Начинал поэт с громогласных футуристических выступлений, издевательских «пощёчин общественному вкусу». С первых шагов он заявил о себе резко и грубо. Со всей бескомпромиссностью молодости «бросался» Маяковский в новое искусство, веря, что, выбросив из поэзии «слова с чужими брюхами», он изменит и жизнь, и искусство. Сам поэт истолковал этот период как «формальную работу, овладение словом». Годы, когда Маяковский начинал поэтический путь, были полны сложных противоречий, напряжённых духовных исканий.
Эта бурная эпоха преобразований требовала от поэзии нового языка. «Борьба наша за новые слова для России вызвана жизнью», - писал Маяковский в 1914 году. Отсюда его приверженность к «самовитому слову», передающему быстрый темп эпохи «растрепанным синтаксом», – отсюда его стремление пополнить «словарь новыми словами». Ранние стихотворения («Ночь», «Утро», «Уличное», «Адище города» и др.) вводят в мир, где города «повешены», где «распяты городовые» где мир с «перекошенной мордой», где «у раненого солнца вытекает глаз ». Главным здесь является ощущение боли, бесцельности существования:
По эхам города проносят шумы / На шёпоте подошв и на громах колёс, / А люди и лошади - это только грумы, /Следящие линии убегающих кос...
«Шумика, шумы и шумищи»)
В этом мире живет истрадает человек - лирический герой ранней поэзии Маяковского, - стремящийся осознать себя (цикл «Я», «От усталости»).
В стихах 1913-1914 годов звучат бунтарские интонации. Порою стихи раннего Маяковского представляются грубыми, жестокими и даже аморальными. («Я люблю смотреть, как умирают дети»). Это был сознательный вызов обществу. В душе героя зреют злость и вызов «грубого гунна», вырывается крик негодования и муки. Он становится «чужим» в чуждом ему мире.
Но рядом с холодным злобным чувством в герое живёт и иное. Лирический герой Маяковского мечтает о любви, он хочет отдать всё «за одно только слово ласковое, человечье»(«Дешёвая распродажа»), он отвергает пошлость, цинизм, глупость. И никто так, как он, не мог в лирике «вывернуть себя», выставить напоказ свои чувства и муку.
Таким образом, можно утверждать, что в ранних стихах Маяковского возникает сложный, иногда противоречивый, образ лирического героя.
Основным в этих стихах становится противостояние - «я» и «они», слышны мотивы трагического одиночества, отчуждения людей. Тема одиночества в городской толпе, в окружающем мире - основная тема в ранней поэзии Маяковского.
Своеобразной формой защиты для поэта всё чаще становятся грубые выпады против «желудка в панаме», «сытой» публики, привыкшей воспринимать искусство исключительно как забаву.
В стихотворении «Нате!» (1913) автор пишет об отношениях творческойличности и толпы, которая сравнивается со «стоглавой вошью». Призвание поэта не в том, чтобы развлекать «озверевшего» мещанина. Поэт-художник способен сыграть ноктюрн даже «на флейте водосточных труб», увидеть «косые скулы океана» «на блюде студня».
В стихотворении «А вы могли бы?» поэт утверждает, что искусство должно преображать будничную жизнь, расцвечивая её яркими красками. (Правда, писатель А. Платонов предлагает иное прочтение этого стихотворения, в котором передан трагизм поэта, лишённого в реальной жизни возможности слышать прекрасные звуки музыки и видеть океан. Именно поэтому он создаёт этот мир в своем воображении, используя самые неподходящие предметы мира).
Герой Маяковского (нередко поэт, художник) не может жить в мире «беззвёздном», поэтому, презрев все условности, он обращается к Богу и просит его зажечь звезды,чтобы осветить жизнь людей («Послушайте!», 1914). Звезда - образ метафорический, означающий мечту, любовь, добро, к чему всегда стремятся люди. Используя ряд слов-образов в стихотворении «Послушайте!» («плевочки», «жемчужины», «звёзды», «мука»), формулирует важнейшие вопросы жизни, творчества. Не случайно выбрана форма прямого обращения - герой стремится вместе с читателем найти ответы на важнейшие вопросы жизни:
Послушайте!
