Прежде всего он направился к письменному столу - самое подходящее место для поиска бумаг. Но стол оказался совершенно пустым. Игнасио не нашел ничего, кроме нескольких обкусанных карандашей да чистых клочков бумаги. Игнасио сник. Почему-то он был уверен, что обнаружит секрет именно здесь. Что же делать, где искать эти чертовы бумаги? Может быть, хитрый иностранец спрятал бумаги под матрац? От этой мысли Игнасио снова оживился и, забыв всякую осторожность, бросился к кровати.
Пошарив рукой под матрацем, он нащупал какой-то твердый металлический предмет. Но - одно неосторожное движение - и предмет, ударившись об пол, покатился, лязгая довольно громко. Вне себя от ярости Игнасио, наклонившись, принялся за поиски и в конце концов поднял с полу медную пепельницу. И тут Игнасио, клянущего себя на чем свет стоит за неосторожность, ослепила вспышка яркого света.
Диана уже легла, но уснуть ей не удавалось. И вдруг из соседней комнаты послышался какой-то шум. Девушка поднялась и напряженно прислушалась. Шум вроде бы затих. Но Диана, немного помедлив, решительно поднялась, зажгла стоявшую возле кровати лампу и, не выпуская лампы из рук, направилась к соседней двери. Ключ все еще торчал в замочной скважине, и Диана, даже не думая о возможной опасности, повернула его.
Лампа выхватила из темноты сгорбившуюся над полом фигуру. Но через мгновение человек распрямился, словно бабочка, устроившаяся на ночлег и вдруг освещенная светом фонаря. Смуглое и мрачное лицо стоящего перед Дианой мужчины выражало ненависть и неприкрытую угрозу. Глаза злобно блестели, а длинный шрам, пересекавший правую щеку, неприятно подергивался.
Диана не на шутку испугалась, но, стараясь не подавать виду, громко и требовательно спросила:
|
|
- Кто вы такой и что вы здесь делаете?
Глаза незваного гостя заблестели безумной решимостью. Ни говоря не слова, он выхватил из-за пояса нож и шагнул к девушке.
Повинуясь инстинкту, Диана закричала во всю мощь, схватила с бюро подвернувшийся под руку тяжелый глиняный кувшин с водой и изо всех сил швырнула его в голову незнакомца.
Человек пригнулся, уворачиваясь, и негромко выругался. Кувшин тяжело ударился о стену.
Промах ужасно разозлил Диану, но страх ушел не совсем - незнакомец по-прежнему держал в руках нож. Девушка отчаянно искала новое орудие защиты. Может быть, лампа? Но бросать лампу опасно - неровен час вспыхнет пожар. Но, похоже, это ее единственный шанс! Диана уже замахивалась, когда в коридоре послышался шути. Разбившийся кувшин оказался напрасной жертвой, но крики девушки привели к желаемому результату: захлопали двери, послышались голоса и шаги.
Игнасио замер на месте и прислушался, склонив голову к плечу, а потом развернулся и опрометью бросился к окну. Диана и пошевелиться не успела, а он уже перебросил ноги через подоконник и исчез. Девушка слышала, как тяжело он отталкивается от стены, стараясь спуститься побыстрее.
Подбежав к окну, она увидела только быстро удаляющийся силуэт. Опасность миновала, Диана в изнеможении прислонилась к оконной раме, бессмысленно глядя в непроглядную темноту ночи и стараясь привести свои чувства в порядок.
Из задумчивости ее вывел полный тревоги голос матери, донесшийся из соседней комнаты:
- Диана! Что случилось? С тобой все в порядке?
|
|
Элизабет остановилась на пороге комнаты Джеми, напряженно морща заспанное лицо. В руке она держала еще одну керосиновую лампу. Комната неожиданно наполнилась светом.
