Теперь о платке. Я нашла его в коридоре. Настя невнимательна, уронила аксессуар, ушла, забыв захлопнуть дверь. Девушка ведь у вас, не так ли, Елизавета Андреевна? Вы дали ей ключи и разрешили воспользоваться жилплощадью?
– Меня заставили, – заплакала старуха, – Зоя обо мне не заботилась, не приехала ни разу, я тут умирала, а Карина и Настя еду возили, халат мне купили, они добрые, внимательные.
Сняли вам дачку, перевезли сюда, чтобы вас никто не нашел, – перебила я старуху, – и даже ухаживали. Настя вам продукты таскает. Только, думаю, не из любви, вы им нужны для того, чтобы подтвердить: «Да, Михаил нанял меня ухаживать за Ларисой, а Богдан должен был убить Настю». Вы их главный козырь, но, полагаю, после получения Настей паспорта на фамилию Медведевой вы бы недолго прожили на белом свете. И Миша был обречен, его, правда, тоже шантажировали, но не очень рьяно, за Медведева предполагали взяться потом. А может, его бы не стали подталкивать к самоубийству. Статус дочери депутата совсем неплох. Думаю, очень скоро бы в доме появилась лучшая подруга доченьки Миши, и зажило бы семейство счастливо: папа, Настя и Карина. Вот Елене Сергеевне в этой компании места нет, ее место на кладбище. Старуха взвизгнула.
– И неясно, что собирались сделать с Ларисой, – закончила я.
Повисла тишина, прерываемая только хриплым дыханием Елизаветы Андреевны. Внезапно раздался стук двери и звонкий голос.
– Баба Лиза, я тебе вкусненького принесла.
Заскрипели половицы, в спальню вошла худенькая блондинка, очень похожая на воскресшую Настю. Красивые волосы глянцево блестели в свете лампы, голубые глаза окружены черными ресницами, нежная розовая кожа, пухлые губы и брови дугой. Но все же это была не та девушка, что живет сейчас у Медведевых.
Миша начал медленно приподниматься.
– Настенька, – растерянно сказал он. Девушка уронила пакет, послышался треск, очевидно, разбились яйца, купленные для Лизы.
– Настенька, – повторил Миша, – это правда? Елена Сергеевна икнула и, похоже, по‑настоящему лишилась чувств.
Настя беспомощно оглянулась, я шагнула к двери, загородила выход и сказала:
– Отлично. Теперь получим ответы на все вопросы. Вот мне, например, интересно, в тот день, когда Эвелина Лазаревна обнаружила ночью в палате Ларисы Зою и девочку, кто там был? Ты или Карина?
– Кара, – оторопело ответила Настя, – она хотела разговорить мою маму, но ничего не вышло.
Отлично, так я и думала, – кивнула я, – вам постоянно везло. А еще, Миша, никакого Ивана Ивановича нет, ты изображал его помощника Сергея, сам раз в году ездил в Фолпино. Говорю же, девчонкам везло, ты ни разу не столкнулся с Настей. Хотя визиты‑то были очень редкими, а девочка росла и менялась.
Карина настоящая актриса! Как она быстро купировала тогда ситуацию, изобразила страх, кинулась к Зое. Эвелина ничего не заподозрила, она же не знала, что Кара умеет ходить! И где сейчас основное действующее лицо, режиссер, сценарист и исполнитель главной роли в пьесе?
– Она поехала в салон красоты, – глухо ответил Миша, – вечером я хотел ее взять на тусовку, решил представить дочь огромному количеству людей.
– Супер, – сказала я, – двигаем скорей в Москву, думаю, Карина обрадуется, увидав нас всех вместе.
