Функ: Я ничего не знал о них.
Додд: Вы ничего о них не знали? Я должно быть неправильно вас понял. Я думал, что вы только, что сказали Трибуналу о том, что вы знали о том, что данное золото и полудрагоценные камни и драгоценности и остальные вещи передавались вам через Гиммлера?
Функ: Нет, я ничего не знал об этом. Я лишь говорил о том, что содержалось в депозитах внесенных СС; то что СС имело такие депозиты в Рейхсбанке я знал, но о том, что в них содержалось я не знал, так как никогда не видел их и никто никогда мне не говорил о характере и происхождении и количестве данных вещей.
Додд: Что же, вы вспоминаете, когда вы свидетельствовали здесь перед Трибуналом 7 мая, о том, что я спросил вас известно ли вам, что-либо о золотых депозитах из концентрационных лагерей, и данные показания представлены в протоколе. Вы сказали, что тогда господин Пуль говорил вам о доставках СС золотого депозита и: «Он также говорил мне, и сказал мне нечто ироничное, «будет лучше если мы не будем удостоверятся в том, что это за депозит». Это были ваши собственные показания, в этом самом зале суда, на этом же стуле на котором вы сейчас сидите, перед тем же Трибуналом, всего месяц или два назад. Итак, у вас были некие сведения о том, что есть нечто зловещее в этих депозитах — не так ли? Директор Пуль говорил вам о том, что будет лучше не удостоверяться о том какова природа этих депозитов. Что вы скажете на это этим утром? Это факт?
Функ: Данные показания уже были поправлены мной, постольку поскольку, когда первая дискуссия между Гиммлером и мной прошла, Гиммлер сказал мне о том, что СС конфисковали значительные ценности на Востоке и что среди них есть представляющее интерес для Рейхсбанка такое как золото, иностранные монеты, иностранные банкноты, облигации, и другая зарубежная валюта.
|
|
Соответственно я попросил его — и также об этом свидетельствовал — назначить кого-либо для обсуждения данного вопроса с вице-президентом Пулем. Гиммлер затем послал Поля для встречи с Пулем, потом я сказал Пулю о своём разговоре с Гиммлером. Когда вещи прибыли, когда первые депозиты прибыли и поступили в хранилища, Пуль сказал мне: «Поставки СС поступили на хранение», и по этому поводу сделал саркастическое замечаие: «Кто знает, что в них?» и приблизительно об этом я свидетельствовал здесь.
Додд: Вы также говорили нам, в тот же самый день, и в следующем ответе, вы сделали Трибуналу заявление: «И лично я предполагал, поскольку всегда говорилось о золотом депозите, что данное золото включает монеты или другую зарубежную валюту или возможно маленькие слитки золота или нечто похожее, что поступало от заключенных концентрационных лагерей». А теперь, у вас были некие сведения об источнике и происхождении этих депозитов, не так ли? Вы знали, откуда они прибыли, и то, что мы хотим здесь установить, и у вас были сведения, мягко скажем.
Функ: Это не обязательно поступало из концентрационных лагерей. Но, что заключенные концентрационных лагерей…
Додд: Итак, минуточку. Вообще нет смысла спорить об этом. Всё, что я хочу выяснить это факт, что вы сами сказали Трибуналу о том, что вы полагали, что это поступает от заключенных концентрационных лагерей. Итак, это ваши собственные показания от 7 мая.
|
|
Функ: Нет только золото, но также зарубежная валюта, банкноты и всё, что подпадало под регулирование транзакций Рейхсбанка. То, что такие вещи могли поступать из концентрационных лагерей также было мне совершенно ясно, так как данные вещи собирались с заключенных концентрационных лагерей также как с остальных лиц. Это было ясно мне. Об остальных вещах я ничего не знал; я не знал о соглашениях между министерством финансов и СС.
Додд: Посмотрим знали ли вы или нет. Вы находились в зале суда, когда господин Элвин Джонс из британского обвинения представил документ 4024-ПС, который говорил об акции «Рейнхард». Вы слышали о том, что здесь обсуждался документ?
Функ: Да.
Додд: Документ перед Трибуналом и в той акции — и мы не знали всё ли это — общие ценности на 100047000 рейхсмарок были размещены в Рейхсбанке или министерстве экономике лишь от одной акции. Вы говорите Трибуналу о том, что вы как глава Рейхсбанка не знали, что за один год, или по крайней мере один год, 100 миллионов рейхсмарок были размещены в вашем банке, или кредитах на такую сумму переданных на депозит в ваш банк? Вы бы знали об этом, не так ли?
