Псковская архитектура в общем сохраняла черты, наметившиеся уже во второй половине XIV века. Практицизм, экономичность, приспособленность к жизненным потребностям — продолжали служить ее основой. С желанием придать храмам возможно более экономные размеры связано применение галерей и приделов, очень невысоких, но существенно дополнявших площадь здания, его вместимость. В то же время эти приделы и галереи чрезвычайно обогащали и разнообразили композицию храма, зрительно увеличивали размер его основного четверика. Чисто практическими соображениями была продиктована композиция звонниц. В них не было ничего лишнего — только столбы для подвески колоколов, приспособления для звона и покрытие для защиты от дождя. Но эти простенькие сооружения были украшением храмов.
Применяя очень немногочисленные архитектурные приемы, скромные и единообразные способы орнаментации и украшения зданий, псковские мастера умели придавать каждому из своих произведений неповторимую своеобразность. Еще больше увеличивалось впечатление богатства и разнообразия зданий благодаря умению мастеров выгодно располагать их в окружающей среде.
В XV веке получило развитие каменное гражданское строительство. К этому времени относятся открытые недавно раскопками остатки трех каменных общественных зданий в Довмонтовом городе.
Псковичи, как и все русские люди допетровской Эпохи, считали, что каменное жилье вредно для здоровья. Естественно, что жилье строилось из дерева не только у малоимущих, но и у самых богатых людей. Но деревянные постройки обладали огромным недостатком: они были опасны в пожарном отношении. Это заставляло псковичей возводить здания из камня. Поэтому церкви и общественные здания часто были каменными.
На посаде, во дворах богачей, из камня также строились иногда погреба и клети.
Псковская деревянная архитектура к XV веку впитала в себя многовековый опыт творчества мастеров-плотников и, несомненно, была не менее интересной, чем каменная. Но все деревянные постройки того времени до нас не дошли, а открытые остатки их крайне незначительны и не изучены пока в достаточной степени.
В XV веке для городов Руси были обычными деревянные здания в два-три этажа. Вероятно, уже с XIV века в состав типичной жилой постройки горожанина среднего состояния входила изба, поднятая на подызбицу, помещение для приема гостей — повалуша или белая, то есть столовая, горница с подповалушьем или подклетью под ней, сени с подсеньем внизу и вышкой или сенницей наверху.
Жилые и приемные помещения хотя и устраивались по-прежнему в отдельных срубах, но вместе с сенями приставлялись вплотную друг к другу, образуя как бы единое здание. От былой их разъединенности осталась лишь «мпогопокровность» — обыкновение покрывать если не все, то многие из срубов особой крышей, нередко резко отличной от соседней. Размеры срубов оставались очень разными, их не старались выравнять.
Богатые люди делили свои жилища на две половины— женскую и мужскую, с жилыми избами и сенями в каждой, а наиболее богатые и знатные уже тогда, видимо, строили при каждой из половин отдельные повалуши и столовые горницы. Их хоромы поэтому вытягивались в длинные корпуса с двумя, а то и более крыльцами и висячими галереями, связывавшими отдельные срубы. В отделке этих хором, вероятно, все еще продолжала применяться неглубокая резьба, украшавшая наиболее видные части деревянных конструкций. Строились в то время иногда и деревянные церкви.
Огромный размах получили работы по совершенствованию и расширению крепостных сооружений. С 1400 по 1404 год были построены две башни Детинца, все стены Застенья были более чем вдвое утолщены и надстроены в высоту. Южная стена Детинца была сделана еще толще и выше. Приступная стена Нового Застенья в 1417 и 1432 годах снова была перестроена. Во второй половине века опять укреплялись стены Детинца, Довмонтова города и Застенья.
Псковичи обнесли стенами новые обширнейшие участки посада. В 1465 году псковские концы построили деревянные стены вокруг всего Запсковья и Окольного города. Окольный город отделили деревянной стеной и от реки Псковы. Стена его вскоре сгорела, но в 1471 году была вновь восстановлена. В 1482 году соседи Богоявленского конца, а в 1484 году Козьмодемьянские соседи построили на Запсковье каменные стены. В Окольном городе это было сделано только в XVI веке.
