Додд: Я сказал, разве не являлось фактом, что СС платили вам в течение более чем трех лет за хранение вещей, которые они вам сдавали?
Функ: Этого я не знаю.
Додд: Да, но вы должны были знать как президент Рейхсбанка о том, платили вам за это или нет. Вы не могли не знать этого, не так ли?
Функ: Это были, наверное, настолько небольшие поступления, что меня об этом никто не информировал.
Додд: Но что вы ответите, если я вам скажу, что Пуль в своих показаниях указал на то, что банк в течение всех этих лет получал специальное вознаграждение и что в общей сложности 77 раз грузы с драгоценностями, которые вы видели сегодня утром на экране, передавались в рейхсбанк. Вы согласны с этим?
Функ: Возможно, что это и так, но меня не информировали об этих вещах, я ничего не знаю о них.
Додд: Разве возможно, чтобы вы, будучи президентом Рейхсбанка, ничего не знали об этих 77 поставках и о том, что вы получали вознаграждение за хранение этих драгоценностей. Вы думаете, что это вполне правдоподобно?
Функ: Если дирекция мне не сообщала об этом, то я мог ничего не знать. По одному случаю мне говорил о золотом вкладе СС который нам доставили. И тогда я узнал об этой кредитной транзакции. Вот всё что я знаю о вопросе.
Додд: Я хочу вам сообщить об одном обстоятельстве, которое, возможно, окажет вам некоторую помощь. Дело в том, что вы время от времени посылали меморандум ряду лиц относительно этих драгоценностей, — и, я думаю, вы знаете об этом, не так ли? Вы в этом меморандуме указывали, что именно у вас находится на хранении и кому вы направляете эти драгоценности. Известны ли вам такие меморандумы?
Функ: Нет.
Додд: В таком случае будет лучше, если вы посмотрите меморандум от 15 сентября 1942 г., адресованный, очевидно, на имя директора городского ломбарда, помещавшегося в Берлине. Я не собираюсь зачитывать вам весь меморандум, хотя это и очень интересный документ, но, как вы можете видеть, в меморандуме говорится: «Мы передаем вам следующие драгоценности и просим их использовать по возможности самым наилучшим образом». Далее дается перечень этих драгоценностей: 247 колец из платины и серебра, 154 золотых часов, 1601 золотых серег, 13 брошек с драгоценными камнями. Я не буду читать все по порядку. Кое-что я пропускаю и читаю далее: «324 серебряных ручных часов, 12 серебряных подсвечников, бокалы, ложки, вилки, ножи и даже оправы для очков, вставные челюсти, пломбы, 187 жемчужин. 4 бриллианта». Здесь написано: «Гаупткасса Рейхсбанка» и подпись неразборчива. Вероятно, если вы посмотрите на оригинал, вы сможете нам рассказать кто его подписал.
|
|
Функ: Нет, я не знаю, кто его подписывал.
Додд: У вас есть оригинал?
Функ: Не знаю.
Додд: Что же, посмотрите на подпись там и посмотрите, если вы опознаете подпись одного из ваших работников.
Функ: Она говорит — кто-то из нашего отдела кассиров подписал его. Мне не известна подпись.
Додд: Кто-то из вашего банка, не так ли?
Функ: Да, из отдела кассиров. Мне не знакома подпись.
Додд: Вы хотите убедить Трибунал в том, что сотрудники вашего Рейхсбанка, направляя все эти драгоценности в городской ломбард, даже не ставили вас об этом в известность?
Функ: Я ничего не знаю об этих операциях, и их можно объяснить лишь тем, что, по-видимому, в Рейхсбанк сдавались вещи, которые он не имел права принимать.
|
|
Додд: Я также хотел бы, чтобы вы взглянули на документ 3949-ПС, составленный несколькими днями позже, а именно — 19 сентября 1942 г. Я представляю этот документ в качестве доказательства за номером США-848;
как вы видите, этот документ представляет собой меморандум относительно передачи банкнотов, золота, серебра и драгоценностей министру финансов Рейха. В меморандуме также указывается, что дается лишь «частичный перечень» драгоценностей, полученных отделом драгоценных металлов. Я полагаю, нет надобности зачитывать весь меморандум полностью. В последних двух абзацах, следующих после той части меморандума, где говорится о том, из чего состояли все эти поставляемые драгоценности, говорится:
«До того как мы передадим все эти доходы, исчисляющиеся суммой в 1184345,59 германских марок, в рейхсгаупткассу на счет министра финансов Рейха, мы просили бы сообщить, под каким номером должны направляться эта и последующие суммы. Позднее, может быть, будет удобно обратить внимание ответственного сотрудника министерства финансов Рейха на суммы, переведенные в министерство германским Рейхсбанком».
