Особенности существования Довмонтова города, сложившиеся во времена расцвета древнего Пскова, придали ему облик, резко отличный от облика Крома. На Крому решались тогда главным образом наиболее важные государственные вопросы и свершались при стечении народа всего Пскова торжественные обряды, имевшие общепсковское значение. Довмонтов же город оживляли многочисленные и хлопотливые повседневные прозаические дела. Каждый день здесь собиралось множество людей, заполнявших гридницы и храмы, сновавших по улочкам и дворам. Тут не было площади, способной сразу вместить многотысячные толпы; тесную застройку разрезали лишь две узкие улочки да небольшие переулки. Зато было множество уголков, двориков и буев у церквей и гражданских общественных зданий.
Величавая, спокойная грандиозность и лаконичность Крома в Довмоитовом городе сменялась дробностью застройки, живописным сочетанием разнообразных строений, обилием чередующихся одна за другой перспектив, замкнутых и тесных. Глаз не встречал здесь крупных форм, обширных поверхностей, залитых светом или покрытых сплошной тенью. Тень перерезалась повсюду пятнами света, а свет дробился и разбивался тенями на изломах каменных стен, на абсидах и барабанах храмов, звонницах, крышах, колоколах, воротах, избах, искрился на блестящих главах, золоченых крестах и изразцовых украшениях церковных верхов. Каменные здания перемешивались с деревянными. Только широкие плоскости кромских Першей, высоко поднимавшихся над Довмонтовым городом, да пояс его собственных стен, обрамляя всю эту картину, умеряли ее пестроту.
За тяжелые годы конца XVI — начала XVII века Довмонтов город пришел в упадок. Многие постройки его разрушились. В конце XVII века в нем оставалось только одиннадцать храмов. Жизнь здесь уже не кипела, как прежде. Но в какой-то мере и в XVII веке Довмонтов город сохранял значение общегородского центра. Кроме церквей, в нем тогда располагались здания административного назначения: Съезжая, Приказная и Дьячья избы, Дворцовый приказ и другие казенные строения. Конец XVII века внес в застройку Довмонто-ва города новую черту: на его южном краю, на месте обветшавшей уже крепостной стены выросли большие каменные здания и среди них крупное лаконично решенное здание Приказных палат, как бы перекликавшееся с новым Троицким собором. В 1701 году земляное укрепление, присыпанное к восточной стене Довмонтова города, скрыло под собой четыре храма. Остальные постройки, оказавшиеся в XVIII—XIX веках ненужными, ветшали и сносились. Ко второй половине XIX века здесь остались лишь Приказные палаты.
Несколько лет назад археологи начали расчищать основания храмов Довмонтова города, сломанных в XVIII—XIX веках. Стоит потратить время на осмотр этих остатков, так же как и тех частей храмов, которые выступают теперь из-под насыпи 1701 года. Нигде не было места, подобного псковскому Довмонтову городу, и никакие аналогии не помогут представить себе его вид в XV—XVII веках. Только бродя между раскопанными основаниями его храмов, представляя их в первоначальном виде, в тесном окружении кладбищенских часовен, оград, ворот, мысленно группируя вокруг них другие храмы с их буями, деревянные избы и ограды, каменные гридницы с их крыльцами и дворами, можно приближенно вообразить себе эту удивительную картину.
Средний город
Большая часть стены, отделявшей Средний город от Окольного города, сломана уже в конце XVIII века, крепостной ров давно засыпан, и теперь Средний город сливается с Окольным. Но тому, кто хочет иметь представление о старинном Пскове, необходимо отличать эту часть города от остальных. Ознакомление с ней мы начнем с нынешней Советской площади. До XVI века здесь была площадь Старого торга. После перенесения торга в Окольный город по краям площади возводились казенные здания, а в конце XVII века посередине ее, против Власьевских ворот, был построен пушечный шатер. К Старому торгу сходились все главные улицы Пскова — Великая, переходившая за городом в Смоленскую дорогу (ныне Советская улица), Трупеховская (ныне Октябрьский проспект), Петровская, представлявшая собой продолжение Новгородской дороги (ныне улица Карла Маркса), Званица— продолжение дороги из Гдова и Нарвы (ныне улица Леона Поземского). Через плавучий мост и Изборскую улицу (теперь часть ее сохраняется под названием Конной улицы) площадь была связана с сухопутной дорогой на Изборск и Ригу, а пристани на Пскове и Великой соединяли ее с водными путями.
