— С чего такая резкость? — спокойно спросил Ренард. Его тон выбивал из колеи.
— Хм, дай-ка подумать. Может, с того, что мне неприятно чувствовать себя балластом Бенедикта Колера? Это, знаешь ли, не добавляет настроения.
Лицо Ренарда осталось непроницаемым.
— Поэтому я и счел, что могу войти без разрешения. Я в том же положении, разве нет?
Но непохоже, чтобы тебя это задевало, — буркнул про себя Киллиан.
— Не в том же, — возразил он вслух. — Бенедикт, может, зачем-то и решил оставить тебя здесь, но уж точно не в качестве подопытной крысы Ланкарта, это — первое. Ты в команде уже давно и точно в нее вернешься, когда малагорская операция закончится, это — второе. А еще твое тело не подбрасывает тебе сюрпризов в виде странных приступов животного голода и не превращается в хаффруба стараниями некроманта, это — третье. Нет, Ренард, мы не в одинаковом положении. Скройся.
Слепой жрец выслушал его спокойно, не перебивая, а затем еще некоторое время молчал. По-видимому, выполнять последнее указание он не спешил.
— Ты думаешь, он тебя предал? — наконец, прошелестел он.
— Ренард! — простонал Киллиан, закатывая глаза.
— Ответь.
Киллиан вздохнул.
— Было бы очень удобно так считать, — нехотя начал он. — Обвинять Бенедикта Колера во всех бедах — это вообще очень удобно. Вся Арреда так делает. И вся Арреда ходит перед ним на цыпочках. Бенедикт зачем-то решил устроить мне испытание еще в Олсаде. Потом по какой-то причине возился со мной, видимо, решив, что я могу стать его… учеником? Наследником? Кем-то, кого он может перекроить на свой лад, чтобы однажды я продолжил его дело с тем же рвением. По крайней мере, я так думаю, опираясь на то, что он говорил. Но будем честны: я слабак, Ренард. — Киллиан поморщился. — Я не выдержал. Сначала болезнь легких, потом эта треклятая спарэга, потом эксперименты Ланкарта. Я мог бы с пеной у рта заявить, что я спас Бенедикту жизнь, и он обязан дать мне второй шанс, но это было бы глупо и все равно бы не сработало. Я не могу похвастаться ничем таким, чего бы не сделали вы с Иммаром — причем, неоднократно. По факту, я просто… недостоин занимать место в команде. Бенедикт и сам не хотел в это верить какое-то время, но потом вынужден был смириться. Единственная его ошибка в том, что он дал мне эту надежду. А теперь я… Я и сам не знаю, кто я теперь.
|
|
Ренард слушал.
— Так что нет, я не могу обвинить его в предательстве, — вздохнул Киллиан. — Ну что? Доволен теперь?
— Харт…
— Только не надо нравоучений, Ренард, я тебя прошу! — простонал Киллиан. — Я прекрасно знаю все, что ты мне можешь сказать. Давай избавим друг друга от необходимости проходить через это.
— Знаешь, а я ведь тебя не перебивал, — напомнил Ренард.
На несколько мгновений воцарилось молчание. Киллиан буравил слепого воина глазами, и тот, казалось, прекрасно это чувствовал, хотя и не подавал виду. Наконец, он решил нарушить напряженную тишину:
— Я не могу сосчитать, сколько раз мы с Иммаром спасали Бенедикту жизнь. И сколько раз он делал для нас то же самое. Ты прав: тут тебе похвастаться нечем. По крайней мере, передо мной.
Киллиан закатил глаза.
— Прекрасно. Давай на том и порешим.
— Я не закончил, — строго перебил Ренард. — Каждый из нас проходил определенные испытания, и провалы у нас тоже были. Мы не иные, Харт. Мы — такие же люди, как и ты. И уж не тебе мне говорить о слабости и дефективности. Я всю жизнь живу под гнетом своей слепоты.
|
|
— Ты сейчас очень неумело нарываешься на комплимент, — хмыкнул Киллиан.