Эпилог
Если вы ждете торжества справедливости и ареста людей, из‑за которых начались все беды, то ничем обрадовать вас не могу. Елена Сергеевна, лишившись чувств в домике Елизаветы Андреевны, пришла в себя и даже поехала к Медведеву домой, где состоялся тягостный разговор с Кариной. Я после окончания беседы потребовала немедленно вызвать сотрудников милиции, но Миша взмолился:
– Умоляю, дай мне неделю, авось сумею разрулить ситуацию!
– Каким образом? – удивилась я.
– Пожалуйста, не гони волну, – зашептал Медведев, – это чисто семейное дело.
– Ага, – закивала я, – скандал в невеселой семейке! Только Карина и Настя убийцы.
Девочек можно понять, – повысил голос Михаил, – они мстили, одна за мать и страшную сказку «Морозко», вторая за убитого отца. Да и не накидывали они петлю на Зою, не толкали из окна Татьяну.
– Просто довели их до самоубийства, – подчеркнула я.
Миша насупился.
– А Елена Сергеевна? – не успокаивалась я. – На ее совести смерть Илюшина, и именно твоя теща довела до помешательства Ларису, кормила несчастную двойной дозой лекарств, постоянно напоминала ей о смерти Анатолия, а все для того, чтобы Лара не призналась тебе в измене.
– Я разберусь сам! – не дрогнул Миша.
– Так ты хочешь стать депутатом? – не выдержала я. – И готов ради этого покрывать преступников? А Таня?
Не успела я задать вопрос, как у Миши ожил мобильный.
– Да, – резко сказал Медведев, – ясно! Хорошо! Еду.
– Что случилось? – насторожилась я.
– Татьяна скончалась, – сухо ответил он, – не скрою, горя я не испытываю, но похороню ее по‑человечески. Видишь, как поворачивается судьба, мне нужна неделя.
Я молча встала и ушла. Через день «Желтуха» напечатала материалы под бойким названиями «Двойная трагедия в семье кандидата», «Жена Михаила Медведева, – сообщал корреспондент, – выпала из окна торгового центра. Она решила покурить, оперлась о подоконник, у нее закружилась голова. Сначала медики надеялись спасти женщину, но травмы оказались несовместимыми с жизнью. Не успел Михаил узнать печальную новость, как ему сообщили другую. Его мать, Елена Сергеевна, найдена на станции Фолпино, у нее случился сердечный приступ, и она в одночасье скончалась. Мы приносим свои соболезнования господину Медведеву».
Писаки ошиблись, назвав старуху матерью Михаила, но это несущественно. Едва прочитав заметку, я позвонила Эвелине Лазаревне и спросила:
– Скажите, жена Ивана Ивановича умерла?
– Откуда вы знаете? – поразилась собеседница.
– Она скончалась сразу после отъезда Елены Сергеевны?
– Нет, нет, – заверила Эвелина Лазаревна, – та была у нее утром, Анна же умерла во время ночного сна. А почему вы интересуетесь?
Я, не ответив, положила трубку. Человечество давно придумало яды отсроченного действия, жертва принимает отраву утром, а погибает через сутки, когда убийца уже далеко. Вот только Елена Сергеевна не успела уехать, у старухи не выдержало сердце. То ли Миша сам решил обрубить концы, то ли бывшая теща захотела помочь зятю, чтобы не лишиться «пенсии», то ли она спасала собственную шкуру, не знаю, но Ларисы больше нет, и доказать, что в Фолпине под именем Анны жила другая женщина, невозможно.
С Медведевым мы более не встречаемся, он весьма удачно прошел выборы, порой я вижу в журналах его фото с двумя очень похожими девушками‑блондинками. Как‑то раз мне на глаза попалось интервью, в котором корреспондент задал ему вопрос:
– Что за Лолиты ходят за вами хвостом?
В моей жизни была трагедия, – ответил Михаил, – у меня похитили дочь Настю. Ребенка так и не нашли, и моя первая жена скончалась от горя. В память о Настеньке и Ларочке я удочерил двух сироток – Настю и Карину, дал им свою фамилию. Девочки воспитывались в Англии, теперь, закончив колледж, они вернулись, поступили в МГУ и радуют меня успехами. Надеюсь скоро стать дедом. Я всегда повторял и буду повторять – крепкая семья и твердые моральные устои – вот что спасет наше государство.
