Хоть у Творца прощения просила
184И даже здесь я, верно б, не была,
Когда бы Петиногно7, как на счастье,
Во мне не принял полного участья
187И за меня бы Небо не молил.
Но кто же ты, который говорил
Теперь со мной? Всю истину скажи ты!..
190Я вижу, что глаза твои открыты,
Что можешь ты, как смертные, дышать…»
«Мои глаза, – спешил я отвечать, –
193Здесь будут так же сеткою зашиты,
Но не теперь, в другие времена…
Не завистью душа моя грешна,
196Но тем грехом, что в первом отделенье
Теперь находит муки очищенья,
Страдает только гордостью она».
199«Скажи же мне, как мог прийти сюда ты? –
Сказала тень. – Кто мог на эти скаты
Угрюмых скал ввести тебя?» «Он тот,
202Который и теперь не покидает
Меня, чтоб вместе шествовать вперед…
Он говорить лишь только не желает;
205Что ж до меня, во мне еще живет
Дух человека… Призрак просветленный!..
Когда в тот мир, мир смертных отдаленный,
208Я возвращусь, что должен рассказать
Я о тебе?..» Тень молвила тогда мне:
«Когда своей ногой на эти камни
211По воле Бога мог ты наступать,
То ясно, что любим ты Небесами,
И я о том могу лишь умолять:
214Не позабудь меня, когда с мольбами
Ты обращаться к Господу начнешь.
Еще прошу тебя, когда придешь
217На землю ты и будешь жить в Тоскане,
То поклонись, напомни обо мне
Моей семье, знакомым и родне:
220Они живут в народе, где граждане
Тщеславны с незапамятных времен:
Их тешит Саламинский Таломон8,
223Но будет стоить это обладанье
Им дорого, дороже всех трудов,
Потребных в наши дни для изысканья
226Русла и неизвестных берегов
Дианы, перешедшей уж в преданье…
Там большее готово наказанье
229Для гордых и тщеславных моряков».
Песня четырнадцатая
Продолжение круга, где наказывается зависть. Данте встречается с Гвидо дель Дюка де Бретиноро и с Риньвором да Гальболи Романским.
1 «Кто тот, кто с нами движется вперед
И в гору поднимается за нами,
Хотя он дышит, смотрит и живет,
4 Как всякий смертный?» «С теми же словами
К тебе я обратиться сам готов:
Не ведаю я сам, кто он таков,
7 Но вижу я, что в этот круг явился
Он не один. Скажи, чтоб он решился
К нам подойти, попробуй попросить,
10Чтоб с нами мог он в разговор вступить,
Но попроси об этом осторожно,
И он нам не откажет, если можно…»
13Так говорили тени меж собой,
Одна к другой по‑дружески склоняясь.
Интересуясь странника судьбой,
16Тень первая сказала, распрямляясь:
«О, ты, душа, не кинувшая плоть,
Идущая туда, где сам Господь
19В величии небесном заседает,
Скажи – кто ты? Нас много удивляет
Высокая та милость, что ведет
22Тебя наверх: из нас никто не знает
Подобного примера». Я сказал:
«Среди Тосканы речка протекает,
25Которая из Фальтеронских скал
Берет свое начало. Родился я
Близ той реки. Напрасно бы вам стал
28Рассказывать, кто я таков. Земная
Моя известность в мире не важна:
Славнейшие найдутся имена,
31И с ними я не думаю равняться».
Но снова тень мне задала вопрос,
К нам ближе начиная подвигаться:
34«Когда тебя понять мне удалось:
Ты об Арно сказал нам без сомненья?»
Заметило другое тут виденье:
37«Зачем реки названье он скрывал?
Лишь только то скрывают, вероятно,
О чем воспоминанье неприятно».
40Но первый призрак снова отвечал:
«Я этого не знаю; есть причина,
Однако, думать мне, что та долина,
43Где эта речка быстрая бежит,
Всегда достойна полного забвенья:
От самого истока, где лежит
46Ее русла широкое теченье,
От той горы, где морем сорван был
Пелора мыс, до местоположенья,
49Где солнца жар все воды иссушил,
В густые обнажив их испаренья,
И где рекой вновь землю затопил,
52В той местности все жители бегут
От добрых дел, как от змеи зловредной,
И добродетель самую клянут.
