Выдержка из производственной инструкции
Напоминаем: инструменты, используемые на бойне Ротвильда, являются собственностью мистера Бандри Ротвильда и передаются работнику в аренду на время смены. Не разрешается брать пилу мясника без соответствующей подготовки и разрешения. Неправильное обращение с инструментом может повлечь увечья или смерть.
Пила состоит из трех компонентов: источника энергии, режущего лезвия и метателя. Лезвие, оснащенное возвратно—поступательным механизмом, создано из закаленной стали и при должном уходе остается очень острым. Оно предназначено для разрезания плоти, но при нужде может легко резать и кости. Источник энергии закрепляется на ремнях на теле мясника. Для питания используются баки с ворванью специального размера. Их хватает на безостановочную работу пилы на протяжении всей смены. Метатель — передовое техническое устройство, выстреливающее потоком острых металлических пластинок. С его помощью можно срезать ненужные части туши и ломать кости в недоступных для лезвия местах.
ЗНАКОМСТВО С ДАУДОМ
Отрывок из дневника
Еще один поганый рот – вот как называла меня мамаша. Никчемный поганый рот, который она должна кормить много лет. С пеленок я слышала эти слова. Однажды она так напилась, что глаза перестали ей служить – мне казалось, что она выпила целое море – я ушла из грязной лачуги, которую мы называли домом. Но перед уходом я припомнила ей, как она колотила меня и швыряла разную утварь, пытаясь попасть мне в голову. Припомнила ночь, когда она набросилась на меня, словно разъяренный буйвол, и едва не вытрясла из меня душу. Припомнила все случаи, когда она называла меня поганым ртом. Когда я уходила, мне в спину летели ее ужасные проклятья.
Чтобы раздобыть немного денег на еду, нам с подругами постоянно приходилось держать ухо востро. Обычная история на Островах. Мы не были сильными, но были самыми пронырливыми и – когда требовалось – самыми жестокими. Это была единственная возможность избежать судьбы уличной шлюхи. Сохранить хотя бы немного достоинства, чтобы не продавать себя за гроши на грязных матрасах. Поэтому мы учились владеть ножом и вовремя уносить ноги, заметив Шляпников или парней с Боттл-стрит, у которых был на нас зуб.
Никогда не забуду тот день, когда прилизанный щеголь с Серконоса вылез из своей полированной кареты. Вылез и ударил мою подругу Диэдру по ее красивой головке. Кровь так и брызнула. Диэдра рухнула на землю, содрогаясь в агонии. Тогда я с треском отломала одну из деревянных газелей, украшавших крышу кареты, и вонзила ее острый конец в глаз этого ублюдка. Вбила до предела. Когда я последний раз посмотрела на Диэдру, та лежала без движения, а ее глаза невидяще смотрели в серое небо. Но мне было приятно представлять, как она весело смеется, глядя на одноглазого щеголя с торчащей из башки газелью.
Тот случай сделал меня изгоем. Городская стража несколько месяцев каждую неделю устраивала облавы, пытаясь сцапать меня. Из Серконоса, из самой Карнаки, даже прибыл какой-то важный чин. Оказалось, отцом того прыща был сам герцог Серконоса. Я стала опасной для своих старых друзей. Меня гнали прочь, швыряя камни мне в спину. Кое-кто даже пытался схватить меня, чтобы получить назначенную за мою голову награду. Парни из банд, и те проклинали меня. Билли приносит неудачу, говорили они. Она проклята. Она навлечет на нас беду.
Если вы думаете, что вам известно настоящее одиночество, поверьте, вы и понятия об этом не имеете. Когда настал месяц жатвы, меня переполняла такая ненависть, которая могла бы задушить меня, будь я чуточку слабее.
А потом я встретила Дауда.
Это произошло ранним утром – я осмеливалась выйти на улицу только в серые предрассветные часы. Пробираясь по улицам делового квартала, я увидела трех смазливых молодчиков, которые были похожи на солдат городской стражи, только без формы. Я сразу смекнула, что они поджидали, пока какой-нибудь подвыпивший поверенный вывалится из бара, чтобы обчистить его карманы.
Сначала я его не заметила. Он возник словно ниоткуда и нанес три стремительных удара клинком. Кровь хлынула на камни мостовой. Движения его были точны и безошибочны. Я только разглядела, что у него темные волосы и длинный шрам на лице.
Когда все было кончено, он ловко вскарабкался на крышу. Я никогда не видела ничего подобного, и решила последовать за ним. Я могла бы остаться и обшарить карманы зарезанных – думаю, найденных денег хватило бы на добрый месяц. Но тогда я даже не думала об этом. Я боялась потерять его из виду. Было чертовски трудно бежать следом и не выдать себя.
По крышам мы пересекли весь Дануолл и углубились в самые бедные и мрачные кварталы. Вскоре мы оказались на его территории. Я поняла это по часовым, лица которых были скрыты необычными масками. Я думала, что знаю город и все городские банды, но, как оказалось, я ошибалась. Цепляясь за черепицу и прячась за трубами, я проследовала за своей целью в какое-то странное здание.
