяцев провел в муках. Миша умрет, если узнает, пусть лучше думает, что дочь жива! У него слабое сердце, я похороню девочку тайком, все заботы возьму на себя.
– В принципе, меня никто не обязывает оповещать всех членов семьи, – протянул следователь, – распишитесь вот здесь. Главное, чтобы Медведев не стал ходить по кабинетам и писать жалобы.
– Он никогда такого не сделает, – заверила Таня, лихорадочно ставя подписи на всех бумагах, – спасибо, огромное спасибо.
Настю Таня похоронила тайком, Мише ничего не сказала. Спустя положенный срок она заявила:
– Настя признана умершей. Я велела сделать могилу на кладбище, чтобы было как у людей!
Миша мрачно кивнул, он вроде смирился с потерей, но нет‑нет да и говорил:
– Зря ты плиту установила. Настя еще вернется.
Глава 14
– И ты не рассказала мне правды! – прошептала я. – Значит, эта блондинка аферистка.
– Угу, – мрачно подтвердила Таня, – и что теперь делать? Надеюсь, анализ внесет ясность, он ведь точный?
Я молча кивнула.
– Значит, Миша получит результат и выгонит девку вон, – обрадовалась Таня.
– Интересно, – протянула я, – кто автор затеи?
– Ты о чем? – вздрогнула Медведева.
– Кто украл маленькую Настю?
– Думаю, вербовщики проституток, – живо ответила она, – увидели симпатичную девочку, которая вышла из подъезда, стукнули по голове и увезли.
– Нелогично.
– Почему?
– Опасно красть домашнего ребенка, которого отправили вынести помойное ведро. Не пройдет и получаса, как родители хватятся и начнут поиски. Зачем рисковать, если на вокзалах полно бродяжек? Стоит отмыть их, приодеть – и сдавай клиентам.
– Но ведь Настю не нашли!
– Верно, похитителям просто повезло. Лично мне приходит в голову одно предположение.
– Какое? – испуганно поинтересовалась Таня.
– Настю заказали, хотели убрать именно дочь Медведева.
– Ерунду ты городишь! – с жаром начала спорить Таня. – Выкупа‑то не просили!
– Не всегда похитителям нужны деньги. Иногда от человека хотят добиться каких‑то услуг.
– А именно?
– Ну не знаю! Не заключать контракта или, наоборот, подписать договор с определенной фирмой. Подумай, ты же работаешь вместе с Мишей. Может, вспомнишь странную сделку. Или Медведев обидел кого‑то?
– Он порой поступает в бизнесе жестко, – протянула Таня, – но иначе нельзя, сожрут с потрохами.
– Вполне вероятно, что какой‑то делец использовал похищение Насти для давления на ее отца, – фантазировала я, – украл девочку и потребовал от него неких услуг.
– Но мне муж ни о чем подобном не говорил, – покачала головой Таня.
– Ты ему тоже не рассказала об изуродованном трупе дочери, – напомнила я.
– Хочешь сказать, что Миша отказался выполнить требования и Настю отдали сутенерам? – прошептала Таня. – Боже! Мишенька! Что он пережил!
Я покосилась на Татьяну, похоже, ею владеет лишь одно чувство – всепоглощающая страсть к супругу, ей совсем не жаль падчерицу. «Бедный Мишенька! Что он пережил!» И ни слова о ребенке, которому пришлось намного хуже, чем взрослому мужчине.
– Очень часто киднеперы обманывают родителей, – сказала я после длительной паузы, – забирают деньги или добиваются выполнения неких условий, а потом убивают жертву. Тут срабатывает желание остаться в безопасности, ребенок не должен рассказать, где и кто его держал.
Таня обхватила руками голову.
– О‑о‑о! Нет! Если Мишу пугали…
И тут отчаянно зазвонил телефон, Медведева схватила трубку.
– Да. Ага! Так быстро? Понятно! Нет, нет, конечно, рада! Непременно. Какое хочешь? «Мюэт»?
Ладно, «Кристалл». Просто я в себя не могу прийти от счастья. Она? Нет, нет, я просто в шоке!
Прижимая трубку к груди, Таня рухнула в диванные подушки, ее лицо стало землисто‑серым.
– Что случилось? – забеспокоилась я. – Кто звонил?
– Миша, – одними губами ответила Медведева, – они сдали кровь, этот Федор попросил подождать, сделал предварительный анализ, а потом сказал: «Окончательный результат будет через три месяца, но уже сейчас, почти со стопроцентной гарантией, можно сказать: вы отец и дочь». Они едут домой, оба в эйфории. Миша велел охладить бутылку самого дорогого шампанского. А еще к нам катит Елена Сергеевна, начинается ужас! Но Настя мертва!!! Я уверена в ее смерти!
