(1721-1726)
Как между "люллистами и рамоистами" во Франции, так вскоре и в Лондоне началась борьба между "генделистами и бонончинистами". Причина ее, кстати, была весьма далека от искусства. Аристократии всегда особенно нравилось, если между артистами, в данном случае музыкантами, разворачивалось какого-либо рода соперничество. Итальянские вельможи также устроили в свое время большой "конкурс" между Д. Скарлатти и Генделем - тогда еще только в игре на клавесине. Сейчас судьба Генделя обернулась так, что он стал активным участником, а затем и жертвой глупого и грубого пристрастия. Вначале все выглядело как "товарищеская встреча", однако вскоре она превратилась в настоящую "драку". Правда, жизнь Генделя и дальше протекала в привычном русле, но единоборство с Бонончини постоянно затемняло события, последовавшие после 1720 года.
Во втором сезоне Оперы "Радамист" вновь был включен в репертуар (28 декабря). Однако в частично переработанном виде и с новым составом исполнителей. Роль Радамиста, которую ранее пела Дурастанти, сейчас получил кастрат Сенесино; Дурастанти же выучила партию Зенобии. В театр "Haymarket" вернулся великолепный бас Боски и сразу же получил роль в "Радамисте". Нужно было переписать также сопрановую партию Тиграна, чтобы ее мог спеть новый тенор, Берселли. В этой новой версии "Радамист" был сыгран в течение сезона в общей сложности семь раз.
Соперничество оперных композиторов началось весьма скромно, как соревнование художников. После того как "Amore e Maesta" (либретто Сальви, о котором несколько ранее шла речь в переписке Ролли) была поставлена 21 февраля под названием "Арсак" с музыкой Филиппо Амадеи и провалилась, дирекция решила: пусть Бонончини и Гендель совместно напишут оперу, каждый по одному действию. Но поскольку в то время опера обязательно должна была состоять из трех действий, нужно было найти третьего автора, который взялся бы за написание недостающего акта; ведь если бы два акта написал один и тот же композитор - Гендель или Бонончини, - то он получил бы "незаконное преимущество". Выбор пал на "Пиппо", то есть на Филиппо Амадеи, великолепного виолончелиста театрального оркестра. Он написал первое действие оперы, Бонончини - второе, а Гендель, закончивший свою часть работы 23 марта, - третье. Название оперы: "Муций Сцевола". Для обеспечения честного, чисто соревновательного характера соперничества каждое действие, наперекор обычаям, открывалось увертюрой и завершалось заключительным хором. Таким образом, ни один из композиторов не попал в несправедливое положение по сравнению с другим. Премьера "Муция Сцеволы" состоялась 15 апреля.
"Пиппо", естественно, не имел никаких шансов; то, как в действительности разрешился спор между Генделем и Бонончини, сейчас уже установить невозможно. Обе партии провозглашали победителем своего композитора; Бёрни и Хоукинс утверждают, что победителем из соревнования вышел Гендель. Мсье де Фабрис (камергер принца Уэльского) в письме от 21 апреля, адресованном саксонскому премьер-министру, пишет, что "Гендель легко одержал победу над другими". На что патриот-немец ответил следующим образом: "Я счастлив, что в композиции немец победил других музыкантов..." Кстати, в течение сезона "Муций Сцевола" был представлен десять раз.
Разделившаяся на две партии аристократическая публика натравливала друг на друга исполнителей оперы, в первую очередь певцов. Кроме того, Академия постоянно боролась и с материальными трудностями. Уже 8 декабря 1719 года в лондонских газетах появилось сообщение о том, что подписчикам Королевской Академии нужно внести еще 5% дополнительно к основному капиталу. Призыв этот за несколько лет повторялся не раз. Так, 25 ноября 1721 года, когда было избрано новое руководство и новый совет директоров, новоиспеченные руководители поставили деятельность Оперы на новые основы: они выработали метод годовой подписки уже сверх вложенного основного капитала. Согласно этому, "каждый подписчик при получении билета платит десять гиней", причем в два приема. Театр запланировал 50 представлений и обязался давать скидку, если в течение года состоится меньше спектаклей. Кроме подписки можно было, естественно, купить билеты в партер и в обычной кассе, в том случае, если остались свободные места; на ярус же всегда можно было получить билеты.