Если западная сторона Пскова, выходящая на Великую, могла быть названа «главным фасадом» города, то былую площадь Старого торга следует уподобить его «входным сеням». Жизнь этой площади и до 1510 года, и после него была непохожей на жизнь всех других частей города. Сохранилось достаточно материала, особенно относящегося к XVII веку, чтобы судить обо всем своеобразии облика этого места. Но мы на нем не будем останавливаться, потому что от прежнего здесь ничего уже не осталось. Из многих зданий, украшавших в старину площадь, существуют лишь Приказные палаты, от остальных же в лучшем случае сохраняются основания, скрытые ниже современного уровня мостовых под толщами мусора.
Пройдем к церкви Михаила архангела в Городце. Церковный двор отделен от улицы одноэтажным каменным зданием с проездом, над которым возвышается шатровая колокольня. Здание и колокольня — конца XVII века. Верхушка шатра колокольни с главкой в середине XIX века была сломана. Восстановлена она в 1947 году. Корпуса по сторонам колокольни были построены первоначально вместе с нею и представляли собой, по-видимому, лавки. В XIX веке корпуса были переделаны и надстроены еще одним этажом. В 1948—1949 годах их сломали и выстроили заново в характере псковской архитектуры XVII века. Но в левом корпусе ни размеры, ни рисунок проемов не соответствуют первоначальным. Старые окна были вдвое больше, проемы открытых лавок были ниже, арки их имели иное очертание, более близкое к полуциркульному. Правый же корпус здания перед сломкой остался не исследованным, и его первоначальный вид — совершенно не выясненным.
Церковь Михаила архангела в Городце— один из наиболее ценных памятников Пскова. Ее исследование может пролить свет на еще неизвестные нам черты псковской архитектуры XIV века. О дошедших до нашего времени частях постройки 1339 года и предполагаемом ее виде сказано на странице 25. Уже в конце XIV или в самом начале XV века первоначальная композиция храма перестала удовлетворять соседей Городецкого конца. Об этом свидетельствует пристроенный тогда южный придел. Верх придела можно видеть под крышей, покрывающей боковые части храма. Под надкладкой XVII века на нем сохраняются первоначальные закомары, по три с каждого фасада придела. Придел строители расположили на поперечной оси главного объема храма, обнаружив этим стремление к возможно более симметричному построению масс здания. Надо думать, что такой же придел был тогда возведен и с северной стороны церкви. Примыкающая теперь к этой стороне низкая часть здания носит следы многих перестроек. Не исключено, что в ее состав входят не только остатки придела одновременного и подобного южному, но и фрагменты бокового притвора, относящегося к 1339 году. С устройством приделов старый западный притвор получил еще два деления по бокам с двумя закомарами над ними. По положению окон и пропорциям южного придела видно, что толщина отложившихся у здания напластований очень велика и что во время пристройки приделов храм был стройным, вытянутым вверх. Богатство композиции храма, вероятно, усиливалось еще звонничкой, поставленной над притвором, на продольной оси здания.
В начале XVII века храм оказался в запущенном состоянии. Резная каменная памятная плита, вставленная в южную стену главного помещения его, сообщает о том, что в 1613 году состоялось освящение алтаря, очевидно, после капитального ремонта здания. Та же плита приводит ряд подробностей ремонта, проведенного в 1694—1695 годах. Тогда были починены своды и сделан ныне существующий барабан, глава покрыта луженым железом и увенчана позолоченным крестом. На барабане сделали цветистый поясок из печных изразцов. Однако яркие эмали изразцового пояса, сверкающая глава и крест не могли возместить утраты былой стройности здания и опрощения и огрубления его форм, в частности его покрытий (четверик храма получил четырехскатную крышу, а притвор и приделы — односкатные). Храм потерял свою былую соразмерность и торжественность.