Я скомкала газету. Михаил ни слова не сказал о Татьяне, словно у него никогда не было второй жены. Ловко, однако, устроились подружки, теперь они дочки государственного деятеля, удачливого бизнесмена. Какова судьба Елизаветы Андреевны? Неужели старшая сестра Зои Килькиной жива и здорова? Впрочем, так ли уж невинны жертвы? Лариса согласилась обмануть Михаила, Зоя убила родную дочь, Елизавета отлично знала, что задумал Богдан, и покрывала сына. Похоже, все они хороши.
– Дарья Ивановна, – заглянула в мою спальню Марина, – там какая‑то дама звонит по городскому. Я ей пять раз сказала, отдыхает Даша, но она настаивает!
– Иду, – вздохнула я и начала искать тапочки.
Вас удивляет присутствие в Ложкине Марины?
Просто у меня не было времени сказать, что она теперь живет с нами.
Помните день, когда я, обидевшись на домашних, ушла в свою спальню? Малую гостиную я покинула в тот момент, когда Аркадий и Дегтярев второй раз попытались поднять диван. Ясное дело, они его уронили! Я услышала из коридора грохот, но возвращаться не стала, а зря, потому что события приняли совсем уж фантастический характер!
Марина, лежа на паркете, увидела, что диван падает, только на этот раз он грозит придавить ничего не подозревавшего Хуча. Забыв про сильно болевшую и вроде бы сломанную ногу, медсестра ринулась вперед и успела выхватить мопса, но травмированная конечность подвернулась, и Марина упала, ударившись лицом о сервировочный столик.
Короче говоря, в больницу поехали все. К счастью, врачиху вовремя выдернули из‑под дивана. После того как Марине сделали рентген, вправили вывих ноги и замазали ссадины на лице, Кеша сказал:
– Говорите адрес, отвезу вас домой.
И тут выяснилось, что Марине негде жить, ее выгнали из съемной квартиры, новую она не нашла, ночует в клинике.
– Поэтому я и липла к вашему полковнику, – рыдала девушка, – хотела пару недель в приличных условиях пожить. Извините меня, простите!
Зайка с Кешей растерялись, Дегтярев погладил Марину по плечу, а Маша заорала:
– Она спасла Хуча! Выдернула его из‑под дивана! Он бы точно раздавил мопса! Лицо поранила! Про ногу забыла!
– Я очень люблю собак, – шмыгнула носом медсестра, – всегда хотела завести парочку, но мне самой жить негде!
Ну и теперь угадайте с трех раз, как поступили домашние?
– Дом большой, – заявил полковник, рассказывая мне о событиях той ночи, – Марина нам не помешает, поживет недолго и уедет!
Но Марина прижилась, очень скоро она стала необходима всем. Медсестра очень аккуратна, поэтому Ирка переложила на ее плечи уборку, еще Марина замечательно готовит, что моментально примирило ее с Зайкой, которая, несмотря на постоянное желание похудеть, обожает поесть. Наши собаки теперь расчесаны, а в моей комнате всегда пополняется вазочка с орехами.
Кстати, Ольга так и не может успокоиться. Она рассказывает всем ситуацию с Любой и громко вопрошает: «Ну как Нинка обо всем догадалась? Я сама тут же вошла в кабинет и ничего не поняла. Генеральный был весь красный, с сигарой, как обычно. Дым по кабинету. Что такого увидела Нинка?»
Марина продолжает работать в клинике и привела Аркашке несколько клиентов, бывших больных, желавших нанять адвоката, а еще она обожает цветы и в свободное время копается в саду. Что же касается Дегтярева… Впрочем, об остальных наших семейных новостях я расскажу в другой раз, у нас случилось много примечательных событий.
