РАССКАЗКА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

 

 

Когда она приходит -

с ума сходят даже тараканы.

(Загадка)

 

 

Э тим мо­роз­ным ут­ром, Ле­ший ли­шил­ся сна не­по­нят­ным шу­мом и гром­кой ру­га­нью. Как толь­ко он протёр ку­­л­а­­ками гла­за, сра­зу же по­нял, что тво­рить­ся что-то ужас­ное и сле­зать с безо­пас­ной ос­ты­ваю­щей печ­ки, на­вер­ное, ещё ра­но­ва­то. Он на­крыл­ся ста­рым пыль­ным, но тёплым пле­дом с го­ло­вой и, при­от­крыв ма­лень­кую щёлку, при­слу­ши­вать­ся и всмат­­р­и­ва­ться в ок­ру­жаю­щую его об­ста­нов­ку.

 

С пред­бан­ни­ка до­но­си­лись сви­ре­пые во­пли Не­дос­тат­ка и ути­шаю­щий шёпот Ка­те­ри­ны.

- Да я по­рву эту коз­ли­ну, как грел­ку, на бри­тан­ские фла­ги!!! – во­пил Не­дос­та­ток и по всей ве­ро­ят­но­сти пы­­та­лся про­рвать­ся в ком­на­ту, су­дя по шар­каю­щим зву­кам ног.

- Да ус­по­кой­ся ты! – крях­тя, уго­ва­ри­ва­ла его Ка­те­ри­на, – Он ведь, на­вер­ня­ка, не на­роч­но…

- Не на­роч­но?! – за­виз­жал Не­дос­та­ток. – Он вче­ра и Кро­ко­ди­лу го­ло­ву по­ло­мал… не на­роч­но.

 

У Ле­ше­го пе­ре­со­хло в гор­ле. Речь яв­но шла о нем. Он по­пы­тал­ся пря­мо с печ­ки, из-под пле­да до­тя­нуть­ся до стоя­щей вни­зу лав­ки до крын­ки с во­дой. Но бы­ло слиш­ком вы­со­ко и ему при­шлось всё-та­ки по­ки­нуть убе­жи­ще и, вы­су­нув­шись на по­ло­ви­ну ту­ло­ви­ща вниз го­ло­вой, всё же схва­тил ковш и приль­нул к не­му гу­ба­ми.

В этот миг в ком­на­ту во­рвал­ся Не­дос­та­ток, по­за­ди, уце­пив­шись за май­ку, его тор­мо­зи­ла Ведь­мач­ка.

- Ага! – за­кри­чал Не­дос­та­ток, – У это­го про­хво­ста ещё хва­та­ет на­гло­сти пить на­шу во­ду…

- Ми­лый, ка­кая, мать твою, на­ша во­да? Мы же не до­ма! – Ка­те­ри­на по­лу­чше ух­ва­ти­лась за оде­ж­ды му­жа, и пы­та­лась вта­щить его об­рат­но в пред­бан­ник.

Ле­ший сде­лал глу­пое ли­цо и произнёс ро­ко­вую фра­зу!

- А в чём соб­ст­вен­но де­ло? Про­сти­те.

- Слы­ша­ла?! – за­хри­пел Не­дос­та­ток, – Он нам тут ко­ме­дий ло­ма­ет, сво­ло­та бо­лот­ная… – и ри­нул­ся в сто­ро­ну печ­ки.

Ка­те­ри­на од­ной ру­кой вце­пи­лась в ко­сяк, дру­гой в май­ку му­жа. Май­ка и ко­сяк за­тре­­щ­а­ли.

- Че­го это вы тут за­тея­ли? А? – го­лос Ле­ше­го дро­жал, ков­шик вы­скольз­нул из дрог­нув­ших рук, и звон­ко бря­кая по лав­ке, плюх­нул­ся об­рат­но в крын­ку, об­дав брыз­га­ми сви­ре­пое ли­цо Не­дос­тат­ка.