Внутри стоял полумрак. Повсюду валялись драные ковры и столы, заваленные обглоданными крысами бумагами. На стенах висели битые водой ковры. А еще я увидела оружие и тренировочные манекены. Здесь тайно жили люди, которые учились обращаться с ножами и арбалетами.
Я потеряла таинственного незнакомца и продолжала осматривать здание. Какой я была дурой! Он давно заметил меня, и теперь возник у меня за спиной. Я повернулась и увидела его, но ничего не сказала.
«Ты следила за мной, нашла это место, и теперь не бежишь и не молишь о пощаде».
«Мне некуда бежать», – ответила я. – «И, по правде сказать, я не очень-то держусь за свою жизнь».
Он подошел ближе и заглянул мне в глаза, очевидно, пытаясь прочитать в них мою историю. «Ты полагаешь, что тебе незачем жить, но я дам тебе цель. Ты будешь сражаться за меня и убивать людей, похожих на тех, которые тебя обижали».
Я только кивнула, впервые за много месяцев чувствуя покой и уверенность.
КВАРТАЛ СКОТОБОЕН
Отрывок из книги о кварталах Дануолла
Более двух десятилетий назад на берегу Ренхевена, вдали от благородных районов Дануолла, расположились бойни с сопутствующими им кровью, крысами и отвратительными запахами. Свободные китобои привозили сюда свою гигантскую добычу, а вместительные баржи доставляли стада хищных буйволов. Хотя некоторые бойни разорились по причине непомерной жадности или глупости своих владельцев, общее их число оставалось почти неизменным. Они исправно снабжали столицу мясом, кожей, жиром и салом.
После изобретения процесса переработки Роузберроу китовый промысел стал бурно развиваться, подстрекаемый спросом на ценную ворвань. Это вещество нашло самое широкое применение. Его использовали даже в армии и в городской страже. Во время короткого правления императрицы Джессамины Колдуин знаменитый ученый Антон Соколов изобрел ряд устройств, которые начали внедряться на территории всего Дануолла под присмотром главы королевской тайной службы Хайрема Берроуза.
Неудивительно, что бойни стали множиться не по дням, а по часам. Многократно возрос и спрос на китов. Районы, соседствующие с местом, которое стало называться Мясницким рядом, поменяли обитателей — благополучные горожане уезжали прочь от не самых приятных запахов и гниющих отходов. На их место пришли банды, вершившие свои темные дела по ночам. Городской страже пришлось удвоить усилия по борьбе с бандами Дануолла.
ГОРОДСКОЙ ПОВЕРЕННЫЙ
Отрывок из серии биографических очерков о видных жителях Дануолла
Мудрые и опытные поверенные из делового квартала всегда играли важную роль в жизни Дануолла и всей империи. Но ужасная крысиная чума вызвала поистине небывалый спрос на их услуги. То и дело вспыхивали имущественные споры из-за брошенных поместий и особняков; чума выкашивала даже богатые семейства, оставляя без руководства целые заводы, так что инвесторы, держатели акций, а порой и сами рабочие обращались за помощью и советом, которую могли оказать такие мудрые и достойные люди, как Арнольд Тимш. Мы все перед ними в долгу.
Ничего удивительно, что лорд-регент назначил Тимша на недавно утверждённую должность городского поверенного. В обязанности Тимша входит сотрудничество с инспекторами городской стражи. Если в доме или на мануфактуре нашлась чума, именно Тимш распределяет оставшееся имущество, определяя его в пользу города, если не нашлось законных наследников. Тяжёлая и неблагодарная работа, с которой может справиться только добродетельный человек с безупречной репутацией, каким, вне всяких сомнений, является поверенный Арнольд Тимш.
Что касается его личных качеств, то следует признать, что Тимш не слишком любит светскую жизнь. Но в последнее время его племянница Талия приложила определённые усилия, чтобы исправить это положение. Её роскошные приёмы снискали ей благосклонность знатных семейств Дануолла, в том числе семьи Бойл. Юная леди Талия до сих пор не замужем, и, хотя несколько раз ходили разговоры о её скором браке, все они оказывались не более чем слухами.
Совершенно безосновательны и порочные сплетни о разладе между дядей и племянницей. Конечно же, их распространяют дурно воспитанные и завистливые люди, которым не даёт покоя благополучие славного семейства Тимш.
ХРАНИТЕЛИ ГЛУБИН
Отрывок из журнала естествоиспытателя
До того как трос лопнул, мне не о чем было писать. Фонарь освещал бескрайнюю толщу воды вокруг, и я начал опасаться, что моё подводное путешествие закончится провалом. Я и не подозревал, что ценою своей жизни сделаю невероятное открытие. Я пишу эти строки в надежде, что однажды мои коллеги поднимут из воды колокол для погружений, которому суждено стать моей гробницей, и найдут этот журнал. Постараюсь точно и в подробностях рассказать о том, что я видел здесь. О необычайных событиях, очевидцем которых я стал.
