Сара призналась в этом матери, и Мэри, у которой столь упорные, но не выходящие за рамки приличий ухаживания не вызывали никаких опасений, посоветовала дочери принять какое-нибудь из приглашений.
«Если ты права, - сказала Мэри, - то само твое согласие немедленно остудит его пыл». Но Сара не была уверена в этом. Ей казалось, что он хочет сделать ее покорной.
В дверь постучали.
- Войдите, - разрешила Сара.
Вошла Кармен, горничная, и присела, делая книксен. Занятая своими мыслями, Сара даже не поинтересовалась, что ей нужно.
- Отнеси часть этих роз в комнату сеньориты Дианы. Здесь их слишком много, - приказала она.
Несколько букетов уже перекочевали в комнату Дианы, но Сара надеялась, что подруга не будет возражать против новых цветов.
- Да, сеньорита, - ответила Кармен и, помолчав, добавила: - Вас дожидается посетитель. Он в южной гостиной.
- Кто?
Кармен подала серебряный поднос с единственной визитной карточкой. Пробежав глазами восторженное послание, Сара сразу же догадалась, кто его передал. Она перевернула карточку и прочла: Гильберто Агуэрро. Много же ему понадобилось времени, чтобы устать, наконец, от вежливых холодных отказов и явиться лично. А ведь во время первой их встречи он показался Диане весьма напористым и беспардонным.
- Передай ему, что я выйду через несколько минут.
- Да, сеньорита. - Кармен кивнула и снова сделала книксен. - Я доложу, а потом займусь розами.
Когда дверь за горничной закрылась, Сара поспешила к туалетному столику, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Но для этого ей пришлось переставить несколько букетов на стол. Наконец она принялась изучать свое отражение, но смотрела невидящими глазами, испытывая противоречивые чувства.
Еще несколько минут назад она думала, что была бы рада его визиту, потому что видела в нем возможность поставить нахала на место и потребовать, чтобы он прекратил забрасывать ее цветами и приглашениями. Но сейчас ей отчаянно захотелось последовать совету матери и отправиться с ним куда-нибудь. Пусть даже он сердцеед, решивший во что бы то ни стало завоевать ее расположение. Ну и что? Почему бы ей не появиться с ним в обществе?
Сара вздохнула. Да, ему все-таки удалось заинтриговать ее. Ее интерес постепенно расцвел, как расцвели присланные им розовые бутоны. Приходилось признать, что и Сара воспринимала внимание Гильберто как вызов.
Девушка решила, что если она примет его предложение, ей, вероятно, предстоит рискованная игра. Пусть. Эта затея может оказаться восхитительной. После Нового года в Мехико становилось невероятно скучно. А ей, Саре, выпадает возможность приятно провести это время. Что может быть лучше? В общем, она решила, что примет вызов. Она пустит в ход весь свой ум, все свое очарование, постарается свести его с ума, а когда он попадется в расставленные сети, прекратит встречаться с ним. Вот лучший способ поставить его на место. Слегка припудрившись, Сара улыбнулась своему отражению. Ну что ж, пусть знает, каким может быть презрение женщины.
Она бесшумно вошла в южную гостиную. Он не почувствовал ее присутствия и продолжал стоять спиной к ней, глядя в окно. Вопреки всеобщей моде, Гильберто был подстрижен довольно коротко. Вьющиеся каштановые волосы и непринужденная поза почему-то напомнили Саре Давида Микеланджело. И вдруг ей захотелось запустить пальцы в его густую шевелюру и взъерошить ее - совершенно не подобающее леди побуждение. Боже мой, что это с ней происходит?
Сегодня его одежда была в совершенно другом стиле - простая голубая сорочка, заправленная в серые брюки. Ничего облегающего. Обыкновенный, довольно небрежный костюм. И все же нынешний наряд гораздо сильнее подчеркивал изящную мужественность его фигуры, чем вызывающее бесстыдство его бального наряда. Сегодня он показался Саре похожим на грациозную пуму, бывшую в здешних краях олицетворением жизненной силы и мощи.