На документе имеется подпись: «Гаупткасса Рейхсбанка» и печать: «Оплачено по чеку, Берлин, 27 октября 1942 г., Гаупткасса».
Функ: Относительно этого документа я думаю, что могу дать объяснение и притом на основании показаний, которые были здесь даны некоторыми свидетелями по вопросу о концентрационных лагерях. Свидетель Олендорф[1595], насколько я знаю, а также еще один свидетель показали, что ценные предметы, которые отбирались у заключенных концентрационных лагерей, передавались министру финансов Рейха. Я полагаю, что техническая процедура была такова: эти вещи сначала ошибочно передавались Рейхсбанку, но Рейхсбанк ничего не мог сделать с этими украшениями, жемчугом, жемчужными ожерельями и т. д. и всем, что здесь указано, и передавал эти вещи министру финансов Рейха. Таким образом, здесь со стороны Рейхсбанка был осуществлен расчет за министра финансов Рейха. Я думаю, что к такому заключению можно прийти на основании этого письма.
|
|
Додд: Вы, несомненно, слышали показания Олендорфа о том, что вся собственность, все драгоценности этих несчастных жертв, умерщвленных в концлагерях, передавались министру финансов Рейха; по-моему, он дал такие показания здесь, в суде.
Функ: Об этом я услышал здесь. Это для меня ново, что Рейхсбанк в таком объеме занимался этими делами.
Додд: Вы нам это уже дважды говорили.
Функ: О том, что Рейхсбанк занимался так подробно такими вопросами.
Додд: Вы утверждаете, что вы не знали, что сотрудники Рейхсбанка занимались этим вопросом так подробно, или вы вообще не знали того, что сотрудники Рейхсбанка занимались этим?
Функ: Я не знал, что из концентрационных лагерей вообще сдавались в рейхсбанк украшения, часы, портсигары, кольца и так далее, это для меня ново.
Додд: Было ли вам известно о том, что поступало из концентрационных лагерей в рейхсбанк?
Функ: Да, конечно, — золото, я уже говорил об этом.
Додд: Золотые зубы?
Функ: Я уже сказал, что нет.
Додд: Какое золото из концентрационных лагерей?
Функ: Золото, о котором сообщил мне Пуль, и я полагал, что это были золотые монеты, и вообще золото, которое должно было быть так или иначе сдано в Рейхсбанк, которое Рейхсбанк по закону мог использовать по своему усмотрению. О других предметах я ничего не знаю.
Додд: Скажите, что вам сказал Гиммлер и что вы ответили Гиммлеру, когда вы обсуждали с ним вопрос о получении золота от жертв из концентрационных лагерей? Я думаю Трибуналу будет интересно узнать содержание этого разговора. Сообщите Трибуналу, когда состоялась беседа, что вам сказал Гиммлер и что вы ему сказали?
Функ: Где состоялась эта беседа, я уже не помню. Я ведь видел Гиммлера очень редко, может быть, раз или два. Я полагаю, что эта беседа имела место при одном из посещений мною Ламмерса в его полевой ставке, где находилась также и полевая ставка Гиммлера, наверное, это было тогда. При этом я лишь кратко, очень кратко говорил об этом.
Додд: Скажите нам, когда это было?
Функ: Это было, приблизительно, в 1943 или 1944 году, я не помню точно.
Додд: Хорошо.
Функ: Это было, приблизительно, в 1943 или 1944 году, я не помню точно. Я не придавал никакого значения этому делу. А потом я, между прочим, спросил: «Ведь имеется специальный подвал в Рейхсбанке, где хранится золото, которое принадлежит вам, СС. Господа из дирекции Рейхсбанка спросили меня, может ли рейхсбанк использовать этот вклад для оборота». На это он ответил «да». Я с ним ни одного слова не сказал об украшениях или о других подобных вещах или даже о золотых зубах и т. д. Весь разговор относился лишь к этому вопросу.