55Один порок, один разврат победный
Там властвует. Как гадины, живут
Долины той граждане, словно тут
58Сама Цирцея1 зельем отравленным
Испортила их соки и их кровь.
Там, далее, где речка мчится вновь,
61По берегам роскошным и зеленым
Жилища непотребные стоят
Развратных сластолюбцев…2 О, сто крат
64Им лучше бы животными рождаться,
Которым в пищу желуди нужны,
Чем телом человеческим питаться,
67Что делают, к позору всей страны
Они давно… Теченье продолжая,
Бежит река, но, на пути встречая
70Озлобленных и бешеных собак3,
На них она разгневалася так,
Что, направленье разом изменяя,
73От них скорей уносится она;
Но далее, где речки ширина
Становится заметною, там прямо
76Та грязная, помойная та яма
Встречает псов, принявших вид волков…
Пробив ущелья горные упрямо,
79Между крутых скалистых берегов
Река потом встречается с такими
Лисицами, что хитростию с ними
82Соперничать едва ли бы кто мог.
О тех местах проклятых не устану
Я говорить, преследуя порок;
85Еще доныне гнев мой так жесток,
Что против них, пока позволит Рок,
Я речи возвышать не перестану,
88И если здесь найдется хоть один
Вблизи Арно живущий обитатель,
То пусть узнает этот гражданин
91Все то, что дух, как высший прорицатель,
Поведал мне… Я вижу, как твой сын,
Волков неутомимейший каратель,
94Их стадо смело на берег согнал
И, обративши в бегство, убивал,
Их, как животных старых продавая4.
97Немало жертв и жизней истребляя,
Он благородный подвиг совершал
И, кровью лес печальный5 обагряя,
100Такой удар нанес ему, что он
В тысячелетье целое едва ли
Поправится, печалью отягчен».
103Как человек, которого пугали
Нежданные опасности в пути,
Другая тень стояла и почти
106С слезами за рассказом тем следила.
Пророчества той тени и печаль
Другой души, все это так смутило
109Тогда меня, что было бы мне жаль,
Когда б узнать я был не в состоянье
Их имена. Невольное желанье
112Двум призракам спешил я передать,
И призрак, говоривший предсказанья,
Мне дал ответ: «Ты хочешь то узнать,
115О чем ты сам хранишь теперь молчанье.
Но так как Неба свет и благодать
Сошли к тебе, не буду я скрывать,
118Не стану на ответы я скупиться.
Перед тобой стоит Гвидо дель Дюк.
Я завистью успел так заразиться,
121Что всякий раз, когда случайно вдруг
Я узнавал про благосостоянье
Другого, то впадал в негодованье
124И приходил в неистовство. И вот
Посеянных семян достойный плод!..
О, люди!.. Для чего везде, всегда вы
127То в жизни начинаете любить,
Что вредно и для чести, и для славы,
Что на земле мешает мирно жить…
130Другой же дух Риньворо, и его ли
Не восхвалять фамилии Гальболи:
Фамилия та жалкая всегда
133Должна его величьем быть горда.
Меж речкой По и той горой высокой,
Где поселился нынче этот род,
136Во тьме таких пороков он живет,
Что только с корнем вырвать стало можно
То древо родословное, и ждет
139Его погибель… Лючио… О, где ты?
Где вы теперь, давайте мне ответы,
Монарди, Траверсаро? Наконец,
142Где Гвидо де Карпинго?.. Вся Романья
Обращена, как будто в наказанье,
В орду рабов с тех пор, когда кузнец
145Достиг в Болонье почестей и званья
Вельможи первоклассного, – когда
Прославился без всякого труда
148Ты, Бернардин ди Фоско!.. Я рыдаю –
Не удивляйся ты моим слезам, –
Когда я о Тоскане вспоминаю
151И мысленно переношуся к вам –
Гвидо ди Прач и Уголино Аззо;
К вам, битв не проигравшие ни разу,
154Разбившие весь Травезарский род
и Фридриха Тигнозо6… Эти расы,
Увы, теперь полны других забот
157И храбрость предков древних потеряли.
Я плачу за гражданок и граждан,
Которые все время отдавали
160Любовным похождениям: был дан
Им всем удел любви и наслажденья
И после всех забот – отдохновенье.