Видимо, ощутив наконец ее присутствие, он обернулся лицом к ней:
- Вы здесь!
- Да. Чему вы удивляетесь? Разве моя горничная не предупредила вас о моем приходе?
- Предупредила, но я ей не поверил.
- Довольно странно…
- Видите ли, после того как на все мои приглашения вы отвечали вежливым отказом…
- Не одно из ваших предложений меня не заинтересовало.
Гильберто нахмурился, но Саре показалось, что от этого его лицо стало даже более прекрасным, почти неотразимым и чрезвычайно мужественным. Он шагнул к ней:
- Я предлагал вам столько всяких увеселений… Не может быть, чтобы вы вовсе не любили развлекаться. Видимо, мне следует сделать вывод, что я вам не нравлюсь.
- Какое смелое предположение! - улыбнулась Сара и решила сменить тему, чтобы заставить его защищаться. Неужели он думает сыграть на ее чувстве вины? Нет, он ее недооценивает. - Вы всегда так прямолинейны? Вам не кажется, что вы переступаете границы вежливости?
На губах Гильберто заиграла усмешка. Его хитрые темно-карие с золотистым ободком глаза расширились. Сара почувствовала, как глухо забилось сердце, как сбилось дыхание.
Как жаль, что такой привлекательный молодой человек оказался ловеласом, не стоящим ее внимания.
- Кстати, о вежливости. Не предложите ли мне присесть? - Он вытащил из кармашка брюк золотые карманные часы и взглянул на них. - Мне кажется, подходит время чая. Да к тому же я забыл позавтракать. Я не слишком обеспокою сеньориту, если попрошу чего-нибудь легкого к чаю? Какой-нибудь бисквит?
Прикрыв рот рукой, Сара попыталась спрятать расплывающуюся на губах улыбку. Неисправимый наглец. Ну ладно. Ведя свою продуманную партию, он точно рассчитал, что сказать, чтобы вновь занять наступательную позицию.
Приняв беззаботный вид, Сара взмахнула рукой:
- О, конечно. Пожалуйста, садитесь. Я сейчас велю Кармен подать чай. - Она направилась к двери и позвонила в колокольчик. Повернувшись к нему, Сара объяснила со слащавой улыбкой:
- Вот уж никак не ожидала, что вы останетесь. Вы ведь, должно быть, очень занятой человек, а я и в мыслях не имела задерживать вас, отрывать от чего-нибудь… или кого-нибудь более значительного.
Гильберто лукаво прищурился и изучающе посмотрел Саре прямо в глаза. Она буквально оцепенела. Его глаза зачаровывали ее и манили. А какие густые длинные ресницы! Мужчине такие совершенно ни к чему. Сара почувствовала, что не готова достойно выдержать такой взгляд, и, все еще не желая сдаваться, отвернулась.
- Садитесь же.
- Con permiso, после вас, сеньорита. - Он указал на кушетку у окна, обитую блестящей парчой, и склонился в поклоне.
Как же Сара не подумала? Ни один джентльмен не сядет прежде дамы. Волей-неволей она снова позволила ему взять над собой верх и показать ей свое безупречное воспитание.
Нет, ей нельзя терять голову. Чтобы осуществить свои планы, ей нужно остерегаться его хитростей. А главное, прекратить восхищаться его красивой внешностью.
Наклонив голову в знак признания его превосходных манер, она подобрала юбки и присела на краешек кушетки. Он сел с другого края. Появилась Кармен, и Сара перехватила ее кокетливый восхищенный взгляд, брошенный в сторону Гильберто.
- Принеси нам чаю, Кармен. И что-нибудь легкое для сеньора, - поспешила отправить горничную Сара.