- Ну, всё! – взре­вел Не­дос­та­ток. – Те­перь я из те­бя кот­ле­ту бу­ду де­лать.

 

Май­ка трес­ну­ла, и ко­сяк ото­рвал­ся вме­сте с Ка­те­ри­ной, а Не­дос­та­ток при­бли­зил­ся к Печ­ке. Ле­ший мол­ние­нос­но при­нял по­зу обо­ро­ны но­га­ми вперёд, вда­вив­шись спи­ной в стен­ку.

- Ты че­го, Не­дос­та­ток?! Сбрен­дил? – за­­с­ипел со стра­ха Ле­ший.

- Слазь от­ту­да, уро­дец! – хри­пел Не­дос­та­ток, ца­ра­пая ног­тя­ми шту­ка­тур­ку на печ­ке. – Слазь… Я те­бя нау­чу, как чу­жое доб­ро по­га­нить.

- Не сле­зу я! – Ле­ший брык­нул но­гой.

- Ты Миш­ку вче­ра ру­бил, стер­во­за ма­тер­ча­тая? – не уни­мал­ся Не­дос­та­ток, ка­раб­ка­ясь на печь.

- А! Мед­ве­дя-то?

- Мед­ве­дя, мед­ве­дя.

- Мед­ве­дя… ру­бил, – Ле­ший сно­ва брык­нул но­гой.

- И где же те­перь от не­го ла­па пе­ред­няя? А?! – Не­дос­та­ток, не­взи­рая на со­про­тив­ле­ния же­ны, прак­ти­че­ски до­б­рал­ся до ног Ле­ше­го.

- А ка­кая, – не­уве­рен­но со­стрил Ле­ший, – ле­вая, или пра­вая?

- Да я те­бе сей­час обе ото­рву, чу­до ты лес­ное! – го­ло­ва Не­дос­тат­ка поя­ви­лась над кра­ем печ­ки. – Я этот тро­фей до­мой хо­тел за­брать, ковёр в спаль­не сде­лать, а ты са­пож­ник хре­нов, ему ла­пу ото­рвал. За это я те­бя каз­ню, как По­жар­ско­го. В Со­лов­ках сгно…

До­го­во­рить Не­дос­та­ток не смог, так как, схва­тив Ле­ше­го за но­гу, реф­лек­тор­но по­лу­чил уда­ром но­ги пря­мо в че­люсть, и рух­нул на сдер­жи­ваю­щую его же­ну. (Бла­го, что мяг­кую).

Не до­жи­да­ясь об­рат­ных дей­ст­вий, Ле­ший про­вор­но со­ско­чил с пе­чи и в чём был, бо­сой и без шап­ки, вы­ско­чил вон из из­бы.

 

Бе­жал он, не обо­ра­чи­ва­ясь, бы­ст­ро и на удив­ле­ние, про­вор­но. Не за­ме­чал Ле­ший и то­го, что весь снег рас­та­ял. Что яр­ко свя­ти­ло солн­це, что шлёпал он по лу­жам, и что во­круг стоя­ли ра­до­ст­ные пин­гви­ны и хло­па­ли свои­ми ко­рот­ки­ми кры­лыш­ка­ми, ска­лясь от сча­стья при­шед­шей вне­зап­но вес­ны.

По­за­ди яро­ст­но кри­ча ру­га­тель­ст­ва, бе­жал ма­лень­кий Не­дос­та­ток, раз­ма­хи­вая шкур­кой Мед­ве­дя без од­ной лап­ки. Бе­жал и

 

то­же не ви­дел, во гне­ве, тво­ря­щих­ся с при­ро­дой пе­ре­мен.