Функ: Пожалуйста, вы повторите сумму. Мне кажется её неправильно перевели.
Додд: На не требуется опускаться до пфеннигов, это была сотня миллионов рейхсмарок.
Функ: Один миллион?
Додд: Нет, нет, сто миллионов.
Функ: Сто миллионов в зарубежной валюте? Это совершенно невозможно. Это абсурд.
Додд: Но документ здесь показывает это.
Функ: Откуда поступили эти 100 миллионов марок? Это абсурд.
|
|
Додд: Я рад, что вам это доставило удовольствие, но продолжим немного далее. Данный документ от эсэсовца далее говорит, что это была сумма в 500000 американских долларов. Вы бы не знали о том, что деньги передавались в ваш банк в ваше распоряжение? Это очень много денег, в долларах в Германии, в 1943, я полагаю.
Функ: Точно, но я не помню, чтобы меня когда-либо информировали об этих 500000 долларов. Это сумма, которая могла обсуждаться со мной, я признаю, но она не обсуждалось со мной.
Додд: Вы известно, что документ продолжает: «и есть валюты из практически каждой страны мира в огромных количествах». Вы это знали, не так ли? Вы знали, данные деньги передавались в ваш банк СС в больших суммах — 500000 американских долларов, тысячи британских фунтов, франков, всех видов денег. Итак, вы точно должны были знать о том, что поступало в ваш банк в 1943, и о таком количестве вы должны были знать, откуда оно пришло. Что вы на это скажете?
Функ: То, что СС, в силу акции упомянутой здесь, разместило вклады, зарубежную валюту, банкноты и золотые монеты, и всё, что угодно ещё, что могло быть в Рейхсбанке, это то, что я знал. Объём данных поставок, мне не докладывался. В любом случае, я не помню этого, и не знаю про общую сумму. И я совершенно удивлён тем, что сумма настолько высокая.
Додд: Да, мы тоже. Важная вещь в том, что в качестве главы Рейхсбанка, господин свидетель, вы не согласны с тем, что невозможно, чтобы вы не знали об этих суммах денег? Вы были там нечто большим чем украшением, уверен. И по этой самой причине этому Трибуналу и любому ещё кажется, что вы знали о депозитах и больших количествах, в частности в зарубежной валюте. И я не думаю, что вы уже дали какой-либо удовлетворительный ответ. Ваш ответ в том, что вы не помните или в том, что абсолютно не знали? Или оба?
Функ: Сумму упомянутую вначале, сотню миллионов марок, я считаю абсолютным абсурдом. Вторую сумму 500000 долларов, я считаю возможной. Это совершенно в рамках возможного, чтобы такие суммы забирали у людей в таких акциях — например, у людей которые находились в концентрационных лагерях, и также в остальных акциях…
Додд: Но я не спрашиваю вас о том, что их забирали — нам известно, что их забирали.
Функ: Я знал, что они собираются обычным путём, но количество мне упоминалось. Я не знал о количестве. Я не знал об этом.
Додд: Я не собираюсь вдаваться в документы, но вы вероятно читали все эти списки, тысячи будильников, и авторучек. Вы знали о них, как министр экономики, не так ли?
Функ: Я ничего об этом не знал.
Додд: Вы знали о том, что 1000000 вагонов текстиля эти эсэсовцы как говорилось погрузили и складировали, которые включали одежду мёртвых евреев и остальных людей в концентрационных лагерях, которых уничтожали? Вы должны были знать нечто об этом как министр экономики?
Функ: Нет, я ничего не знал об этих вещах. Я объяснил данному суду, когда я сказал, что эти вещи шли к рейхскомиссару по использованию старого материала и они шли напрямую из сборных лагерей на различные фабрики. Ни одно лицо не говорило мне о конфискованном текстиле из концентрационных лагерей.