На секунду я застыла с открытым ртом. Ну и ну! Я же знаю, что отцом Насти был Анатолий Илюшин, Мишу обманули. И как теперь поступить? Рассказать Татьяне правду про Ларису? Имею ли я на это право? А вдруг Елена Сергеевна ошиблась? Вполне вероятно, что Лариса таки забеременела от законного мужа! Хотя нет. Или да? Вдруг у девицы просто случилась задержка, гормональный сбой, такое иногда бывает перед свадьбой от сильных переживаний, а затем Лара переспала с Мишей и забеременела. Может, дело обстояло именно так? Я не могу сказать Тане об отцовстве Илюшина, пока Молибог не проведет тщательный анализ. Черт, похоже, я вместо того, чтобы помочь Медведевым, только все запутала. Но Федька! Он сошел с ума!
– Ты могла ошибиться, – ошалело сказала я.
Несколько мгновений мы молчали, потом Татьяна, зарыдав, кинулась в ванную, а я начала звонить Молибогу.
– Слушаю, – процедил приятель.
– Что ты наболтал Медведеву? – забыв поздороваться, заорала я.
– С добрым утром, – величаво завел Молибог, – описываю события. Они пришли, я взял кровь…
– Зачем? – перебила я его.
– Что зачем? – удивился Федя.
– Кровь брал! Мы же договорились, что ты скажешь про фракцию «ТТ»!
– Дашута, как бы я про нее узнал без исследования? Что, просто посмотрю в глаза клиенту и заявлю: ваша кровушка непригодна, а?
– Нет, – выдохнула я.
– И ты сама велела девкину пробирку сохранить.
– Да.
– Тогда откуда претензии? Давай координаты чудо‑слесаря.
– Что ты сказал Михаилу? Попытайся повторить свою речь дословно!
– А то же, что и всем! Анализ точный, почти со стопроцентной уверенностью по его результатам можно будет сказать о родстве.
– С ума сойти! Он тебя понял по‑другому – что Настя его дочь!
– Я не говорил этого!
– Михаил так воспринял твои слова.
– Значит, он идиот!
– Ты дал какие‑нибудь бумаги Медведеву?
– Нет, естественно. Я ушел в лабораторию, вернулся, спел песню про «ТТ» и велел ему прийти через три месяца. Да что случилось? – забеспокоился Федор. – Он может что угодно в голову себе вбить, официального заключения у него нет! Анализ не проводился!
– Даша, – закричала Таня, – открой дверь, я в ванной!
Сунув трубку в карман, я ринулась в прихожую, распахнула дверь и увидела улыбающихся Настю и Мишу.
– Вы на вертолете летели? – вырвалось у меня. – Только что из лаборатории звонили.
– А вот и нет, – засмеялся Медведев.
– Мы из супермаркета, – перебила его Настя.
– Танька! – заорал муж. – Картошку сварила?
– Сейчас, – глухо ответила из ванной жена.
– Шампанское на стол! – заорал Медведев, я попыталась слегка охладить Мишин пыл:
– Рано закатывать праздник! Анализ еще не готов!
– Молибог заверил, что мы родные, он почти стопроцентно уверен.
– Ты его правильно понял?
– Да! – сияя улыбкой, ответил Миша. – Он еще рассказал про какую‑то «ТТ», она у нас с Настенои общая. Велел на диете посидеть и еще раз приехать! Но я больше не пойду! И «ТТ» одна, и диета нам нужна! Вот они, доказательства! Порулили, дочка, отмечать! Танька, немедленно вылезай!
Дверь ванной приоткрылась, в коридор бочком вошла Татьяна. Чтобы скрыть следы рыданий, она слишком густо наложила тональный крем и покрыла ресницы толстым слоем туши.
– Звал? – еле слышно осведомилась она.
– Та‑та‑тата, тата‑тарарам! – запел муж. – Настя, начинай!
– Дорогая Танечка, – нежным голоском завела девушка, – мы раньше недопонимали друг друга, часто ссорились, и я тебя оскорбляла!
– Ерунда, – сквозь зубы процедила Медведева, – дети часто совершают глупости.
– Я полностью расплатилась за свою ошибку, – не обращая внимания на Татьяну, вещала Настя, – теперь я вернулась, и, надеюсь, наша жизнь потечет иначе. Ведь так, папочка?
Миша обнял дочь.
– Да, мое солнышко!
– В знак дружбы, – сказала Настя, – я хочу сделать тебе, мама, подарок.
Девушка наклонилась, взяла один из принесенных пакетов, вытащила оттуда нечто плоское, прямоугольное и протянула Татьяне. Та машинально взяла сверток и спросила:
– Что это?
– Разворачивай, – захлопала в ладоши Настя, – аккуратней, она окантована.
Я с интересом наблюдала, как Таня осторожно снимает темно‑коричневую бумагу. Наконец взору предстало полотно с леденящим душу сюжетом: зимний лес с деревьями, покрытыми инеем. У одной из елей сидит привязанная веревкой к стволу девочка в лохмотьях. С правой стороны композиции из чащи выглядывает Дед Мороз, с левой изображена красивая молодая черноволосая женщина, очень смахивающая на цыганку, она явно убегает с места преступления – привязала ребенка к стволу и уносит ноги.: – Вот, Танечка, – сказала Настя, когда Медведева замерла с «шедевром» неизвестного примитивиста в руках, – я случайно увидела это полотно в магазине и поняла: оно должно висеть у тебя в спальне.
