Нынешний широкий интерес к предмету Медитации свидетельствует о потребности в ней во всём мире - потребности, требующей ясного понимания. Когда мы сталкиваемся с тенденцией - популярной, однонаправленной и постоянной, - можно с уверенностью предположить, что она породит то, в чём нуждается раса для своего продвижения вперед. К сожалению, верно то, что мыслители, склонные к свободным определениям, считают медитацию “разновидностью молитвы”. Можно, однако, доказать, что при правильном понимании процесса медитации и её правильной адаптации к нуждам нашей современной цивилизации будет найден выход из нынешнего тупика в сфере образования и открыт метод, посредством которого можно будет установить факт существования того, что за отсутствием лучшего термина мы называем “Душой”.
Цель данной книги – рассмотреть природу и истинный смысл медитации, а также возможность её широкого использования на Западе. Предполагается, что в конце концов медитация заменит нынешние методы развития памяти и станет могущественным фактором современного образовательного процесса. На протяжении тысяч лет предмет медитации привлекал внимание мыслителей Востока и 4] Запада, и факт этого единодушного интереса немаловажен сам по себе. Несомненно, что следующий шаг на пути расы к раскрытию сознания должен быть сделан в направлении синтеза методов. Слияние восточных и западных техник ментального тренинга должно вызвать рост человеческого знания. Этот процесс уже быстро развивается, и мыслители обоих полушарий понимают, что такое слияние ведёт к весьма значительному расширению осознания. Эдвард Карпентер отмечает:
“Похоже, приближается такое время, когда с завершением накопления знания о нашей планете вполне естественно и неизбежно произойдёт великий синтез всей человеческой мысли…. Из этого соединения разнообразных элементов уже возникает приблизительное очертание философии, которая, безусловно, будет господствовать в человеческом мышлении в течение длительного периода времени”.[1]
|
|
В этом заключены слава и надежда расы и выдающийся триумф науки. Мы теперь единый народ. Наследие каждой расы открыто для других; плоды мышления многих веков доступны всем; должна произойти встреча древних техник и современных методов и взаимообмен ими. Каждой стороне придётся изменить способ изложения материала, придётся приложить усилия к пониманию источника, породившего конкретную фразеологию и образную систему того или иного подхода, и когда эти уступки будут сделаны, проявится та структура представления истины, которая воплотит дух Нового Века. Современные мыслители отдают себе отчёт в этом; так, д-р Оверстрит указывает:
5] “Можно предположить, что пока восточная философия оказала незначительное влияние на западную мысль главным образом вследствие стиля изложения. Однако есть достаточные основания полагать, что, когда на Востоке почувствуют влияние западного мышления, особенно его экспериментальную трезвость, будет принят новый философский стиль, и глубокая духовность восточной мысли будет выражена более приемлемым для западного ума образом”.[2]
До сих пор обе школы проявляли тенденцию к антагонизму, хотя и та, и другая искали истину; интерес к тому, что есть и что может быть, был присущ им обеим, а факторы, с которыми каждой приходилось иметь дело, были одни и те же. Ум восточного мыслителя может устремляться в направлении творческого воображения, а ум западного работника – к творческому научному постижению; тем не менее, мир, в который они входят, удивительным образом один и тот же; используемый ими инструмент мысли называется “умом” на Западе и “умственным веществом” (читтой) на Востоке; и тот, и другой мыслитель пользуются символическим языком для выражения своих выводов и оба приближаются к той точке, когда слова оказываются бессильны передать то, что воспринято интуитивно.