- Какой-то человек забрался в комнату отца, - вздохнула Диана и наклонилась поднять перевернутую пепельницу. - Он опрокинул пепельницу, а я услышала шум. Открыла дверь, а он выхватил нож. Тогда я швырнула в него кувшин, - она указала на черепки, - но он…
Пепельница выскользнула из рук Дианы и снова забренчала, перекатываясь по деревянному полу, а девушка отвернулась, закрыв лицо руками. Она только сейчас поняла, какой опасности подвергалась.
Элизабет поставила лампу на бюро, подошла к Диане, положила руку на дрожащее плечо дочери и мягко, но настойчиво спросила:
- И что было дальше, доченька?
Диана подняла заплаканное лицо и промокнула слезы.
- Мои крики разбудили всю гостиницу, и он, похоже, испугался, что сейчас соберутся люди…
Послышался стук в дверь, ведущую в прихожую обеих комнат из общего коридора. Кто-то яростно колотил кулаками, а голос сеньора Гутьерреса по-испански настаивал:
- Откройте! Что у вас происходит? Мы слышали крики.
- Чего он хочет, Диана? - спросила Элизабет. - Я ничего не понимаю.
- Хочет, чтобы мы впустили его. Хочет узнать, что произошло.
Элизабет смутилась и выразительно посмотрела на их ночные сорочки:
- Я не знаю, что делать, Диана. Мы не можем в таком виде принимать посетителей.
Диана устало улыбнулась - даже в такой момент мать пыталась соблюсти приличия, привитые ей воспитанием. Да, Элизабет - стопроцентная южанка.
|
|
- Думаю, мама, что обстоятельства требуют впустить его.
И все же Элизабет не могла согласиться. Немного подумав, она сказала:
- Ладно, пусть войдет, но нужно хотя бы накинуть пеньюары, - и она метнулась в комнату.
- Подождите минутку, сеньор Гутьеррес, - Диана подошла к двери, ведущей в коридор. - Нам нужно немного времени, чтобы одеться.
Дамы накинули пеньюары, отперли дверь и наконец впустили хозяина гостиницы и его старшего сына Джорджа. На ломаном испанском Диана рассказала им о том, что произошло, и задала мучившие ее вопросы относительно убийства отца. Выяснилось, и это ничуть не удивило девушку, что внешность сегодняшнего ночного гостя полностью совпадает с описанием убийцы. И Диана и Джордж заметили злобные глаза и длинный шрам на смуглой щеке.
Диана так и думала: она лицом к лицу столкнулась с человеком, который убил ее отца. Но хотя девушка была в этом уверена еще до начала разговора, после того как беседа подтвердила ее подозрения, она почувствовала, что ноги становятся ватными, и обессиленно опустилась на край кровати.
Гутьеррес послал сына за властями. Очень скоро прибыли два человека, одетые в военную форму, разукрашенную галунами и медалями. Они выслушали Диану, попросили ее описать ночного посетителя и очень неопределенно пообещали, что сделают все возможное, чтобы найти и схватить преступника. Старший по чину согласился с Дианой, что, вероятно, это тот же человек, который убил ее отца, и посоветовал Мак-Фарлендам выехать из гостиницы как можно скорее.
Диана объявила, что вопрос с переездом уже решен и утром они съедут. Представители властей явно обрадовались этому известию и откланялись, пообещав немедленно связаться с Мак-Фарлендами, если преступник найдется. Вслед за ними сеньор Гутьеррес и Джордж пожелали дамам спокойной ночи. Все время, пока шла беседа, Элизабет, съежившись, сидела на стуле в уголке с выражением боли и смятения на лице. Из сказанного она не поняла ни слова.
Когда все наконец ушли, Диана взобралась на кровать, обхватила руками колени и молча уставилась на мать. Элизабет села с ней рядом и попросила рассказать ей, о чем шел разговор.
- Почему он снова приходил? - спросила она, дрожа от страха.
- Наверное, в первый раз он не нашел то, что ему было нужно.
- Ты думаешь?…
Диана кивнула.