Додд: Что же,…
Функ: Могу я сказать ещё одно слово в связи с чем-то относящимся к предмету Рейхсбанка. Я сам столкнулся здесь с, я могу почти сказать, с неразрешимым вопросом, загадкой. Факт, что я не информировался об этих поставках ценностей, жемчуга, и тому подобного, вероятно из-за факта, что эти вещи не размещались для использования в Рейхсбанке; Рейхсбанк являлся только прачечной и по этой причине никто не говорил мне о каких-либо подробностях. Но я, как президент, несу ответственность за всё, что происходило в Рейхсбанке, вместе с директорами. Однако, если, сотрудники подозревали, что такие вещи случались, которые являются результатом преступных актов, тогда их долгом было сообщить мне совершенно ясно и откровенно и не делать так, как я сейчас помню господин Вильгельм однажды в разговоре, когда он сказал, что это была серьёзная ответственность сотрудников, тяжкое бремя — он использовало такое выражение — сотрудников. Как я мог, который тогда ничего не знал о таких вопросах, выводить из этого моральное бремя.
Додд: Я не знаю, сколько вы собираетесь с эти продолжать, но что касается меня, вы дали мне всю информацию которую я хотел о предмете. Господин Председательствующий, действительно, я не думаю, что это очень помогло Трибуналу. Такого рода последнее заявление не ответило никакие вопросы поставленные мной. Я лишь хочу задать ещё один или два вопроса. Вы когда-либо имели какие-либо проблемы с Освальдом Полем, министром финансов, человеком который сказал, что обсуждал вопрос с вами, даже указывая на отвратительный факт о том, что одежда пришла от мёртвых евреев? Или у вас были какие-либо проблемы с ним в жизни — любые личные проблемы?
Функ: Насколько я помню, я говорил с Полем лишь однажды, вероятно он посещал меня дважды.
Додд: Ответ, нет, разве не так?
Функ: Нет.
Додд: Итак, конечно вы видели эти письменные показания. Там он подробно рассказал о том, когда видел вас, где видел вас, кто ещё присутствовал, даже число людей, которые были на небольшом обеде в столовой там. Вам известна какая-либо причина, почему он должен фабриковать показания против вас? Это поможет Трибуналу или поможет вам? Почему он лжёт таким ужасным образом? Вы можете сделать предположение, любой мотив, любая причина?
Функ: По моему мнению, мотив чисто психологический, потому что человек, который находится в такой ужасной ситуации как Поль, которого обвиняют в миллионах смертей, обычно пытается инкриминировать других. Нам это известно.
Додд: Могу я вас прервать… Вы имеете в виду такое же положение в котором находитесь вы?
Функ: Нет, я не считаю себя убийцей миллионов.
Додд: Что же, меня не волнует спорить с вами об этом, я просто хочу дать вам возможность заявить Трибуналу о любой причин, что есть у вас — и я думаю у вас есть. И лишь одной причине. Хотя были миллионы, должны быть миллионы, ценностей отобранных у людей которых убили в концентрационных лагерях и ограбленные вашим министерством экономики, при содействии Рейхсбанка — вы хотите, чтобы мы поняли, что вы ничего не знали об этом? Вы можете кратко на это ответить, да или нет? Я прав, говоря так — вы ничего об этом не знали?
Функ: Я никогда не утверждал, что я ничего не знал об этом. Я всегда говорил о том, что я знал, что конфискованные ценности размещались в Рейхсбанке СС, и что зарубежная валюта, золото и остальные зарубежные вклады и банкноты передавались Рейхсбанку. Но я ничего не знал…
Додд: Пожалуйста, минуточку. Я не думаю, что вы неправильно поняли мой вопрос. Я спросил вас о текстиле в самом начале и я думаю вы сказали Трибуналу о том, что вы знали о текстиле. Вы вообще знали о переводе текстиля, не так ли?
Функ: Нет, я не знал о том, что текстиль из концентрационных лагерей использовался в такой степени…
Додд: Это то, что хотел, чтобы вы сказали, это ваш ответ.
Итак, тысячи других предметов личного характера, от наручных часов и авторучек до дамских сумочек, всех видов драгоценности и камни — огромные части этого видимо, согласно показаниям, поступали через министерство экономики при содействии Рейхсбанка, и вы хотите, чтобы Трибунал понял, что вы имели немного сведений об этих переводах?
Функ: Я ничего не знал об этих вещах, вообще ничего.
Додд: И золотые зубы, или золотые коронки, находились в хранилищах вашего банка, но вы ничего не знали об этом странном депозите; вы ничего не знали об этом тоже? Значит, вы не знали ничего обо всех этих огромных суммах зарубежной валюты действительно проходивших через Рейхсбанк и размещенных там, не так ли?