|
|
Д-р Юнг, один из тех, кто стремится свести воедино эти до сих пор разрозненные элементы, касается этой темы в следующем отрывке из своего “Комментария” к древнему китайскому тексту. Он пишет:
“Западное сознание ни в коем случае не является всеобщим сознанием; это, скорее, исторически обусловленный ограниченный фактор, характерный только для части человечества. Расширение нашего сознания должно 6] происходить не за счёт других видов сознания, а посредством развития элементов нашей психики, аналогичных элементам несхожей с нашей психики, подобно тому как Восток не может обходиться без нашей техники, науки и промышленности. Европейское вторжение на Восток было широкомасштабным актом насилия, наследием которого является наш долг (положение обязывает!) понять восточный ум. Возможно, это более насущная проблема, нежели мы сейчас способны осознать”.[3]
Д-р Хокинг из Гарвардского Университета также подводит нас к той же идее, утверждая следующее:
|
|
“Есть основания надеяться на обеспечение лучшего физического состояния расы в будущем с помощью ментальной гигиены. Когда эра шарлатанов завершится, то - частично благодаря их деятельности, – появится возможность для постоянного роста умения владеть собой, по мере того как духовный смысл такой дисциплины как йога будет сочетаться со здоровыми элементами Западной психологии и со здоровой этической системой. Каждый из этих элементов немногого стоит без остальных”.[4]
Те, кто учился в обеих школах, утверждают, что мистическая образная система Востока (а также подход наших Западных мистиков) представляет собой всего лишь завесу, за которую всегда могли проникнуть люди, одарённые интуитивным восприятием. Наука Запада, акцентирующая природу формы, также ведёт в область интуиции; поэтому представляется возможным воссоединение обоих путей, поскольку на любом из них можно, отбросив второстепенное, достичь основ понимания. 7] Таким образом, обе школы вырабатывают новый подход к центральной тайне человека, основанный на древних доказанных истинах. Д-р Юнг излагает это следующим образом:
“Наука – лучший инструмент Западного ума, с помощью которого можно открыть больше дверей, нежели голыми руками. Таким образом, это неотъемлемая часть нашего понимания, но когда она претендует на свою уникальность в качестве способа постижения, она препятствует озарению. Поэтому именно Восток учит нас более широкому, глубокому и высокому пониманию, то есть постижению через жизнь. Мы - весьма смутно - знакомы с этим путём только посредством неясной религиозной терминологии и потому с радостью избавляемся от Восточной “мудрости” в кавычках, отбрасывая её в тёмную область суеверий и предрассудков. Однако это ведёт к полному непониманию Восточного “реализма”, который вовсе не состоит из сентиментальных, преувеличенно мистических, граничащих с патологией прозрений отшельников-аскетов и безумцев; мудрость Востока основана на практическом знании…, недооценивать которое у нас нет ни малейших оснований".[5]
Вся сложность ситуации состоит в тренировке ума. Очевидно, что человеческий ум представляет собой инструмент, который мы можем использовать в двух направлениях. Одно направление – внешнее. Функционирующий подобным образом ум регистрирует наши контакты с физическим и ментальным мирами, в которых мы живем, и распознаёт эмоциональные состояния и ощущения. Это регистратор и координатор наших ощущений, наших реакций и всего, что передается ему через пять чувств и мозг. Данная область знания 8] широко исследована, и физиологи достигли немалого прогресса в постижении процессов мыслительной деятельности. Как утверждает д-р Юнг, “мышление является одной из четырёх основных психологических функций, а именно той, которая в соответствии с собственными законами устанавливает концептуальную связь между конкретными представлениями. Это апперцептивная деятельность, как активная, так и пассивная. Активное мышление – это волевой акт; пассивное мышление – самопроизвольное событие”.[6]
Позже мы увидим, что именно мыслительный аппарат участвует в Медитации и потому должен подвергнуться тренировке, чтобы дополнить эту первую функцию ума способностью изменять направление и с той же легкостью регистрировать внутренний, или неосязаемый, мир. Эта способность к переориентации позволит уму осознавать мир субъективных реальностей, интуитивного восприятия и абстрактных идей. Это высокое наследие мистика, однако, оно пока находится вне пределов досягаемости среднего человека.
Сегодня проблема человечества как в сфере науки, так и в сфере религии состоит в том, что последователи обеих школ находятся на пороге метафизического мира. Определённый цикл развития подошёл к завершению. Похоже, что человек как мыслящее и чувствующее существо достиг к настоящему времени довольно высокой степени понимания того инструмента, которым ему приходится пользоваться. Он задает себе вопрос: как ещё я могу им воспользоваться? Что откроет мне ум, 9] которым я постепенно начинаю овладевать?