— Избавь меня от них, меня от них тошнит, сколько себя помню, — поморщился Ренард. — Я хочу сказать не о том. Каждому из нас Бенедикт дал обещание, что мы останемся в команде, и он его сдержал. Он не разбрасывается такими словами. Это значит, что и обещание, данное тебе, он сдержит.
Киллиан недоверчиво покривился.
— Вот мы оба удивимся, когда я стану первым исключением.
— Ты уверен, что Бенедикт оставил тебя здесь после всего, через что ты прошел, только потому, что разуверился в тебе?
— Да. — В этом у Киллиана сомнений не было.
— Ты ошибаешься.
Повисла тишина.
— Но… почему тогда?
— Ты ему дорог, — кивнул Ренард, как будто это все объясняло. Хотя Киллиан просто не хотел признавать, что это объясняло гораздо больше, чем казалось. — Уж не знаю, что он вбил себе в голову на твой счет, но он действительно прикипел к тебе. Я заметил это еще в Олсаде. И когда мы встретились во Фрэнлине, стоило Иммару бросить какое-то едкое замечание на твой счет, Бенедикт осадил его так, что они еще долго не разговаривали. Я не припомню, чтобы он кого-то так рьяно защищал. И не припомню, чтобы за кого-то так сильно боялся. Пока Ланкарт пытался спасти тебе жизнь, Бенедикт был сам не свой. Казалось, на той койке действительно умирал его родной человек. Сын. Брат. Не просто случайный юноша, которого ему приспичило взять себе в ученики. Только не говори, что не заметил его отеческих чувств к себе! Они звучали бы громче, только если б он озвучил их напрямую. Но Бенедикт — не такой человек. Он этого никогда не скажет.
|
|
— Еще минута, и я решу, что он оставил меня в качестве разменной монеты для Ланкарта, чтобы не подвергнуть опасности в Малагории, и другой причины у него не было, — нервно усмехнулся Киллиан.
— В таком случае, еще минута — и ты из обиженного сорванца превратишься в мудрого человека.
Киллиан чуть не поперхнулся собственными словами.
— Но этого… просто не может быть…
— Уверен? — На губах Ренарда показалась странная, едва заметная улыбка.
— Но тогда почему он оставил здесь и тебя?
— Подумай, Харт. Ты же умный мальчик.
Киллиан нахмурился.
— Ты же не хочешь сказать, что я — причина твоего заключения здесь?
Ренард промолчал.
— Да пошел ты к бесам! Ты бы тогда не сидел здесь и не вел со мной беседы о морали и этике! Из-за того, что Бенедикту приспичило, чтобы ты нянчился со мной, ты пропустишь самую громкую операцию Культа! Если б это было так, ты бы меня ненавидел!
Ренард усмехнулся.
— И у меня есть все шансы начать. Если ты не перестанешь вести себя, как напыщенный индюк.
— Ты понятия не имеешь, как выглядят напыщенные индюки, — не удержался от колкости Киллиан.
— Может, и так. Но это выражение тебе сейчас отлично подходит. — Он хлопнул себя по коленям и поднялся со стула. — Вставай. Хватит здесь прохлаждаться.
Вопреки себе, Киллиан встрепенулся и послушно вскочил с кровати.
— Ты говоришь так, будто у нас есть какое-то дело.
— Есть, — кивнул Ренард. — Бенедикт явно хочет, чтобы мы продолжали тренировки. И если для тебя его приказы — пустой звук, то для меня — нет. Я собираюсь их исполнить.
Киллиан недоверчиво приподнял бровь.
— Просто убьешь меня на тренировке, потом скажешь, что я превратился в монстра, а сам последуешь за Бенедиктом? — осторожно спросил он.
— Ради своего же блага не подбрасывай мне таких идей, — усмехнулся Ренард. — Одевайся. И бери оружие. Встречаемся на поляне, где проходила наша первая тренировка, через четверть часа. Не медли.