Временами в помещении театра устраивались и концерты, так, например, 5 июля 1721 года, когда состоялся бенефис Дурастанти. На нем "прозвучит вокальная и инструментальная музыка лучших авторов, а именно: две новые кантаты - господина Генделя и синьора Сандони, четыре песни и шесть дуэтов знаменитого синьора Стеффани в исполнении синьоры Дурастанти и синьора Сенесино" ("Дэйли курэнт"). (Сандони был клавесинистом и органистом, позднее он взял в жены крупнейшую звезду-певицу Лондона, Куццони.)
Новый сезон начался 1 ноября. В репертуаре по-прежнему фигурировал "Арсак", а также совместное произведение Пиппо - Бонончини - Генделя - "Муций Сцевола". 25 ноября был представлен также "Радамист".
9 декабря 1721 года. Состоялась премьера новой оперы Генделя, "Флориданта". Согласно "Дэйли курэнт", "для того чтобы увеличить число подписчиков, в продажу поступило не более трехсот пятидесяти билетов, по полгинеи каждый... Цена билета на ярус пять шиллингов". Партии в опере исполнили лучшие певцы театра: Сенесино, Боски, Бальдассари, синьора Сальваи и миссис Робинсон. В течение сезона опера выдержала пятнадцать представлений.
На "Флориданта" Бонончини ответил оперой "Криспо", которая также имела большой успех (премьера ее состоялась 10 января 1722 года). Затем, 22 февраля, в театре "Haymarket" было исполнено новое произведение Бонончини - "Гризельда".
Между тем страсти разгорались. Стало уже привычным, что политики-либералы и их сторонники находились на стороне Генделя, консерваторы же поддерживали Бонончини. Среди могущественнейших покровителей Бонончини была и знаменитая семья Мальборо, и когда умер Джон, герцог Мальборо (20 июня 1722 года), семья эта заказала Бонончини траурную музыку к погребальному обряду; сочинение было затем издано Уэлшем. В этом же году вышло и другое произведение Бонончини, "Divertimenti da Camera, tradotti pel cembalo da quelli composti pel Violino о Flauto", содержащее переложения кантат для скрипки или флейты и клавесина.
То есть, данный оперный сезон был за Бонончини. Тем временем, еще в январе, "Радамист" Генделя был исполнен в переводе Маттесона в Гамбурге и в течение сезона выдержал семнадцать представлений. В издательстве Уэлша вышли - на этот раз с разрешения Генделя - арии и дуэты из "Флориданта" в переложении для флейты и клавесина, а также арии из "Ациса и Галатеи" и лучшие фрагменты "Муция Сцеволы" (четыре арии Бонончини, три Генделя и одна - Пиппо). Но в это время Гендель не появляется ни в обществе, ни перед публикой. Летом он работал над новой оперой, "Оттоном", которая, однако, была поставлена только позже. (Как явствует из рукописи, произведение было закончено 10 августа 1722 года, но премьера его состоялась лишь в январе 1723 года).
Вести о прибытии знаменитой певицы-сопрано Куццони впервые появляются в "Лондонском журнале". Франческа Куццони (около 1700-1770), обладательница чудесного голоса, обратила на себя внимание в 1719 году; лондонская Опера хотела ангажировать ее уже в 1720 году, но в то время у нее был еще действующий контракт, который нельзя было расторгнуть. О "Лондонском журнале" нужно сказать, что это была по-настоящему столичная, полная сплетен бульварная газета, поэтому сообщаемые ею новости нужно принимать с некоторой осторожностью; однако факт, что сотрудники ее были в общем-то хорошо информированы. В статье, помещенной в номере от 18 октября 1722 года, говорится следующее: "В театре "Haymarket" репетируют новую оперу, одна из ролей в ней придержана для миссис Котсона [!] - той необыкновенной итальянской дамы, прибытие которой из Италии ожидается на днях. Говорят, что голос у нее нежнее, а вкус тоньше, чем у всех соотечественниц, выступавших до сих пор на английской сцене".
Маловероятно, что в это время в театре репетировали новую оперу, так как начавшийся 27 октября сезон был открыт "Муцием Сцеволой", затем, в декабре, в программу вновь был включен "Флоридант". (Всего же в течение сезона опера эта была сыграна шесть раз.)