163О, Бретиноро7! Как ты не упал,
В развалины как ты не обратился,
Когда владелец знатный твой бежал…
166Багнаковалло! Стоишь ты похвал,
Что из развалин вновь не возродился
И никому приюта не давал.
169Приблизиться лишь стоит к Кастрокаро,
Чтоб всех пороков там не сосчитать,
Достойных, чтоб на них спустилась кара;
172А к Конио когда ты подойдешь,
То там пороков более найдешь…
Когда падут от одного удара
175Все эти гнезда, только лишь тогда
Поднимется фамилия Пагани,
Но и ее блестящая звезда
178Мерцает перед нами, как в тумане,
И никогда запятнанный уж род
С себя кровавых пятен не сотрет.
181А ты, ты, Уголино ди Фонтолли!
Тебя пусть страх напрасный не гнетет:
Не унижался ты до низкой роли,
184И ничего мы не могли узнать,
Что в состоянье честь твою марать…
Так жалкое влачит существованье
187Тоскана вся, и бедствия страны
Родят во мне такое состраданье,
Что горьких слез глаза мои полны,
190И, увлеченный силою рыданья,
Я более способен слезы лить,
Чем о стране несчастной говорить».
193Мы оба в это время сознавали,
Что призраки уход наш замечали,
Когда ж остановились мы, тогда
196Нас уверять виденья эти стали,
Что далее пройдем мы без труда.
Дорогою, которую искали,
199Уже вперед направили мы шаг,
Как услыхали голос чей‑то; так
Он громок был, что мне тогда казался,
202Что это гром небесный раздавался:
«Пусть тот, кто, наконец, меня найдет,
Пусть тот меня без жалости убьет…»8
205И голос смолк. Но вслед за криком снова
Я вздрогнул вдруг от голоса другого,
Он тоже был силен, как Божий гром.
208Тот грозный крик нас повестил о том:
«Взгляните на меня: теперь скала я,
А прежде было имя мне: “Аглая”»9.
211К певцу я подошел тогда, и он
Сказал мне, в размышленье погружен,
И на меня серьезный взгляд бросая:
214«Суд совести, суровый, как закон,
Мир должен охранять без затрудненья
От всякого греха и заблужденья,
217А человек к соблазнам склонен так,
Что рвется прямо в бездну преступленья,
Где демон, человека вечный враг,
220Погибель человеку расставляет…
Людей к награде Небо призывает,
Сокровища готовя вечных благ,
223А вы с земли – обители порока –
Не сводите своих несчастных глаз,
И вот за то, безумцы, так жестоко
226Себе вы казнь готовили не раз».
Песня пятнадцатая
Данте рассказывает, как ангел показал ему дорогу в третий круг, где наказывается злоба. Там поэты были удивлены дымом, который мешал им смотреть. Восхитительное видение Данте.
1 Уж солнце то пространство пробежало1,
Которое к тому его вело,
Чтобы оно в ту сферу перешло,
4 Где все в движенье вечном трепетало.
Чистилище Венера освещала,
И полночь на земле была в тот час.
7 Мы шли к закату; солнце так сверкало,
Что не могли не закрывать мы глаз…
Тогда в выси заметил я, дивясь,
10Какое‑то чудесное сиянье,
Которого постичь я не умел
И, глядя на него, лишь цепенел
13И весь я превратился в ожиданье;
Рукою я лицо свое закрыл,
Чтоб этот свет не так меня палил.
16Как солнца луч, иль в море отраженный,
Иль в зеркале, сияет и блестит,
И в самом отражении горит
19Как в небесах, из тучи отдаленной,
Так тот необъяснимый, странный свет
Был ярок. Лишь учителя ответ
22Мог вывести меня из затрудненья.
«О, мой отец! – воскликнул я тогда. –
Что значит это странное явленье,
25Невиданное мною никогда?
Оно, невыносимое для взора,
Я вижу, приближается к нам скоро».
28И отвечал мой спутник: «Не дивись
Тому, мой сын, что ты не в состоянье
Постичь вполне небесного посланья,
31И пред его величьем преклонись.
Сюда служитель Бога благодатный
Спускается, покинув Неба высь,
34И подарит нас вестью он приятной,
Дорогу указав обоим нам
К священным и божественным местам.