Только лишь Ка­те­ри­на, за­сты­ла в две­рях, ви­дя та­кую ве­сен­нюю кра­со­ту. Ши­ро­ко от­кры­ты­ми гла­за­ми она впи­ты­ва­ла про­ис­хо­дя­щие перемены, и на ду­ше становилось хо­ро­шо и при­ят­но. Уже пе­ли птич­ки, жур­ча­ли ру­чьи, ка­па­ли со­суль­ки, о её но­ги как кош­ки тёрлись на­до­ед­ли­вые Пин­гви­ны. Но она не гна­ла их прочь, жи­вое же тя­нет­ся к жи­во­му. Су­ро­вое зимнее вре­мя про­шло, неотложные де­ла кон­чи­лись. Вес­на пришла!!!

 

Её любимые муж­чи­ны бе­га­ли как ду­рач­ки друг за дру­гом, и не бы­ло никакой раз­ни­цы, кто ко­го до­го­нит и, кто из них ви­но­ват. Всё во­круг при­об­ре­тало дру­гой, жи­во­ро­дя­щий смысл. Она опер­лась спи­ной о нагретый солнцем ко­сяк и вдох­ну­ла весе­нний воздух пол­ной гру­дью. Сча­ст­ли­вая улыб­ка за­пол­ни­ло её ли­цо. Пин­гви­ны за­пры­га­ли и за­хло­па­ли клю­ва­ми, ра­ду­ясь вме­сте с ней.

 

В это же вре­мя, Не­дос­та­ток бро­сил шку­ру миш­ки, под­хва­тил ог­ром­ную, суч­ко­ва­тую, пал­ку и на­ко­нец-то дог­нав ста­ро­го Ле­ше­го со всей ду­ри при­ло­жил ею его по го­ло­ве. Ве­сен­нюю идил­лию про­ре­зал тупой хло­пок, (слы­ша­ли, как ло­па­ет­ся ша­рик?), по­том раз­дал­ся при­глу­шен­ный стон, и Ле­ший как под­ко­шен­ный рух­нул у под­но­жия па­мят­ни­ка Пуш­ки­ну.

Все зву­ки Вес­ны по­гру­зи­лись в ти­ши­ну, и да­же Пин­гви­ны, те, что пры­га­ли, как-то за­вис­ли в прыж­ке, вре­мя за­вер­ну­ло своё тя­гу­че те­че­ние в пау­зу и ос­та­но­ви­лось на мгно­ве­ние. За­тем – всё, как будто, взорва­лось – об­ру­ши­лись; зву­ки, пти­цы, пин­гви­ны, солн­це, не­бо. Всё за­кру­жи­лось и рух­ну­ло.

И толь­ко крик…

Крик от­ча­я­нья со­рвал­ся с губ Ка­те­ри­ны…

- У–б–и–л–и!!!!

И опять всё за­мер­ло, но как-то зловеще, сви­стя­ще, как будто лопнула пе­ре­­т­я­­ну­тая стру­на. Но­ги у Ка­ти под­ко­си­лись, и она осе­ла на мок­рую ещё хо­лод­ную зем­лю.

- Ду­рак, – про­шеп­та­ла она, за­кры­вая гла­за ру­ка­ми, – ка­кой же ты ду­рак…

 

Не­дос­та­ток сто­ял над распростёртым в луже, без­ды­хан­ным те­лом Ле­ше­го и тя­же­ло ды­шал, с пе­ре­лом­лен­ной по­по­лам пал­кой в ру­ке. Его оде­ж­ду раз­ве­вал легки ве­сен­ний ве­те­рок, солн­це иг­ра­ло на его ли­це, зай­чи­ка­ми из луж. Во­ло­сы при­ли­п­ли ко лбу и ка­п­ли по­та сте­ка­ли по раскрасневшимся пух­лым ще­кам. За­тем он начал очень часто моргать и по­тек­ли сле­зы, пал­ка вы­па­ла их ос­ла­бев­ших рук. Рух­нув на ко­ле­ни, пе­ред те­лом Ле­ше­го, горестно опус­тил пле­чи. При­шла тос­ка, ре­жу­щая ве­ны. Ог­ром­ная, не­по­мер­но, ог­ром­ная тос­ка, го­речь ут­ра­ты и ­по­ни­ма­ние нелепости это­го по­ступ­ка.