На какое-то мгновение девушка даже засомневалась, возможно ли вообще осуществить ее намерения. Наедине с Гильберто она чувствовала себя как рыба в воде, их словесные дуэли забавляли Сару и казались как раз такими, как нужно для ее целей. Но стоит появиться какой-нибудь женщине, как Сара тут же начинала чувствовать себя лишней. Сможет ли она не выйти из своей роли, появившись с ним на людях? Выдержит ли восхищение других женщин, смотрящих ему вслед?
Будто прочитав ее мысли, он спросил:
- Так все же какие развлечения вам по вкусу? Вы говорите, что мои предложения вас не увлекли, но моя фантазия истощилась. Против чего вы не станете возражать, Сара?
- Вы хотите узнать, куда я соглашусь отправиться с вами? - переспросила девушка, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. Она просто пыталась выиграть время, тщетно пытаясь представить себе место, где им встретится как можно меньше женщин.
- Ну да, со мной, - слова его прозвучали насмешливо. - Если вам угодно, я могу официально переговорить с вашим отцом…
- В этом нет необходимости, - отрезала она, - моя семья вполне современная. Мне позволяют самой выбирать себе друзей. - Она помолчала, задумавшись. А ведь это идея!
- Должна вам сказать, сеньор, я люблю верховую езду. Я бы не возражала прокатиться верхом по парку.
На красивом лице Гильберто появилось было разочарование, но он быстро справился с собой и улыбнулся.
- Ну что ж, если вам угодно. Признаться, я выбрал бы более… людное место. Но прогулка верхом - это замечательно. Буду счастлив сопровождать вас. Могу я предложить вам лошадь? Или у вас есть своя?
- Благодарю вам за предложение, но у меня есть чистокровная лошадь. Я не люблю, когда она простаивает.
- Тогда… Скажем, завтра, после завтрака?
- Замечательно.
- Предлагаю отправиться в парк Аламеда. Там много дорожек для верховой езды.
Сара часто бывала в этом парке и прекрасно знала его. Он располагался почти в центре города и занимал огромное пространство, заросшее тропической растительностью. Кроме того, там были разбиты аллеи и устроены многочисленные фонтаны. Наездник легко мог проехать там несколько миль, не встретив никого на своем пути. Женщин же там было вообще не очень много. И все-таки этот парк считался вполне респектабельным местом для человека из общества. Взвесив все это, Сара воспрянула духом.
Вошла Кармен с огромным серебряным подносом, и Саре пришлось исполнить роль радушной хозяйки. Кармен, видимо желая обратить на себя внимание гостя, превзошла саму себя. Она подала не только традиционный в это время дня чай, но и кофе, а также какао - этот любимый в Мексике напиток обычно подают после полудня. На подносе также оказалась горка глазированных пирожных на маленьком хрустальном блюде, маленькие сэндвичи и ваза с фруктами.
Сара отпустила горничную, решив, что чай она сумеет разлить и сама. Поклонившись, Кармен медленно направилась к двери, украдкой оглядываясь и бросая жадные взгляды на Гильберто.
Но Саре, конечно заметившей эти красноречивые взгляды, пришлось признать, что Гильберто даже не взглянул в сторону весьма эффектной служанки.
- Что вам предложить? - спросила Сара.
- Кофе, пожалуйста.
- Может быть, какао? - Большинство креолов предпочитали этот напиток и чаю, и кофе.
Гильберто поморщился. Эта гримаса делала его похожим на шаловливого школьника, юного и трогательного, нисколечко не похожего на донжуана. Сара даже пожалела, что это только мимолетное впечатление. Если бы он не был дамским угодником, то с такой прекрасной внешностью, ироничностью, острым умом и обаянием, изысканностью, мужественностью… Сара бросила перечислять его достоинства, потеряв нить рассуждений.
- Какао - слишком сладкий и… чересчур сытный. Видите ли, я хочу полакомиться сэндвичами. Сэндвичи лучше запивать кофе. Я пристрастился к нему, когда был в Италии. Итальянцы просто помешаны на кофе. - Он взглянул на Сару в нерешительности, и спросил: - Можно мне самому взять?