От имени театра в Италию за Куццони был отправлен Сандони. За время поездки Сандони и Куццони влюбились друг в друга и поженились. Весть об этом появляется опять же в "Лондонском журнале"; газета сообщает и о том, что Куццони получила 250 фунтов в задаток.
В номере "Британского журнала" от 29 декабря также можно прочитать о скором прибытии Куццони. "Об условиях ее контракта поступают неопределенные сведения, и трудно узнать правду; мы сообщаем лишь то, что еще никем не было опровергнуто: она получит больше преимуществ, чем кто-либо до сих пор, хотя 1500 фунтов за сезон - плата весьма привычная в подобных случаях". (В действительности Куццони получила 2000 фунтов, а также сбор от бенефиса).
12 января 1723 года. По-видимому, для премьеры "Оттона" театр действительно ждал Куццони. Новое произведение Генделя было поставлено с превосходным составом исполнителей: главные роли исполняли Сенесино, Куццони, Боски, Дурастанти. Колмэн в своем "Opera Register" сообщает следующее: "...Куццони впервые пела в театре "Haymarket"... в опере "Оттон", все очень восхищались ею, и она еще много раз выступала в этой опере; в исполнении произведения участвовали также синьора Дурастанти, синьор Сенесино и миссис Анна Робинсон, с большим успехом".
"Оттон" действительно имел громадный успех - на протяжении сезона его сыграли 14 раз. После премьеры, 15 января, мсье де Фабрис так пишет Флеммингу о происшедших событиях: "Знаменитая Коццуна [!] наконец не только прибыла, но и пела в новой опере Генделя, "Отто-не", - тема ее та же, что и в дрезденском произведении [автор письма имеет здесь в виду оперу Лотти "Теофан"], - она имела громадный успех; зал был набит до отказа. Сегодня состоится второе представление, и кассу подвергли такому штурму, что билеты стоимостью в полгинеи перепродаются за две и три гинеи... Кроме того, здесь существуют две партии, одна поддерживает Генделя, другая Бонончини; один из них стоит на стороне Сенесино, другой - на стороне Коссуны [!]. Это такие же дубовые головы, как виги и тори; в некоторых случаях разногласия возникают уже и среди директоров". Даже Пепуш, который не был с Генделем в хороших отношениях, говорил об одной арии из "Оттона", что "этот медведище [Гендель] определенно испытывал вдохновение, когда писал это". Один из разделов увертюры (гавот) мгновенно стал таким популярным, что его играли все, от органистов до уличных музыкантов. 26 марта проходит первый бенефис Куццони - естественно, опера "Оттон". По этому случаю Гендель сочинил три новые арии и одну совершенно новую сцену. Бенефис имел огромный успех: "...Доход Куццони был значительным, так как, по слухам, некоторые аристократы заплатили за билет по 50 гиней... Поскольку мы наслаждаемся итальянскими песнями, то, кажется, будем иметь их в достатке, ведь когда время Куццони пройдет, мы получим новую певицу; у нас есть верные сведения о том, что получила приглашение знаменитая венецианская певица Фаустина [Бордони]; голос ее, как говорят, превосходит все голоса, которые имеются здесь сейчас" ("Лондонский журнал", 30 марта 1723 года). (Контракт с Фаустиной в конце концов был заключен только в 1726 году.)
Между тем произведения Генделя распространяются и за рубежом. В Гамбурге ставят "Флориданта", в течение сезона он проходит одиннадцать раз. Английская труппа планирует на июль турне по Франции, об этом намерении сообщает и "Меркюр де Франс" (апрель 1723 года): "Многочисленные итальянские члены лондонской Оперы намереваются посетить нас в июле с тем, чтобы показать двенадцать спектаклей; значительная часть сбора будет принадлежать им, остаток же поступит в распоряжение Академии. Проявляется забота обо всем, что может потребоваться для спектаклей итальянцев, - костюмах, декорациях, хоре, балете, оркестре и т. д. Обещанная сумма будет поделена между пятью певцами: двумя женщинами, двумя альтами [кастратами] и одним басом. Говорят, что цены на билеты будут подняты на треть, а бесплатных билетов не будет вовсе".