Что готовит человеку будущее? Мы чувствуем, что это будет нечто более прекрасное и стабильное, чем то, что нам было до сих пор известно. Возможно, это будет всеобщее достижение того знания, которым ранее обладали отдельные мистики. Мы оглушены грохотом современной цивилизации и, тем не менее, иногда улавливаем обертоны, свидетельствующие о существовании нематериального мира. Наши глаза заслоняет туман и завеса того, что находится непосредственно вокруг нас, однако случаются проблески ясного видения, открывающего более тонкие состояния бытия и устраняющие туман, открывая путь “славе, которой не было ни на море, ни на земле”. Д-р Беннет из Йельского Университета очень красиво выразил эту идею в следующих словах:
“С глаз спадает пелена, и мир предстает в новом свете. Всё вокруг перестаёт быть обыденным. Приходит уверенность, что именно это – настоящий мир, истинный образ которого до сих пор скрывала человеческая слепота”.
Не там, в круговращении светил,
Куда стремятся закоснелые мечты, –
Не там нас ждут.
Но если внемлем мы
Души движенье затаив,
Услышать можем звук летящих крыл –
Они уж тут!
Повсюду ангелы – в чертогах красоты
Живут у глаз твоих,
Но для холодных душ они потеряны.
“Поначалу этот опыт дразнит и манит. Распространяются слухи о новом мире, и дух жаждет странствий по неведомым морям. Знакомый мир пора оставить. Начинается великое религиозное странствие….”
10] “Где-то должна быть точка достоверного знания. Развивающаяся вселенная даёт возможность раскрытия будущего, однако всякий, кто утверждает, что вселенная развивается, опирается на непреложный факт относительно её строения, который заключается в вечной гарантии реализации возможностей и состоятельности эксперимента….”
“Человек – это промежуточное звено, мост. Даже сверхчеловек тоже оказывается промежуточным звеном, как только мы достигаем понимания, что это всего лишь символ идеала, достижение которого требует усилий. Единственное, в чём мы можем быть уверены, это то, что врата в будущее всегда открыты”.[7]
Возможно, проблема состоит в том, что врата в будущее представляются открывающимися в нематериальный мир, в область неосязаемого, метафизического и сверхчувственного. Мы уже почти исчерпали ресурсы материального мира, но всё еще не научились функционировать в нематериальном. Временами мы даже отрицаем его существование. Мы стоим перед лицом неизбежного опыта, называемого смертью, однако пока не предприняли рациональных шагов, чтобы установить, есть ли действительно жизнь по ту сторону смерти. Эволюционный прогресс породил замечательную расу, оснащённую чувствительным аппаратом отклика и мыслящим умом. Мы обладаем начатками чувства, которое называем интуицией, и стоим со всем этим оснащением перед вратами в будущее, задаваясь вопросом: “Как можно использовать этот сложный механизм, называемый нами человеческим существом? Нет ли в жизни нюансов, ускользающих от нашего внимания, и не происходит ли это по той причине, что мы ещё не реализовали свои скрытые силы и способности? 11] Возможно ли, что мы слепы по отношению к обширному миру жизни и красоты, со всеми присущими ему законами и явлениями? Мистики, провидцы и мыслители всех времен и обоих полушарий утверждали, что мир этот существует.
Обладая оснащением, которое можно назвать личностью, человек стоит, имея за спиной нелёгкое прошлое, в настоящем, полном хаоса, перед будущим, в которое он не может заглянуть. Он не может оставаться на месте. Он должен идти вперед, и множество образовательных, научных, философских и религиозных организаций стараются изо всех сил указать ему, куда идти, и предложить ему метод решения его проблем.