- Думаю, он охотится за папиным изобретением. Это единственное разумное объяснение, которое я могу придумать. Оба раза он не взял ничего ценного, даже того, что лежало на виду. - Она помолчала и добавила: - Я все собиралась рассказать тебе. Я нашла те деньги, о которых упоминал мистер Торрес. И спрятала их в своих вещах. По крайней мере, мы не отправимся к Йоркам без гроша.
- Это хорошо. И это означает, что мистер Торрес не лгал. Заявление Элизабет удивило Диану. Она-то думала, что у матери нет никаких сомнений насчет Сегуина. У нее самой подозрений было предостаточно. Отец писал, что никому не показывал формулу своего изобретения. Но выходит, кто-то все-таки знал о ней и понимал ее ценность, раз решил вломиться в комнату отца. Может быть, Торрес и есть тот человек, который стоит за ночными визитами?
Неужели он хочет обманом присвоить себе изобретение Мак-Фарленда? Могли он решиться на убийство?
- Диана, - прервала Элизабет ее тревожные мысли, - что ты собираешься делать? Ты примешь предложение мистера Торреса?
- Пока не знаю. Нужно во всем разобраться. Но в любом случае, прежде, мне кажется, следует посоветоваться с мистером Йорком.
- Ты что же, действительно хочешь работать на рудниках? - Элизабет недоверчиво и недовольно покачала головой. - Я думаю, это невозможно…
- Конечно же, о рудниках и речи быть не может, мама, - отрезала Диана. - Но я не позволю мистеру Торресу обвести нас вокруг пальца. Это несправедливо! Отец так упорно работал, так долго шел к своей цели, и теперь, когда его убили…
На кончике языка уже вертелись все одолевавшие Диану подозрения, но что-то удерживало ее, не давало открыться матери. Девушка видела, насколько испугана и измучена мать. Лучше не расстраивать ее, решила она и промолчала. Как хорошо, что завтра они переедут к Йоркам, там безопасно. Правда, ей придется встретиться с Торресом и, скорее всего, не один раз…
- Ладно, Диана, мне остается надеяться, что ты знаешь, что делать. Хотя мне предложение Торреса показалось просто сказочным.
- Пожалуйста, мама, доверься мне.
- Хорошо, доченька, но только если ты обещаешь мне вести себя более сдержанно. Нельзя быть такой порывистой. Сегодня ты, не раздумывая, бросилась в комнату отца и подвергла себя ужасной опасности. Нужно быть более осмотрительной, дорогая. Поверь мне, власти рано или поздно найдут преступника и отдадут его под суд.
- Да, мама. Я постараюсь вести себя осторожно, - согласилась Диана, сожалея, что не разделяет наивной веры
Элизабет в эффективность действий властей. Даже если был она надеялась на них раньше, после ночной беседы никакой надежды у нее не осталось.
- Скажи, Диана, как ты думаешь, тот человек нашел формулу изобретения? Или она в безопасности?
- Не нашел. Я не рассказала тебе об этом раньше, но я… Я заучила на память главные бумаги отца и уничтожила весь архив. Так что теперь формула изобретения существует только у меня в голове. Думаю, так безопаснее всего.
- Вижу, ты то и дело забываешь сообщить мне очень важные вещи, Диана, - в голосе матери звучали нотки огорчения и даже обиды.
- Только потому, мама, что я не хотела огорчать тебя!
- Я знаю, как ты заботишься обо мне, дорогая, но все-таки держи меня в курсе событий, ладно?
- Хорошо, мама.
- И еще одно. У тебя, конечно, великолепная память, но, пожалуйста, запиши все, что помнишь. Можешь отдать бумаги на сохранение в банк или мистеру Йорку.
- Хорошо, мама, - послушно кивнула Диана и почувствовала, как по спине поползли мурашки. Неужели Элизабет думает, что с Дианой может что-нибудь случиться?