Стеснявшая застройку Среднего города стена 1309 года была в середине XV века разобрана. К концу XV века в Застенье видимо, стало очень тесно. Зато в Окольном городе в это время большие площади были заняты садами и огородами.
Из сказанного ясно, как Псков изменился за XV век. Рядовые строения посада стали крупнее, повысилась их этажность. Деревянная застройка чаще, чем раньше, стала перебиваться каменными зданиями храмов и гридниц. Чуть ли не на всех крупных перекрестках посада появились монастыри с каменными храмами, белые стены которых, звонницы, блестящие главы и кресты просматривались из конца в конец города. Отдельные части города — Кром, Довмонтов город, Средний город и Окольный город с Запсковьем, отличаясь друг от друга, в то же время приобрели архитектурное единство, главным образом благодаря украсившим их каменным церквам. Старым церквам путем их реконструкции, вернее обстройки приделами и галереями, была придана художественная общность с новыми. В частности, это относится к Троицкому собору в Детинце.
 Троицкий собор в конце XV — начале XVI веков. Реконструкция
|
В 1413 году был построен притвор с западной стороны собора, затем появились приделы с севера и юга, боковые притворы и галереи. В 1465 году собор покрыли досками, изменив все его криволинейные крыши на прямоскатные и соответственно перекомпоновав восьмерик под барабаном. По всей вероятности, в XV веке были сделаны главки над приделами «на полатях» храма и по сторонам западного притвора, придавшие зданию еще большую живописность. С этого времени в его облике еще ярче выступили черты народного архитектурного творчества, еще больше связавшие его со всей архитектурой города.
В то же время застройка распространилась уже далеко за стены посада, растекаясь в виде слобод, главным образом к югу от города и в меньшей степени к северу и востоку от него, по берегам рек и вдоль дорог. Слободы состояли не из одних деревянных строений, кое-где в них вкрапливались каменные приходские храмы. Поблизости вырастали монастыри. Летописи не сообщали об основании Этих монастырей и обычно умалчивали о постройке их храмов. Почти все из них нам известны только из более поздних случайных упоминаний.
На берегу реки Великой к югу от города, «на Всполье» стояли монастыри: Знаменский, Никитский с Поля, Образский «в Песках, над Великой рекой», Никольский с «Прощи», Фрола и Лавра «над Великой рекой, у песков, у камня», Сретенский Александров.
Дальше от берегов Великой располагались: церковь Рождества в Поле, за Свиными воротами и монастырь Алексея с Поля (упоминаемый только в XVI веке). У берегов Неновы было еще пять монастырей (Дмитрия с Поля, Иоанна богослова на Милявице, Варвары за Петровскими воротами, Николы с Поля, Введенский «Радославль») и церкви: Николы у Козьего брода, близ Взвоза па Пскове, царя Константина, Сергия за Петровскими воротами. Все они упоминаются впервые только в XVI веке, но были основаны раньше.
К северу от города на Запсковском берегу реки Великой «за Варлаамскими воротами» стояли монастырь Лазаревский в Поле и церковь Спаса в Лугу. В XV веке, вероятно, существовал уже и Петропавловский Середкин монастырь.
На противоположном берегу реки Великой были монастыри: Николы с Волоку, основанный еще в XIV веке (против Снетогорского монастыря), Стефановский с Луга, Рождественский Иглин. На Завеличье, кроме известных уже нам Мирожского и Ивановского, было еще семь монастырей.
Все эти церкви и монастыри, обступившие Псков особенно густо с трех наиболее заселенных сторон, стали как бы звеньями, соединявшими насыщенный лесом каменных церквей город с дальними загородными монастырями и деревенскими погостами, сетью покрывшими к тому времени Псковскую землю, и с псковскими пригородами, число которых особенно выросло именно в XV веке.