То, что статично и закристаллизовано, в конце концов рассыплется в прах; там, где рост прекратился, возникают нарушения и наблюдается движение вспять. Кто-то сказал, что нам следует избегать опасности “распада личности”. Если человечество лишено потенциала, если человек достиг своей вершины и не способен идти дальше, он должен осознать это и сделать своё увядание и падение по возможности лёгким и красивым. Отрадно заметить, что в 1850 году, когда призрачные очертания портала Нового Века лишь смутно различались, мыслители проявили немалые усилия, чтобы человек не упустил возможности усвоить урок и двигаться вперед. Прочитайте слова Карлейля и обратите внимание на то, насколько они уместны в настоящее время.
“В наше время даже глупцы задают себе вопрос о смысле жизни; немногие поколения людей видели более впечатляющие времена – дни бесконечных 12] бедствий, расколов, беспорядков и усугубляющегося хаоса…. Нас не устроит малая надежда, ибо разрушение носит явно… всеобщий характер. Необходим новый мир, если ему вообще суждено появиться. Сейчас та слабая надежда, что народы Европы смогут когда-нибудь вернуться к прежней злополучной рутине и продолжать в ней сколько-нибудь стабильную и спокойную жизнь, уже не выдерживает критики. Если мир не обречён на полное и окончательное крушение, наше время всеобщей смерти должно стать временем всеобщего возрождения. Наше время таково, что заставляет даже самого тупого задуматься над тем, откуда он пришёл и куда идёт”.[8]
Оглядываясь на те семьдесят с лишним лет, что истекли с тех пор, как Карлейль написал эти слова, мы понимаем, что человечество не упустило возможности продвижения вперед. Начался век электричества, и были сделаны известные всем открытия в науке. Поэтому, переживая период нового кризиса, мы можем идти вперед с оптимизмом и истинным мужеством, ибо врата в Новый Век видны более отчетливо. По-видимому, можно сказать, что только теперь человек достигает зрелости и готов вступить в права наследования, открыв в себе силы, способности и склонности, являющиеся гарантией здоровой и полезной зрелости и вечного существования. Мы завершаем стадию, в период которой ставился акцент на базовом механизме – совокупности клеток, образующих тело и мозг, с их автоматическими реакциями на удовольствие, боль и мысль. Мы многое узнали о Человеке как о машине. Мы в большом долгу перед механистической школой психологии 13] за её открытия, касающиеся аппарата, посредством которого человеческое существо входит в контакт со своим окружением. Однако среди нас есть люди, не являющиеся просто машинами. Мы вправе измерять наши высшие возможности и наше потенциальное величие достижениями лучших среди нас; эти великие люди – не аномальные продукты божественного каприза или слепого эволюционного импульса, а гарантия конечного достижения всего человечества.
Ирвинг Бэббит отмечает, что в человеческой природе существует нечто, “что отличает человека от животных и что Цицерон определяет как ‘чувство порядка, приличия и меры в делах и словах’”.[9]Бэббит отмечает (и это заслуживает внимания), что “мир стал бы лучше, если бы больше людей убедились в том, что они действительно люди, прежде чем стремиться стать сверхлюдьми”.[10]Вероятно, существует промежуточная стадия, на которой мы функционируем как люди, вступаем в человеческие отношения и исполняем необходимые обязанности, выполняя тем самым своё временное предназначение. При этом встаёт вопрос: возможна ли для всех хотя бы эта стадия, учитывая, что сейчас на планете проживают миллионы неграмотных?!