Однако французское турне не состоялось, и Гендель, ввиду того что Куццони обрела огромную популярность именно в его опере, считает уместным быстро сочинить новое произведение. "Флавий" был закончен 7 мая, а 14 уже состоялась его премьера с первоклассным составом исполнителей, с Куццони и Сенесино. Опера не имела большого успеха, в течение сезона она прошла всего восемь раз и следующей осенью не была возобновлена.
У Генделя было много бед с Куццони: певица обладала таким же строптивым характером, как и композитор. А в то время "звездой" всегда являлась певица, композитор нужен был только для того, чтобы дать артистке возможность блеснуть своими вокальными достоинствами: он обычно писал "простые" мелодии, которые исполнитель украшал и орнаментировал согласно своему вкусу и, особенно, таланту. Гендель не переносил, если певцы пели другое, чем он написал; он сам давал точные указания по украшениям и мелизматике. На одной из репетиций "Оттона" Куццони устроила огромный скандал: она хотела орнаментировать арию "Falsa immagine" по-другому, чем это предписал Гендель. После того как Гендель не достиг никакого результата с помощью добрых слов, он схватил упрямую певицу, хорошенько встряхнул ее и сказал следующее: "Синьора, мне хорошо известно, что Вы сам дьявол в женском обличье, но примите к сведению, что я Вельзевул, князь всех чертей!" - затем поднял Купцони, с тем чтобы выбросить ее в окно. Знаменитая певица испугалась и превратилась в ручного барашка. К этому следует добавить, что именно в этой арии Купцони имела наибольший успех.
Соперничество композиторов и вообще оперное безумство не захватило, конечно, всех. Так, например, Джон Гэй, поэт и автор либретто "Аписа и Галатеи", 3 февраля 1723 года пишет живущему в Дублине Джонатану Свифту: "...господствующим развлечением в городе сейчас является исключительно музыка; повсюду скрипки, басовые виолы и гобои, прозаические арфы, лиры и духовые. Никто не может сказать: "пою", за исключением евнухов и итальянок. Каждый превратился в большого знатока музыки, как в Ваше время каждый был знатоком поэзии. Люди, которые не могут отличить один звук от другого, сейчас спорят о различии стилей Генделя, Бонончини и Аттилио [Ариости]. Забыты Гомер, Вергилий и Цезарь или, во всяком случае, они потеряли свой ранг, ведь сегодня в ходе учтивых бесед в Лондоне и Вестминстере Сенесино ежедневно называют величайшим человеком из тех, кто когда-либо жил".
Наряду с "Оттоном" большим успехом пользовался в этом сезоне "Кориолан" Ариости (премьера его состоялась 19 февраля). В этой опере была сцена в тюрьме, которая до слез растрогала дамскую половину публики. (Либреттисты ловко воспользовались чувствительностью дам и с этого момента одну за другой сочиняли в своих либретто подобные душещипательные тюремные сцены; несколько опер на такие либретто написал и сам Гендель.) При таких обстоятельствах 15 июня 1723 года оперой "Флавий" Генделя закончился сезон.
Летом театр был обновлен: на отделку, покраску здания Хейдеггер потратил 1000 фунтов.
Новый сезон открылся 27 ноября оперой Бонончини "Фарнак". Но уже в декабре вновь включили в репертуар "Оттона" и сыграли его в течение месяца пять раз. В январе состоялась премьера "Веспасиана" Ариости. Опера эта потерпела такой провал, что неуспех ее серьезно поколебал основы существования Королевской Академии: был распространен новый призыв к акционерам с просьбой содействовать покрытию расходов дополнительным пятипроцентным взносом. Однако театр спасла не эта мера, а новая опера Генделя.
20 февраля 1724 года состоялась премьера "Юлия Цезаря". До конца сезона, то есть до середины июня, опера была сыграна четырнадцать раз, в начале 1725 года ее вновь включили в программу; в 1730 и 1735 годах она была возобновлена и выдержала в эти годы 38 представлений. 10 марта мсье де Фабрис писал Флеммингу следующее: "Опера вновь находится на подъеме, особенно после того, как поставили новое произведение Генделя, "Жюля Цезаря" [!], в котором Ценесино [!] и Коццуна [!] выше всякой критики. На седьмом представлении театр был полон так же, как и на премьере. Этому способствуют и многочисленные склоки между певцами и композиторами; в них принимают участие и директора, снабжая общественность различными подробностями".