Отчаянно зевая, я доползла до трубки и услышала голос Веры Рыбалко:
– Привет.
Сообразив, что мне, вместо того чтобы спокойно дремать в теплой кроватке, придется пару часов выслушивать стоны подруги, я, собравшись с силами, попыталась изобразить радость.
– О! Веруша! Как там Джуля и Ромео? Здоровы?
– Улитки в порядке, – мрачно ответила Рыбалко, – а вот я…
И из ее уст полились жалобы, я плюхнулась на диван, задрала ноги на спинку и, изредка вставляя в поток нытья восклицания типа «да, да», «о‑о‑о», «а‑а‑а», стала ждать, когда у Веры кончится завод. Но не тут‑то было. Бешеные зайчики из рекламного ролика – дети по сравнению с Веркой.
– Мерзкий Лондон… погода… англичане… чаю не попить… ребенка испортили… тоска зеленая… – бубнила Рыбалко.
Мои глаза начали закрываться.
– Эй! – вдруг заорала Вера. – Чего молчишь?
Немедленно отвечай, почему бассейн мне не помог, а?
Я вынырнула из объятий Морфея.
– Ты о чем?
– Сама посоветовала мне вырыть бассейн!
– Я?
– Да!
– Неужели? Когда?
Вера фыркнула:
– Ну мы с тобой болтали, я пожаловалась, что жизнь не удалась, вечно подножки ставит, мужа дома никогда нет, а ты велела: «Вырой бассейн и плавай, должно помочь!»
На пару секунд я лишилась дара речи. Я очень хорошо помнила тот разговор, после которого помчалась домой к Медведевым и стала участницей невероятных событий. Рыбалко мучила меня тогда несколько часов, вот я и не сдержалась, ляпнула:
– Если жизнь выкопала тебе яму, налей туда воды и плавай, как в бассейне.
Смысл высказывания прост – никогда не следует унывать, но Верка, похоже, поняла совет буквально.
– Вырыла еще один бассейн, – тарахтела она, – во дворе, пристройку к дому сделала, плаваю, и знаешь что?
– Что? – очумело спросила я.
– Не помог твой совет! Все равно настроение плохое! Скажи, может, туда надо было морской воды набухать?
– Думаю, нет, – промямлила я.
– За каким фигом ты мне велела тогда второй бассейн рыть? – разозлилась Вера.
Я попыталась ответить, но не сумела издать членораздельного звука. Несколько лет назад во Франции вышел фильм, который обучает хозяина определять коэффициент сообразительности своей собаки. Когда вы всовываете диск в видак, на экране возникает надпись: «Если вы купили эту ленту за шестьдесят франков, то ваш пес намного умнее хозяина».
– Или ты пошутила? – гундосила Вера. – Очень некрасиво смеяться над тем, кто несчастлив на чужбине, страдает в Лондоне…
Я выдернула телефонный шнур из розетки. Конечно, я поступила плохо, завтра, когда Верка позвонит, навру ей про неполадки на линии, но сейчас я не способна более слушать ее всхлипы. Она страдает в Лондоне! Может, оно и так, но только дурак ищет счастья на чужбине, умный человек находит его на Родине.
Загадка от Дарьи Донцовой!
Дорогие мои читатели! Ольга стала свидетелем малоприятной ситуации. Люба Ткачева попыталась обвинить начальника в изнасиловании, она выскочила из его кабинета в разорванной одежде и потребовала вызвать милицию. Но секретарша Нина, окинув взглядом кабинет, сказала: «Все в порядке, сейчас сниму вас на фотоаппарат, не кладите сигару. Любу задержат за клевету». Что же увидела Нина? На этот вопрос вам предстоит ответить самим.
Жду ваших звонков по телефону (495) 975‑01‑37 до 27 августа 2007 года.