– В спальне? – с неприкрытым ужасом повторила Татьяна.
– Да, да, – закивала девица, – как напоминание о том, какая ты хорошая!
– Не понимаю, почему эта… э… жуткая сцена должна восприниматься Татьяной в мажорном ключе? – не утерпела я. – На мой взгляд, это мрачноватое произведение.
– Это сюжет из моей любимой сказки «Морозко», – пояснила Настя. – Злая мачеха решила избавиться от падчерицы и бросила девочку в лесу. Но под Новый год случаются чудеса. Сиротку спас Дед Мороз, полюбил ее за трудолюбие и ласковый нрав, вознаградил ее. Ой, я так плакала в детстве, когда читала эту сказку, пусть картина висит у Танечки перед глазами, как мое извинение. Засыпая и просыпаясь, она будет видеть ее и понимать: она не злая мачеха! Папочка, ты повесишь мой подарок? Прямо сейчас!
– Непременно, – кивнул отец, и тут в дверь позвонили.
Таня стояла с картиной в руках, она даже не пошевелилась при звуке звонка. Настя подлетела к двери и распахнула ее.
– Внученька! – загундосила Елена Сергеевна, протягивая ей помятую коробочку с дешевым вафельным тортом. – Бабуля тебе вкусненького принесла!
Настя взвизгнула и повисла у старухи на шее. Миша потер руки.
– Кончайте обниматься, идите в столовую, я открою шампанское.
Настя потащила старуху по коридору, Миша поспешил за ними, я обернулась: Тани не было, картина валялась на полу, дверь на лестницу была полуоткрыта.
Сначала я заглянула в ванную – там никого – и вышла на площадку перед лифтом. Было тихо, подъезд Медведевых запирается на кодовый замок, квартир тут мало, люди живут обеспеченные, обстановка в парадном чинно‑благородная. Куда же подевалась Таня?
Внезапно откуда‑то сверху раздался голос:
– Прекратите звонить!
Я поднялась по лестнице чуть выше и увидела сквозь решетчатое основание перил ноги Тани. Она, не замечая меня, нервно продолжала:
– Да, тот самый, второй мобильный. Вы видите, я вам подчиняюсь, купила аппарат, симку и никому, кроме вас, не сказала! Торговый центр «Крон»? Через два часа, кафе «Бут‑фут». Да, да, хорошо, да.
Потом раздалось всхлипывание и послышались осторожные шаги.
Быстрее испуганной мыши я юркнула назад в квартиру и вошла в гостиную.
– Где Танька? – спросил Миша. – Ну сколько можно ждать?
– Я здесь, – ответила жена, входя в комнату.
– Ларисочка так счастлива, – вдруг зарыдала Елена Сергеевна.
– Думаю, сегодня слезы неуместны! – перебил экс‑тещу Миша. – Ну, за радость!
Все схватили бокалы, я, помедлив, присоединилась к Медведевым, но пить не стала.
– Давай, давай! – велел Миша. – До дна.
– Извини, – я изобразила радостную улыбку, – я за рулем, никак не могу пить.
– Счастье вернулось в дом! – патетически воскликнула старуха.
Татьяна закашлялась.
– Поперек горла встало? – заботливо спросила Елена Сергеевна. – Сейчас воды принесу.
Не дожидаясь ответа Тани, старуха ринулась на кухню, я поспешила за ней и сказала:
– По‑моему, самое время рассказать им правду! Старуха округлила глаза.
– Какую?
– Про отца Насти!
– Не понимаю.
– Прекратите притворяться, – топнула я. Елена Сергеевна поправила круто завитую челку.
– Дашенька, хлебните валерьяночки. Сейчас накапаю. Где ее Таня держит? Ну очень безалаберная хозяйка! Ларисочка плачет, глядя на этот бардак!
– Немедленно перестаньте идиотничать! – вышла я из себя.
Елена Сергеевна схватила маленький пузырек и начала громко считать.
– Раз, два, три…
По кухне поплыл резкий запах.
– Понимаю, дорогая, двенадцать, тринадцать, все взволнованы, девятнадцать, двадцать, поэтому я и не замечаю вашего хамства.
– Вы обязаны рассказать об отце Насти! – потребовала я.
– Зачем? Миша с нами! Уйди, Бублик!
Невесть откуда взявшийся котяра прыгнул на стол и стал самозабвенно тереться мордой о бутылочку с настойкой.
– Вы расчудесно знаете, что Михаил был обманут! – не успокаивалась я. – Сами мне рассказывали про Анатолия.
– Я? – заморгала Елена Сергеевна.
– Да!
– Когда?
– Вчера!!!
– И что же я говорила? – с неподдельным интересом осведомилась старуха.
– Повторить?
– Сделайте одолжение, Дашенька!
Вне себя от злости я кратко изложила историю об отцовстве Анатолия.
– Деточка, вы колетесь? – вопросила Елена Сергеевна. – Скажите наркотикам «нет».
– Намекаете, что наша беседа мне приснилась?
– Конечно, Ларочка была непорочна!
– Но Анатолий существовал!
– Давайте пригласим его и спросим! – нагло предложила старуха.