Додд: Таким образом, вы хотите сказать, что это соглашение было достигнуто совершенно независимо от вас и Гиммлера, между каким-то лицом из вашего Рейхсбанка и каким-то лицом из СС, и что вы не являлись инициатором заключения этого соглашения?
Функ: Да, это был не я.
Додд: Кто из вашего банка заключал это соглашение?
Функ: По-видимому, Пуль или кто-либо другой из директората Рейхсбанка с представителем от хозяйственных предприятий СС. А меня информировал об этом Пуль очень коротко.
Додд: Вам известен господин Поль, П-о-л-ь, из СС?
Функ: Я представляю его. Господин Поль никогда со мной не разговаривал об этом.
Додд: Вам известен этот человек?
Функ: Я должен был точно его видеть некоторое время, но господин Поль никогда не разговаривал со мной о таких вопросах. Я никогда с ним не разговаривал.
Додд: Где вы его видели, в банке?
Функ: Да, я видел его однажды в банке, когда он разговаривал с Пулем и другими господами из дирекции Рейхсбанка в ходе обеда. Я проходил по комнате и видел его сидящим там, но лично я никогда не говорил с господином Полем об этих вопросах. Всё это ново для меня, весь предмет.
Додд: Что же, вы вспоминаете показания свидетеля Хёсса[1596] в этом зале суда не так давно? Вы вспомнили человека? Он сидел там, где сидите вы. Он сказал, что он уничтожил от 2 ½ до 3 миллионов евреев и других людей в Аушвице. Итак, прежде чем я задам вам следующий вопрос я хочу, чтобы вы вспомнили те показания, и я отмечу для вас то, что может вам помочь. Вы вспоминаете, что он говорил, что Гиммлер отправил за ним в июне 1941, и что Гиммлер говорил ему о поручении окончательного решения еврейской проблемы, чтобы он осуществил такое уничтожение. Вы помните, что он вернулся и осмотрел производства в одном лагере в Польше и обнаружил, что их не достаточно для убийства необходимого количества людей и он построил газовые камеры, в которые могли одновременно помещаться 2000 человек, и его программа уничтожения не могла начаться до конца 1941, и вы заметили, что ваш помощник и доверенное лицо Пуль сказал, что в 1942 начали приходить поставки от СС?
Функ: Нет, я ничего не знал о дате. Я не знал, когда эти вещи случались. Я не имел к ним никакого отношения. Для меня ново, что Рейхсбанк в такой степени занимался такими вещами.
Додд: Тогда я принимаю, что вы стоите на позиции абсолютного отрицания, что когда-либо у вас были какие-либо сведения какого-либо рода об этих операциях с СС или их отношением к жертвам концентрационных лагерей. После просмотра этого фильма, после заслушивания письменных показаний Пуля, вы абсолютно отрицаете какие-либо сведения об этом?
Функ: Только относительно того, что здесь упоминалось.
Додд: Я это понял; однажды был некий золотой депозит, но не более этого. Таково ваше заявление. Позвольте мне спросить вас кое о чём господин Функ…
Функ: Да; то, что эти вещи осуществлялись непрерывно это для меня новость.
Додд: Хорошо. Вам, по крайней мере, известен один случай, и возможно два, вы помните когда вы сломались и заплакали на допросе, и вы говорили, что вы виновны; и вы вчера приводили объяснение. Вы помните те слезы. Я лишь хочу вас сейчас спросить; я уверен вы помните. Я только пытаюсь сформировать основу для другого вопроса. Вы помните, что случилось?
Функ: Да.
Додд: И вы сказали, «Я виновен». Вы вчера нам говорили, что это было в силу общей напряженности ситуации. Я предположу о вас, что это факт, что этот вопрос, о котором мы говорим со вчерашнего дня был на вашей совести все время, о чем вы думали, он был в тени даже когда вы были в заключении? И это не о том времени, о котором вы рассказывали всю историю?
Функ: Я не смогу сказать Трибуналу больше чем уже сказал, то есть правду. Пусть господин Пуль отвечает перед богом за эти письменные показания; Совершенно ясно, что господин Пуль теперь пытается опорочить меня и оправдаться сам. Если он годами делал такие вещи с СС, он виновен и ответственен. Я говорил с ним только три или два раза о таких вещах, то есть, о вещах упоминавшихся здесь.