 

Пин­гви­ны, тес­ным коль­цом ок­ру­жи­ли ме­сто пре­сту­п­ле­ния. В любопытстве во­ро­ча­ли го­ло­ва­ми и ти­хо перешёптывались, об­су­ж­дая гус­тоту крови, рас­те­каю­щую­ся контрастными пятнами по лу­жам.

Го­лые, за­ля­пан­ные гря­зью, ступ­ни Ле­ше­го, неестественно вы­вер­ну­лись при па­де­нии. Ле­жал он, ли­цом вниз, ут­кнув­шись в сы­рую дей­ст­ви­тель­ность это­го страш­но­го ми­ра.

- Бес по­пу­тал… – ти­хо про­хри­пел Не­дос­та­ток.

- Бес по­пу­тал… – раз­нес­лось эхом от Пин­гви­на к пин­гви­ну, – бес попутал… бес попутал…

К гор­лу Не­дос­тат­ка под­ка­тил тя­гу­чий ко­мок смра­да. Его вы­вер­ну­ло пря­мо на го­лые пятки Ле­ше­го. Но­ги дёрнулись и за­тряс­лись. Тол­па от­шат­ну­лась. От Ле­ше­го от­де­лил­ся стон. Тол­па Пин­гви­нов ах­ну­ла и от­сту­пи­ла ещё на шаг.

- Мать твою! – за­кри­чал Не­дос­та­ток.

- Мать твою… – вто­ри­ла тол­па Пин­гви­нов, – мать твою…

- Да ты же жи­вой? Сво­лочь… – Не­дос­та­ток бро­сил­ся к уби­ен­но­му и, пе­ре­вер­нув его, по­ло­жил го­ло­ву Ле­ше­го се­бе на ко­ле­ни.

- Жи­вой… – под­хва­ти­ли Пин­гви­ны и за­ап­ло­ди­ро­ва­ли, одоб­ри­тель­но улы­ба­ясь и ки­вая клю­ва­ми, – живой… живой…

За­ляпанные гря­зью гла­за Ле­ше­го от­кры­лись, но бы­ли мут­ны и бе­зум­но вращались, каждый сам по себе.

- Ма­ма? – спро­сил Ле­ший сглотнув.

- Па­па… – ра­до­ст­но съяз­вил Не­дос­та­ток.

 

- Па­па? – уди­ви­лись Пин­гви­ны, – па­па… это па­па?

- Пы-па­па? – пе­ре­спро­сил Ле­ший.

- Да я это, я! Не уз­на­ешь? Черт ты чу­ба­тый, – Не­дос­та­ток неж­но отёр грязь с его ли­ца.

- А где мы-ма­ма? – за­вол­но­вал­ся Ле­ший, пы­та­ясь под­нять­ся, чтобы луч­ше раз­гля­деть.

- Да ты чё? Шель­ма ты кон­ту­жен­ная. Со­всем нюх по­те­рял? – лас­ко­во го­во­рил Не­дос­та­ток, – Это же я твой друг… Не­дос­та­ток.

- А мы-ма­ма гы-где? – не уни­мал­ся Ле­ший.

- Да ты же си­ро­та круг­лая. Ты чё?

- Си­ро­та… - за­чмо­ка­ли клю­ва­ми пин­гви­ны, - си­ро­та… ах… си­ро­та… ой-ой-ой…

В это вре­мя, рас­тол­кав Пин­гви­нов, к ним про­бра­лась Ка­те­ри­на Юрь­ев­на.

- Ну что… дои­гра­лись? Мат­ро­си­ки. У од­но­го кон­ту­зия мо­жет на­чать­ся, а дру­гой ему анек­до­ты рас­ска­зы­ва­ет, да про­сто идиллия, мать ва­шу. А ну иди-ка, по­гу­ляй… по­иг­рай, что ли с птич­ка­ми. Дай мне его ран­ку по­гля­деть.

