Пэппер Винтерс
Погрязшие в долгах - 3
Второй Долг
Название: «Второй Долг»
Автор: Пэппер Винтерс
Серия: «Погрязшие в долгах» #3
Переводчик: betty_page(по 10 главу),Mistress, Matreshka (с 11 главы), Светлана (с 14 главы)
Редактор: Matreshka
Вычитка: Mistress
Обложка и оформление: Mistress
Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters
18+
(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)
Любое копирование без ссылки
на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
«Я пыталась играть в игру. Я пыталась овладеть искусством обмана так же идеально, как Хоук. Но когда я думала, что выигрывала, все повернулась иначе. Джетро не тот, кем казался — он двуличен. Однако, я отказываюсь позволять ему дальше уничтожать меня».
Нила Уивер из наивной швеи превратилась в настоящего бойца. Любая банальная уловка есть в ее арсенале, а секс... секс ее самое важное оружие. Она заплатила Первый Долг. Она, вероятно, заплатит больше. Но она ни за что не позволит Хоук выиграть.
Джетро Хоук нашел не только достойного противника в Ниле Уивер, но и женщину, которая может разрушить его. Существует тонкая грань между ненавистью и любовью, и грань еще тоньше между страхом и уважением. Судьба дома лежит на плечах Джетро, но независимо от того сколько льда в его сердце, пламя Нилы слишком яркое, чтобы его потушить.
Содержание:
Пролог. 4
1 глава. 5
2 глава. 15
3 глава. 23
4 глава. 26
5 глава. 45
6 глава. 55
7 глава. 61
8 глава. 79
9 глава. 84
10 глава. 94
11 глава. 96
12 глава. 103
13 глава. 108
14 глава. 112
15 глава. 116
16 глава. 121
17 глава. 124
18 глава. 131
19 глава. 132
20 глава. 135
21 глава. 139
22 глава. 142
23 глава. 150
Я пленил ее, но в конечном счете, она пленила меня.
|
|
Я пытался разрушить ее, но каким-то образом, именно она разрушила меня.
Это было началом конца.
Это было не концом моих чувств к ней, а концом моей жизни, крушением моего мира.
Что-то должно было измениться.
Что-то нужно было отнять...
…
Кто-то должен был умереть.
Мой разум был заполнен мыслями о предательстве, планами мести и паутиной интриг.
Жизнь с семейством Хоук была утомительной. Каждый день был наполнен новым испытанием в попытке отличить правду от лжи. И неважно, насколько усердно старалась преуспеть в этом, я никогда бы не смогла отличить реальность от вымысла.
Он одержал победу.
И с новым победителем появился и проигравший. Один упивался величием, а другой был подавлен. Победа досталась ему ценой моих страданий.
С того злополучного происшествия, как Кестрел поведал мне правду, раскрыв чудовищную тайну, прошло уже два дня. И на протяжении этих двух бесконечных дней, я не могла думать ни о чем другом.
Я хотела презирать и ненавидеть Джетро всей душой за то, что он задурил голову и обманул меня, как последнюю идиотку.
Но каждый раз, когда мой гнев грозился выйти из-под контроля, охватывая меня неудержимым желанием противостоять ему, я вспоминала одну важную вещь.
Очень важную, буквально основополагающую деталь произошедшего.
Он начал общаться со мной до того, как ему приказали меня забрать.
Он общался со мной, как будто это был отчаянный крик о помощи, а не интрига, которая была придумана с целью, обмануть меня.
Но если это был очередной его трюк, тогда, да поможет ему Господь, потому что я найду способ и кастрирую его.
|
|
Но почему-то мне казалось, что это не так.
В душе зародилось ужасное чувство, что только так он мог впустить меня в свою жизнь, приоткрыть мне завесу тайны его мыслей. На этом пути правды, Джетро ощущал себя достаточно комфортно для того, чтобы продолжать вести свою игру, потому что написанные слова не имеют такого веса, как сказанные.
Что снова привело меня к жизненно важному выводу:
Джетро хотел быть честен со мной.
Он хотел прекратить воссоздавать искусную ложь и открыть все то, что так глубоко спрятано в его душе.
У него было отчаянное желание поговорить с кем-то. Возможно, впервые в жизни, он был не доволен, как перст судьбы предопределял его жизнь и...