Функ: Я ничего не знал о больших количествах упоминавшихся здесь. Я знал лишь о том, что валюту размещают.
Додд: Вы уверены, что находились в Рейхсбанки в те дни?
Функ: Да.
Председательствующий: Мы прервёмся.
(Объявлен перерыв до 14 часов)
Вечернее заседание
(Подсудимый Функ вернулся на место свидетеля)
Председательствующий: Доктор Заутер, у вас есть какие-либо вопросы?
Заутер: Нет.
Бидл [1611]: Подсудимый, я не совсем понял о вашем разговоре с Гиммлером. Это было впервые, чтобы депозит такого рода открывался для СС?
Функ: Да.
Бидл: Вы никогда не обсуждали это с какими-либо личностями от СС?
Функ: Нет, ни с одним.
Бидл: И конечно это не было делом Гиммлера следить, чтобы золото и банкноты доставлялись в банк по германским законам, не так ли?
Функ: Гиммлер сказал мне о том, что крупные количества ценностей были конфискованы СС и что они включают ценности, которые интересовали Рейхсбанк, такие как золото, зарубежная валюта, и т.д…
Бидл: Я не спрашиваю об этом. Вы выслушаете? Каким-либо из занятий Гиммлера было следить за тем, что золото и банкноты передавались в банк? Это не попадало под его юрисдикцию, не так ли?
Функ: Да, если эти вещи например, отобранные у заключенных концентрационных лагерей, он должен был…
Бидл: Это именно то, что я подразумевал. Значит вы знали или подозревали о том, поскольку Гиммлер работал с вами, о том, что золото и банкноты поступали из концентрационных лагерей. Это не было причиной почему такой материал должен был поступать из лагерей? Это очевидно, разве нет?
Функ: Не только из концентрационных лагерей. Гиммлер также был ответственным за таможенную политику, и СС также действовала как полиция на оккупированных территориях. Материал не поступал только из концентрационных лагерей, но…
Бидл: Не только; но вы подозревали, что он поступает из концентрационных лагерей, когда Гиммлер поговорил с вами, не так ли?
Функ: Да.
Бидл: Вы спросили его, откуда это пришло?
Функ: Нет, я не спрашивал.
Бидл: Он сказал золото и банкноты являлись частью остального имущества; что было другое имущество, также?
Функ: Не, он сказал это были конфискованные ценности. Беседа была короткой и проходила в штаб-квартире Ламмерса, насколько я помню, когда я встретил его там. Это был очень короткий разговор. Он сказал мне: «Мы конфисковали крупные количества ценностей, в особенности на Востоке, и мы хотим поместить их в Рейхсбанк». Могу я кое-что добавить? Тогда, когда эти вещи прибыли в банк, Пуль, и насколько я помню Вильгельм, присутствовали при обсуждении и они сказали, что я спросил Гиммлера являлись ли эти вещи направленные СС на хранение — строго говоря нам не позволяли трогать их депозит — могли ли они быть использованы Рейхсбанком. Я спросил его и он сказал, да.
Бидл: А теперь, давайте посмотрим. Под «Востоком» он подразумевал Генерал-губернаторство, не так ли?
Функ: Тогда были оккупированы обширные восточные территории.
Бидл: Он не имел в виду Германию; он подразумевал оккупированные территории, не так ли?
Функ: Он сказал: «Восток». Что же, я предполагал, что так.
Бидл: Вы не подумали, что означало сказанное им «Восток», я предположу?
Функ: Нет. Я думал об оккупированных территориях на Востоке. Так я это понял. Оккупированных восточных территориях.
Бидл: Это был не один из ваших обычных депозитов; я думаю будет подходящим сказать, что — это был не один из ваших подходящих депозитов, не так ли? Это было необычно?
Функ: Безусловно.
Бидл: Вы вообще не задали ему каких-либо вопросов?
Функ: Нет, я не говорил с ним более чем, сказано здесь. Прошлой ночью я сломал свою голову восстанавливая всё, но не смог вспомнить чего-либо более чем сказал.
Бидл: Вам вообще не было любопытно, что это за депозит? Вам не было любопытно? Вас это не интересовало?
Функ: Нет, раз или два, я говорил с Пулем — однажды с Вильгельмом находившееся там — довольно коротко.
Бидл: Спасибо. Это всё.
Председательствующий: Подсудимый может вернуться на скамью.