В то же время, наряду с этой тенденцией к тому, чтобы стать настоящим человеком, и с прекращением попыток стандартизации человеческих единиц усиливается особая группа, которую мы называем мистиками. Они свидетельствуют о существовании мира опыта и контакта. Они свидетельствуют 14] о таких видах осознания, феноменального проявления и переживания, о которых средний человек не имеет представления. Д-р Беннет говорит, что “сами мистики описывали своё достижение как прозрение смысла существования вселенной и наличия всеобщей взаимосвязи. Они обнаруживали ключ”.[11]Они на протяжении веков единодушно утверждали, что существует ещё одно царство природы. У этого царства свои собственные законы, свои проявления и свои особые внутренние взаимоотношения. Это царство духа. Они говорят: мы нашли его, и вы сами можете убедиться в том, какова его природа. Эти свидетели разделяются на две группы: во-первых, это чисто мистические эмоциональные искатели, которые прозревают иную реальность и впадают в восторг просветления перед открывающейся им красотой; во-вторых, это знающие, которые добавили к эмоциональному экстазу интеллектуальное достижение (правильную ориентацию ума), которое позволяет им добиться большего, чем просто чувствовать и наслаждаться. Они понимают; они знают, они отождествились с этим новым миром бытия, к которому чистый мистик только стремится. Демаркационная линия, разделяющая знающих божественное и тех, кто ощущает в и дение, - весьма тонкая.
В то же время между этими группами существует пограничная полоса, на которой происходит великий переход. Существует пауза в опыте и развитии, превращающая мечтательного мистика в того, кто знает на практике. Существуют метод и техника, которым мистик может следовать и которые скоординируют его и разовьют в нём новый тонкий 15] аппарат, с помощью которого он не только сможет видеть картину божественной реальности, но и познает себя как саму эту реальность. Именно с этим процессом перехода и с работой по воспитанию мистика имеет дело техника медитации, которой и посвящена данная книга.
Проблемой введения человека в права наследования того, что по праву принадлежит ему как человеческому существу, занимаются педагоги и психологи. Они должны подвести его к дверям мистического мира. Как ни парадоксально это может прозвучать, работа по введению человека в права его духовного наследования – это функция религии и науки. Д-р Пьюпин говорит, что “наука и религия дополняют друг друга, это два столпа портала, через который душа человека входит в мир, где обитает божественность”.[12]
Давайте придадим слову “духовный” широкий смысл. Я не говорю здесь о религиозных истинах; формулировки теологов и деятелей церкви всех великих организаций могут как быть, так и не быть верными. Давайте будем использовать слово “духовный” в применении к миру света и красоты, порядка и цели, о котором говорят Священные Писания мира, который является объектом пристального исследования учёных и в который во все времена проникали первопроходцы рода человеческого и, возвратившись, делились с нами своим опытом. Давайте рассматривать все проявления жизни как духовные и тем самым расширять обычный смысл этого слова для обозначения 16] энергий и сил, лежащих в основе всех форм природы и наделяющих каждую из них своими отличительными характеристиками и качествами.
На протяжении тысячелетий мистики и знающие всего мира свидетельствовали о своём опыте в тонких мирах, в которых они входили в контакт с силами и явлениями, не принадлежащими миру физическому. Они говорили о встречах с сонмами ангелов, упоминали "облако свидетелей"; они общались со старшими братьями расы, которые действуют в иных измерениях, проявляя силы, о которых не ведают обычные люди; они говорили о свете и славе, о прямом знании истины и о мире феноменов, который одинаков для мистиков всех рас. Возможно, значительную часть свидетельств стоит отбросить как следствия галлюцинаций; также может оказаться, что многие святые прежних времен были психопатическими личностями и невротиками; тем не менее, остаётся достаточно доводов и заслуживающих доверия свидетелей, подтверждающих эти доводы, чтобы укрепить нашу веру в их истинность. Эти свидетели мира невидимого говорили о мирах силы, делали сообщения, формировавшие мышление людей, и направляли жизнь миллионов. Они утверждали, что существует наука духовного знания и техника развития, с помощью которой человек может достичь мистического опыта и посредством которой он может познать Бога.
В данной книге мы будем изучать эту науку 17] и постараемся раскрыть эту технику. Она имеет дело с правильным использованием ума, через который раскрывает себя мир душ, а также обнаруживается и открывается та тайная дверь, которая ведёт из тьмы к свету, от смерти к бессмертию и от нереального к Реальному.
Окончательное решение нашей мировой проблемы состоит в достижении нами этого знания, – знания, не являющегося ни восточным, ни западным, но известного как Западу, так и Востоку. Когда мы обменяемся рукопожатием с Востоком и соединим лучшие идеи Востока с лучшими идеями Запада, тогда мы будем располагать сбалансированным синтетическим учением, которое освободит будущие поколения. Этот процесс должен начаться в сфере образования и должен быть обращённым к молодежи.