Додд: Вы пытаетесь опорочить Пуля, не так ли?
Функ: Нет. Он опорочил меня и это отвергаю.
Додд: Проблема в том, что на этом золоте была кровь, не так ли, и вы знали об этом с 1942?
Функ: Я не понимаю.
Додд: Я хотел бы задать вам еще один или два вопроса по поводу двух очень небольших документов. Вы заявили Трибуналу, что вы не имели ничего общего с разграблением оккупированных территорий. Известно ли вам, что представляла собой корпорация «Роджес»?
Функ: Я знаю лишь, что это было общество, которое, как мне кажется, по официальному заданию производило закупки для многих учреждений Рейха.
Додд: Эта корпорация «Роджес» производила закупки на черном рынке во Франции за счет излишков фонда оккупационных расходов, не так ли?
Функ: Я был против того, чтобы такие закупки производились на черном рынке.
Додд: Я вас не спрашиваю о том, одобряли ли вы эту деятельность. Я просто вас спрашиваю, действительно ли они делали это или нет?
Функ: Этого я не знаю.
Додд: Хорошо. Взгляните в таком случае на документ, составленный одним из ваших помощников — доктором Ландфридом, которого вы также вызывали в качестве свидетеля и которому был направлен опросный лист. Это — письмо от 6 июня 1942 г., адресованное в административное управление ОКВ, в котором говорится:
«В ответ на мое письмо от 25 апреля 1942 г. верховное командование вооруженных сил передало в мое распоряжение из фонда оккупационных расходов 100 миллионов рейхсмарок. Эта сумма, за исключением 10 миллионов рейхсмарок, уже была передана на хранение, так как торговая корпорация «Роджес» производившая закупки сырья и находившаяся в Берлине, предъявляла очень большие требования в отношении закупок сырья на черном рынке во Франции. В целях устранения всяких задержек по производству закупок, вызванных требованиями войны, необходимо выдать дополнительные суммы из фонда оккупационных расходов.
«Согласно информации, полученной от корпорации «Роджес» и экономического бюро военного командования во Франции, для производства таких закупок каждые десять дней необходимо иметь приблизительно 30 миллионов рейхсмарок во французских франках. «Согласно сообщению корпорации «Роджес», ожидается увеличение таких закупок, и поэтому будет недостаточно тех 100 миллионов рейхсмарок, которые имеются в наличии, как об этом говорится в моем письме от 25 апреля 1942 г., и, кроме того, будет необходима дополнительная сумма в 100 миллионов рейхсмарок».
Из этого письма, написанного вашим сотрудником Ландфридом с очевидностью явствует, что корпорация «Роджес», созданная вашим министерством, совершала операции на черном рынке во Франции, используя деньги, которые выжимались из Франции путем чрезмерных оккупационных расходов, не так ли?
Функ: То, что «Роджес» делала подобные покупки, — это верно. Эти вопросы уже однажды обсуждались здесь в связи с поручениями, с указаниями, которые были даны в соответствии с Четырехлетним планом относительно этих закупок на черном рынке. Но здесь речь идет о разрешенном и организованном государством импорте, а то, против чего мы постоянно боролись, — были неограниченные закупки на черном рынке. Вчера я уже упоминал, что я наконец-то добился успеха в получении директивы рейхсмаршала, чтобы все закупки на черном рынке были остановлены, потому что из-за таких закупок естественно предприниматели уходили с легального рынка.
Додд: Об этом вы сообщали нам вчера. Это было в 1943 году. Во Франции в тот период мало что оставалось для продажи на черном рынке, на белом рынке или на каком-либо другом рынке, не так ли? Эта страна в то время уже была достаточно ограблена.
Функ: В 1943 году, мне кажется, из Франции поступало еще очень много. Во Франции еще работали предприятия, и продукция выпускалась в довольно значительных количествах. Из официальной французской статистики явствует, что еще и в 1943 году значительная часть общей продукции направлялась в Германию, причем эта часть ни в коем случае не была меньше, чем в 1941–1942 гг.
Додд: Хорошо. В любом случае я желал бы кратко остановиться на вопросах, связанных с Россией, так как, как я понял из того, что вы сказали вчера, вы не были в достаточной степени связаны с этим и что вашим представителем при Розенберге являлся некий Шлоттерер[1597].