Элизабет наклонилась к дочери и похлопала по руке:
- Оставь мрачные мысли, дорогая. Я понимаю, последние несколько дней измучили тебя. - Она вздохнула. - Но ты ведь была такой храброй, Диана. Такой предусмотрительной. Не носи в себе это новое ужасное бремя. Запиши все, что запомнила. - Элизабет снова вдохнула и, помолчав, сказала: - Я так рада, что все обошлось. Но, пожалуй, пора спать. Тебе тоже следует отдохнуть. Нам придется подняться довольно рано, нужно ведь упаковать вещи.
Целый час Диана пролежала без сна, прислушиваясь к легкому похрапыванию Элизабет. Наконец, убедившись, что уснуть все равно не удастся, она решила заняться делом.
Ее морозило, сердце колотилось как бешеное, и тревожные мысли о безвременной гибели отца, об опасности, которой она себя подвергла, о наемном убийце со шрамом через щеку, о возможном мошенничестве Торреса сменяли одна другую. Как тут уснешь?
Вспомнив, что накануне она так и не закончила разбирать вещи отца, Диана поднялась и тихонько направилась к соседней двери. Войдя в комнату, она зажгла керосиновую лампу. Вещи придется упаковать ей. Элизабет не сможет сделать этого, по крайнее мере, в ближайшее время.
Обнаружив под кроватью несколько пустых ящиков, Диана взялась за работу. В кармане отцовского жилета обнаружила миниатюру с изображением Элизабет и ее самой. Там же нашелся свернутый листок бумаги, оказавшийся распиской за полученную от Сегуина Торреса тысячу песо с подписями кредитора и должника. Но договора о партнерстве Диана не нашла.
Неужели ее отец доверял этому человеку настолько, что довольствовался устным договором? Такой поворот дела мог серьезно усложнить их положение. Украсть изобретение отца и воспользоваться ей гораздо легче, если письменного соглашения не существует. Похоже, что ее подозрения небезосновательны, иначе почему расписка нашлась так легко, притом что ни единого клочка бумаги, свидетельствующего об их партнерстве, нет и в помине.
Владение имуществом, как говорят в Штатах, почти равно праву на него. Бог его знает, что думают по этому поводу здесь, в Мексике. Но если ее подозрения относительно Сегуина верны, и он располагает описанием изобретения Мак-Фарленда, ей придется сперва отобрать у него бумаги, и только потом у нее появится возможность торговаться.
Наполнив ящики, Диана вынесла их в прихожую. Бросив последний взгляд на опустевшую комнату отца, она вздохнула. Ушла в небытие еще одна частица жизни ее отца.
Диана вышла из наемного экипажа и расплатилась с извозчиком. Укладывать вещи она закончила еще до рассвета и уже успела заказать мемориальную доску для отцовской могилы. Она быстро управилась и, возвращаясь в гостиницу, надеялась, что управляющий Йорков еще не прибыл. Она вошла в здание и повернула к лестнице.
Ее локоть сжала чья-то рука. Удивленная, Диана обернулась и оказалась лицом к лицу с Сегуином. Она попыталась высвободиться, но он еще крепче сжал ее локоть. Оглядевшись по сторонам, Диана встревожилась, - вокруг никого не было.
Строго и раздраженно она потребовала:
- Оставьте меня в покое, сеньор, или я позову на помощь. Но прежде чем она успела осуществить свою угрозу, Сегуин рассудительно возразил:
- В этом нет ни малейшей необходимости, сеньорита. Вы не можете вечно избегать меня. В конце концов вам придется иметь дело со мной. - Он покачал перед ее лицом листком бумаги. - Вы не можете отделаться от меня. Вы должны мне деньги.
Диана поняла, что он прав, и напряженно кивнула. Воспользовавшись ее молчаливым, хотя и неохотным согласием, Торрес, не отпуская ее локтя, провел девушку в слабоосвещенную гостиную и закрыл за собой дверь.
- А теперь к делу. - Он протянул ей лист бумаги. - Полагаю, вы нашли копию среди вещей вашего отца.