«Черт возьми, прекрати придумывать ему оправдания».
На протяжении всего дня я была полностью поглощена мыслями, почему он это сделал, как у него получилось это провернуть, и перечитывала все те сообщения, что он посылал мне на протяжении всего времени.
Это могло быть сделано просто для того, чтобы поддерживать со мной общение, чтобы войти со мной в контакт, и в конце концов, превратить меня в более покорную пленницу, особенно если бы я была уверена, что он на моей стороне.
Я так хотела верить, что он вел игру против своего отца. Но, несмотря на то, как бы я не желала этого, это не могло быть правдой.
В моей голове зазвенел тонкий голосок: «Тогда как ты объяснишь то, что узнала?»
Я откинулась на подушки. Это было правдой. Просто часть меня знала это точно. Называйте это как хотите: абсолютным абсурдом или женской интуицией. Я верила, что он писал мне потому, что я была первой посторонней, кого он допустил в свой мир — не входившей в семейство Хоук.
|
|
Эти мысли действовали мне на нервы.
Когда мы были наедине, когда не ругались и не спорили, между нами воцарялось спокойствие. Некая связь.
Закрыв глаза, я мысленно вернулась к вынужденному обещанию, которое мне дал Кестрел. То, как потемнели его глаза от осознания тайной причины, когда я упала в его объятия от настигшего меня приступа вертиго два дня назад.
— Нила?
Сокрушительная головная боль нахлынула буквально из ниоткуда. Большее, что я могла сделать, так это пытаться оставаться в сознании и не позволить моему разуму вновь прочувствовать каждое из тех сообщений, что послал мне Джетро, чтобы выведать все тайные планы, особенно теперь, когда я знала, что это был он.
— Я-я в порядке. Можешь отпустить меня. — Я вырвалась из объятий Кеса, моя кожа покалывала от его прикосновений. Я нуждалась в небольшом личном пространстве. Честно говоря, мне было необходимо все пространство вселенной, чтобы хоть немного отойти от мерзкой лжи и уничтожающего предательства.
— Ты что не знала? Ты не догадалась? — Кес скрестил свои руки, не сводя с меня золотистых глаз.
Я стрельнула в него сердитым взглядом.
— А как я могла догадаться? Я все это время думала, что сообщения были от тебя!
Он вздрогнул всем телом.
— Да, таков был наш план. Убедить тебя, что это был я, это бы дало Джету возможность продолжать свои небольшие игры разума. — Приближаясь ко мне, он добавил: — Я не знал содержание ни одного из сообщений, что он писал тебе, или что ты писала ему — из этого следует, что я был не посвящен в подробности, которые мне не следовало знать.
Гнев проник в мою кровь.
— Если вы были вдвоем замешаны в этом, то почему я должна верить, что он не показал тебе сообщения? Почему ты так добр ко мне? Что это все значит?
Кес отошел от меня, прислонившись к молодому деревцу.
— Я добр с тобой, потому что такой по натуре. Да, я происхожу из семьи с извращенными моральными принципами, и да, я поддерживаю эти нормы морали, но главная причина, почему я делаю это, потому что люблю своего брата. Если ты рассержена на это, пожалуйста, перенаправь свою злость на него. А не на меня.
— О, я так и сделаю. Я зла. Даже больше чем зла. — Я сжала руки в кулаки, в то время как мое сознание заполнилось кровожадными мыслями о расплате и жажде мести. Я заставлю его заплатить.
— Я бы на твоем месте сначала немного успокоился перед тем, как спускать всех собак на Джета. Лучше всего сохранить это втайне. Кат не знает об этом. Я единственный кто знал, что Джет общался с тобой, перед тем как ему сказали ехать и забирать тебя в Милане.
Я застыла.
— Зачем он затеял все это почти за пять недель до того, как нужно было ехать забирать меня?
Кес озадачено покачал головой.
— День, когда я, наконец, пойму своего брата и все его действия, будет днем, когда я рискну всем своим наследством на фондовой бирже. Я не могу понять его. Единственное, что я могу сделать, так это быть здесь для того, чтобы поддерживать его. И все, что я понял, что он очень изменился с того самого момента, как начал писать тебе. Что-то определенно изменилось, я могу это чувствовать и видеть, потому что мы близко общаемся. Поэтому, я понял это раньше, чем остальные.