Псков и его архитектура в XVI веке. В 1510 году остатки государственной самостоятельности Пскова и его вечевой строй были упразднены. Псковская земля вошла в состав общерусского государства и управлялась московским государем через назначаемых им наместников, а впоследствии— воевод. Соединение Пскова со всей русской землей благотворно отразилось на развитии его экономики и культуры. Отрывочные сведения, которыми мы располагаем по некоторым видам псковского ремесленного производства того времени, говорят о его росте и совершенствовании. Псковские иконники, «среброкузнецы», литейщики и другие мастера работали не только для своего города, но выполняли заказы других городов. Еще с XV века установилось обыкновение вызывать в разные места Руси и в самую Москву псковских каменщиков. В XVI веке это стало настолько обычным, что эти вызовы не отмечались летописями. Лишь из одного случайно сохранившегося документа XVI века мы знаем имена двух руководителей дружин псковских каменщиков того времени, которых московское правительство вызывало в Казань, — Ивашки Ширяя и Постника Яковлева. Предполагают, что именно этот Постник Яковлев создал храм Василия Блаженного на Красной площади в Москве — одно из гениальнейших произведений мировой архитектуры. Вклад псковичей в развитие общерусской архитектуры до сих пор еще не оценен по-настоящему. Многие постройки, созданные ими в Москве и иных городах, остались неотмеченными и неизвестными нам, некоторые, даже из дошедших до нашего времени, до сих пор не определены как создания псковских мастеров, а имена их творцов утеряны. Работа псковских зодчих за рубежами псковской земли увеличила их опыт и расширила их кругозор. Богатство архитектуры самого Пскова от этого, разумеется, очень выиграло.
О псковской церковной архитектуре XVI века судить легче всего, так как большая часть сохранившихся в Пскове памятников относится именно к Этому времени. Основным типом псковской церкви остался кубический одноглавый трехабсидный храм. В храмах со столпами наиболее употребительными остались ступенчатые своды, но не были забыты и своды упрощенного типа, без подпружных арок (церковь Жен мироносиц на Завеличье). В то же время псковичи продолжали поиски новых конструктивных приемов. Стараясь как можно надежнее связать подкупольные столпы со стенами четверика, они в некоторых постройках стали сливать столпы с южной и северной стенами, превращая их как бы в сильно выступающие пилястры. Такие столпы сохранялись до Великой Отечественной войны в церкви Ильи в селе Торошине, близ Пскова.
Характерная особенность псковской церковной архитектуры XVI века — применение при ступенчатых сводах восьмискатного покрытия. Ступенчатые своды были наиболее рациональной конструкцией верха храма. Но устраивавшиеся над ними в XV веке шестнадцатискатные покрытия с постаментами, тоже покрывавшимися на шестнадцать скатов, не только были сложны в постройке, но и недостаточно предохраняли здание от протечек и намокания. Проще и надежнее было знакомое псковичам по церквам упрощенного типа восьми-скатное покрытие. Поэтому псковские мастера перешли к XVI веку на восьмискатные покрытия при повышенных подпружных арках.
Практика давно доказала псковичам, что далеко не всегда разумно в компоновке наружных форм здания следовать всем очертаниям его конструктивной основы. Чтобы скрыть под восьмискатной крышей возвышающиеся над основными сводами подпружные арки, конструкцию крыши пришлось укладывать не на своды, как раньше, а поднять ее выше. Коньковые брусья заделывали теперь одним концом в основание барабана над подпружными арками, а с другой стороны — в щипцовые стенки, которые стали поднимать высоко над сводами. Судя по памятникам, дошедшим до нашего времени, первой постройкой такого рода была церковь Богоявления с Запсковья (1496). Соединение ступенчатых сводов с восьмискатной крышей — признак, по которому псковский храм можно отнести к XVI веку.
Наружными украшениями продолжали служить выработанные еще в XV веке узорные пояса на барабанах и абсидах, а также бровки, кокошники, нитки с фресковыми изображениями, членение стен лопатками с завершающими их лопастями и валиковые разводы. Беликовыми разводами в XVI веке иногда стали украшать также и барабаны, иногда стали помещать окна по середине абсиды, а валиковые разводы обводить вокруг окна. Употребительным стало украшение барабанов храмов изразцовыми поясами и надписями, сделанными на керамических плитах. По-прежнему для покрытия церковных куполов, кроме железа и меди, применялась гончарная черепица. Притворы, как и раньше, украшали пятилопастными дугами, нишками с фресковыми изображениями и как бы вложенными в углы притвора закругленными столбами. Галереи продолжали перекрывать деревом.