Изменения его продолжались и в XVIII—XIX веках. Ныне это здание предстает перед нами в облике, свидетельствующем прежде всего о тяжелых ударах судьбы, обрушивавшихся на него в прошлом. Его первоначальные части, одряхлевшие от перенесенных невзгод и потерявшие четкость: форм, стянуты железными связями конца XVII века. Под поздней штукатуркой видны неровности, говорящие о многочисленных переделках, которым подвергалось здание. Но и в таком виде памятник обладает своей особой прелестью, заключающейся не в легкой возможности ясно представить себе его былой вид и оценить его эстетические качества, а, наоборот, в неразгаданности его подлинного облика, сулящей какие-то, может быть очень интересные, открытия, которые сделает будущий его реставратор. Узкие неровные проходы церковного дворика сохраняют очертания, принадлежащие еще XVII веку. И хотя в его строениях (за исключением колокольни) нет уже остатков старины, дворик напоминает о древнем Пскове. Отсюда удобнее всего перейти к церквам Василия на Горке и Николы на Усохе, а заодно и Одигитрии на бывшем подворье Псково-Печерского монастыря. В прошлом все три храма были расположены на одной улочке, которая начиналась от стены Среднего города около храма Василия на Горке, огибала горку, на которой стоял этот храм, пересекала Великую улицу у церкви Николы на Усохе, и шла к воротам Печерского подворья, встречая другие улицы и переулки. Предполагают, что она называлась Враговкой. Под названием Краснофлотского переулка часть ее, от Николы на Усохе до Печерского подворья, существовала до Великой Отечественной войны. В допетровские времена на этой улочке между церквами Василия на Горке и Николы на Усохе, на углу Великой улицы, стоял Духовский монастырь с Усохи с каменным храмом, а немного западнее храма Николы на Усохе — Варваринский с Усохи монастырь, тоже с каменным храмом, построенным впервые здесь в 1421 году. Печерское подворье в XVI—XVII веках, кроме Одигитриевского, украшали еще храмы Петра и Павла и Иоанна предтечи, а также каменные палаты, возведенные над въездными воротами и посреди подворья.
Храмы Василия на Горке и Николы на Усохе, как все приходские церкви, были тогда окружены оградами, за которыми размещались кладбища с их зеленью, крестами и часовнями. Из случайного сообщения летописи мы знаем, что в 1473 году вокруг буя Николы на Усохе была построена каменная ограда с каменными воротами, а сам буй «садом яблонями насадили».
За оградами монастырей, кроме кладбищ, теснились еще деревянные кельи и хозяйственные строения. Сама улица в старину была, вероятно, застроена небольшими двориками небогатых посадских людей. Лицевая сторона таких дворов занимала обычно от пяти до двадцати метров. На нее выходил торец жилой постройки, чаще всего целиком деревянной, рубленой, изредка — с каменной подызбицей, рядом с ней — ворота и ограда. В более ранние времена оградой служил «тын стоячий» из вкопанных в землю бревен с заостренными концами, а к XVII веку более употребительным стал «лежачий» тын, из горизонтально положенных бревен, забранных в столбы. Если участок был сравнительно Широким, ни улицу могла выходить еще какая-либо из подсобных дворовых построек.
Вся улица в местах такой застройки была деревянной — бревенчатой и тесовой и даже на солнечной стороне изобиловала тенями, падавшими от широких свесов крыш, от подзоров, покрытий над воротами, от каждого бревна в рубленых стенах. Сады размещались в глубине участков, за дворами и редко выходили к улице, и, может быть, именно потому наши предки так любили оживлять улицы березками и рябинками, которые сажали у ворот, в каких-либо укромных частях улиц, и у колодцев, часто устраивавшихся «для пожарного времени».
Древние псковичи провели эту улочку не прямо, а с переломами, давшими ряд красивых перспектив. Идущий по ней от Трупеховских ворот Среднего города к Василию на Горке видел этот храм красующимся над расположенной у его подножия темной (она всегда была в тени) деревянной застройкой и поднимавшимися по склону холма надгробными сооружениями и деревцами буя, вид-пыми из-за его ограды. Храм, если на него смотреть с этой стороны, всегда был очень эффектно освещен светом, скользящим по абсидам, барабану, куполам и крышам.