- Кать, да я его так… Ле­гонь­ко же вро­де… – рас­те­ря­но про­буб­нил Не­дос­та­ток и, цы­кая на Пин­гви­нов, по­гнал их к краю ал­леи.

- Ле­гонь­ко? – пе­ре­драз­ни­ла Ка­тя. – Вон всю ма­куш­ку стер, как на­пиль­ни­ком.

- Кать да я…

- Иди-и! – мах­ну­ла на не­го Ка­те­ри­на. – Из-за ка­ко­го-то сра­но­го по­ло­вич­ка так баш­ку про­ло­мить? Это же ещё умуд­рить­ся на­до… Бла­го, что жи­вой ос­тал­ся.

Гло­ва Ле­ше­го пе­ре­мес­ти­лась на мяг­кие ко­ле­ни Ка­те­ри­ны, он бо­лез­нен­но за­улы­бал­ся.

- Ма­ма… – неж­но про­шеп­тал Ле­ший и по­пы­тал­ся приль­нуть к гру­ди.

- Вот ещё! – от­ре­за­ла Ка­те­ри­на. – Ишь, с ды­ря­вой баш­кой, а всё ту­да же, – и хлоп­ну­ла его ла­дош­кой по ще­ке. – Ле­жи спо­кой­но. Я во­ро­жить над то­бой, идио­том, бу­ду.

 

Ле­ший, на­вер­ное, всё по­нял и по­гру­зил­ся в забытьё.

По­ка Ка­те­ри­на кол­до­ва­ла над ра­ной Ле­ше­го, Не­дос­та­ток об­ду­мы­вал свою никчёмною жизнь, про­гу­ли­ва­ясь по алее взад, вперёд. Не от­сту­пая не на шаг, за ним сле­до­ва­ла небольшая группа Пин­гви­нов. Они за­ча­ро­ва­но смот­ре­ли в спи­ну от­важ­но­му ге­рою, спа­си­те­лю и убий­це в од­ном ли­це, и ло­ви­ли ка­ж­дую об­ро­нен­ную им фра­зу.

- Ин­те­рес­но, это, по­лу­ча­ет­ся, – раз­мыш­лял вслух Не­дос­та­ток, – че­ло­век я… вро­де не­пло­хой? …

- Хо­ро­ший, – хо­ром вто­ри­ли Пин­гви­ны.

- А как что, так сры­ва­юсь на все сто. Бес во мне, что ли живёт ка­кой-то?

- Бес! – за­цо­ка­ли пин­гви­ны хо­ром, - Ой-ой-ой.

- Да за­ткни­тесь вы шель­мы. У ме­ня жуткое со­стоя­ние, а вы тут ме­шае­те.

Пин­гви­ны друж­но за­кры­ли клю­ви­ки кры­лыш­ка­ми, но пре­сле­до­вать своего ге­роя не пе­ре­ста­ли.

- Мо­жет мне к пси­хи­ат­ру об­ра­тить­ся? Мо­жет у ме­ня вре­мен­ные по­ме­ша­тель­ст­ва, по­сто­ян­но, про­ис­хо­дят?

Пин­гви­ны за­мы­ча­ли, в за­жа­ты клю­вы и в знак одоб­ре­ния за­ки­ва­ли го­ло­ва­ми.

- И вы так ду­мае­те?

Не­дос­та­ток при­сел на ска­мей­ку, ко­то­рою тотчас же об­ле­пи­ли по­слуш­ные Пин­гви­ны. Ох­ва­тил свою буй­ную го­ло­вуш­ку ру­ка­ми и, вце­пив­шись паль­цам в во­ло­сы, сжал её со страш­ной си­лой, и силь­но за­гру­стил. По­ник­ли и Пин­гви­ны, а те что сидели на лавочке перестали болтать лапками. Но мол­ча­ние дли­лось не­дол­го. К ним по­до­шла Ка­те­ри­на, и ука­за­ла в сто­ро­ну па­мят­ни­ка паль­цем.