С этими словами он развернулся и, минуя все встречающиеся на пути препятствия, скрылся из виду. Прошло несколько мгновений, прежде чем Киллиану удалось собраться с мыслями и заставить себя облачиться в форму Красного Культа. Он схватил меч, наскоро умылся перед зеркалом из небольшого таза с водой и всмотрелся в свое отражение. Ярко-желтая радужка глаз при дневном свете выглядела отнюдь не по-человечески. Она пугала его гораздо больше, чем уродливый шрам, появившийся после встречи со спарэгой. Теперь на месте глубокой раны остался лишь грубый розовый рубец, создававший впечатление, что схватка с болотной ведьмой произошла очень давно.
Слишком много воды утекло с тех пор. И когда только успело? — с тоской подумал Киллиан, но не позволил себе поддаться хандре. Каким-то образом благодаря разговору с Ренардом внутри него вновь проснулся боевой дух. Что-то в глубине души отчаянно вопило: ничего еще не кончено!
Киллиан улыбнулся своему отражению и поспешил на поляну, воодушевленный предстоящей тренировкой. В его голове зрел план, который даже он сам пока не мог обрисовать.
На поляне Ренард появился первым, как и ожидалось. Он повернулся, услышав шаги молодого жреца. Стоило ли удивляться его поразительно чуткому слуху? Пожалуй, пора было привыкнуть, но Киллиан до сих пор удивлялся.
В руке Ренард держал меч. Он напряженно прислушивался к ветру, словно пытаясь услышать, готов ли противник сразу начать бой.
— Я еще безоружен, — сказал Киллиан.
Лицо Ренарда отразило легкое недовольство. Он не любил подсказки такого рода, как, впрочем, и любые послабления. Поэтому Киллиан не удивился, когда Ренард буркнул:
— Зря, — и бросился в атаку.
Он успел выхватить меч из ножен и уйти от удара. Отскочив в сторону, он замер и попытался даже задержать дыхание, чтобы стать неслышным для противника, однако Ренард каким-то образом почуял его местоположение и тут же развернулся для новой атаки.
Киллиан с удивлением отметил, что, несмотря на нерегулярные тренировки за последнее время, стал реагировать гораздо быстрее. И хотя тем вечером, когда Бенедикт сообщил ему о своем решении, он поддался эмоциям и не сумел вовремя уйти от захвата, теперь, когда голова его прояснилась, он действовал с поразительной скоростью.
Или дело было в том, что медлил Ренард?
Эта мысль заставила Киллиана спуститься с небес на землю. Ему и впрямь казалось, что Ренард двигается не так собранно, как обычно. Недавно, во время разговора, он казался воплощением здравости рассудка и бросался нравоучениями. Но сейчас Киллиан замечал, что рука его не так тверда, как бывает обычно. Да и на то, чтобы отследить движения противника, он тратил на пару мгновений больше.
Может, просто еще не разошелся? Раннее морозное утро, в конце концов… — подумал Киллиан, отчего-то обеспокоившись.
— Эй! Ты в порядке? — спросил он.
Он знал, что совершает тактическую ошибку. Интересоваться состоянием Ренарда было попросту опасно для здоровья. Он не зря говорил, что всю жизнь живет под гнетом собственной слепоты, но угнетало его вовсе не ее наличие, а любое указание на нее. Стоило кому угодно намекнуть на его неполноценность, Ренард свирепел на глазах и становился смертоносным орудием убийства.
Это произошло и сейчас.
Киллиан толком не понял, как Ренарду удалось выбить меч из его руки, но он успел поднырнуть под замахнувшуюся атакующую руку противника, выполнить кувырок по земле и быстро подхватить оружие. Растерянность сейчас была недопустима.
Ренард развернулся, шлейф тонких длинных светлых волос потянулся за ним, падая на лицо и совершенно не стесняя его в движениях. Он был бледен, а белесые глаза придавали ему сходство с неупокоенным духом. Жуткое зрелище, если к этому не привыкнуть. К счастью, Киллиан уже свыкся с обликом слепого жреца.
