Марксистская тактика социал-демократии основана на признании реальных классовых интересов трудящихся. Ее не могут сбить с пути идеологии, даже если последние кажутся укорененными в сознании людей. В результате своего марксистского способа понимания она знает, что те идеи и идеологии, которые внешне не имеют материальной основы, отнюдь не сверхъестественны и не наделены духовным существованием, оторванным от телесного, а являются традиционными и устоявшимися выражениями прошлых классовых интересов. Именно поэтому мы уверены, что перед лицом огромной плотности классовых интересов и реальных текущих потребностей, даже если они мало осознаются, ни одна идеология, уходящая корнями в прошлое, какой бы мощной она ни была, не сможет долго сопротивляться. Эта базовая концепция также определяет форму нашей борьбы против власти этой идеологии.
Те, кто считает идеи автономными силами в сознании людей, которые спонтанно возникают или проявляются благодаря странному духовному влиянию, могут выбрать один из двух способов привлечь людей к своим новым целям: они могут либо напрямую бороться со старыми идеологиями, демонстрируя их ошибочную природу с помощью абстрактных теоретических рассуждений, и таким образом пытаться свести на нет их власть над людьми; либо они могут попытаться привлечь идеологию на свою сторону, представляя свои новые цели как следствие и реализацию старых идей. Возьмем пример религии.
Религия является самой мощной среди идеологий прошлого, которые господствуют над пролетариатом и используются в попытке сбить его с пути единой классовой борьбы. Сбитые с толку социал-демократы, ставшие свидетелями строительства этого мощного препятствия на пути к социализму, пытались бороться с религией напрямую и доказать ошибочность религиозных доктрин — так же, как ранее пытался буржуазный национализм, — чтобы разрушить их влияние. Или, с другой стороны, они пытались представить социализм как улучшенное христианство, как истинное воплощение религиозной доктрины, и таким образом обратить христианских верующих в социализм. Но эти два метода потерпели неудачу везде, где их пробовали; теоретические нападки на религию не имели успеха и усиливали предубеждение против социализма; точно так же никого не убедили нелепые социал-демократические попытки облечь социализм в христианские атрибуты, потому что традиция, к которой крепко привязаны люди, — это не просто христианство в целом, а конкретная христианская доктрина. Было очевидно, что обе эти попытки обречены на провал. Поскольку теоретические рассуждения и дебаты, сопровождавшие эти попытки, фокусируют ум на абстрактных религиозных вопросах, они уводят его от реальной жизни и укрепляют идеологическое мышление. Вера вообще не может быть атакована теоретическими доказательствами; только когда ее основа — старые условия существования — исчезает и перед человеком возникает новая концепция мира, возникают сомнения относительно доктрин и древних догм. Только новая реальность, которая все яснее проникает в сознание, может ниспровергнуть веру, передаваемую из поколения в поколение; конечно, необходимо, чтобы сознание человека ясно осознало эту реальность. Только через контакт с реальностью разум освобождается от власти унаследованных идей.
Вот почему марксистская социал-демократия даже в самых смелых мечтах не могла бы подумать о борьбе с религией с помощью теоретических аргументов или о попытке использовать религию в своих целях. Оба этих подхода способствовали бы искусственному сохранению абстрактных идей, вместо того чтобы позволить им медленно рассеиваться. Наша тактика заключается в том, чтобы заставить рабочих лучше осознать свои реальные классовые интересы, показать им реальность этого общества и его жизни, чтобы больше ориентировать их сознание на реальный мир сегодняшнего дня. Тогда старые идеи, которые больше не находят подпитки в реальности жизни пролетариата, отступают, не подвергаясь прямой атаке. Что думают люди о теоретических проблемах, нас не касается, пока они вместе с нами борются за новый экономический порядок социализма. Вот почему социал-демократия никогда не говорит и не дискутирует о существовании Бога или религиозных противоречиях; она говорит только о капитализме, эксплуатации, классовых интересах и необходимости для рабочих вести коллективную классовую борьбу. Таким образом, сознание отвлекается от второстепенных идей прошлого, чтобы сосредоточиться на сегодняшней реальности; эти идеи прошлого, таким образом, лишаются своей силы сбивать рабочих с пути классовой борьбы и защиты их классовых интересов.