Диана пробежала глазами записку, которую он не выпустил из рук. Она оказалась в точности такой же, как и та, что была у нее в сумочке. Девушка снова кивнула и отступила, чтобы высвободиться. На этот раз он отпустил ее.
- Вот уж не думал, что вы такая молчунья, - заметил он' И действительно, Диана смешалась в его присутствии.
Правда, он, по крайней мере, уже не держал ее за руку. Она глубоко вдохнула. Подозрения, возникшие минувшей ночью, все усиливались. Диана не могла придумать, кому, кроме него, могло понадобиться подсылать к ее отцу наемного убийцу и вора. Это он. Он! Ей захотелось посмотреть, как он поведет себя, если она заявит, что считает его виновным.
- Я не знаю, что сказать. Не могу поверить, что у вас хватило наглости показаться мне на глаза. По крайней мере, после прошедшей ночи.
Он вопросительно поднял брови:
- Прошлой ночи? А разве что-то случилось?
- Бросьте притворяться, мистер Торрес. Я уверена, что это вы подослали того человека.
Сегуин нахмурился в явном замешательстве. И Диана подумала, что он, когда хочет, может вести себя очень эмоционально. На этом основании она решила, что Сегуин превосходный актер.
Он недоуменно развел руки:
- Не понимаю, о чем речь. И кроме того, позвольте заметить, не зная, в чем меня обвиняют, я не могу утверждать, что я невиновен.
Диана досадливо отвернулась. Все бесполезно. Он не скажет ей правду. Глупо было надеяться. Ведь то, что она подозревает, равносильно признанию в убийстве. Впрочем, возможно, убийство не входило в планы негодяя. Может быть, он охотился только за изобретением, просто наемник оказался слишком скорым на расправу, слишком агрессивным.
Нет-нет, не может быть никаких сомнений. Что это она? Зачем пытается оправдать этого человека? Только убрав отца с дороги, он мог стать полновластным владельцем изобретения.
- Ладно, не будем об этом. Поговорим о деле. - Она повернулась к Сегуину. - Расписку я действительно нашла, но никаких бумаг, касающихся вашего с отцом партнерства, нет, если не считать писем, в которых он писал о вас. Так что, насколько я могу судить, изобретение отца переходит нам с матерью, и мы можем делать с ним все, что пожелаем. У нас нет перед вами никаких обязательств, так что мы не обязаны продавать отцовское наследие вам, как не обязаны придерживаться ничем не подтвержденных условий вашего партнерства. - Она глубоко вдохнула. Она говорила довольно рискованные вещи, но хотела посмотреть, что из этого получится. - Разве что у вас имеется контракт или какой-нибудь другой документ, подписанный вами и моим отцом, который подтверждает, что…
- У меня его нет.
«Как удобно! - подумала Диана. - Никаких письменных соглашений. И в результате его связывает с моим отцом только долговая расписка».
- Вообще говоря, по-моему, это довольно странно. Из ваших слов я поняла, что вы оформили соглашение.
- Нет, мы не успели окончательно договориться. В тот день, когда мы с вами познакомились, я как раз вернулся с рудников, чтобы обсудить все с Джеми. И только тогда узнал, что он погиб…
- А после смерти моего отца наследницами оказались две беспомощные женщины, и вы решили воспользоваться этим обстоятельством, не так ли?
Торрес резко выпрямился, его глаза яростно заблестели. Диана видела, как подрагивают его губы. Он заложил ладонь за пояс и выпятил грудь, точно петух. Его поза была полна почти комической самоуверенности, но сердце Дианы почему-то застучало сильнее.
Она хотела ненавидеть его, но ее тело томительно и чутко отзывалось на каждое его движение. Ей даже трудно было отвести от него взгляд.
- Вы не имеете никаких оснований говорить такое. Я нисколько не пытаюсь воспользоваться обстоятельствами и не собираюсь обманывать вас, Диана.
- Тогда почему вы пытаетесь запутать меня, размахивая отцовской распиской?