Функ: С самого начала я предоставил в распоряжение Розенберга министериальдиректора Шлоттерера для того, чтобы в России не работали два экономических бюро или два экономических отдела, а лишь один, а именно — управление министра Рейха по делам восточных территорий.
Додд: Это все, что я хотел узнать. Он был назначен на этот пост и принимал участие в ограблении России в области машин, сырья и товаров, продолжавшемся в течение очень значительного периода времени, и вы были полностью осведомлены обо всем этом.
Функ: Нет, это неверно, это делал не этот человек; эти операции производились экономическим отделом «Восток[1598]«, который был, как я полагаю, учреждением в системе четырехлетнего плана.
Додд: Вы сейчас говорите совершенно другое. Поэтому будет лучше, если я оглашу показания, которые вы дали во время предварительного допроса 19 октября 1945 г. в Нюрнберге. Вам был задан следующий вопрос:
«Частью вашего плана являлся вывоз из России машин, сырья и других материалов и отправка их в Германию?»
Вы ответили: «Да, совершенно верно, но я не участвовал во всем этом».
«Вопрос: Однако все это действительно имело место. Но ведь вы лично и ваш представитель Шлоттерер участвовали в обсуждении и разработке этого плана ограбления?
Ответ: Но я сам лично не участвовал в этом.
Вопрос: Но ведь вы дали вашему представителю Шлоттереру право действовать от вашего имени?
Ответ: Да, Шлоттерер был моим представителем по экономическим вопросам в министерстве Розенберга».
Функ: Нет, это неверно. Эти показания полностью неверны, ибо Шлоттерер был передан в министерство Розенберга, он стал в министерстве Розенберга руководителем хозяйственного отдела. Они также неправильны в той степени, поскольку мы отправляли в Россию больше машин, чем мы захватили в России. Когда наши войска пришли в Россию там всё было уничтожено, и с целью навести там порядок в экономике, мы отправили большое количество машин и других товаров в Россию.
Додд: Вы хотите тем самым сказать, что вы не давали подобных ответов во время вашего допроса?
Функ: Нет, эти ответы неверны.
Додд: Это очень интересно. Вчера вы сказали нам, — что ваши ответы на вопросы, которые вам задавал майор Ганз, были неправильны. Вчера я вам зачитал показания, данные вами во время другого допроса, вы сказали, что они также неправильны. Теперь я оглашаю показания, которые вы дали третьему лицу, и вы заявляете, что они тоже неправильны.
Функ: Нет, я говорю, что неверно то, что я сказал.
Додд: Хорошо, я как раз об этом и говорю.
Функ: Они ошибочные.
Додд: Я приобщу этот допрос в качестве доказательства; сейчас он не готов к приобщению, но я хочу приобщить его попозже, с разрешения Трибунала.
Председательствующий: Вы сообщите нам, когда вы это сделаете, о номере и тому подобном?
Додд: Да. У меня больше нет вопросов.
Рагинский [1599]: После перекрестного допроса господина Додда я задам несколько дополняющих вопросов.
Подсудимый Функ, вы вчера говорили, что ваше министерство к моменту нападения на Советский Союз имело очень ограниченные функции и вы сами были, так сказать, неполноценным министром. В связи с этим я хочу задать вам несколько вопросов о структуре министерства экономики. Скажите, вам известна книга Ганса Квекке[1600] под названием «Министерство экономики Рейха»? Вы знаете о такой книге?
Функ: Нет.
Рагинский: Не знаете? Вам неизвестна фамилия — Квекке?
Функ: Я знаю одного Квекке.
Рагинский: Это — советник министерства экономики?
Функ: Квекке был министериальдиректором в министерстве экономики.
Рагинский: И он, конечно, знал структуру министерства и его функции, не так ли?
Функ: Да, конечно, он должен был это знать.
Рагинский: Я представляю Трибуналу как доказательство под номером СССР-451 эту книгу, а вам, подсудимый, передадут фотокопию раздела этой книги, чтобы вы могли следить за текстом. С разрешения Суда я процитирую несколько отрывков. Прошу открыть 65 страницу и взглянуть на последний абзац. Вы нашли это место?
Функ: Я ещё не нашел.
Рагинский: Страница 65, последний параграф на странице.
Функ: Да.
Рагинский: Это — структура министерства экономики на 1 июля 1941 г. Вашим постоянным заместителем был некий доктор Ландфрид. Это тот самый Ландфрид, показания которого представил ваш защитник?