Конечно, этого нельзя достичь сразу. То, что остается окаменевшим в сознании, может лишь медленно размываться и растворяться под воздействием новых сил. Сколько лет прошло, прежде чем большое число христианских рабочих Рейнланд-Вестфалии покинуло Центрум [12] ради социал-демократии! Но социал-демократия не позволила сбить себя с пути; она не пыталась ускорить обращение христианских рабочих путем уступок их религиозным предрассудкам; она не была нетерпелива к скудости своих успехов и не позволила соблазнить себя антирелигиозной пропагандой. Она не теряла веры в победу реальности над традицией, твердо держалась за принцип, не допускала тактических отклонений, которые могли бы создать иллюзию более быстрого пути к успеху; она всегда противопоставляла идеологию классовой борьбе. И сейчас плоды ее тактики продолжают созревать.
То же самое и с национализмом, с той лишь разницей, что при работе с ним, в силу того, что это более новая и менее окаменевшая идеология, мы менее готовы избежать ошибки борьбы в абстрактно-теоретической плоскости, а также ошибки компромисса. И в этом случае нам достаточно сделать акцент на классовой борьбе и пробудить классовое чувство, чтобы отвлечь внимание от национальных проблем. И в этом случае вся наша пропаганда может оказаться бесполезной против силы националистической идеологии;[13] более всего может показаться, что национализм делает наибольшие успехи среди рабочих молодых наций. Так, христианские профсоюзы Рейнской области добились наибольших успехов одновременно с социал-демократией; это можно сравнить с явлением национального сепаратизма, который представляет собой часть рабочего движения, придающую большее значение буржуазной идеологии, чем принципу классовой борьбы. Но до тех пор, пока такие движения на практике способны лишь следовать за буржуазией и тем самым возбуждать против себя чувства рабочего класса, они будут постепенно терять свою силу.
Поэтому мы сошли бы с рельсов, если бы хотели привлечь рабочие массы к социализму, будучи более националистичными, чем они, поддавшись этому явлению. Этот националистический оппортунизм может, в крайнем случае, позволить привлечь эти массы внешне. Внешне для партии, но это не привлечет их к нашему делу, к социалистическим идеям; буржуазные концепции будут продолжать управлять их умами, как и прежде. И когда наступит решающий момент, когда им придется выбирать между национальными и пролетарскими интересами, внутренняя слабость этого рабочего движения станет очевидной, как это происходит сейчас в сепаратистском кризисе. Как мы можем сплотить массы под нашим знаменем, если мы позволяем им стекаться под знамена национализма? Наш принцип классовой борьбы может победить только тогда, когда другие принципы, манипулирующие людьми и разделяющие их, станут неэффективными; но если наша пропаганда повышает репутацию этих других принципов, мы подрываем наше собственное дело.
Вследствие вышеизложенного, было бы полной ошибкой стремиться бороться с националистическими чувствами и лозунгами. В тех случаях, когда они глубоко укоренились в головах людей, их нельзя устранить теоретическими аргументами, а только более мощной реальностью, которой позволено действовать на сознание людей. Если начать говорить на эту тему, то сознание слушателя сразу же ориентируется на почву национализма и может мыслить только в терминах национализма. Поэтому лучше вообще не говорить об этом, не ввязываться в это. На все националистические лозунги и аргументы в ответ будет звучать: эксплуатация, прибавочная стоимость, буржуазия, классовое господство, классовая борьба. Если они говорят о своих требованиях национальных школ, мы обратим внимание на недостаточность обучения детей рабочих, которые учатся не более чем тому, что необходимо для их последующей жизни в отрыве от производства на службе у капитала. Если они говорят о вывесках на улицах и административных должностях, мы будем говорить о несчастье, которое вынуждает пролетариев эмигрировать. Если они говорят о единстве нации, мы говорим об эксплуатации и классовом угнетении. Если они говорят о величии нации, мы будем говорить о солидарности пролетариата всего мира. Только когда великая реальность сегодняшнего мира — капиталистическое развитие, эксплуатация, классовая борьба и ее конечная цель — социализм — полностью пропитает сознание трудящихся, мелкобуржуазные идеалы национализма поблекнут и исчезнут. Классовая борьба и пропаганда социализма являются единственным эффективным средством сокрушения власти национализма.