На Западе сознание было сфокусировано на материальном аспекте жизни, и вся наша ментальная сила была сосредоточена на контроле и использовании материальных вещей, на совершенствовании физического комфорта и на накоплении собственности. На Востоке, где духовные реальности удерживались более последовательно, ментальная сила использовалась для медитации, концентрации и глубоких философско-метафизических исследований, однако массы людей, не способных к этому роду деятельности, оставались в ужасных с точки зрения физической жизни условиях. Через слияние достижений этих двух цивилизаций достигается равновесие (ускоренными темпами в настоящее время), с помощью которого раса 18] как целое сможет проявить полноту своего могущества. Как Восток, так и Запад постепенно учатся - к общей выгоде - заимствовать друг у друга. Работа в этом направлении является одним из фундаментальных и необходимых элементов нынешнего цикла.
20]
Глава 2
ЦЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ
“…Образование подвергается важной трансформации. Из относительно внешнего процесса сообщения фактов оно всё больше становится процессом пробуждения более глубоких творческих возможностей, присущих индивидууму”.
Х.А. Оверстрит
21]
Глава 2
ЦЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ
Одним из многочисленных факторов, приведших человечество к его нынешней точке развития, был рост и совершенствование методов и систем образования. Вначале они были в руках организованных религий, но сейчас практически полностью вышли из-под контроля религиозных организаций и находятся в ведении государства. В прошлом образование было в значительной мере окрашено богословием, а его методы диктовались клерикалами и священниками. Сейчас огромный корпус учителей готовится государством; любые религиозные пристрастия игнорируются по причине наличия множества различных религиозных организаций, так что направление обучения приняло почти исключительно материалистический научный характер. В прошлом как на Востоке, так и на Западе образование давалось наиболее продвинутым членам человеческого общества. Сегодня образование носит массовый характер. Стремясь понять, что ждёт людей в будущем и как улучшить (на наш взгляд) образование, следует иметь в виду эти два факта, поскольку посредством синтеза этих двух методов – индивидуального и массового образования, религиозного и научного – будет найден выход из создавшегося положения.
Как и всё прочее в переходный период, наши системы образования пребывают в состоянии неустойчивости и 22] изменяются. Повсюду ощущается, что немало было сделано, чтобы поднять уровень развития человеческого ума, и в тоже время наблюдается глубинное разочарование результатами. Мы спрашиваем, обеспечивают ли наши системы образования максимум возможного. Мы ценим огромный прогресс, достигнутый за последние два столетия, и в то же время задаем вопрос, действительно ли мы, в конце концов, получаем от жизни столько, сколько могли бы получать люди, имея адекватную систему образования. Мы довольствуемся прогрессом знания, накоплением информации, контролем над силами природы и в то же время проводим университетские дебаты по поводу того, есть ли у нас подлинная культура. Мы учим наших детей запоминать огромный объем фактов и усваивать огромное количество самых разнообразных деталей, но тем не менее иногда спрашиваем себя, учим ли мы их при этом жить более разумно. Мы расходуем миллионы долларов на строительство и оборудование университетов и колледжей, и тем не менее самые дальновидные из наших просветителей глубоко озабочены тем, действительно ли данная система образования удовлетворяет потребности рядовых граждан. Оно явно не справляется со своей задачей в случае необычного ребенка или одарённых мужчин и женщин. Наш метод подготовки молодых людей, несомненно, подлежит суровому анализу. Только будущее сможет дать ответ, удастся ли найти какой-то выход из сложившейся ситуации, с помощью которого культурное развитие индивидуума могло бы следовать параллельно цивилизованному воспитанию масс через образование.