37Настанет скоро чудное мгновенье,
Когда его ты можешь созерцать
И даже в состоянье вопрошать.
40Такое счастье редко, без сомненья,
На долю смертных может выпадать…»
Когда же лучезарное виденье
43Приблизилось, то обратилось к нам:
«Идите оба вы в то отделенье,
И странствовать вам легче будет там,
46Чем в отделеньях первых». Мы взошли,
И голоса поющие вдали
До нас в минуту эту долетели:
49«Блаженны милосердные все» пели
и «Радуйся, о Ты, Кто победил!»2
Мы шли одни; за нами не следил
52Из призраков никто. В минуту эту
Я пожелал вопрос задать поэту,
Чтоб он мое сомненье разрешил,
55Которое тогда меня смутило,
Когда мы проходили круг второй.
К певцу я обратился той порой:
58«Значение, скажи, какое было
В словах души, что некогда жила
В Романье3: эта тень намек дала
61О тех помехах к жизни бесконечной,
Которые находим на земле…
Так о каком она сказала зле?»
64Тогда мой спутник, в правде безупречный,
Ответил мне: «Теперь вполне постиг
Тот призрак, как ужасен и велик
67Грех, некогда им овладевший жадно…
О счастье мысль всегда для вас отрадна,
А между тем, чем более людей
70Его изведать жаждет и желает,
То тем трудней до цели достигает,
Под игом тяготящих их страстей,
73Тем меньше, незначительнее доля
Их счастия. Грехи – вот их неволя,
Их зависть – зажигает в жилах кровь…
76Когда бы в вас сильна была любовь
К Небесному блаженству, то едва ли
Тому греху вы душу б отдавали
79И плоть свою, – и в Божьем мире тот,
Который к счастью этому стремится,
Тот непременно в лучший мир взойдет,
82Чтобы блаженством Райским насладиться».
Но спутника спросил я в свой черед:
«Учитель мой, но как же то случится:
85Ведь доля счастья может уменьшиться
Скорее тем, чем более людей,
Великих добродетелью своей,
88Его достойны будут!» Не без страха
Я спутника ответа ожидал.
И он сказал тогда мне: «Ты сын праха!
91Понятьями земными заражен,
Ты судишь по‑земному и закон,
Святых небес еще не постигаешь.
94Моим словам правдивым ты внимаешь,
И хоть их смысл яснее, чем кристалл,
Но все же ты в недоуменье впал
97И что понятно – ты не понимаешь.
Скажу одно, – так продолжал поэт, –
То счастье бесконечно, как и свет,
100Границ Небесному блаженству нет.
Как солнца луч, когда оно проглянет,
И освещает больше и живит
103Все то, что на поверхности лежит,
Так счастие Небесное стремится
Скорее к тем, кто более молиться
106И порываться к счастию привык.
Там, выше, есть счастливые виденья:
Чем больше просветляется их лик
109Блаженством тем, тем больше благодать
Они в себе способны отражать,
Как в зеркалах, и греют этим светом
112Еще других. Но если и теперь
Не успокоен ты моим ответом,
То убедишься скоро ты, поверь,
115Увидев Беатриче4. Все сомненья
Она в тебе развеет и смирит
При первом благодатном появленье.
118Теперь идем мы дальше. Предстоит
Еще тебе Небесное прощенье
В пяти грехах: двух букв изображенья
121Уж на твоем лице не вижу я…»5
Вергилия за то благословляя,
Что просветить старался он меня,
124Вступил я в новый круг, где, умолкая,
Стал впечатлений новых ожидать.
И, чудное виденье созерцая,
127Умерил шаг: я начал различать
Храм пред собой, где люди находились…
Во храме двери тихо отворились:
130И женщина, как любящая мать,
С волнением и нежностью сказала:
«Мой милый сын, с отцом тебя искала
133Уж я давно, скрывая мой испуг»6.
Когда же мать во храме замолчала –
Храм и она – все скрылось разом вдруг,
136И женщина другая там явилась,
Как бы жестокой скорбью смущена,
С печалью затаенною склонилась
139И, наконец, сказала так она:
«О, если нашим городом ты правишь,
Просить себя ты долго не заставишь:
142Наш город силы высшие хранят,
Искусства в нем, науки процветают,
И ты обязан, должен, Пизистрат7,
145Быть мстителем: пусть граждане узнают,
Что ты тому пощады не давал,
Кто нашу дочь публично целовал:
148Своими задуши его руками».