- Ну, всё! Вы­ле­чи­ла, ка­жет­ся. Во, по­лю­буй­ся, не­нор­маль­ный, что ты с че­ло­ве­ком со­тво­рил, но жить бу­дет.

 

Под па­мят­ни­ком сто­ял ко­мок гря­зи, на­по­ми­нав­ший Ле­ше­го. Ши­ро­ко рас­ста­вив но­ги, он не­уве­рен­но по­ша­ты­вал­ся, ру­ки его ве­се­ли без­воль­но вдоль ту­ло­ви­ща, го­ло­ва бы­ла пе­ре­мо­та­на так, что ос­та­лись толь­ко ще­ли для глаз. В це­лом он на­по­ми­нал древ-

 

-неегипетскую му­мию толь­ко что вы­брав­шую­ся из скле­па, и оду­рев­шую от ве­сен­не­го воз­ду­ха. Во­круг ра­до­ст­но пе­ли птич­ки, на­бу­ха­ли поч­ки на де­ревь­ях. Свя­ти­ло, но не гре­ло низ­кое весеннее солн­це.

Кто-то из тол­пы Пин­гви­нов, не вы­дер­жал и хи­хик­нул. Прыс­ну­ли и все ос­таль­ные. Рас­сме­ял­ся и Не­дос­та­ток, сле­зы уми­ле­ния тек­ли по его не­чис­тым ще­кам, ос­тав­ляя бо­роз­ды бе­лой ко­жи. Рас­плы­лась в улыб­ки и Ка­­т­ер­ина.

Слав­но, что все ка­зу­сы за­кан­чи­ва­ют­ся так не­пло­хо. Слав­но, что есть ко­му, эти ка­зу­сы так не­пло­хо за­кан­чи­вать. Хо­ро­шо, что все те­перь вме­сте, и хо­ро­шо, что на­сту­пи­ла эта ино­стран­ная, не­по­нят­ная вес­на.

Ле­ший нетвёрдым ша­­го­м, подошёл к смею­щим­ся, и сквозь бин­ты по­про­сил за­ку­рить. Не­дос­та­ток ра­зо­гнал Пин­гви­нов со ска­мьи и при по­мо­щи Ка­те­ри­ны уса­дил Ле­ше­го ря­дом. Пин­гви­ны под­суе­ти­лись и при­та­щи­ли пач­ку хо­ро­ших, за­мор­ских си­га­рет. Ка­те­ри­на про­ко­вы­ря­ла ды­роч­ку в бин­тах на уров­не рта, и вста­ви­ла ту­да си­га­ре­ту. Не­дос­та­ток, то­же уго­стил­ся. Вот так по­пы­хи­вая и по­хи­хи­ки­вая, ску­ри­ли они всю пач­ку. Пин­гви­ны бы­ло ло­ма­ну­лись ещё за од­ной. Но Ведь­ма при­гро­зи­ла им ра­ком лёгких, и те ус­по­кои­лись. По­том, все друж­но, по­мо­га­ли Ле­ше­му дой­ти до до­му, так как го­ло­ва его по­сле уда­ра, да ко­ли­че­ст­ва вы­ку­рен­но­го кру­жи­лась, а но­ги не слу­ша­лись.

В до­ме, Ле­ший ус­нул на пе­чи, а Ка­те­ри­на отшлёпала му­жа за та­кое по­ве­де­ние. Не­дос­та­ток по­кор­но стер­пел на­ка­за­ние, и вдо­ба­вок вы­звал­ся са­мо­лич­но по­мыть по­су­ду, что для не­го бы­ло не­свой­ст­вен­но. Пе­ре­бив боль­шую часть, чу­жой ут­ва­ри, Не­дос­та­ток не­гром­ко по­ру­гал­ся на сколь­зу­чее мы­ло, но вы­пол­нил по­став­лен­ную пе­ред со­бой за­да­чу. Мыть бы­ло боль­ше не­че­го, как и есть бы­ло боль­ше не из че­го. Од­но по­ра­до­ва­ло, лож­ки и вил­ки бы­ли де­ре­вян­ные.

