Цель, ради которой Дана отправился в море, была им достигнута — он вылечился. Затем окончил Гарвардский университет, стал юристом, и вот тогда, в ожидании судебных дел, которые он должен вести, он и написал свою путевую книгу. Надо сказать, что рекламу он себе создал весьма эффективную. Когда книга обрела успех, недостатка в клиентуре он не испытывал. Однако не следует думать, будто клиентов привлекала просто литературная слава Даны. Нет, по книге было видно, что автор человек основательный, правдивый, он же не вымыслами какими-нибудь читателей потчует, а дело говорит, рассказывает все, как было в действительности, сопровождая свое повествование разумными и в то же время ненавязчивыми суждениями.
Рукопись по достоинству оценили родственники и друзья, а также крупный нью-йоркский издатель. Оценил, однако ни вида, ни слуха не подал. Когда же Дана обратился к нему с письмом, желая наконец узнать о судьбе своего произведения, тот ответил, что, пожалуй, издаст эту рукопись, но, не надеясь на успех, готов уплатить лишь за право публикации — без последующей платы с тиража. А в дальнейшем тиражи пошли вверх и, как стороной узнал Дана, издатель нажил на его книге тысяч десять, уплатив ему всего лишь двести пятьдесят долларов.
Для того чтобы лучше представить себе, чем же могла поразить читателей-современников книга Даны, следует проделать простой опыт — открыть для сравнения любой «морской» роман самого известного литературного соотечественника Даны (и, понятно, его знакомого) — Джеймса Фенимора Купера. Сам Дана в предисловии осторожно намекнул, что его книга по стилю совсем не куперовский «Красный корсар». Но сравнение получится особенно наглядным, если рядом с повестью «простого матроса» положить «Мерседес из Кастильи». Этот роман Купера о путешествии Колумба и «Два года на палубе» Даны вышли одновременно, но, кажется, что принадлежат разным эпохам!
И дело не только в стиле. Море в то время играло огромную роль в жизни страны, служило средством передвижения, источником существования, театром военных действий. Соответственно «морская» литература, как художественная, так и документальная, затрагивала центральные национальные проблемы. Фенимор Купер создавал не только «морские» романы, он писал также историю флота, где четко прослеживается мысль, что история американского флота — это история Соединенных Штатов. Но в документальном или романтическом жанре автор «Красного корсара», «Лоцмана» или «Мерседес из Кастильи» писал о прошлом, к тому же, как говорили, на языке «поэзии соленых волн». Не будем преуменьшать выдающихся достоинств поэзии тех времен, которая, кстати, производила в свое время на читателей сильнейшее впечатление. И вдруг Ричард Генри Дана своей книгой развеял магические чары, устранил всякую дистанцию во времени и пространстве, открыв перед читателем картину морской жизни как обычной повседневности.
Задача Даны — привлечь внимание к жизни на море, в то же время не идеализируя, не героизируя ее. Небольшое судно, затерянное в океане, — клеточка общества, и потому, вступив на палубу, естественно посмотреть и обсудить, как решаются здесь те же злободневные проблемы, что и на суше. Вес каждой детали жизни на судне, попадающей в поле зрения повествователя, определяется ее универсальным значением — нравственным, политическим и, наконец, хозяйственным. Речь идет о людях, работающих в море и в то же время живущих в обществе, а нравы общества, его возможное совершенствование составляют предмет постоянного пристального внимания Даны, потомка пилигримов-преобразователей, прибывших в Новый свет исключительно ради дерзкого эксперимента — обновления человечества. Многие надежды отцов-пилигримов уже развеялись как иллюзорные, но все же их потомок остается проповедником и воспитателем, хотя и ненавязчивым. Он внимательно присматривается к этой особой породе людей, к морякам, понимая, что особые условия их существования и труда тем отчетливее обостряют проблемы, решение которых не может не волновать каждого достойного гражданина.
Страницы, где описываются произвол капитана и телесные наказания на «Пилигриме», произвели в свое время потрясающее впечатление. И не только потому, что о грубости морских нравов никто прежде не говорил во весь голос, а потому, что это оказалось доложено так просто, ясно и непосредственно, как повседневный факт.
Позиция «простого матроса», от лица которого ведется повествование, была выдержана автором книги с большим умением и тактом. Конечно, ведь перед нами не простой матрос, а новоанглийский брамин, оказавшийся на время на его месте, и это не просто формальная подмена. Дана и так извинялся перед своими читателями за то, что им, возможно, было допущена излишняя грубость выражений и непритязательность описаний, а реальность морской службы была в действительности куда более суровой. Но как этап «Два года на палубе» сыграли роль весьма значительную.
Прямо по следам Даны шел еще один крупнейший «морской» писатель, довольно широко у нас известный — Герман Мелвилл. Он высоко ценил Дану, подружился с ним, хотя взгляд Мелвилла оказался не только более жестким, но и по-иному направленным. Если Дана был просветителем, проповедником, реформатором, убежденным, что все дело в улучшении условий морской службы и царящих там нравов, то Мелвилл, потрясший читателей картинами человеческого неистовства, стремился гораздо глубже заглянуть в природу добра и зла. Продвигаясь в освоении литературно-символического «моря» дальше, автор «Белого бушлата» и «Моби Дика» всегда оглядывался на Дану как на лидера, проложившего ему путь. Нет никакого сомнения, что это впервые публикуемое в нашей стране произведение Ричарда Генри Даны в силу своих больших познавательных и художественных достоинств будет с интересом встречено нашими читателями.
Д. М. Урнов, доктор филологических наук
ПРИЛОЖЕНИЯ