Всего миг промедления, и меч Киллиана отразил атаку Ренарда, мгновением позже прочертив легкую кровавую полосу на его плече. Ренард тихо зашипел от боли и замер, почувствовав острие клинка у своего горла.
— Хватит! — крикнул Киллиан, тяжело дыша.
Ренард прерывисто вздохнул. Плечо явно болело, но он стоял, вытянувшись во весь рост. Его невидящие глаза буравили Киллиана, пробираясь к нему в самую душу.
— Ты… победил, — прошелестел Ренард.
— Нет, — покачал головой Киллиан. — Будь с тобой все в порядке, мне никогда в жизни бы это не удалось. — Он наконец отвел острие меча от горла Ренарда и невесело усмехнулся. — А ведь ты тот еще лицемер. Пришел, толкнул длинную речь о мотивах Бенедикта, о долге, а сам места себе не находишь.
Губы Ренарда угрожающе искривились.
— Не забывайся, Харт. У меня все еще есть вариант прикончить тебя, пока ты спишь, а потом сказать Бенедикту, что ты превратился в монстра.
Киллиан пропустил эту колкость мимо ушей.
— Мы не должны быть здесь! — с жаром заявил Киллиан, сжав руку на рукояти меча. — Мы должны быть там, с ними! Ты это знаешь это не хуже меня!
— Был приказ.
— К бесам приказ! — На лице Киллиана заиграла нехорошая ухмылка. — Знаешь, что я тебе скажу насчет Бенедикта? Если бы он действительно так ценил в своих людях тотальное подчинение, он ни за что не выбрал бы в ученики такого, как я. Попытайся это оспорить: сам поймешь, как глупо это будет звучать.
Губы Ренарда сложились в тонкую линию. Несколько мгновений он молчал.
— И что ты предлагаешь? — Его голос понизился до шелестящего шепота. — Сбежать?
Киллиан призадумался.
Сбежать? Сбегают пленники. Разве они — пленники Ланкарта?
Казалось, Ренард прочел его мысли.
— Ты же не думаешь, что некромант отпустит нас просто так? — Он все еще говорил шепотом. — Бенедикт увел у него данталли и оставил тебя взамен. Твой гениальный план не так прост, как тебе кажется. Некромант не будет этому рад, он не позволит тебе уйти. — Ренард сдвинул брови. — Да и мне тоже. Моя слепота, будь она неладна, интересует его не меньше твоих новообретенных особенностей. Он горит желанием убить меня и проверить, каков я буду в роли живого трупа.
Киллиан передернул плечами от этой жуткой мысли. Ренард и при жизни-то напоминал творение умелого некроманта. Что будет, если он им станет?
— Если мы сбежим, — продолжил слепой жрец, — Ланкарт попытается нас остановить и после посадит под замок. На побег будет всего одна попытка, и она должна увенчаться успехом, иначе… я сомневаюсь, что мы дождемся возвращения Бенедикта живыми — по крайней мере, в том понимании жизни, которое нам сейчас знакомо.
Киллиан осклабился.
— Значит, придется действовать наверняка. Но знаешь, что меня во всем этом радует?
Ренард усмехнулся.
— Удиви меня.
— Я думал, тебя придется уговаривать дольше.
***
Собраться в путь нужно было как можно незаметнее, а в условиях, где каждый житель деревни мог стать глазами и ушами Ланкарта, это было затруднительно. Тренировку Киллиан и Ренард решили не продолжать. Нужно было обработать раненое плечо слепого жреца, и Киллиан счел это неплохой возможностью разведать обстановку.
В деревне не было лучшего лекаря, чем Ланкарт. Да и то, что жрецы послушно пойдут к нему залечивать раны, может хоть немного усыпить его бдительность. Если Ланкарт вообще был бдителен — Ормонта ведь он каким-то образом отсюда выпустил. Или же побег Ормонта был частью его плана? Могли ли некроманты заглядывать в будущее? Одним бесам известно, какими способностями наделила его потусторонняя магия! Но, если верить тому, как Ланкарт реагировал на результаты собственных экспериментов, будущего он не знал, а это обнадеживало. По крайней мере, Киллиану хотелось так думать.