Но кроме конкуренции происходили и смешные сцены. Так, например, на одном из спектаклей Сенесино, исполнявший роль Юлия Цезаря, ужасно испугался, когда одна декорация расшаталась и упала. Пикантность происшедшего заключается в том, что это случилось как раз тогда, когда Сенесино-Цезарю нужно было петь: "Cesare non seppe mai, che sia timore" ("Цезарь никогда не знал, что такое страх")... Согласно некоторым очевидцам, трусливый оперный герой онемел, задрожал и с перепугу заплакал.
Словом, в первом туре Гендель одержал победу над своими соперниками-композиторами. Одна из последних лондонских опер Бонончини, "Кальфурния" (премьера состоялась 18 апреля 1724 года), провалилась; Арности еще целый год вел борьбу с Генделем, но после "Юлия Цезаря" и двух последующих шедевров Генделя у него не осталось никаких шансов.
"Уикли джернэл" в номере от 23 мая сообщает: "...говорят, Королевская Академия не заключит с Бонончини контракт на следующий год. Он должен был вернуться на родину, но великая Герцогиня [Мальборо], чтобы обязать его остаться здесь, обеспечила ему пятьсот фунтов в год". То есть, вельможные противники любой ценой хотели продолжить соперничество между Генделем и Бонончини как можно дольше. И это понятно, ведь кроме уже упомянутых противоречий сыграло роль и то, что король Георг I был на стороне Генделя, поэтому противостоящая непопулярному королю знать машинально заняла сторону Бонончини.
Нам мало известно о том, чем занимался в это время Гендель кроме сочинения опер. Хотя он и оставил службу у герцога Чандоса, но при удобном случае наверняка дирижировал и принимал участие в частных концертах аристократов. Было бы заблуждением думать, что человека такой буйной жизненной силы, каким был Гендель, полностью могло занять написание двух-трех опер в год, их разучивание, а также выполнение обязанностей "генерального музыкального директора" Оперы. О темпах работы Генделя говорит следующий факт: рукопись сочиненной к сезону 1724/25 года новой оперы ("Тамерлан") он начал 3 июня 1724 года, а закончил двадцатью днями позже - 23 июня.
Среди других музыкальных занятий Генделя мы имеем сведения лишь об одном. О нем сообщается в газете "Ориджинэл Уикли джернэл", принадлежавшей Эпльби. 29 августа 1724 года: "В прошлый понедельник Их Королевские Величества принцессы Анна и Каролина находились в кафедральном соборе св. Павла, где послушали игру на органе своего учителя музыки, знаменитого господина Генделя..." Это первый случай, когда Гендель упоминается в качестве учителя музыки принцесс. Орган кафедрального собора св. Павла в 1720 году был расширен и с тех пор стал известен как один из лучших органов Европы. Органист собора, Морис Грин, был хорошим другом Генделя, и когда Гендель - а это случалось нередко - хотел поиграть на органе, Грин обслуживал меха. После подобного музицирования Гендель с Грином и членами церковного хора часто заворачивал в находившуюся по соседству корчму под названием "Королева Анна".
31 октября 1724 года: новый оперный сезон открывается написанным летом "Тамерланом". Произведение имело сногсшибательный успех. Особенно выделяли музыкально-драматическое совершенство последнего действия. С успехом "Тамерлана" "Артаксеркс" Ариости (премьера - 1 декабря) конкурировать не мог; тем более не мог соперничать Ариости с личным успехом Генделя, так как после провала "Артаксеркса" 2 января 1725 года был возобновлен "Юлий Цезарь", прошедший десять раз. Этот сезон был целиком за Генделем: в то время как "Тамерлан" и "Юлий Цезарь" собирают переполненный зал, Гендель пишет одну из лучших своих опер, "Роделинду". (Дата ее окончания: 20 января 1725 года). Премьера произведения состоялась 13 февраля, и в течение сезона оно было включено в программу четырнадцать раз, а в следующем сезоне опера была возобновлена. В противоположность этому опера Ариости "Дарий" (премьера - 10 апреля) основательно провалилась. Этой оперой Ариости на время простился с Лондоном - Академия несколько лет не давала ему заказов.