От Василия на Горке улочка поворачивала направо, и тогда впереди над пересеченной синими тенями деревянной застройкой прохожий видел перед собой верхушку церкви Варвары с Усохи. Эта картина возникала перед ним ненадолго, улочка резко сворачивала влево. Десяток-другой метров она шла прямо на расположенный совсем рядом Духовский монастырь с его храмом, а затем принимала почти прежнее направление, открываясь на богатый, казавшийся грандиозным, восточный фасад храма Николы на Усохе. Огибая буй этого храма, она направлялась на церковь Варвары.
Идя в обратном направлении, можно было видеть в перспективах улицы то весь комплекс Печерского подворья, то церкви: Варваринскую, Никольскую, Духовскую, Василия на Горке. Они представали то с одной стороны, то с другой, то издали, то вблизи, то в одиночку, то в сочетаниях друг с другом. А вся длина этой улицы, разворачивавшей перед проходящим столько разнообразных картин, была равна тремстам пятидесяти метрам!
Осмотр храмов начнем с Василия на Горке. Впервые на ртом месте церковь Василия была построена в XIV веке. Летопись упомянула лишь об украшении этой церкви росписью в 1377 году. Под 1413 годом в летописях помещены записи о построении новой церкви Василия на Горке, той, что дошла до нас. Она не избежала больших переделок. Ее галереи перестроены, верхний ярус их, видимо, в XVII веке был сломан и построен заново. Северный придел во время Великой Отечественной войны потерял главу и верхние окончания стен. Покрытия храма и придела уже давно, вероятно с конца XVII века, изменены. С южной стороны в галерее обращает на себя внимание выходящее наружу окно, представляющее собой верхнюю часть двери, низ которой заложен. Это говорит о том, что с юга к галерее еще в XVII веке примыкала какая-то часть, позднее уничтоженная. Скорее всего, здесь был придел. Трудно допустить чтобы этот храм, судя по его остаткам, очень богатый по композиции, не имел второго придела. Западная часть совершенно искажена, к ней в XVIII веке пристроена неуклюжая каменная колокольня, к которой примыкает еще более новая деревянная лестница.
Чтобы судить о былом облике церкви Василия на Горке, нужны исследования, к которым до сих пор никто даже не пытался приступить. Но немыслимо говорить об этом памятнике, обходя вопрос о его первоначальной архитектуре. Поэтому приходится делиться с читателем предварительными неполными и еще не проверенными соображениями.
Основной объем храма был покрыт позакомарно — по трем полукружиям с каждой стороны. Об этом свидетельствуют сохранившиеся остатки полукружий на фасадах. Вопрос о том, были ли выражены снаружи повышенные подпружные арки этого храма, пока остается нерешенным. Сохранявшаяся до Великой Отечественной войны наружная обработка северного придела говорит о том, что его верх был подобен верху церкви Рождества в Довмонтовом городе. На западной стене северного придела до ремонта, проводившегося в 1948—1950 годах, была видна пята арки, судя по которой можно предполагать, что первоначальная галерея во втором ярусе была открытой, с широкими проемами. На северной стене придела до его оштукатурки были видны внизу остатки пят двух арок, указывавшие, что к нему примыкала пристройка с широкими открытыми проемами, перекрытыми арками, похожая на часовню-усыпальницу XVI века при церкви Николы на Усохе. Благодаря подцерковью, пол церкви был высоко поднят над уровнем земли, и потому для входа в храм должно было служить крыльцо, примыкавшее к притвору. Церковь, несомненно, была построена со звонницей, поставленной, как обычно, над западной стеной притвора (позднее звонница была перенесена на соседнюю крепостную башню).
 Церковь Василия на Горке. Реконструкция
|
Обступавшие главный объем здания боковые части ступенями поднимались к нему, как бы следуя подъему холма, па котором возвышался храм. Сравнительно мелкие, ажурные и дробно расчлененные боковые части, свободно скомпонованные по отношению к продольной и поперечной осям четверика, переходили в выраставший из них кубический объем главного храма, который завершался полукружиями закомар и центральной главой. Для интерьера этого храма было характерно сопоставление иконостаса, горящего яркими красками живописи и изукрашенного тонкой резьбой, со светлыми гладкими стенами и сводами, которым в общем художественном эффекте была отведена очень важная, но тем не менее подсобная роль, роль фона, украшенного лишь той бесподобной игрой отраженного света, которую иногда можно наблюдать и теперь в псковских храмах XV—XVI веков, сохранивших еще первоначальные окна и штукатурку.