Обрабатывая рану Ренарда, некромант держался весело и непринужденно. Рассуждал о врожденной слепоте своего пациента, задумывался над тем, можно ли исправить это после смерти. Ренард напоминал ему, что ближайшую возможность умереть, чтобы это проверить, у него отобрали, вынудив сидеть здесь нянькой «недоделанного полухаффруба».
Несмотря на обидное едкое замечание, Киллиан нашел поведение Ренарда исключительно правильным.
Пусть Ланкарт думает, что мы не можем действовать заодно. Пусть верит, что мы враждуем. Тогда наш совместный план побега станет для него неожиданностью.
Буркнув, что няньки ему без надобности, а все свои претензии Ренард может направить Бенедикту Колеру и катиться на все четыре стороны, Киллиан показательно надулся и предпочел покинуть хижину, громко хлопнув дверью. Когда он оставил Ренарда наедине с Ланкартом, на душе заскребли кошки, но иначе вышло бы не так правдоподобно. Киллиан лишь надеялся, что Ренард тоже это понимал.
Через четверть часа слепой жрец вышел из хижины Ланкарта и направился к себе. Киллиан не успел сделать и нескольких шагов, прежде чем Ренард остановился, почуяв его. Он не оборачивался, лишь кивнул в сторону своей хижины и продолжил путь. Направление он определил, как всегда, безошибочно.
После краткого обсуждения деталей плана Киллиан снова сделал вид, что вылетает из дома Ренарда с грохотом двери после очередной ссоры. Оставалось лишь дождаться темноты, прежде чем встретиться на тренировочной поляне и ускользнуть из деревни. Прочь отсюда. Навстречу малагорской операции.
***
Темнота не желала опускаться на материк непозволительно долго, несмотря на укоротившийся в преддверии зимы световой день. Когда сизые сумерки, наконец, сменились непроглядной ночной темнотой, Киллиан выскользнул из хижины с дорожной сумкой наперевес и огляделся. Вокруг никого не было: во тьме он теперь мог определить это не хуже, чем при дневном свете. Жители деревни некроманта, несмотря на свою мерзкую нечеловеческую природу, похоже, пытались вести образ жизни, похожий на людской. Они ложились спать с приходом темноты, хотя Киллиан знал, что они могли менять свой распорядок, как пожелают — сон требовался им куда меньше, чем обычным людям.
Что ж, сейчас мне, можно сказать, повезло, что они так хотят быть похожими на людей, — подумал Киллиан и устремился сквозь темноту.
На поляне он появился первым. Ренард мешкал. Хотя, впрочем, нетрудно было понять, почему: для него куда сложнее отслеживать приход темноты, он ведь всегда живет в темноте.
Надо было, наверное, подать ему какой-нибудь сигнал. Позвать его… пусть он возненавидел бы меня за это, надо было…
Его размышления прервались тихим, едва уловимым шелестом промерзшей травы. Киллиан затаился в своем укрытии, но вскоре увидел на поляне Ренарда с дорожной сумкой наперевес.
— За тобой никто не шел? — почти шепотом спросил он.
Слепой жрец склонил голову.
— Я бы услышал его, даже если бы он постарался вести себя тише, чем ты. Никого не было.
Киллиан усмехнулся.
— Не будем терять времени. Идем.
— Куда? — вдруг донеслось из ночного мрака. Голос был женским и хорошо знакомым Киллиану.
Мелита.
Она выплыла из темноты тихо, словно неупокоенная душа из древних мифов. Похоже, чувствительный слух Ренарда и острое ночное зрение Киллиана не смогли уловить ее походку. Судя по всему, эта хитрая бестия затаилась здесь в ожидании довольно давно — на темных волосах, обрамляющих фарфоровый овал лица, проступили полоски инея. Однако Мелита не дрожала, а дыхание срывалось с ее губ без клубов пара, несмотря на суровый холод.