В это время Гендель переселяется на Брук-стрит, где будет жить до конца своей жизни. Находящаяся возле Хановер-сквер Брук-стрит относилась в то время к церковному поселку св. Мартина (Филдского); из книги записей квартирной платы, ведшейся с декабря 1723 года по 11 июня 1724, выясняется, что Гендель заплатил 20 фунтов, и это говорит о том, что он переселился сюда где-то в начале года; затем, до конца жизни, он платил 35 фунтов в полгода. (Дом № 57 на Брук-стрит, в котором жил Гендель, в несколько измененном виде существует и сейчас; номер дома в XIX веке был изменен на 25-й).
В этот период стало привычным переделывать популярные оперные арии в церковные песнопения. Среди первых примеров - одна из арий "Роделинды": "благодаря" некоему господину Пристону, ария, начинающаяся словами "Dove sei, amato bene", превратилась в церковное песнопение. Эта странная тенденция к "оцерковливанию" прекратилась лишь в сороковые годы; до тех пор в репертуар англиканских соборов вошло еще немало арий Генделя и других композиторов.
Дела театра "Haymakret" были очень плохи; успех имели только произведения Генделя. Дирекция стала экспериментировать с "пастиччо" - так была поставлена опера "Эльпидия" ("Li Rivali generosi") на текст Апостоло Зено, с музыкой Винчи и других; связующие речитативы были написаны Генделем (премьера состоялась 11 мая 1725 года, большого успеха произведение не имело).
В это время учеником Генделя становится Дж. К. Смит (Шмидт)-младший, которому тогда было около 13 лет.
В конце оперного сезона Гендель хотел было опять съездить домой, в Германию, но этому воспрепятствовали дела. Поскольку Академия уволила и Бонончини, и Ариости, Генделю одному нужно было выполнять разнообразные обязанности "генерального музыкального директора", что отнимало у него ужасно много времени. На это он жалуется и в письме от 11 июня, адресованном зятю; из строк письма льется сыновняя любовь: "Я не могу молчать, видя доброту, которую Вы проявляете по отношению к моей престарелой матери, поддерживая и утешая ее; за это я выражаю Вам мою покорнейшую благодарность. Вы хорошо знаете, насколько меня интересует все, связанное с Нею, и поэтому можете судить, насколько я обязан Вам".
Несмотря на то что отношения между Оперой и Бонончини нарушились, стареющий итальянский музыкант продолжал жить в Лондоне благодаря милости семьи Мальборо. И хотя оперы его не исполнялись, борьба между ним и Генделем - хотя бы среди сторонников обоих - все еще не закончилась. Об этом свидетельствует эпиграмма Джона Байрома, быстро распространившаяся по всей Англии:
"Some say, compar'd to Bononcini,
That Mynheer Handel's but a Ninny;
Others aver, that he to Handel
Is scarcely fit to hold a Candle:
Strange all this Difference should be
Twist Tweedle-dum and Tweedle-dee!"
("Некоторые говорят, что по сравнению с Бонончини господин Гендель просто болван; другие утверждают, что перед Генделем Бонончини едва ли способен держать свечу. Какое странное это различие: один - собака, другой - пес").
Летний "мертвый сезон" был заполнен тем, что делались попытки привести в порядок неустойчивое экономическое положение Оперы. Ведь в начале следующего сезона Куццони вряд ли сможет выступать:
"Миссис Сандони (бывшая синьора Куццони) лежит после родов с дочкой; ее очень печалит, что родился не мальчик... Когда ее уложили в постель, она пела арию „La Speranza" из "Оттона"..." (Из письма миссис Пендэрвес к младшей сестре от 22 августа 1725 года). Таким образом, Опере нужно было заботиться о замене. Очень кстати одна из крупнейших оперных звезд века, Фаустина Бордони, наконец согласилась заключить контракт. Об этом пишется в газете "Дэйли джернэл" от 31 августа: "Мы слышали, что Королевская Академия музыки заключила для театра "Haymarket" контракт с одной знаменитой певицей, которая за 2500 фунтов зимой переедет к нам из Италии". Похожую новость сообщает и "Лондонский журнал" от 4 сентября, но пока из контракта ничего не получается: Фаустина приедет в Лондон лишь в мае 1726 года, и не за 2500 фунтов, а только за 2000.