Не утратившие первоначальную обработку барабан и абсиды свидетельствуют об остром чувстве формы и пропорций у зодчего, строившего это здание, о его художественной одаренности. Возможно, что это был мастер Еремей, создавший в 1416 году в Довмонтовом городе купеческую церковь Веры, Надежды, Любви и матери их Софии и упомянутый летописью, может быть, именно потому, что он прославил перед этим себя постройкой церкви Василия на Горке. Представляя себе храм Василия на Горке в его первоначальном виде и в былом окружении, можно по-настоящему оценить его художественную ценность.
Высоко вздымавшийся над тенистыми деревянными улочками, храм казался по контрасту с ними особенно светлым и изысканно стройным. Но таким он существовал лишь до конца XVII века. Переделки в конце XVII и в XVIII веке лишили его былой законченности, обеднили композицию, испортили силуэт, отяжелили формы.
За XVIII век этот выдающийся памятник творчества псковских каменщиков пришел в такую ветхость, что «по неудобпости к исправлению и безобразному виду» его он был назначен на слом. Лишь по счастливой случайности он не был уничтожен. При ремонтах в XIX веке он потерял старый иконостас, а затем и резной клирос XVII века. Первоначальные окна сохранились лишь в барабане, да в боковых частях абсид, в серединах которых пробиты новые большие окна. Глава на храме целиком сделана в XIX веке, а до нее была глава, покрытая поливной чешуйчатой черепицей яркого голубовато-бирюзового цвета. Главка на приделе сохраняла до Великой Отечественной войны старинную форму и была завершена кованым железным крестом конца XVII или первой половины XVIII века. Заслуживает осмотра подцерковье. Кладка его стен, арок и сводов еще сохраняет остатки былой правильности и четкости очертаний.
Кончанский храм древнего Опоцкого конца — церковь Николы на Усохе (или в Опоках) — впервые был построен в 1371 году. В 1535 году он был сломан и построен заново. В то время это было в Пскове второе по величине здание после Троицкого собора. Теперь оно не менее чем на два метра от его первоначального основания закрыто напластованиями, наросшими с XVI века. С северной стороны четверика находились придел и притвор, сохраняющиеся и теперь. Над северной стеной возвышалась звонница. С южной стороны главного объема храма к притвору примыкала с востока палатка. Эту сторону украшала небольшая, но очень заметная, благодаря широким открытым наружу проемам, часовня над усыпальницей, примкнувшая к южной боковой абсиде. Притворы—главный, западный и боковые — северный и южный, соединялись галереей, перекрытой деревянным настилом. Объемистая луковичная глава храма была покрыта темно-зеленой поливной черепицей. Три стены четверика (северную, западную и южную) и лицевые стороны притворов украшали восемь ниш с ликами святых. Одна такая ниша с изображением Николая Мирликийского располагалась под навесом часовни.
В XVII веке храм оказался в сильно запущенном состоянии. Верхние части его были размыты водой и осыпались, своды поросли травой и кустами. Ремонт, сделанный в конце этого века, лишил здание его восьмискатного покрытия, а вместе с тем и его былой стройности, внес изменения в покрытия его придела и притворов. Были расширены окна, часовня сделана закрытой, деревянные перекрытия галереи заменили сводами, галереи отделили от притвора перегородками, к западному притвору пристроили приземистое крыльцо. Стройное и, несмотря на свои большие размеры, изящное здание стало после этого грузным, приземистым, барабаны глав его от переделки крыш укоротились, формы здания опростились, приняли грубоватый характер.