- Пожалуйста.
Она налила ему кофе, себе - чай.
- Не хотите ли сливок или сахара?
- Нет, благодарю, просто кофе.
Она протянула ему чашку с блюдцем. Принимая его, Гильберто случайно коснулся ее пальцев. Щеки Сары внезапно залились краской. Ее охватил жар. Она ощутила внезапное головокружение. Смущенная, она вспомнила, что уже чувствовала нечто подобная, когда танцевала с ним на балу…
Она отвела взгляд, пытаясь скрыть свои чувства, потянулась за своей чашкой и механически, испытывая безотлагательную потребность делать хоть что-нибудь, опустила в чашку с чаем три кусочка сахара.
Господи! Она ведь терпеть не может сладкий чай. Глядя, как коричневый сахар погружается в чай, она грустно покачала головой. Сара решила добавить лимон в надежде умерить сладость.
«Я играю с огнем», - мысленно повторяла она. Как она может надеяться проучить его, если так волнуется от простого случайного прикосновения? Как бы ей не оказаться очередным трофеем… Первый раз в жизни она была не уверена в себе.
Сделав глоток, Сара скривилась. Чай оказался почти таким же сладким, как горячий лимонад, которым поила ее мать, когда болело горло. Не желая признаться перед Гильберто в своей оплошности, Сара выпила залпом остаток чая, стала наливать себе новую порцию и на сей раз положила только один кусочек сахара, как обычно.
- На этот раз вы положили только один кусочек, - заметил гость сочным баритоном. - Знаете, сеньорита, а я не могу пить слишком сладкий чай. Он становится похожим на какао, - заговорщически добавил Гильберто.
- Сейчас все помешаны на сладком чае. Разве вы не знали? - попыталась парировать Сара голоском еще более сладким, чем «сироп», которым она попотчевала себя. Фраза получилась слишком жеманной, и Сара внутренне поморщилась.
Она поставила чашку на блюдце и, сжав кулачки, спрятала их в складках юбки. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не заскрипеть зубами от стыда. Он не только заметил ее оплошность и то, как поспешно она исправила ее, но и сумел пошутить, да еще так забавно. Пообещав впредь быть более осмотрительной, Сара подумала, что он слишком наблюдателен для донжуана, каким она его считала. Все дамские угодники, с которыми ее сводила судьба раньше, оказывались слишком поглощенными собой и не замечали действия простых смертных.
- Не могу поверить, что такая девушка, как вы, Сара, может быть ярой последовательницей моды. Тем более, что вы довольно скоро вернулись к тому, что любите, вопреки всякой моде. При нашей предыдущей встрече вы показались мне настолько разумной, что я решил, будто вы всегда предпочитаете следовать велению собственного рассудка. Это занятное качество и довольно редкое в женщинах.
Вот так неожиданный комплимент. Сара думала, что большинство мужчин не любит решительных женщин, и считала своего отца счастливым исключением. Герберт Йорк восхищался рассудительностью своей жены и всячески подталкивал дочь к тому, чтобы она научилась составлять обо всем собственное мнение. Так что комплимент был в высшей степени необычным и даже подозрительным.
Бормоча слова благодарности, Сара постаралась найти в его лице признаки насмешки или неискренности. Впрочем, если ему так легко удается очаровывать женщин, почему бы ему не быть знатоком и в области комплиментов? Его вполне обычные комплименты, которые он расточал ей на балу, не принесли должного результата. Наверно, он догадался переменить тактику.
Но на лице Гильберто не было заметно никакого коварства. Он, казалось, совершенно искренне наслаждался едой. Похоже, он не солгал, сказав, что голоден. Сара забавлялась, наблюдая, с каким аппетитом он проглотил три сэндвича с мясом, несколько ломтиков вафель с сыром и два куска торта.
Наконец, он допил кофе и потянулся за яблоком. Сара не удержалась, чтобы не поддеть его:
- Я так рада, что наших запасов хватило, чтобы утолить ваш голод.