Мое сознание закрутилось с усиленной скоростью в попытке понять, что же изменилось в Джетро. Он выглядел как идеальный Хоук, когда пришел забирать меня. Холодный, как арктический лед и смертельный, как карающий клинок меча.
Теперь же, когда мне стал известен его секрет, у меня в руках была власть. И я не собиралась отдавать ее обратно. Джетро играл со мной на протяжении долгого времени. У него успешно получалось извращаться над моим сознанием. Пришло время платить по счетам.
— Не говори ему, что я знаю.
Глаза Кеса широко распахнулись.
— Прости?
— О, ты прекрасно понял, о чем я. Не говори Джетро про то, что случилось сегодня. Позволь ему думать, что я ничего не знаю. — Мое сердце забурлило от смеси гнева и несчастья. Я была такой глупой, что позволила себе думать, что могла достучаться до него. Секс между нами обнажил нашу скрытую суть. Между нами существовало что-то больше чем просто семейная вражда и ненависть, когда он скользнул в меня свои членом, его действия разрушили нас в пыль.
Я позволила ему проникнуть в меня. Разными способами. Пришел мой черед сделать то же самое.
— Ты прекрасно знаешь, Нила, я не могу этого сделать. Несмотря на то, как тебя радушно принимают у нас, несмотря на то, как мне нравится общаться с тобой, я не могу предать Джета. Только не после всего, что он уже пережил.
Я ухватилась за крошечную ниточку истины о моем мучителе.
— Что такого он пережил, Кес? Скажи мне, и я прямо сейчас добровольно пойду в «Хоуксбридж Холл», и признаюсь ему сама.
Кес неловко вздрогнул, отказываясь смотреть мне в глаза.
— Я оговорился. Забудь.
Я скрестила руки на груди, и прошипела:
— Отлично. Поскольку ты мастер в хранении чужих секретов, сохрани и мой, не рассказывай.
Кес сердито насупился.
— Хранить тайны о моем родном человеке, моей плоти и крови, не то же самое, что помогать Уивер.
Мое сердце забилось быстрее. Если бы Джетро не преподал мне урок и не научил, как постоять за себя, я бы, скорее всего, испугалась проявлять такую настойчивость, находясь с мужчиной наедине в лесу. Теперь же я со всей неистовостью стремилась сделать все по-своему.
— Дай мне всего две недели. Две недели перед тем, как скажешь ему, что мне все известно. Пожалуйста, сделай это, и я буду вечно благодарна тебе.
Он мгновенно склонил плечи.
— Как ты можешь быть благодарна мне вечно, если понятие «вечность» не существует?
В первую очередь для меня, основываясь на том, что моя продолжительность жизни, явно должна была быть короче его.
— Просто… пожалуйста, Кестрел. Всего одно одолжение.
Пришлось постараться, чтобы заставить его сдаться. Его преданность брату была непоколебима.
Наконец, он пробормотал:
— Ладно. Но ты не избежишь его гнева, когда он узнает обо всем.
Однако я была не намерена страдать от гнева Джетро. У меня были все права обманывать его после того, как он обманул меня. Сейчас ничего не угрожало моему разоблачению. Я полностью верила, что Кестрел не скажет ничего. Я точно не знала почему, но на каком-то уровне очень доверяла Кестрелу, хотя бы настолько, чтобы использовать его в своих планах. На данный момент моим планом являлось полностью сбить с толку Джета.
Теперь настал его черед раскрыть всю правду, даже если у него не было на это никакого разрешения. Попытка выдавать Кайта за Кестрела сделала его мягче за последние две недели. Я использую его промах для того, чтобы еще больше расколоть трещину в его фасаде, чтобы обнажить оголенные эмоции. Как тогда, когда он вел охоту за мной, мне помог минет, чтобы раскрыть его потаенные мысли и чувства.
Я не могла думать ни о чем другом. Не могла сосредоточиться ни на рисовании, ни на шитье, ни на чтении.
Абсолютно ни на чем.
Мое сознание кружилось словно антарктический шторм, когда я думала о Джетро. Кайте. Джетро. Кайте.
Я не могла остановиться.
Поднимаясь с кровати после еще одной бессонной ночи, я раздвинула портьеры и недовольно посмотрела на отвратительную погоду.