 Церковь Николы на Усохе. Реконструкция
|
К концу XVIII века церковь Николы еще более «заросла» землей. При очередной крупной перестройке, относившейся к 80-м годам XVIII века, была сломана старая звонница и построена с юго-восточной стороны храма колокольня и новая часовня, совершенно скрывшая древнюю. После этого храм окончательно лишился былой пропорциональности и собранности, он как бы расползся по земле. Новая форма главы и окраска в два цвета — белый и желтый — еще более изменили его облик. Продолжали искажать его и перестройки XIX века, в ходе которых были сломаны южный притвор, палатка и галерея, внесены многие мелкие изменения. Здание окрасили в обычный для того времени мертвый синевато-сероватый цвет. В XX веке храм потерял иконостас, в котором еще оставались древние иконы, и все внутреннее убранство, а во время Великой Отечественной войны он горел.
Начатая в 1946 году реставрация храма осталась неоконченной. Не восстановлен притвор, который был при южном входе в храм, кладовая палатка при нем, галереи с севера, юга и запада (хотя остатки их первоначальных частей все еще существуют). Не восстановлены звонница и крылечко при часовне над погребальным склепом. У западного входа в храм все еще существует крыльцо, пристроенное в конце XVII века, не связывающееся с первоначальной композицией здания. Барабан храма по-прежнему искажен карнизом, надложенным в конце XVIII века, окна его расширены, завершен он главой, сделанной в конце XVIII века. Части здания, реставрированные в 1946 году, остались не обработанными обмазкой, которая соответствовала бы памятнику XVI века. Совсем без всякой обмазки остались возобновленные в 1946 году только в кладке узорные пояса на абсидах и на барабане придела. Внутри все поверхности стен и сводов остались покрытыми штукатуркой, сделанной в XIX веке, скрывшей, в частности, отверстия от голосников. Пол, в конце XIX века намного поднятый над уровнем старого, так и остался на этом уровне, деревянные брусчатые связи, вырезанные в XVIII—XIX веках, не восстановлены.
Осматривая этот памятник снаружи, нужно мысленно освободить его низ от двухметровой толщи земли и увидеть здание с уровня почвы XVI века, в первоначальном состоянии, с колоколами на звоннице, с золочеными крестами па блестящих чешуйчатых зеленых главах, представить себе его стоящим посреди буя у той улочки, что была уже описана выше.
Церковь Одигитрии на Печерском подворье построена целиком в 1685 году вместо стоявшего здесь до нее храма XVI века.
Она благополучно существовала под покровительством богатого, никогда не приходившего в упадок Псково-Печерского монастыря до середины XIX века, когда яркой жизнерадостностью своего облика вызвала недовольство монастырского начальства, и в 1866 году ее фасады были обработаны в новом духе. После этой переделки, совершенно неузнаваемо изменившей ее наружный облик, церковь стали считать плохо сохранившейся и неинтересной. Первоначальный вид ее был забыт. Во время Великой Отечественной войны она горела и лишилась всех покрытий. В 1946—1948 годах от стен ее стали отставать и отваливаться толстые слои штукатурки, нанесенные в 1866 году, и тогда выступившие из-под них первоначальные формы храма показали, что это наиболее замечательный из дошедших до нашего времени памятников псковской церковной архитектуры XVII века. С характерными для XVII века смелостью и широким размахом была задумана его необычайно декоративная композиция, с удивительным чувством целого исполнены эффектные детали. В решении плана здания, в его деталях можно найти много известного ранее, даже традиционного для Пскова. Мастера, строившие храм Одигитрии, не избегали использования старых приемов. Но они подчинили их новаторским художественным замыслам. Верх колокольни с ее девятью главками был скомпонован по подобию центрального столпа храма Василия Блаженного в Москве, покрытия напоминали покрытия церкви Бориса и Глеба в Новгороде. Стены колокольни каменщики обработали по-своему — поясами и большими ширинками с выложенными в них из зеленых изразцов крестами самых разнообразных видов. Из изразцов от разобранных старых печей они создали чудесную декорацию. В убор барабана пошли даже гладкие зеленые половые плитки. Можно уверенно сказать, что мастера строили этот храм, критически оценивая свою работу глазом художника и внося в нее, когда это было нужно, изменения. По кладке завершений фасадов видно, что сперва крыша была задумана восьмискатной и мастера начали кладку ее щипцов — по одному на каждой стороне четверика. Но потом они передумали и сделали с каждой стороны по три щипца под двадцати-четырехскатное покрытие. Столпы верхнего яруса («звона») колокольни были уже сложены на более чем метровую высоту, когда мастера решили повысить колокольню и, заложив пролеты, подняли их значительно выше. Изразцы в декорацию они подбирали, как живописец подбирает краски на палитре для картины: самые яркие, разноцветные ставили на наиболее выгодные и видные места, кресты складывали только из зеленых изразцов и т. д.