В XVI веке в Пскове продолжали строить храмы с позакомарными покрытиями. Пример такой постройки в самом Пскове — церковь Жен мироносиц (1546). По закомарам был покрыт собор Крыпецкого монастыря вблизи Пскова (1547). Сохранились псковские церкви, в которых позакомарные покрытия сочетались с пятиглавием. Таков в самом Пскове Никольский храм Любятовского монастыря (до 1569), а в Псковской земле собор Мальского монастыря около Изборска. Эти две постройки близки к пятиглавым храмам, возведенным псковскими мастерами за рубежами псковской земли: Благовещенскому собору в московском Кремле (1482—1490) и Благовещенскому собору в Казани (1562). Очевидно, такой тип церквей был привычным для псковских каменщиков и применялся ими на протяжении долгого времени. Характерными для Пскова оставались в XVI веке бесстолпные храмы, перекрытые перекрещиваюшимися арками. Обычно их покрывали восьмискатными крышами, но бесстолпная церковь Николы в Псково-Печерском монастыре, построенная в 1565 году, судя по ее наружному виду, первоначально завершалась закомарами, располагавшимися в несколько ярусов. С увеличением размера и веса колоколов и с возрастанием в городе числа высоких зданий, увеличились размеры псковских звонниц. Колокола старались поднять на возможно большую высоту. Типична для XVI века установка звонницы на одну из боковых стен четверика храма.
Видимо, уже с конца XV или с первых лет XVI века стали строить при церквах особые отдельные здания для установки на них звонниц.
Обычно здания под звонницами использовались как складские помещения. Однако под звонницей Козьмодемьянской с Примостья церкви, построенной после 1507 года, была устроена церковка. Она была лишена главы и абсид, но имела иконостас и характерные для алтаря ниши в восточной части. Вход в нее устроен по перекрытому ступенчатыми сводами крыльцу. Эта церковь представляет собой ранний тип псковского храма «под звоном» или «под колоколы». Позднее псковские каменщики стали строить такие храмы в виде высоких столпообразных сооружений, завершавшихся выше пролетов с колоколами деревянной шатровой крышей с маленькой главкой.
Храмы-колокольни такого типа с XIV века строились в других землях Руси.
Применение этих столпов в псковской архитектуре было вызвано эстетическими соображениями. Псковские мастера включали их в комплексы монастырей, кремлей и монастырских подворий как архитектурные акценты, которые играли большую роль в композиции масс и в силуэте этих комплексов. Храмы такого рода дошли до нашего времени не в самом Пскове.
Один из них — в гдовском кремле — уничтожен во время Великой Отечественной войны. Он представлял собой высокую восьмигранную башню. Низ его занимало подцерковье, вследствие чего вход в церковь первоначально был с крыльца, располагавшегося с западной стороны столпа. Помещение церкви было сильно вытянутым вверх. Над ним возвышалась еще колокольня с обращенными на все стороны открытыми пролетами для колоколов. Все этажи перекрывали зонтичные своды.
 Церковь Николы в Любятове. Реконструкция
|
До настоящего времени существует такого же типа постройка в бывшем Крыпецком монастыре. Она соединена с каменными трапезными палатами, над которыми возвышались еще деревянные этажи с кельями. Подцерковье слилось с нижним этажом палат. Во втором ярусе — церковка, соединенная дверью с примыкающей к ней с запада трапезной палатой. Третий ярус занят храмиком, план которого внизу квадратный, а наверху при помощи угловых арок (тромпов) переходит в восьмерик. Вход в него был из деревянных келий. Выше — колокольня с открытыми пролетами, перекрытая, как и храмик третьего яруса, зонтичным сводом. В другом загородном псковском монастыре, Елизаровском, строители, не устраивая ненужного монастырю второго храма, прикомпоновали столп к западному входу в собор, преобразив помещение во втором ярусе в паперть и оставив наверху колокольню. Для всех этих псковских столпов характерны зонтичные и крестовые своды, декорация фасадов нишками с килевидными завершениями, горизонтальными валиками, «ширинками», окна с полуциркульными перемычками снаружи. На иконе с изображением древнего Пскова, находившейся раньше в часовне «Владычного креста» на Завеличье, можно было различить на подворье Снетогорского монастыря столпообразную постройку, завершающуюся шатром. Возможно, что Это была церковь-колокольня такого же типа.