Холодная, — подумал Киллиан, ощутив волну отвращения, прокатившуюся по его телу, — мертвая…
— А я говорила Ланкарту, что вы что-то задумали, — нежным голосом прощебетала она. — Я наблюдала за вами с момента отъезда Бенедикта. Не слышала, о чем вы шептались на поляне, но предположила, что великий палач Арреды решил оставить моего мужа с носом. Он поручил вам сбежать.
Похоже, Мелита была уверена в своей правоте.
— Харт, — окликнул Ренард. Из ножен выскользнул меч. — Слышишь?
Киллиан не слышал, но видел. Темнота милостиво расступилась перед ним, когда множество силуэтов, в которых угадывались жители мертвой деревни, скрывавшихся прежде за деревьями, приблизились к поляне, замкнув ее в круг. Мелита стояла чуть ближе остальных, она выступала лидером этого мертвого ополчения.
— Дражайший супруг не хотел слушать, — пропела она. — Он бывает излишне легкомысленным, несмотря на мудрость веков. Он верил вам, мальчики. А вы его предали.
Киллиан тоже извлек меч из ножен, приготовившись к схватке.
— Только не запнись, — прошипел он Ренарду.
— Себе это скажи, — буркнул тот.
Мертвецы подступали. Кто-то из них был вооружен — возможно, потому что привык носить оружие в прошлой жизни. Другие же имели при себе вилы или грабли. Кто-то и вовсе был безоружен.
Нас двое. Противников около трех дюжин. Справимся? — нервно подумал Киллиан. Он взглянул на Ренарда и понял, какого ответа может от него ждать. — Справимся, или умрем, пытаясь.
Впрочем, здесь, в деревне некроманта пугала не столько физическая смерть, сколько то, что ожидает после. Киллиан не мог представить себя или Ренарда одним из полумертвых чудищ Ланкарта. Он попросту отказывался считать такой вариант возможным.
Значит, будем справляться.
— Спина к спине! — скомандовал Ренард.
Они с Киллианом тут же встали спиной друг к другу и приготовились обороняться.
— А где же твой муженек, Мелита? — ядовито спросил Киллиан. — Плачет из-за нашего предательства в своей хижине? Или этот хромоногий не решился попробовать самолично нас остановить?
— Ты ведь не справишься без него, глупышка, — покачала головой Мелита. — Ты — эксперимент. В тебе происходят изменения, и только Ланкарт способен тебе помочь. Убегать глупо с твоей стороны. А ты, Ренард? Если согласишься стать одним из нас, Ланкарт может наделить тебя зрением.
— Спасибо, мне и так неплохо.
Трое с вилами и граблями, бросились на него.
— Не повредите его! Мальчишка ценен в нынешнем состоянии! — кричала Мелита.
Это указание Киллиан решил обернуть себе на пользу. Оттеснив Ренарда в сторону, он закрыл его собой и бросился наперерез напавшим мертвецам. И те действительно отступили, исполняя указ Мелиты. Киллиан не стал медлить. Он позволил инстинктам, пробудившимся в нем с момента перевоплощения, разгуляться всласть. Никогда прежде он не испытывал такой искренней, чистой жажды кровопролития. Меч в его руке обратился в неуловимое смертоносное оружие, против которого мертвецы Ланкарта были ничтожеством. Киллиан нанес несколько рубящих ударов — отсек кому-то руку, распорол грудь, взрезал горло. Из тел марионеток некроманта текла не кровь, а густая черная жидкость, от которой будто веяло неизвестной жуткой болезнью. Кто-то из них завывал от боли, другие, похоже, боли не чувствовали, потому что колдун при воскрешении не дал им такой возможности.
Проклятые богами твари! — с ненавистью подумал Киллиан. — Пусть лучше меня разорвут бесы, чем я стану одним из вас!