Сегуин вздохнул и на мгновение зажмурился. Впервые он показался Диане неуверенным, даже смущенным.
- Изобретение вашего отца для меня очень много значит. Гораздо больше, чем просто деньги. Я не могу объяснить вам всего, но вы должны поверить моему слову. - Сегуин помолчал, а затем продолжил более мягким тоном: - Вы правы, мне не следовало угрожать вам распиской, но меня очень беспокоит ваше упрямство. Если вы решите не продавать мне формулу изобретения ни за какие деньги, для меня это будет настоящая катастрофа. Я просто не могу этого допустить.
Если бы у нее не было никаких подозрений, может быть, она бы ему и поверила. А так его слова показались Диане нелепыми. Не может такой самонадеянный и безжалостный человек, да к тому же, вероятно, хладнокровный убийца, расчувствоваться перед дамой. И все-таки Диана невольно ему сочувствовала…
Внезапно, разозлившись на саму себя за сострадание к врагу, она заявила:
- Именно, «не можете допустить»! Так вот, после сегодняшней ночи я не продам вам изобретение отца, даже если кроме вас оно никому не будет нужным!
Лицо Сегуина вытянулось, он резко поднял руку, и Диане на мгновение показалось, что он хочет ударить ее, но молодой человек только нервно взъерошил волосы.
- Черт побери! Я ничего не понимаю. О чем вы? Объясните же наконец, в чем вы меня подозреваете?
- В объяснениях нет никакого проку. Вы никогда не признаете своей вины.
Он стиснул зубы:
- Это касается партнерства?
- Нет!
- Может быть это просто тактический ход, чтобы заставить меня заплатить побольше?
- Что за чепуха! Может быть раньше я могла бы думать о чем-нибудь в этом роде, но не сейчас.
- А расписка?
- На ней нет даты, мистер Торрес. И срок выплаты не указан. Я заплачу вам, когда продам изобретение отца в надежные руки.
- Что за вздор вы несете!
Она вздернула подбородок:
- И не пытайтесь помешать мне, мистер Торрес. Я не собираюсь присваивать эти деньги. Я признаю долг отца, так что вам остается только немного подождать.
- Я не намерен ждать вашей благосклонности, сеньорита Мак-Фарленд! У меня тоже есть права. Я проконсультируюсь со стряпчим, и тогда посмотрим…
- Смотрите, смотрите…
Диана уже успела пожалеть, что наговорила столько неосторожных слов, не посоветовавшись прежде с мистером Йорком. Как только они переедут, она расскажет ему эту омерзительную историю и внимательно выслушает его советы. Но оказавшись рядом с Сегуином и испытывая непонятные ей самой ощущения от его присутствия, она не собиралась уступать ему ни на йоту. Рискованная авантюра, которую она затеяла, увлекала ее все больше и больше, и от волнения и азарта у нее даже пересохло во рту. Диана украдкой облизнула губы и сглотнула.
А Сегуин продолжал смотреть на нее своими непостижимыми бездонными глазами. Он едва заметно улыбнулся и тоже облизнулся, но гораздо медленнее и весьма чувственно. Диана потянулась вперед, притянутая этим откровенным призывом.
- Держу пари, Диана, - проговорил вдруг молодой человек довольно холодно и надменно, - вас никогда не целовал ни один мужчина, не говоря уже о том, что за вами никто никогда не ухаживал. Я не знаю, о чем думал Джеми, когда растил вас, как мальчишку, и учил вести себя по-мужски.
Диана едва не задохнулась от ярости. Как он смеет! Она и представить не могла, что он опустится до личных оскорблений, чтобы запугать ее. Диана сжала кулаки и уперлась ими в бока. Ей едва хватило самообладания, чтобы не ударить его. Она не собиралась терпеть его присутствие хотя бы еще одну минуту. Содрогаясь от негодования, девушка пошла вперед, как в атаку. Ее яростный порыв настолько поразил Сегуина, что он невольно отступил назад.