Во внутреннем убранстве псковских храмов XVI века главную роль играли иконостасы. Сплошная роспись стен и сводов внутри храма, по-видимому, перестала применяться, хотя небольшие нишки с фресковыми изображениями были, как и в XV веке, почти обязательной принадлежностью убранства наружных фасадов. Иконостасы делались высокими, их резьба стала более выпуклой и для более отчетливого ее восприятия покрывалась позолотой. Не теряя простоты общих очертаний, резные украшения сочетали поверхности, обработанные мелким не глубоким рельефом, с прорезными деталями глубокого рельефа и крупного рисунка, например, пальметками и киотцами.
Строгость орнамента, доходившая в XV веке до его геометризации, смягчилась. Иногда богатство орнамента граничило с пышностью. В псковской резьбе XVI века появились сложные переплетения гибких стеблей, подсказанные наблюдением живых растений.
Верха иконостасов завершались резными киотами «бочками» (то есть луковицеобразного очертания) с большими, украшенными резьбой четырехконечными крестами. Такие завершения существуют еще в церквах Успенской у Парома и Николы в Любятове, хотя сами иконостасы в них более поздние. Большое распространение получил обычай покрывать иконы и царские врата окладами из серебряной, иногда позолоченной басмы (тонких листов, покрытых рельефным штампованным орнаментом), серебряными или золотыми венчиками, «цатами» и «гривнами», украшенными чеканкой, финифтью, сканью. К иконам привешивали драгоценные кресты. Все это украшалось бирюзой, топазами, изумрудами, яхонтами, хрусталем, жемчугом.
Появилось большое количество разных светильников — пышные литые паникадила, лампады и поставные свечи, которые украшались чеканкой, финифтью, позолотой и росписью. Предметы убранства, сделанные из тканей — пелены, покровы, убрусы, плащаницы, — вышивали шелками, серебром и золотом, украшали жемчужным низаньем. Церковные сосуды обрабатывались гравировкой, позолотой, финифтью, сканью. Богослужебные книги заключались в драгоценные оклады, над каждым из которых работали чеканщики и граверы по металлу, мастера финифтяники и живописцы-иконники. Страницы книг нередко украшали заставки, заглавные буквы и миниатюры, иногда написанные по золотому фону. Богатые одеяния священнослужителей дополняли убранство. В самую иконопись стали вводить большое количество золота в виде золотых фонов, нимбов, золотой штриховки («асистов») на одеждах персонажей. Это было необходимым для единства всего убранства, ставшего очень богатым. Очерк церковной архитектуры Пскова XVI века был бы слишком неполным, если бы мы умолчали о весьма распространенном в Пскове того времени типе церковных сооружений — часовнях. На псковских керамических памятных плитах XVI века и резьбе по дереву того же времени часто встречаются изображения восьмигранных столпообразных каменных построек, завершающихся шатрами с главками. Это, несомненно, изображения существовавших тогда в Пскове часовен. Такая часовня, но не с луковичной, а с шатровой главкой нарисована на полях псковского церковного устава XII века. Этот рисунок говорит о большой древности построек подобного типа. Несколько иными были кладбищенские часовни над усыпальницами. Сохранившиеся остатки двух из них свидетельствуют о большом разнообразии этих миниатюрных сооружений. Большую роль в облике церковных и монастырских дворов играли ворота их оград. Некоторые из них строились из камня, украшались росписями и были весьма интересны в художественном отношении.