Атака марионеток некроманта превратилась в беспорядочную кутерьму. Кто-то бросался бежать, другие оттесняли Мелиту в надежде защитить ее для колдуна. Ренард не отставал от Киллиана и бросался в атаку. В какой-то момент Харт побоялся, что он без разбора полоснет мечом и его, но тут же отринул эту мысль. Он вспомнил слова Ренарда.
Перепутать тебя с кем-либо в этой деревне сложно. Теперьсложно. Потому что теперь ты один здесь пахнешь мускусом.
Киллиан ухмыльнулся в пылу схватки.
Подумать только, а ведь работа Ланкарта оказалась полезной. Ренард меня не тронет, потому что узнает по запаху!
Другая мысль стала не менее удивительной для молодого жреца. Он понял, что перестал бороться с инстинктами хаффрубов. Сейчас он работал с ними в связке, и собственная смешанная природа не вызывала в нем прежнего страха.
Кто-то из мертвецов Ланкарта налетел, отвлекая его от раздумий. Он то ли забыл наставления Мелиты, то ли не слишком разбирал, на кого бросается. Вилы почти промазали, но одним зубцом воткнулись глубоко в правое плечо Киллиана, и из его горла вырвался громкий стон. Боль была сильной. Отрезвляющей. Пьянящий дух жажды крови поутих, оставив на месте прежнего полумонстра простого человеческого юношу.
— Харт! — услышал он оклик Ренарда.
Киллиан кое-как повернулся, вырвав зубец из плеча. Кровь полилась из раны, и он мгновенно ощутил слабость и дурноту. Пыл схватки и агрессия, на которую так много сетовал Бенедикт, оставили его в самый неподходящий момент. А вдобавок правая рука непослушно повисла плетью, не желая больше подниматься. Меч выпал.
Ренард сумел разделаться с противником нечеловечески быстро.
— Чую твою мускусную кровь! — крикнул он. — Сильно задело?
— Проткнуло, — проскрипел Киллиан, поднимая меч левой рукой.
Бесполезно, — подумал он. — Левой я сражаться не смогу, мы обречены…
— Куда? — не унимался Ренард.
Киллиан не хотел об этом думать — от мыслей о ране боль обычно становилась сильнее.
Обычно. Но не сейчас.
Он вдруг понял, что кровотечение, так напугавшее его в первое мгновение, замедлилось.
— Харт! Проклятье, даже не думай…
— В плечо, — упавшим голосом отозвался Киллиан. Пускаться в дальнейшие объяснения явно не следовало, и он решил оставить их на более благоприятное время. — Жить буду. Давай выберемся отсюда!
Ренард продолжал сражаться с мертвецами.
— Ты видишь препятствия в темноте? — скороговоркой произнес он.
— Ясно, как днем.
— Веди меня!
Киллиан оторопел бы, если б выдался более подходящий момент. Хотя Ренард уже не первый раз при нем признавал наличие своего недуга, это каждый раз поражало и дезориентировало на пару мгновений.
Но времени на дезориентацию не было. Разглядев просвет среди мертвецов Ланкарта, Киллиан потянул Ренарда за рукав и повлек в темноту леса.
— По обе стороны живые трупы! — крикнул он.
— Слышу! — отозвался Ренард.
Несколько быстрых атак, во время которых слепой жрец ориентировался то ли по шелесту ветра, то ли по запаху — и брызги черной вязкой жидкости, служившей кровью марионеткам Ланкарта, разлетелись в стороны.
— Коряга! Сейчас! — крикнул Киллиан. Он не ожидал, что у Ренарда получится преодолеть препятствие, но слепец ориентировался безупречно. Казалось, его просьба «веди меня» была простой насмешкой.
Мертвецы некроманта безнадежно отставали.
Где-то в отдалении кричала Мелита, но голос ее все стихал и стихал, пока два жреца Красного Культа мчались прочь.
***
Слабость от раны настигла Киллиана удивительно нескоро. Казалось, ему удалось пробежать почти час, прежде чем ноги предательски подкосились, заставив его рухнуть на землю.
Ренард остановился, заслышав шум, и оказался рядом в одно мгновение.
— Харт? — позвал он.