- Вы позволяете себе говорить обо мне в непозволительном тоне! - выпалила она. - Судить меня! Лучше на себя посмотрите, мистер. Только такой низкий, двуличный трус, как вы, мог подослать наемника в комнату моего отца, заставить его среди ночи забраться в комнату через окно и похитить единственную ценную вещь, которую он оставил жене и дочери! - Ее голос становился все громче. Она чувствовала, что в нем постепенно проскальзывают истерические нотки, но не обращала внимания. - Человек, которого вы подослали, угрожал мне ножом! А вы имеете наглость останавливать меня, заводить со мной беседу, делая вид, будто ничего не произошло! Вы подлый, вы…
- Минутку-минутку, - он поднял руку, словно защищаясь от ее слов. - Наконец-то я начинаю понимать ваши намеки. Прошлой ночью кто-то пробрался в комнату вашего отца и вы видели его, да?
От волнения дыхание Дианы сбилось, она чувствовала себя так, будто разваливалась на части под тяжелыми ударами ножа мясника. Но девушка понимала, что нужно взять себя в руки. Она сумеет. Она будет говорить спокойно и размеренно. Больше он не услышит от нее никаких подробностей о ночном происшествии. Она больше не выскажет ему никаких своих подозрений.
- Я его не видела, - она внутренне сжалась от этой заведомой лжи. Диана не любила лгать даже по необходимости. - Было темно.
- И что же, он забрал бумаги?
- Вы должны и без меня знать ответ, мистер Торрес. О, я прекрасно понимаю, почему вы сегодня явились сюда! Дело в том, что нанятый вами головорез вернулся к вам с пустыми руками.
- Я никого не посылал, - твердо возразил он, подчеркивая каждое слово и свою непричастность. - Его послал кто-то другой, не я.
- Кто же, мистер Торрес?
Этот вопрос заставил его замолчать надолго. Диане показалось, что он внимательно обдумывает это. Наконец, тряхнув головой, он сказал:
- Я не могу сказать вам, Диана. - Сегуин сделал шаг вперед, схватил ее за плечи и неожиданно взволнованно произнес: - Но ваш рассказ убедил меня, что вы подвергаетесь огромной опасности.
Стряхнув его руки, Диана отступила:
- Не прикасайтесь ко мне, мистер Торрес! Я не нуждаюсь в вашей заботе. Я требую, чтобы вы объяснились. Что все это значит? Почему это вы не можете назвать мне имя негодяя, который покушался на имущество моего отца?
Сегуин опустил руки и ответил вопросом на вопрос:
- А откуда вам известно, что этот человек приходил за бумагами Джеми? Может, это был обыкновенный вор?
Диана внимательно посмотрела ему в глаза. Он тоже не отводил взгляда.
- Вот так предположение, - промолвила она. - Вы верите этому?
- Нет.
- Хоть в этом вы честно признались.
Она замолчала и мысленно сосчитала до десяти, чтобы восстановить дыхание. А потом безапелляционно заявила:
- Полагаю, мы зашли в тупик. Как я понимаю, вы не будете оправдываться и убеждать меня, что не имеете ничего общего с нашим ночным гостем. А я не собираюсь больше просить вас оставить нас в покое. Вы хотите купить изобретение отца, а я готова всего лишь выплатить вам его долг. - С этими словами она направилась к двери и, взявшись за дверную ручку, добавила: - Думаю, нам следует в дальнейшем избегать таких стычек. Наверное, нам лучше положиться на стряпчих, пусть они найдут взаимоприемлемое решение. Я ясно выражаюсь, сеньор Торрес?
И не ожидая его ответа, она выскользнула из комнаты.
Когда Сегуин добрался наконец до Цокало, центральной площади Мехико, колокола кафедрального собора гремели вовсю, созывая прихожан к мессе.
Молодому человеку было о чем подумать. В гостинице он выслушал довольно подробный отчет о ночном происшествии.