Довольно беспристрастную и живую картину лондонской оперной жизни рисует в своем письме от 7 сентября 1725 года Рива: "Музыка и певцы исполняемых в Англии опер очень рафинированны, тем сквернее тексты. Наш друг Ролли, которому, когда образовалась Академия, доверили сочинение текстов, писал действительно хорошие либретто, но затем он разругался с директорами, и они наняли для этой цели Хейма, виолончелиста-католика; Хейм - полный дурак в литературе. Из оркестра он круто взлетел на Парнас и в течение трех лет переписал - точнее, испортил - старые либретто, которые были плохими уже в оригинале. Капельмейстеры, пишущие музыку опер, используют эти тексты, за исключением нашего соотечественника Бонончини, который всегда выписывает либретто, принадлежащие перу учеников Гравины, из Рима. Если Ваш друг хочет послать несколько либретто, ему нужно знать, что в Англии не любят много речитативов, и должно быть хотя бы тридцать арий и хотя бы один дуэт, распределенные на три акта. Тема может быть открытой, чувствительной, героической, римской, греческой или даже персидской, но ни в коем случае не готской или лангобардской. В этом и в два последующих года нужно писать равноценные роли для Куццони и Фаустины; мужская главная роль, для Сенесино, должна быть героической; на три другие мужские партии должно приходиться по три арии - по одной в каждом действии. Дуэт должен быть в конце второго действия, между двумя женскими ариями. Если в сюжете имеются три женские роли, это тоже подойдет, так как здесь имеется и третья певица. Если герцогиня Мальборо, дающая Бонончини 500 фунтов в год, согласится, чтобы какое-либо произведение ее протеже было исполнено в Академии, то это может быть только "Андромаха", являющаяся ничем иным, как переводом произведения Расина, но без смерти Пирра. Текст этот отлично приспособлен для оперы. Из всего этого Ваш друг может уяснить себе, какие оперы нужны в Англии..."
(Бонончини действительно использовал позже сюжет "Андромахи": написанное в 1701 году либретто Сальви, которое первоначально положил на музыку старший брат Бонончини, Марк Антонио Бонончини; опера, написанная на либретто, переработанное Н. Хеймом, была поставлена под названием "Астианатт" в мае 1727 года.)
11 сентября 1725 года (согласно тамошнему календарю - 24 сентября) умирает вторая жена Михаэльсена, зятя Генделя.
В Германии все еще с успехом исполняются произведения Генделя: в сентябре в Гамбурге ставят "Тамерлана", а в ноябре - "Юлия Цезаря".
В то же время лондонская Опера терпит полное фиаско: в ноябре она вновь открывает свои двери, возобновлением "пастиччо" "Эльпидия", однако на этот сезон набирается всего 133 подписчика. Нужно было срочно поставить в программу какое-либо новое произведение. И произведением этим стало не что иное, как вновь "Роделинда", которую возобновляют 18 декабря и затем включают в программу семь раз. Дата последнего представления: 11 января 1726 года; 15-го же января ставят новую оперу, "Элизу", музыку которой - по крайней мере, частично - написал Порпора. Опера не имеет успеха: ее играют всего шесть раз. И опять лишь Гендель может вызволить оперную труппу из беды: возобновляют "Оттона" (5 февраля 1726 года), который выдерживает десять представлений. Таким образом удается протянуть до середины марта, когда приходит очередь премьеры новой оперы Генделя, "Сципиона" (дата завершения рукописи - 2 марта 1726 года, день премьеры - 12 марта), которая до конца сезона выдерживает тринадцать представлений. Увертюра к этой опере - ре-мажорный марш - до сих пор хорошо известна в Англии: до наших дней она является маршем гвардейцев-пехотинцев. Более того, по традиции считается, что Гендель вначале написал этот марш для пехотинцев и только позже использовал в опере. (Впоследствии марш получил место и в "Опере нищих".)
Наконец посещаемость лондонской Оперы пошла на подъем: прибывает долгожданная Фаустина Бордони, с которой уже несколько лет велись переговоры. Фаустина была примерно одного возраста с Куццони, но намного привлекательнее. Она обратила на себя внимание в возрасте шестнадцати лет, затем выступала в Неаполе и Флоренции. Оттуда она перешла в венскую придворную Оперу, из которой ее переманила к себе Королевская Академия музыки. Лондонскую аристократическую публику привлекало и то, что Фаустина - в противоположность замужней Куццони - в то время была еще незамужней. Замуж она вышла только в 1730 году, за выдающегося композитора Хассе.