— Я… — Киллиан хотел добавить «в порядке», но быстро осознал, что от этой лжи никому не будет никакой пользы. По крайней мере, не сейчас. — Выдохся, — честно сказал он.
— Ты ранен, — напомнил Ренард.
Киллиан прислушался к своим чувствам. Рана на плече ныла, но не так сильно, как мог бы болеть глубокий прокол вилами. Да и крови, судя по всему, он потерял не так уж много, даже несмотря на бег.
— Кровотечение быстро остановилось, — устало произнес он. — Сейчас… просто болит.
Ренард присел рядом с ним.
— Надо обработать. Иначе нам Бенедикта не нагнать.
Киллиан нехотя начал снимать дорожный доспех Культа и, шипя и морщась, освобождать плечо от прилипшей одежды. Кровь запеклась, образовав липкую корку.
Ренард занес руки над плечом и начал водить ими по воздуху, будто прислушиваясь к чему-то.
— Эм… что ты делаешь? — нервно усмехнулся Киллиан, стараясь отвлечься от боли.
— Стараюсь почувствовать рану. Температура будет выше. Не мешай.
Киллиан хмыкнул. Пожалуй, ему еще много лет предстоит привыкать к тому, как слепой жрец общается с миром.
Руки Ренарда безошибочно замерли над раной и аккуратно опустились на ее края. Киллиан зашипел от боли.
— Терпи, — последовал незамедлительный приказ. Затем — еще пара мгновений изучения. — Кровь действительно остановилась. Твоя рана пахнет восстановлением. Еще далека от этого, но быстро к нему движется. — Ренард задумчиво хмыкнул. — Ты исцеляешься быстрее обычных людей.
— Занимательно, — буркнул Киллиан.
— Но не так быстро, как хаффрубы.
— Я заметил.
— Все равно надо перевязать.
Ренард полез в дорожную сумку и нашарил в ней несколько длинных чистых тряпиц.
После быстрого бега некоторое время жрецы не чувствовали ночного холода, но теперь он начал постепенно прокрадываться к ним. К концу перевязки Ренард уже заметно дрожал. Кончики пальцев скользнули по грубому участку зарубцевавшейся после ожогов кожи Киллиана. Ренард нахмурился, остановившись.
— А это что? — спросил он.
Киллиан покривился, отмахнувшись от него.
— Это было давно. Не бери в голову.
— Похоже на ожог.
— Бенедикт не рассказывал, откуда это?
Губы Ренарда сжались в тонкую линию.
— Упоминал, что ты побывал в пожаре.
— Стало быть, и рассказывать нет смысла. Это оттуда.
Ренард задумчиво склонил голову.
— Ясно. Не хочешь об этом. Слышно по голосу. — Когда Киллиан не ответил, Ренард протяжно вздохнул и сел на мерзлую землю. — Знаешь, я иногда задумываюсь, замечал бы я эту разницу в настроениях людей, будь у меня зрение. Я много лет находился бок о бок с Иммаром, и могу точно сказать, что он гораздо хуже понимает, что чувствует собеседник. Он к этому… слеп.
Киллиан поднялся на ноги, пошатнулся, но равновесие удержал.
— Послушай, тебе бы тоже встать, — наставническим голосом сказал он. — Замерзнем к бесам, если станем здесь рассиживаться. А еще за нами гонятся мертвецы.
— Не гонятся, — возразил Ренард, хотя совету последовал и с земли поднялся. — Я краем уха слышал, что мертвецы Ланкарта привязаны к своему хромому хозяину и далеко от него отойти не могут. Поэтому они и пытались удержать нас там, на поляне. Потому что не могут пуститься в погоню.
Киллиан вздохнул.
— Что ж… тогда нам, пожалуй, стоит здесь заночевать? Развести… костер?
Ренард кивнул.
— Я разожгу сам, — примирительно сказал он.
— А говорил, что не хочешь нянчиться, — покривился Киллиан. — Эта рана не настолько вывела меня из строя, я еще в состоянии…