Весело улыбнувшись ей, он слегка поклонился и, надкусив яблоко, протянул его Саре:
- Хотите присоединиться?
Символ первородного греха! Забавно. Но только на этот раз мужчина предлагал его женщине, а не наоборот, как в Библии. Достойный ответ на ее язвительность.
- Нет, благодарю вас. Я уже сыта.
- Ах, как жаль. Прошу вас поблагодарить от моего имени вашего повара. Все такое вкусное. - Он вытер рот салфеткой и спросил с поистине детской непосредственностью: - А можно еще немножко кофе?
- Конечно, - Сара улыбнулась и взялась за кофейник, твердо решив на этот раз избежать его прикосновений. Но ничего не вышло, он решительно взял ее за руки.
- Неужели вы все еще считаете меня ловеласом? Но согласитесь, если не считать зазорным то, что у меня хороший аппетит, во всем остальном я веду себя как полагается в светских гостиных.
На этот раз Сара покраснела до корней волос. В смущении вырывая у него руки и проклиная предательский румянец, она довольно тихо сказала:
- Видите ли, я всегда полагала, что ловелас, как вы выразились, и есть настоящий «воспитанник светских гостиных»… Бальные залы, гостиные, парки… - Сара нервно сглотнула, - как раз и есть поле его сражений.
- И несмотря на это вы согласились выезжать со мной? Но почему?
- Потому что вы - это вызов! - выпалила Сара и тут же поняла, как это нелепо. Эти первые по-настоящему искренние слова за всю встречу выдавали ее с головой. И кроме того, они были на грани приличия - слишком уж откровенные, слишком.
Сара несколько дней не видела Диану, потому что та, измученная болью, была так слаба, что почти постоянно спала.
Но сегодня она уже чувствовала себя лучше и рада была приходу подруги.
Диана поспешила рассказать Саре все, что знала о человеке со шрамом, о том, что он пытался ее похитить и был, скорее всего, убийцей ее отца. Диана попросила у подруги совета - она все еще не могла решить, говорить ли матери тревожную правду, или хранить молчание в надежде на лучшее.
Сара слушала внимательно, не перебивая, а когда Диана закончила, задумалась.
- Знаешь, Диана, - наконец заговорила она, - а почему бы нам не рассказать обо всем моей маме? Она сумеет найти нужные слова, чтобы предупредить и предостеречь Элизабет, не напугав ее до смерти. Мама не такая прямолинейная, как я.
- Я не понимаю…
- Подумай, мама объяснит Элизабет, какой опасный город Мехико, возможно, даже не упомянув о непосредственной опасности, которой вы постоянно подвергаетесь.
- Ты думаешь, это возможно?
- Думаю, это единственный выход для тебя, пока ты не решишь, как поступить с изобретением. Понимаешь, мне кажется, что если рассказать Элизабет все как есть прямо сейчас, она заставит тебя принять решение, и я боюсь, что оно окажется скоропалительным.
- Возможно, ты права…
Сара внимательно изучала лицо подруги. Их взгляды встретились, и они долго смотрели друг другу в глаза:
- Тебе нужно время, Диана. Ты еще не оправилась после смерти отца. Ты так его любила.
- Как хорошо ты меня знаешь, - вздохнула Диана. - Как ты думаешь, может быть мне стоит решиться и все-таки продать бумаги Сегуину?