В век научных достижений и синтеза мысли во всех сферах человеческого знания один из наших педагогов д-р Руфус М. Джоунз пишет:
“Увы, ни одно из этих достижений не делает человека лучше. Не существует знака равенства между банковскими счетами и сердечной добротой. Знание никоим образом не то же самое, что мудрость или благородство духа…. Никогда ранее не было такой огромной армии педагогов, занятых воспитанием молодежи страны; никогда в мировой истории не наблюдалось столь щедрых расходов на образование - как начальное, так и высшее. Тем не менее, общий эффект разочаровывает, и не цель не достигается. Наши учебные заведения выпускают определённое количество хороших ученых, а многим дают систему научных фактов. Тем не менее наблюдается достойная сожаления неудача в плане главной задачи образования, которой является, или должно являться, формирование характера, культуры духа и раскрытие души”.[13]
Вплоть до 18-го века и Азия, и Европа обучали и воспитывали только индивидуума. Интенсивная подготовка давалась так называемым высшим классам, а также людям, обнаружившим выраженную склонность к духовной культуре. В рамках брахманской системы Востока и в монастырях Запада специализированная культура давалась тем, кто мог ею воспользоваться, порождая немногочисленных индивидуумов, чей вклад в человеческое мышление сохраняется и поныне. Наш современный Западный мир заменил эту систему массовой. Впервые люди стали тысячами обучаться использованию своего ума; они начинают утверждать свою 24] индивидуальность и формулировать свои собственные идеи. Свобода человеческой мысли, освобождение от контроля теологий (как религиозных, так и научных) являются боевым кличем нынешнего времени, и многие достижения человечества стали возможны благодаря этому факту. Массы начинают мыслить независимо. Однако это в значительной степени массовое мышление, и в наше время стихийное общественное мнение в той же мере формирует мысль, в какой ранее её формировала теология. Первопроходец всё ещё испытывает такие же трудности в проявлении себя в современном мире мысли и деятельности, как и в прежние времена.
Возможно, с обращением великого колеса жизни мы опять вернемся к древнему методу специализированной подготовки отдельных одарённых индивидуумов, что не повлечёт за собой отказа от массового образования. Таким образом мы в конце концов объединим древние восточные методы с современными методами Запада.
Прежде чем перейти к рассмотрению этих двух методов, предпримем попытку дать определение образования, выразить для самих себя его задачи и тем самым выяснить наши собственные представления относительно целей всех наших усилий.
Это отнюдь не простая задача. Образование – в плане его наименее интересного аспекта – можно кратко определить как передачу знаний учащемуся, обычно противящемуся этому, который получает некий объем информации, совершенно его не интересующий. Звучит нота сухости и бесплодия; мы чувствуем, что такая передача имеет дело в первую очередь с тренировкой памяти, с сообщением так называемых фактов, а также с передачей учащемуся сжатой информации 25] по огромному количеству несвязанных между собой тем. В то же время буквальный смысл английского слова “education” (образование) – “выводить”, “выявлять”, что чрезвычайно поучительно. Скрытая в этой идее мысль состоит в том, что мы должны выявить врожденные инстинкты и способности ребенка, чтобы вывести его из одного состояния сознания в другое, более широкое. Так, например, мы выводим детей, просто сознающих, что они живут, в состояние самосознания; они начинают осознавать себя и свои групповые связи; мы учим их развивать свои способности, особенно в области профессиональной подготовки, чтобы они могли стать экономически независимыми членами общества, способными обеспечить себя. Мы используем их инстинкт самосохранения, чтобы вывести их на путь знания. Можно сказать, что мы начинаем с использования их инстинктивного аппарата, чтобы вывести их на путь интеллекта. Похоже, это верное утверждение, но хочу спросить, действительно ли, доведя их до этой точки, мы делаем полезное дело и научаем их истинному смыслу мыслительной деятельности в том плане, что так раскрывается их интуиция? Мы учим их использовать свои инстинкты и интеллект как часть аппарата самосохранения во внешнем мире человеческой деятельности, однако использование чистого разума и, следовательно, достижение контроля ума со стороны интуиции в работе самосохранения и достижение расширения сознания в субъективные миры реальности остаётся привилегией немногих первопроходцев.