Нельзя не обратить внимания на то, как они искусно решали свою задачу сразу и в широком градостроительном плане, и в плане создания ансамбля самого подворья. О значении храма Одигитрии в общей панораме города уже говорилось (стр. 111). Не менее блестящий эффект храм производил на самом подворье. Входящего на подворье он ошеломлял еще в воротах сочетанием ярко-желтой охры стен с зелеными изразцовыми крестами, причудливыми «бочками» фасадных завершений, величиной главного купола и тринадцатью дополнительными главами, блиставшими поливной черепицей их луковиц и золочеными крестами. Од так удачно был поставлен на довольно тесном пространстве подворья, что весь попадал в поле зрения выходившего из ворот, воздействовал сразу всеми своими частями и деталями. Не случайно колокольня обращена в сторону ворот.
Изнутри храм Одигитрии, как и теперь еще можно заметить, выглядел грандиозным. Его крупные размеры и здесь были хорошо выявлены благодаря очень умело преувеличенному масштабу. Мощь восьмигранных столпов была подчеркнута превышающими рост человека четырехугольными постаментами у их основания. Лаконизм гладких стен, сводов, столпов, лишенных мелких деталей, создает впечатление, что храм строили великаны. В свое время эта мощь архитектуры подчеркивалась иконостасом, его резьбой и членениями ярусов, клиросами и всем убранством. Большая площадь храма делала его несколько темноватым, особенно в северо-западном и юго-западном углах, но это только усиливало впечатление от иконостаса и придавало еще большую грандиозность всему интерьеру.
Немного к югу от Печерского подворья находится Бурковский «костер», построенный, по-видимому, в конце XIV века, может быть в 1375 году, и носивший потом название Кислинской и Мстиславской башни. В подземелье под башней в древности была тюрьма. Это угловая башня Нового Застенья, позднее — Среднего города. От нее южная «приступная» стена Среднего города шла па восток, а потом, близ Великой улицы поворачивала на северо-восток и подходила к берегу Неновы, примерно напротив церкви Богоявления с Запсковья. На большей части своего протяжения эта стена давно сломана и на ее месте проведена Пушкинская улица. Пройдя по этой улице, легко представить себе размеры и очертания Среднего города, а также густоту его былой застройки. На нем к 1510 году размещалось, кроме всех других построек, шесть с половиной тысяч дворов. Такому количеству дворов соответствовала, разумеется, и протяженность его улиц и переулков.
На южной стене Среднего города в старину размещалось десять башен. Недалеко от Печерского подворья была круглая глухая (то есть без проезда) Никольская башня, затем, на пересечении стены с Великой улицей — проезжая четырехугольная Великая башня, за ней, против церкви Василия на Горке — четырехугольная глухая Ва-сильевская башня. Там, где теперь Пушкинская улица пересекается с Октябрьским проспектом (в старину тут проходила улица Трупеховка), стояла Трупеховская воротная башня, за ней — глухая, круглая в плане, Куричья башня, а на пересечении стены с Петровской улицей находилась проездная четырехугольная Петровская башня. Дальше стояли три круглые башни — Козья, Ку-мина и угловая Кстовская, на самом берегу Пско-вы. От последней башни стена шла по берегу к Довмонтову городу. Кроме башен, в стене Среднего города было еще немало ворот. С внешней стороны крепостную ограду прикрывал глубокий мокрый ров с деревянными мостами против ворот. Небольшие остатки южной стены Среднего города сохраняются еще во дворе Педагогического института (на Советской улице) и во дворе клуба ДОСААФ (улица Красных Партизан, 10).
Ha территории Среднего города стоит осмотреть еще два памятника: двор и палаты богатых псковских купцов XVII века Русиновых и кончанскую церковь Петра и Павла с Буя. Оба они находятся на улице Карла Маркса, сохранившей направление старинной Петровской улицы — одной из главных магистралей древнего Пскова.