- Если честно, я вообще не вижу другого решения. Конечно, ты можешь занять деньги у моего отца, положиться на его помощь и ждать, пока удастся найти покупателя в Штатах…
Ты говорила, что рассматривала такую возможность, но не думаю…
- Да, ты права, я отказалась от этой мысли. - Диана отвернулась и промокнула платком глаза. - Твой отец ясно дал мне понять, что в этом случае до того времени, когда мы с мамой наконец получим хоть что-нибудь, могут пройти многие месяцы. И потом, я просто не могу злоупотреблять…
- Я так и думала, Диана. Значит, выход один. Я понимаю все твои сомнения и очень переживаю за тебя. Но вечно откладывать решение невозможно. Так что если ты не против, я попрошу маму поговорить с Элизабет. А ты, когда все решишь, расскажешь ей остальное. Впрочем, я в любом случае не могу допустить, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Глядя на серьезное лицо Сары, Диана вдруг с новой силой поняла, какая это удача иметь такую подругу. Но на друзей можно только опираться, а трудности и горести жизни приходится преодолевать самому. Вот и Сара говорит о том же: бремя ответственности полностью возложено на ее, Дианины, хрупкие плечи.
- Чертов Сегуин Торрес и его проклятый отчим! - воскликнула Сара.
Диана уже не удивлялась крепким выражениям, которые время от времени проскакивали в речи подруги. Она вела себя гораздо раскрепощеннее Дианы, видимо потому, что долго жила в Европе. Диана же, воспитанная в строгих правилах приличий Юга, органически не могла использовать такие слова даже мысленно.
- Мы так долго друг друга не видели, - продолжала Сара, нахмурившись, - а теперь, когда мы наконец вместе, на нас свалились все эти беды. Стоило тебе отправиться на бал, и что из этого вышло? Не говоря уже о твоем отце… - она остановилась и шлепнула себя по губам. -
Да к тому же, тебе нужно как можно скорее уехать из Мексики. А я так не хочу, чтобы ты уезжала! Конечно, я понимаю, что во мне говорит эгоизм, а уехать тебе все равно придется.
- Я тоже не хочу расставаться с тобой, Сара. Правда, иногда я ужасно скучаю по дому, - призналась Диана. - Но тогда я думаю, как мне будет скучно и пусто без тебя, и снова хочу остаться. - Помолчав, она не смогла удержаться и отказать себе в удовольствии поддразнить подругу: - Вот ты проклинаешь Дона Карлоса Агуэрро. А разве не с его сыном ты вчера провела почти весь день?
Глаза Сары широко открылись, она хотела было что-то сказать, но сдержалась и с улыбкой подтвердила:
- Да. Откуда ты знаешь?
- Мне мама сказала. Ты что-нибудь узнала полезного? Вы говорили о Сегуине?
- Нет. У меня не было времени. Я пыталась тщательно расставить ловушки.
- Какие ловушки?
- Нужно остановить его, а не то я утону в цветах.
- А, понимаю, - улыбнулась Диана, обводя взглядом огромные букеты роз. - Он что, владелец цветочного магазина? - пошутила она.
- А что, очень респектабельное занятие, - Сара попыталась сохранить серьезность, но не смогла, она прерывисто задышала и, обняв Диану, весело рассмеялась.
Смех Сары был таким заразительным, что и Диана не удержалась.
Когда веселье наконец улеглось, Диана спросила:
- И все-таки, что ты имела в виду, когда говорила о ловушках?
- Ты видела сеньора Агуэрро?
- Только мельком, когда он танцевал с тобой. Я даже решила, что знакома с ним, только не могла припомнить,
где мы познакомились. А потом поняла, что он похож на Сегуина.
- Ну а кроме того, что они похожи, ты можешь что-нибудь о нем сказать?
- А что ты хочешь услышать? Ну, он очень красив.
- О-очень красив, - повторила Сара и добавила, - да к тому же прекрасно знает об этом. Настоящий донжуан. Женщины, я сама видела, просто вешаются на него. - Голос ее стал резким от раздражения.
- И?…
- Не выношу таких типов. И хочу сбить с него спесь. Общение с таким человеком для женщины оборачивается сплошным оскорблением!
- И поэтому ты решила «расставить ловушки»? - ехидно поинтересовалась Диана.
Сара довольно улыбнулась, не замечая ехидства подруги, и кивнула:
- Вот именно! Я хочу добиться его любви, а затем бросить, впрочем, не раньше, чем выведаю у него всю подноготную твоего Сегуина.