 

Шку­ру Миш­ки, ре­ше­но бы­ло от­дать Пин­гви­нам, так как это их быв­ший лю­тый враг, а они на нем мог­ли те­перь ри­туа­лы вся­кие со­вер­шать, и по­чи­тать хо­ро­шим сло­вом, спа­си­те­ля их­не­го, НЕ­ДОС­ТАТ­КА. Да­же с ото­рван­ной ла­пой смот­ре­лась шку­ра до­воль­но почётно.

К ужи­ну, Ле­ший оч­нул­ся и сра­зу же за­про­сил пить и есть. Все об­ра­до­ва­лись и за­суе­ти­лись. Пин­гви­нов в дом так и не пус­ти­ли, по­это­му они ра­до­ва­лись на ули­це. По­сле ужи­на ре­ше­но бы­ло, на об­щем со­б­ра­нии об­су­дить, ку­да те­перь на­до бу­дет ид­ти.

Ужин прошёл в напряжённом мол­ча­нии, уд­ру­ча­ло то, что есть, при­шлось из ка­ст­рюль и кон­серв­ных ба­нок, что Не­дос­та­ток нашёл за до­мом в по­мой­ке. Ру­гать его за по­би­тую по­су­ду ни­кто не ре­шал­ся, что­бы не на­ру­шать хруп­кую идил­лию ми­ра. За­кон­чив тра­пе­зу, ге­рой­ская трои­ца скло­ни­лась над свеч­кой, пред­вку­шая будущее об­су­ж­де­ние зав­траш­не­го по­хо­да.

- Я, мыс­лю, так… – произнёс Ле­ший, раз­ма­ты­вая ос­тат­ки бин­тов, – ид­ти на­до на се­вер.

- Это ещё за­чем? – по­ин­те­ре­со­вал­ся Не­дос­та­ток, об­ли­зы­вая лож­ку. – Те­бе что здесь сне­гу не хва­ти­ло?

- Что бы за­вер­шить, так ска­зать… круг.

- У те­бя что? Кон­ту­зий ещё не кон­чил­ся? – Не­дос­та­ток по­кру­тил паль­цем у вис­ка. – Пред­ла­гаю… ему… в этом со­стоя­нии не ве­рить.

- А мы тёплых вещей наберём, – Ле­ший мно­го­зна­чи­тель­но под­нял ука­за­тель­ный па­лец к по­тол­ку. – Из шку­ры мед­ве­дя... – тут он по­мор­щил­ся, по­ти­рая ушиб­лен­ное ме­сто на го­ло­ве, – ун­ты мож­но сде­лать и те­ло­грей­ки.

- Позд­но, – ска­за­ла Ка­те­ри­на.

- Да нет же, – рас­сме­ял­ся Ле­ший, – мы же ут­ром пойдём.

- Мы эту шку­ру Пин­гви­нам от­да­ли, – гру­ст­но ска­зал Не­дос­та­ток и по­смот­рел в ок­но. Пин­гви­ны бы­ст­ро раз­бе­га­лись кто ку­да.

- По­нят­но… – вздох­нул Ле­ший, – ва­ши пред­ло­же­ния?

- Я ду­маю, на­до ид­ти об­рат­но, – пред­ло­жи­ла Ка­тя.

- Об­рат­но! – воз­му­тил­ся Не­дос­та­ток. – Об­рат­но к Мен­там в плен. Ну, уж нет. Мне этот Яб­лин­ский, по но­чам снит­ся, а я от это­го в по­ту про­сы­па­юсь и пи­са­юсь.

Ка­те­ри­на ут­вер­ди­тель­но кив­ну­ла.

- То­гда пойдём на Юг. Те­п­ло и фрук­ты, – за­кон­чил Ле­ший.

Все ут­вер­ди­тель­но за­ки­ва­ли и ра­зо­шлись по мес­там на ноч­­ле­г.