Сохраняя в общем прежнее направление развития, псковская церковная архитектура в XVI веке обогатилась, как мы видели, новыми видами построек и новыми конструктивными и декоративными приемами. Отчасти это происходило за счет перенесения на родину опыта работы псковских мастеров за рубежами Псковщины. Масштаб построек укрупнился, иногда они были очень большими. В то же время композиция верха наиболее распространенного обычного типа храма намного упростилась. Однако живописность зданий от этого не пострадала. Псковские зодчие в это время с особенным мастерством пользовались живописной асимметричной компоновкой, позволявшей им бесконечно разнообразить облик храмов. Звонницы они ставили не по оси церкви, а сбоку, даже приделы иногда делали разными или заменяли с одной стороны придел палаткой, свободно прикомпоновывали часовни или сходы в подцерковья, иногда поворачивая их под случайными углами к оси здания. Строя звонницы, они не выравнивали толщины столбов и размеры пролетов, а подчеркнуто делали их неодинаковыми, сообразуясь лишь с весом и величиной колоколов. В то время псковские зодчие обладали блестящим умением создавать впечатление больших размеров постройки, смело вводя в ее объемную композицию миниатюрные дополнительные части. Столь же выдающимся было их умение выгодно располагать здания на местности и необычайно развитое чувство ансамбля. Композиционные соображения градостроительного порядка и любовь к живописному разнообразию побуждали псковичей применять иногда столпообразные храмы-колокольни, храмы с позакомарными покрытиями и пятиглавием. Наряду с постройками, проникнутыми интимностью и домашней теплотой, появлялись здания, исполненные выражения мощи и кажущиеся грандиозными.
Значительного развития достигла в XVI веке в Пскове каменная гражданская архитектура. Для Пскова XVI века было характерно строительство в монастырях каменных трапезных, каменных братских корпусов и жилых палат. Остатки их дошли до нас в разных степенях сохранности в Снетогорском, Псково-Печерском и Крыпецком монастырях и на подворьях Печерского, Елизаровского и Снетогорского монастырей.
Трапезные палаты всегда представляли собой обширное каменное здание, к которому обычно примыкал небольшой храм. Своды зала для трапез, находившегося всегда во втором этаже, опирались на один столп, если зал в плане был квадратный, и на два столпа, если план его был удлиненный. В нижнем этаже располагались поварни. Менее обширные подсобные палаты, помещавшиеся в обоих этажах, перекрывали цилиндрическими сводами, очень часто с подпружными арками, усиливавшими их. Компоновались эти здания очень собранно. Входы в верхние этажи были по внутренним лестницам, но применялись и наружные крыльца. Над каменными этажами трапезных возвышались деревянные этажи с кельями. Тепло от печей поварни использовалось для обогрева степ верхних этажей. Кухонные запахи вытягивались специальными вентиляционными каналами. Для выдачи пищи из раздаточной в трапезную устраивался особый проем, напоминающий сквозной шкаф и снабженный вытяжным каналом. Между этажами в стенах проходили узкие канальцы, оканчивавшиеся нишками, служившие для переговоров. Трапезные палаты Крыпецкого монастыря были богато обработаны снаружи нишами, имевшими в нижнем этаже килевидные, а в верхнем бочкообразные завершения. Вверху между большими впадинами с бочкообразными завершениями размещались нишки с килевидными верхами. Судя по тому, что первый этаж отделен от второго поясом с широким поребриком, заключенным между двумя валиками, верх каменной части здания завершался орнаментальным поясом, который до нас не дошел. Оконные проемы с полукруглыми перемычками были раскрепованы.
Такая декорация, и может быть даже еще более богатая, наверняка применялась и в самом Пскове.
Отдельные каменные «братские палаты», в противоположность зданиям трапезных, отличались вытянутым планом. Внизу этих палат были погреба, перекрытые сводами, во второй этаж вели каменные крыльца. Верхние палаты, вероятно, как и низ, служили для хранения монастырского имущества. Судя по палатам Псково-Печерского монастыря, над такого рода постройками тоже бывали деревянные Этажи с кельями для монастырской братии.
В псковских монастырях в то время существовали палаты, служившие жильем отдельным высокопоставленным лицам. Как показывают остатки построек этого типа на подворьях Печерского и Елизаровского монастырей в Пскове, это были отдельно стоящие здания с двумя каменными этажами, над которыми возвышались еще деревянные этажи с жилыми горницами. В каменной части внизу были перекрытые сводами помещения для хранения имущества, а вверху обширный зал, служивший для приема посетителей и торжественных трапез — повалуша. Повалуша перекрывалась деревянным потолком.