- Моего Сегуина? Не совсем моего… То есть, совсем не моего! - поспешила исправиться Диана.
Проницательная Сара сощурила глаза. Диана задержала дыхание. Не выдала ли она себя своей поспешностью? Она видела, что Сара думает именно так, и почувствовала непреодолимое стремление довериться ей во всем, рассказать ей даже о своих чувствах, вызванных прикосновениями Сегуина. Да, она все расскажет Саре… Но не раньше, чем узнает побольше о ее отношениях с Гильберто.
- Знаешь, - заговорила Диана, - мне кажется, ты уже добилась его привязанности. Разве розовый сад, который разрастается с невиданной скоростью и даже начал стремительное наступление на мою территорию, не подтверждает его восхищения тобой?
Мне кажется, он влюблен, и даже очень.
- Чепуха! - отмахнулась Сара, презрительно взглянув на бесчисленные букеты. - Обыкновенный прием при осаде, враг или сдается сразу, или его берут измором. По всему видно, что Гильберто разбирается в фортификации. Он знает свое дело.
- Ты считаешь, что его дело - обольщение женщин? - почти шепотом поинтересовалась Диана.
- Именно так.
- А ты уверена, что победишь? Я тебя умоляю, не делай ничего такого ради меня! Если Гильберто неприятен тебе, не трать на него время. Оно того не стоит.
- Я затеяла это не только из-за тебя, Диана. Мне хочется взять над ним верх. Я чувствую вызов. Он интересный и обаятельный человек, плохо только, что он постоянно об этом помнит. Я готова выйти на тропу войны, - глаза Сары сверкали. - Сегодня мы с ним договорились отправиться на прогулку верхом.
По чрезмерному воодушевлению и явным противоречиям в словах подруги Диана поняла, что Гильберто Агуэрро для Сары не только вызов. Но видно, подруга и сама еще не готова признать это. Неужели Сара влюбилась в Гильберто, но не отдает себе в этом отчета? Диана подумала, что и сама не слишком понимает свои чувства к Сегуину. Сплошные противоречия и неопределенность.
Стук в двери прервал ее мысли.
- Войдите.
Дверь отворилась, и в комнату плавно вошла Мэри.
- Как ты себя чувствуешь, Диана? Я обещала твоей матери заглянуть к тебе. Элизабет отдыхает. Как замечательно, Сара, что ты здесь. Я конечно, рада, что моя дочь развлекает подругу, но нужно помнить, что Диане не следует переутомляться. Ты должна отдыхать, Диана.
- Я чувствую себя хорошо, - запротестовала она. - И потом, мы с Сарой не разговаривали несколько дней. Я слишком много спала из-за этой микстуры.
- Я знаю, дорогая. - Мэри похлопала ее по плечу. - Но я обещала твоей матери проследить, чтобы ты хорошенько отдохнула перед ленчем. К тому же Сара нужна мне. Может быть, ты позволишь забрать ее ненадолго? Наш балованный попугай… В общем, Сэм снова сбежал, а Сара единственная, кто может уговорить его спуститься с дерева.
От любопытства Диана приподнялась на локте, но в тот же миг почувствовала сильную боль в правом боку. Со стоном она опустилась на подушки.
Мэри всполошилась и стала журить ее:
- Ну что же ты, Диана. Ты не должна делать никаких резких движений. Помнишь, что сказал доктор? - Наклонившись, она губами коснулась ее щеки. - Видишь, тебе действительно нужно отдохнуть. - И повернувшись к дочери, спросила: - Так что, Сара, как думаешь, ты сможешь поймать Сэма?
- Постараюсь.
- Он что, не хочет слетать вниз, да? - спросила Диана.