Функ: Да.
Рагинский: Я прошу следить за текстом.
«Ландфриду был подчинен особый отдел, который ведал основными вопросами снабжения сырьем и основными вопросами военного хозяйства».
Подсудимый Функ, я вас спрашиваю:
Функ: Момент, момент, где это написано? Где это такое?
Рагинский: Это находится в разделе 2, отдел С. Вы нашли теперь?
Функ: «Военная экономика», я не вижу этого, я ничего не вижу о военной экономике,
Рагинский: Отдел С, раздел 2.
Функ: Здесь нет ничего о военном хозяйстве, я не могу найти. Рагинский: Я зачитаю весь параграф под протокол. В своё время мы дойдем до особого отдела.
Функ: Здесь идет особый отдел.
Рагинский: Да, особый отдел.
Функ: Непосредственно подчиненный государственному секретарю в отделе С, особого отдела, основные вопросы снабжение сырьем, основные вопросы военной экономики, основные вопросы…
Рагинский: Вот об этом, о военном хозяйстве, я и говорю. Читаю дальше: «Ему же подчинена основная политика рынков, хозяйственные вопросы в пограничных областях». Министерство состояло из пяти главных управлений, не так ли?
Функ: Да.
Рагинский: В третьем главном управлении у вас была специальная группа под названием «Освобождение хозяйства от евреев». Это было в 1941 году, так?
Функ: Да, да. В это время там обрабатывались эти вопросы, это верно. Там были разработаны рабочие постановления, о которых мы вчера долго говорили.
Рагинский: Я прошу следить за текстом.
«Четвертое главное управление возглавлял доктор Клукки. Это главное управление занималось банками, валютной политикой и построением финансов». Не так ли?
Функ: Да.
Рагинский: Я полагаю, что вы должны знать структуру своего министерства и должны знать, что пятое главное управление возглавлялось статс-секретарем фон Ягвицом. Это управление занималось особыми экономическими задачами в различных странах и экономическими колониальными вопросами. Пятый отдел этого управления занимался военно-экономическими вопросами внешнего хозяйства.Так?
Функ: Да.
Рагинский: Это же управление занималось особыми иностранными платежами, а также конфискациями вкладов?
Функ: Я этого не понимаю. Здесь говорится об отделе внешней торговли, который занимался только техническими вопросами экспорта.
Рагинский: Возьмите отдел валюты. Вы нашли это место?
Функ: Да.
Рагинский: Вы нашли, что там говорится о конфискации вкладов? Вы имели отношение к взаимодействию вашего министерства с внешнеполитическим отделом НСДАП[1601]? Вам понятен вопрос?
Функ: Да.
Рагинский: И у вас в министерстве был специальный отдел, который этим занимался?
Функ: Это следует объяснить тем, что помощник статс-секретаря фон Ягвиц, который был руководителем этого главного отдела, одновременно работал в заграничной организации и для себя лично создал в министерстве центр связи для того, чтобы обрабатывать в министерстве экономические вопросы, которые проходили через иностранную организацию. Это было лишь следствием того, что фон Ягвиц одновременно работал в заграничной организации и поэтому, попав в иностранный отдел, поддерживал с ней связь.
Рагинский: Следует, значит, понимать так, что внешнеполитический отдел НСДАП имел специальные экономические функции и он взаимодействовал с вашим министерством в этом направлении?
Функ: Нет, это неверно.
Рагинский: Для чего же у вас существовал этот отдел?
Функ: Это не отдел. Помощник государственного секретаря фон Ягвиц одновременно работал в заграничной организации. Я не знаю, какой пост он занимал там, но он работал в заграничной организации прежде, чем был переведен рейхсмаршалом в министерство. Потом он сам в своем отделе создал нечто вроде центра связи с заграничной организацией, из-за границы ведь часто приезжали в Берлин хозяйственники, принадлежавшие к заграничной организации НСДАП, и эти люди сообщала государственному секретарю фон Ягвицу о своих делах, о своем опыте за границей. Больше я ничего не знаю об этом.
Рагинский: Вы хотите уверить, что это была частная инициатива фон Ягвица и вы, как министр, ничего об этом не знали?
Функ: Да. Нет, я знал об этом, это происходило с моего ведома.