По-видимому, совершенно такого же типа были и каменные жилые здания на городских дворах. Сообщая о постройке в 1536 году в Среднем городе палат для архиепископа Макария, летописец добавил, что псковские монастыри ему «повалушу склали» и «мшили» горницы, то есть строили из бревен с прокладкой их мохом.
Не меньше чем монастырям и духовным владыкам, каменные палаты были необходимы псковским купцам того времени. В 1510 году великий князь Московский отобрал от псковичей клети на Крому, и с тех пор купцы хранили свои товары и запасы на собственных дворах. Без каменных зданий они уже не могли обойтись. Даже не особенно богатые псковичи в XVI веке строили каменные клети, погреба и подызбицы. Как мы знаем по памятникам первой половины XVII века, псковские купцы, опасаясь не только пожаров, но и краж и грабежей, тогда не решались еще устраивать склады товаров и других ценностей отдельно от своего жилища, даже на другой стороне собственного двора. Они располагали их в нижних этажах жилых палат. Вместе с тем в этих палатах устраивались обширные помещения для гостей, пиров и увеселений.
Псковские купеческие палаты XVI века не дошли до нас. В 1569 году из Пскова была выселена в другие города вся верхушка купечества, и оставленные ею каменные здания некому было занимать. За время, протекшее после разорения Пскова в Ливонскую войну и в разруху начала XVII века, брошенные хозяевами палаты пришли в полную негодность и, очевидно, были сломаны. Но мы можем судить о них, сопоставляя сохранившиеся монастырские жилые здания XVI века с наиболее старыми из псковских купеческих палат XVII века. Общие особенности этих построек — обширная повалуша, занимающая весь верхний этаж, складские помещения под повалушей, а над ней — жилые деревянные этажи.
Каменное купеческое строительство могло развиваться в XVI веке лишь до конца 60-х годов. Внутренний кризис, а затем Ливонская война прекратили его. Возобновилось оно в Пскове, видимо, не ранее второго десятилетия XVII века.
Купеческими и монастырскими палатами каменное гражданское зодчество в Пскове XVI века не ограничивалось. Зелейная палата (пороховой склад), разрушенная взрывом в 1609 году, была каменной, а постройка ее относилась, несомненно, еще к XVI веку. На Крону были и каменные клети. Были и другие каменные гражданские постройки, о некоторых из них мы узнаём только случайно, как, например, о каменной бане на улице Бармихе, на Завеличье, упоминаемой писцовой книгой конца XVI века.
О деревянной архитектуре Пскова XVI века мы располагаем пока лишь очень общими сведениями. В то время в Пскове рубили иногда деревянные церкви. Большей частью это были временные постройки, ставившиеся по обету, нередко в один день. Потом их заменяли каменными. Об архитектуре их мы совершенно ничего не знаем. Только про церковь Покрова, построенную в 1522 году на Петровской улице, летописец заметил, что она была срублена «с теремцами». Все собственно жилое строительство было деревянным. Даже в монастырях, возводивших каменные здания, кельи строились из дерева, а располагавшие каменными палатами богатейшие люди посада жили все же не в каменных помещениях, а в бревенчатых рубленых хоромах, возвышавшихся на этих палатах. Деревянными были, в подавляющей части, и подсобные дворовые постройки: ограды, ворота, поварни, ледники, сушила, житницы, амбары, конюшни, хлева, навесы, сенники, бани.
Богатые деревянные жилые здания в то время включали до десяти срубов в одном этаже. В нижних этажах были помещения самого разнообразного назначения, вплоть до конюшен. В значительной степени они еще сохраняли ту «многопокровность», о которой мы говорили, характеризуя деревянное зодчество XV века. В то же время, наряду с такими обширными постройками и с обычными трехчленными двухэтажными избами, вероятно, уже появился другой тип жилой постройки среднего горожанина, с которым мы знакомы по памятникам XVII века: очень небольшой в плане, с очень несложной планировкой каждого этажа, но в два-три этажа высотой, иногда еще и на каменной подызбице. Такой тип здания был порожден городской теснотой, малыми размерами дворовых участков и желанием освободить как можно больше места под садик и огород, помещавшиеся всегда в глубине участка.