Охранник Панчо, которого Сегуин нанял для охраны гостиницы, признался, что, измучившись под проливным дождем, покинул свой пост. Он надеялся, что сможет наблюдать за гостиницей из таверны на противоположной стороне улицы, но не видел ничего до тех пор, пока совершенно неожиданно со стороны гостиницы на свет не выскочил какой-то человек. Панчо погнался за ним, но тот оказался не в пример быстрее и скрылся. Вскоре после этого прибыли представители властей.
Сегуину ничего не оставалось, как прогнать Панчо с глаз долой.
Зато сеньор Гутьеррес поведал ему гораздо более интересную историю. Теперь Сегуин знал, что Диана солгала ему. Гутьеррес рассказал, что описания убийцы, которого видел его сын Джордж, и вчерашнего ночного гостя, которого видела Диана, полностью совпали. Поэтому власти уверены, что это один и тот же человек. Тот человек, который убил Джеми.
Получалось, что Сегуину удалось довольно сильно разозлить Диану, раз она сказала ему о ночном происшествии. И все-таки не настолько сильно, чтобы она полностью открылась и выдала ему все свои подозрения. Молодой человек решил, что девушка убеждена в его причастности к смерти Джеми и, обвиняя его, хотела посмотреть, как он будет выкручиваться.
Как бы там ни было, он не мог сказать, кто стоит за убийством Джеми. И не только потому, что и в том, и в другом случае она будет его ненавидеть. Просто, еще не время.
Из всех утренних разговоров Сегуину удалось сделать по крайней мере два существенных вывода. Во-первых, Диана и Джордж Гутьеррес видели одного и того же человека со шрамом на правой щеке. Не бог весть что, конечно, но все-таки кое-что, эта примета позволит начать поиски. И второе, придется, видимо, поближе познакомиться с семьей Йорков, к которым переезжают Мак-Фарленды. Переезд- это, конечно, прекрасно, там дамы будут в безопасности. Сегуин знал, что Герберт Йорк держит личную охрану. Придется Сегуину найти людей, которые будут время от времени посещать особняк Йорков и постараются завоевать доверие охранников.
Как деловой человек Торрес знал, кто такой Герберт Йорк, хотя никогда не встречался с ним лично. Сегуин предпочитал покупать оборудование у мексиканской компании.
Он всегда считал, что в Мексике слишком много иностранцев.
Теперь ему пришлось пожалеть о своем неуемном патриотизме- деловые связи с Гербертом Йорком сейчас оказались бы весьма кстати. Сегуин вдруг решил, что этот человек, возможно, единственный, кто мог бы убедить Диану перебороть личные обиды и принять его предложение.
- Это твоя комната, Диана. - Сара открыла дверь в просторную комнату.
Диана вошла. После гостиничных «клетушек», комната показалась девушке просто огромной. И кроме того - обстановка! Стены, занавески, мебель - все было выполнено в спокойных белых и салатных тонах. Диану поразила красота огромной кровати с пологом, изящество натертого до зеркального блеска туалетного столика и шкафа полированного светлого дуба. Ноги ее утонули в ворсе мягкого ковра. Небольшой камин и книжная полка, уставленная томами в тисненных золотом кожаных переплетах, довершали уютную обстановку. Часть комнаты была отгорожена ширмой с искусной росписью. Восхищенная всей этой роскошью и красотой Диана вертелась, всплескивала руками и без устали восклицала:
- Это изумительно, Сара! Великолепно! - Наконец девушка устала. - Как мне благодарить тебя, дорогая?
Подруга рассмеялась:
- Ты еще не видела самого интересного.
- Неужели?
- Иди сюда. Смотри!
Сара подвела подругу к книжным полкам. Оказалось, что за полками спрятана потайная дверца.
- Догадайся, куда она ведет?
- Я не знаю. В Райский Сад?
- Лучше! - снова рассмеялась Сара и распахнула дверь. - В мою комнату!