Ведь, если звёзды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Маяковский использует в этом стихотворении множество средств для воздействия на читателя; возможности композиции(трёхчастная кольцевая композиция), соединение фантастики с достоверностью, акцентный стих расположение строк «лесенкой», повторы, обилие восклицательных знаков.
В поэзии Маяковского 1914-1915 годов появляется образ поэта-:пророка (божьего избранника), идущего «к зачумлённым», нищим, грешникам. Этот образ не нов для русской литературы (вспомним стихотворения А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, А.А.Блока и др.), но поэт-пророк Маяковского соединяет в себе высокую романтику с прозой жизни и самоиронией, в нём соединяется сознание высокой миссии (провозгласить новые законы жизни) и внешняя будничность (например, вместо тернового венца «лоб, венчанный шляпой фетровой»). Этот поэт объявляет себя «тринадцатым апостолом» («Облако в штанах»).
«Облако в штанах» (1915)
Первоначальное название поэмы - «Тринадцатый апостол». Маяковский работал над этой поэмой в 1914-1915 годах. Поэт писал в предисловии ко второму изданию: «Облаков штанах»...считаю катехизисом сегодняшнего искусства. «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой четыре крика четырёх частей».
Этот авторский комментарий и определял впоследствии деление поэмы на четыре главы. Однако произведение следует воспринимать как целостное, в его основе - эмоциональный монолог лирического героя.
Сюжет поэмы, на первый взгляд, несложен - лирический геройболезненно переживает измену любимой(Мария - собирательный образ) - он слишком любит, слишком ненавидит и слишком страдает. Постепенно от интимных переживаний герой переходит к резким обвинениям миру, где возможно предательство любимых, где процветает искусство на потеху пошлой публике, где проповедуется смирение перед пороком. Этому миру и прокричал герой четырежды: «Долой!».
В первой частипоэмы описываются ощущения человека, ожидающего свою возлюбленную. Его мучают ревность, сомнения, мука душевная достигает невероятной силы. Автор использует приём олицетворения: «Больной с кровати, спрыгнул нерв», нервы «скачут бешеные, и уже у нервов подкашиваются ноги». Приходит Мария, «резкая, как «нате!», и сообщает, что выходит замуж - за другого. Измена возлюбленной потрясла героя, в поэме появляется метафорический образ - «пожар сердца» («сердце горящее»).
Во второй части герой, обманутый любимой, отвергает все, что создано в этом мире:
Я над всем, что сделано,
Ставлю «nihil».
В первую очередь, он отвергает искусство, далекое от людей, воспевающее лживые отношения («из любвей и соловьев какое-то варево»), герой стремится разрушить границы искусства для избранных и дать язык «улице»; он теперь певец площадей и городского «дна», но толпа не понимает и не принимает его. Он пугает людей силой своих прорицаний («в терновом венце революций грядёт шестнадцатый год»), он, «обсмеянный у сегодняшнего племени», освистан толпой - такова участь всех пророков (вспомним образ «осмеянного пророка» у М.Ю.Лермонтова).
В третьейчасти поэмы герой взволнованно продолжает говорить о тех, кто недостоин истинной любви, он мечется по улицам города в поисках отзывчивых слушателей, но «опять голгофнику оплёванному предпочитают Варавву». В этой части лирический герой называет себя «тринадцатым апостолом».
Четвёртая часть - героем снова овладела тоска по возлюбленной («Мария, видишь - я уже начал сутулиться... »), но в ответ - молчание. Это и вызвало дерзкое обращение к Богу, который сотворил этот несовершенный мир. Постепенно любовная драма превратилась в социальную драму, а свой гнев лирический герой («тринадцатый апостол» - символ отрицания и бунта) обратил против дисгармонии мироустройства. Поэма заканчивается гневным обращением к Богу:
Я думал - ты всесильный Божище,
А ты недоучка, крохотный божик...
Эй, вы!
Небо!
Снимите шляпу!
Я иду!