И тот, который рядом с ней стоял8,
С такими обратился к ней словами:
151«Когда должны карать мы тех подчас,
Которые всегда любили нас,
То как же с теми будем обращаться,
154Которые всю жизнь свою стремятся
Нам делать зло?» Я дальше рассмотрел
Видение другое: сотни стрел
157В грудь юноши с проклятьем направляя,
Толпа людей бежала, восклицая:
«Смерть, смерть ему!» Тогда я увидал,
160Как, насмерть пораженный, он упал,
Свои глаза на небо устремляя,
И небеса с любовью умолял,
163Чтобы убийцы не были казнимы…
И далее и далее пошли мы,
Но так как я в то время походил
166На сонного, который лишь открыл
Свои глаза, то мне сказал Вергилий:
«О, что с тобой? Иль без больших усилий
169Уже не можешь ты идти вперед?
Ты с полверсты с закрытыми глазами
Шатаясь шел, как пьяный лишь идет».
172«О, если, – я воскликнул, – Небесами
Разрешено о том мне говорить.
Что видел я, усталыми ногами
175Едва владея, рад я объяснить
Тебе все то, что, полон удивленья,
Я созерцал, как будто в сновиденье».
178И отвечал мой спутник в тот же миг:
«Так затемнен был твой открытый лик,
Такою пеленою закрывался,
181Что я, мой сын, возможности лишался
В твоем лице все помыслы читать,
И от меня ты должен все скрывать,
184Что видеть одному тебе случилось.
Когда тебе видение явилось –
Обязан ты о виденном молчать,
187От светлых вод мысль каждую скрывая,
От светлых вод, сбегающих из Рая.
Вот почему я не желал узнать,
190Какие пережил ты ощущенья:
Так поступило б каждое виденье,
Которое той плоти лишено,
193Что носят в мире смертные давно:
Все призраки имеют только зренье.
С тобой же речь я потому завел,
196Чтоб ты бодрей, походкой твердой шел».
Так до ночи мы дальше подвигались
И местность разглядеть кругом старались,
199Когда склонялось солнце на закат…
Вдруг черный дым столбами стал взвиваться,
Распространя мрак один и смрад,
202И начал к нам все ближе подвигаться,
Стал есть глаза, дыханье затруднил
И чистый воздух тьмою затопил:
205Невольный страх во мне стал пробуждаться.
Песня шестнадцатая
Данте встречается в третьем кругу с тенями, преданными греху злобы. Марк Ломбард, благородный венецианец. Он объясняет, что те грубо ошибаются, которые предполагают, что всеми нашими действиями руководило Небо.
1 Тьма Тартара с его бездонной бездной,
Таинственный и непроглядный мрак
Безмолвной ночи темной и беззвездной
4 Быть не могли темны ужасно так,
Как темен стал круг новый перед нами.
Дым поднимался черными волнами,
7 И ничего я разглядеть не мог,
Что было в двух шагах перед глазами.
Мой спутник, подойдя ко мне, извлек
10Меня из тьмы нахлынувших сомнений,
И предложил мой путеводный гений,
Чтоб на его плечо я, как слепец,
13Доверчиво тогда облокотился
Затем, чтобы в пути не заблудился
Иль не наткнулся в тьме той, наконец,
16На что‑нибудь, препятствие встречая.
Я следовал за ним в глубокой тьме,
Речам путеводителя внимая,
19И как кругом, так и в моем уме,
Царила тьма. Учитель обратился
Тогда ко мне: «Чтоб ты с пути не сбился,
22Ты от меня не должен отставать…»
И голоса я начал различать:
Божественного Агнца умоляли1,
25Чтоб Он им мир и милость даровал,
И от грехов земных их очищал.
Одной мольбой те голоса звучали,
28И тихо я Вергилию сказал:
«Не души ли поют там, в отдаленье?»
«Ты прав, – путеводитель отвечал, –
31Земным грехом их было озлобленье,
И от него они теперь должны
Очиститься». В то самое мгновенье
34Раздался чей‑то голос с крутизны:
«Скажи, кто ты, о нас так говорящий,
Как будто ты пришел из той страны,
37Где мир живых, могилы не познавший,
Все время на календы делит2…» Мне
Сказал мой вождь, меня не покидавший:
40«Спроси его: по этой крутизне
Возможно ли нам на гору пробраться.