Холод пробирается внутрь. Когда я выдыхаю, изо рта идёт пар. С начала этого злополучного приключения минуло шесть часов. Если мои расчёты верны, воздуха мне хватит ещё на час, не более.
Что привело меня сюда? Любопытство? Стремление прославиться? Жажда наживы? За те месяцы, что я проектировал это подводный аппарат, мой мозг был занят разными насущными делами. Закалкой стекла для иллюминаторов. Механизмом подачи воздуха с поверхности внутрь сферы. Остроумным устройством, позволяющим общаться с кораблём на поверхности при помощи колокольчиков. Я своими руками проверил каждую деталь этого аппарата. Жаль, что мне в голову и не приходило, что обитателей глубин возмутит моё вторжение, и они решат наброситься на этот стальной шар и увлечь его в невообразимые глубины…
Всё произошло в считанные секунды. В слабом свете фонаря я заметил гигантский хвост кита, который взялся словно ниоткуда. Секундой позже я ощутил, что ровное и управляемое погружение превратилось в лихорадочный спуск, сопровождавшийся беспорядочным вращением, от которого у меня подвело желудок. Металл вокруг меня скрипел и стонал, и я понял, что сфера вот-вот лопнет от немыслимого давления. От головокружительного вращения мне трудно было держаться на ногах. Вскоре последовал сильный толчок, я ударился головой о панель и лишился чувств.
Целый час драгоценного времени я провёл в блаженном беспамятстве, а когда пришёл в себя, то сразу осознал безысходность своего положения. Я один, лишённый как связи с внешним миром, так и надежды вернуться на поверхность.
Недавно я задул фонарь, чтобы сберечь немного воздуха, и лишь тогда заметил призрачное свечение морского дна. Впрочем свечение испускает не дно, но парящие над ним крошечные, снабжённые щупальцами существа. Они похожи на мягко колышущийся и мерцающий дивный ковёр.
В этом слабом свечении я увидел их. Левиафанов. Великих китов. Здесь, в своём мире, они двигались удивительно грациозно и величественно. И это движение не было бессмысленным. Одни за другим они подплывали ко мне, и заглядывали внутрь, едва не касаясь стекла своими огромными глазами. По их взгляду я понял, что они не просто ищут добычу, повинуясь инстинктам — они наблюдают за мной. Ими двигало любопытство. Мне показалось, что в их глазах виден проблеск ума и совершенно отсутствует злоба. Какое-то время они смотрели на меня, словно оценивая моё бедственное положение, а затем величаво отплывали, следя тросу от колокола, растянувшемуся по дну.
Порой мне казалось, что один из них вот-вот схватит трос своими гигантскими челюстями и поднимет меня на поверхность. но это была лишь отчаянная мечта, родившаяся в моей голове из-за нехватки свежего воздуха. Я начинаю зевать, а эти существа отплывают прочь и наблюдают издалека. Здесь их пение звучит по-другому. Я годами слушал его на поверхности, но сейчас оно обрело смысл и эмоции. Естествоиспытатель во мне начинает подозревать, что в их песнях есть ноты, которые мы не в состоянии уловить, но здесь, на глубине, их можно услышать. Кажется, они пытаются утешить меня и помочь смиренно встретить смерть.»
― Первый исследователь Дуглас Черч
«Хранитель», исследовательское подводное судно
Академия естественных наук
ШЛЯПНИКИ
Выдержки из статьи «Шляпники, модные короли преступного мира»
Ниже я пытаюсь восстановить рассказ одного обитателя улиц, с которым я беседовала в одном дурном питейном заведении, куда я отправилась инкогнито.
«Раньше Шляпники были замешаны во всех делишках, что творились в Дануолле. Виски, оружие, собачьи бои… Какой бы ни была игра, у Шляпников была в ней доля. А потом разразилась эта проклятая чума, которая выкосила полгорода. В суете и неразберихе невесть откуда полезли новые главари.
Большей частью эти выскочки были тупицами, неспособными продержаться даже неделю. Но, следует признать, нашлись и серьезные главари, такие как Лиззи Страйд, Джим Дандемур и Черная Салли. И Слекджов. Его банда с Боттл-стрит отбила у Шляпников винокурню и начала гнать поддельный эликсир. С этого и началась война банд, которая залила улицы кровью.
Беда в том, что нам - то есть, Шляпникам - пришлось воевать на несколько фронтов.
Мертвые Угри подмяли под себя контрабанду на реке. Мясники выдавливали нас с Мясницкого Ряда. Мы ослабели от многочисленных ран и потеряли уйму отличных парней. И мы отступили. Ненадолго. Тот, кто считает, что Шляпники вышли из игры, сильно ошибается. Наш главарь - хитрющий змей. Он вел дела еще при Колдуинах.
Но про него я не стану говорить. Шляпники не обсуждают Старикана. Даже бывшие Шляпники».
Примечание: невзирая на щедрое угощение, мой собеседник отказался разговаривать на эту тему. Мои настойчивые расспросы пробудили в нем подозрительность, и я сочла за лучшее как можно быстрее покинуть заведение.
Естествоиспытатель Джоэлла Бугресс
Академия Натурфилософии, историческое крыло