Она не могла представить себе внутренний дворик Йорков без Сэма. Во время прошлого визита доктор пообещал ей, что через неделю она сможет подняться с кровати, спуститься в сад и подышать свежим воздухом. Это момента Диана ждала с особым нетерпением, предвкушая, как будет слушать журчание фонтана и шелест листьев, вдыхать аромат цветов. И наблюдать за ужимками Сэма…
- Не беспокойся, дорогая, он вернется. - Мэри похлопала девушку по плечу. - У него подрезаны крылья. Так что далеко улететь он не сможет. О нем не стоит беспокоиться. Только у него есть ужасная привычка - он любит с высоты бросать что попало людям на голову. Поэтому, когда он улетает, находиться в патио совсем небезопасно.
У Дианы в горле заклокотал новый приступ смеха. Она взглянула на Сару и увидела, что та тоже тяжело дышит, плотно сжав губы. Значит, она тоже пытается подавить хохот.
- Я рада, что у нашего неистового бомбардира подрезаны крылья, - наконец смогла проговорить Диана. - Без него во внутреннем дворике будет одиноко.
- Вот выздоровеешь, окрепнешь и будешь развлекаться его присутствием, - настаивала Мэри. - Через час Кармен подаст тебе завтрак. А пока подремли.
- Слушаюсь, мэм.
- Сара, ты идешь?
Сара молча повиновалась, но за спиной у матери скорчила недовольную гримасу. Наклонившись, она по-сестрински поцеловала Диану в лоб и шепнула:
- Поговорим позже.
Черт тебя побери, Сэм! Какого дьявола ты не спускаешься? Сколько можно морочить мне голову, из-за тебя я опоздаю на свидание! - Сара погрозила кулаком. - Проклятая птица.
Входя во внутренний дворик, Гильберто Агуэрро услышал ее угрозы, в ее голосе слышалось раздражение, но звучал он ласково.
Ругательства в устах юной нежной девушки не шокировали и даже не удивили его. Он прекрасно помнил, как резко отвечала она ему на балконе императорского дворца.
Не обнаруживая своего присутствия, он с удовольствием смотрел, как она, стоя на середине приставленной к дереву лестницы, потянулась, пытаясь схватить попугая. Юбка амазонки обтянула ее бедра. Вот так картинка! Гильберто решил, что эта картинка - одна из лучших, которые ему доводилось видеть, а в этом вопросе он считал себя знатоком.
Он скользнул взглядом выше, любуясь ее тонкой талией и прямой спиной. Довольный возможностью понаблюдать за грациозными, хотя и возбужденными движениями Сары, Гильберто прислонился к входной двери и, счастливый сверх всякой меры, предался неистовым мечтаниям.
Должно быть, она почувствовала его присутствие и слишком резко обернулась. От резкого движения лестница угрожающе зашаталась. Гильберто инстинктивно бросился вперед, вытянув руки. Не на шутку испугавшись, мгновение Сара судорожно пыталась восстановить равновесие, но шаткая лестница скользнула в сторону и девушка начала падать.
Вовремя подоспевший Гильберто подхватил ее на руки. Сара крепко ухватилась за его плечи. Ее крепкие объятия напомнили Гильберто, что так же крепко она держалась за него во время танца, будто ни за что не хотела отпустить своего кавалера. Ах, если бы в его объятия ее бросило желание, а не воля случая, он от души насладился бы этим моментом. Впрочем, и сейчас он радовался, что смог взять ее на руки, хотя бы и только для того, чтобы избавить от последствий нечаянного падения.
Как бы ему хотелось, чтобы она перестала считать его докучливым донжуаном - есть ли у него надежда? Настанет ли когда-нибудь время, когда она поверит ему? Конечно, он восхищался многими женщинами, но восхищение его всегда бывало искренним, хотя и мимолетным. Женщины заполняли пустоту в его жизни, давали ему ощущение нужности и полноты жизни. Но все увлечения бесследно исчезли, померкли перед той, которая в эту минуту оказалась у него на руках. Теперь ему не нужна была просто какая-то женщина. Он желал одну - Сару Йорк.