Спроси его: он знает, может статься…»
43И начал так: «Безвестный дух?.. Когда
Сошел для очищенья ты сюда,
Чтоб полного прощения дождаться
46И стать у трона Вечного Творца,
То пусть твои исполнятся стремленья,
Все сбудутся желанья до конца,
49Лишь ближе подойди ко мне, виденье…»
Дух отвечал: «Могу я подойти,
Насколько позволяет разрешенье
52Мне приближаться к смертным на пути,
И если дым, который начинает
Все более густеть, нам помешает
55Друг друга рассмотреть на этот раз,
То наши речи сблизить могут нас…»
Ответил я: «Так пусть же тень узнает,
58Что я под оболочкою земной,
Которая от смерти исчезает,
Сюда пришел чрез страшный мир иной,
61Мир скрежета, и плача, и печали…
Когда сам Бог мой путь благословил
И Небеса мне разрешенье дали,
64Чтоб я, как исключение, вступил
В великие, священные селенья,
Где царствуют законы вечных сил,
67То от меня, блаженное виденье,
Теперь скрываться нечего тебе.
Поведай же теперь ты без смущенья
70Об имени своем и о судьбе
Твоей земной: я знать о том желаю».
Дух отвечал: «Того я не скрываю.
73Я – Марк Ломбард и в мире занимал
Общественную должность. Я до страсти
Суровую ту честность обожал,
76Которую преследуют напасти,
Где человек ту честность заявлял,
Везде вражда людей его встречает:
79Мир эту честность всюду презирает…
Затем, – идешь ты по тому пути,
Которым можно на гору взойти».
82И дух еще прибавил в заключенье:
«Когда достигнешь ты до высоты,
То не забудь меня в своем моленье,
85В мольбе своей меня припомни ты».
«Клянусь тебе исполнить это свято,
Но знай, теперь еще сильней объята
88Душа моя сомненьем. Может быть,
Ты мне его поможешь удалить.
Давно знакомо это мне сомненье,
91Но ты его усилил и в смущенье
Меня еще в сильнейшее привел.
Мир, ты сказал, так полон всяких зол,
94Что добродетель давит он и гонит
И пред пороком голову лишь клонит,
И я об этом речь с тобой завел,
97Чтоб ясное ты дал мне объясненье,
Неясному такую ясность дал,
Чтоб я постиг твое нравоученье
100И после просвещать других бы стал.
Причину зла – я слышал это мненье –
На небе видят; также я слыхал,
103Что зло – земли есть только порожденье».
Тогда, вздохнувши, молвила душа:
«О, милый брат, весь мир земной, греша,
106Страдает постоянной слепотою,
И одержим ты сам болезнью тою.
Все разрешать и объяснять спеша,
109Вы, на земле далекой обитая,
Пришли к тому, что Небо, наблюдая
За каждым вашим шагом, управлять
112Привыкло всеми вашими делами,
Движеньями и вашими сердцами;
В теченье звезд вы думали читать
115Свою судьбу. Когда бы, в самом деле,
Должны планеты вас руководить,
То вы свободной воли не имели,
118Которая дана вам… Неужели
Тогда безвинных стали бы казнить,
Которые не могут отвратить
121Того, что им назначено судьбою?
Все люди – властелины над собою,
И счастье их в их собственных руках.
124Ответа не ищите в Небесах:
Добро и зло идет рука с рукою,
Но силой вы одарены такою.
127Той силою, которая могла
Всю разницу понять добра и зла:
И эта сила разумом зовется.
130Свободной волей сердце ваше бьется.
С свободной волей можно избегать
Соблазнов всех, и если помогать
133Она начнет рассудку постоянно,
То все соблазны будут не страшны…
Но все ж при том вы понимать должны,
136Что царствует над всеми неустанно
Та воля Всемогущего Творца,
Могуществу которой нет конца,
139Которая мир вечно охраняла,
И только эта воля отстраняла
От всех людей влияние планет,
142А если стал порочен целый свет,
То был тому единственной причиной
Сам человек: он сам – источник бед,
145Своих скорбей источник он единый,
Вот все, что мог тебе я передать…