Бледный рассвет не прикладывал ни единого усилия, чтобы наполнить меня разрушающим гневом или, в крайнем случае, чувством удовлетворения. Небо было затянуто серыми тучами. Туман обволакивал все пространство, словно призраки, что выскользнули на охоту с утра пораньше, запуская свои отвратительные щупальца в низкорастущие кустарники, которые росли по всей территории особняка. Было не слышно звонкой трели птиц, не наблюдалось лучей теплого солнца.
Лето действительно покинуло нас. Обжигающая прохлада утреннего воздуха так и нашептывала: «Нила, возвращайся в постель, где безопасно и тепло», но у моего разума были другие планы на день.
Напряжение не покидало меня в течение двух прошедших дней. Я, не моргая, гипнотизировала взглядом телефон, переполненная решимостью написать ему и подвести к тому, чтобы он раскрыл мне свои секреты, но вместо этого я лишь продолжала сверлить взглядом пустое сообщение.
Теперь, когда я знала всю правду, моя решительность немного поутихла. Знание было мощной силой, а он к этому времени и так имел надо мной большую власть. Меня терзал вопрос, как я могла докопаться до его потаенных секретов, сохраняя втайне свои?
Ответ на вопрос был достаточно прост — я не смогла бы этого сделать. И это сводило меня с ума, заставляя нервничать. Если бы я предприняла попытку обнажить его истинные мысли, то это бы неминуемо подтолкнуло меня открыть ему себя настоящую. И, несмотря на тот эмоциональный всплеск, который я пережила, будучи в руках ненормальной семейки Хоук, у меня не было намерения предоставлять им свою уязвимость снова. К этому времени я уже потеряла большую часть себя, — а сколько я готова была оставить позади, прежде чем полностью превращусь в чужого человека для самой себя?
— А-а-а, — я вцепилась в волосы пальцами, слегка потягивая их. Мне нужна была небольшая передышка от одолевающих меня мыслей, и я знала, что нужно для этого делать.
Природа не могла унять мой зуд от желания действовать тем, что решила внести сумятицу, сменив летние месяцы на прохладу зимних.
Мне был необходим глоток свежего воздуха и немедленно.
Стремительно двигаясь по комнате в новых покоях Уивер, где Джетро заставил меня умолять о его прикосновениях, где я кончила, когда его член был глубоко во мне, я нашла свои эластичные шорты и спортивный бюстгальтер цвета фуксии. Натянула на себя одежду, быстро обула кроссовки, собрала волосы в пучок и поспешила убраться из комнаты.
Я не занималась разминкой с того утра, в день показа коллекции в Милане. Я продолжала бежать, пока не упала в обморок на беговой дорожке, в надежде уничтожить беспокойство, чтобы суметь скрыть свои глупые нервы и приступы вертиго перед журналистами.
И если честно, этот план работал. Естественно, пока не появился Джетро.
В тот момент, когда я посмотрела на него, со мной было покончено. Он ошеломил меня своим идеально сидящим костюмом, галстуком, бриллиантовой булавкой. Меня покорила его изысканно уложенная стрижка, его скульптурное телосложение и идеально очерченные губы. Даже несмотря на то, что его душа была черной, словно непроглядная тьма, его тело пленило мой разум.
Он поманил меня, и как свойственно глупенькой Уивер, я слепо последовала за ним.
Теперь настала его очередь исполнять мои прихоти и следовать моим правилам.
Направляясь вниз по коридору легким бегом, мой стремительно мчащийся разум и одолевающий меня гнев немного ослабили свою хватку, я начала получать удовлетворение от снижения уровня напряжения, к которому стремилась всю свою сознательную жизнь.
Мне нужно было избавиться от Джетро, который полностью завладел моими мыслями.
Это было чертовки нечестно. Я предполагала, что соблазню его и заставлю испытывать чувства ко мне, а не наоборот. Я не хотела попасться в свои же сети.
Похоть была опасна в той же степени, что и любовь. Только она могла быть намного сильнее, потому что в ее руках была власть воплотить в жизнь самые плохие идеи, особенно когда на финише тебя ожидал приз в виде сексуального удовлетворения.
В тот момент, когда Джетро сдался и поцеловал меня, я предала больше чем просто себя. Я предала всю свою семью и всех, умерших в страшной агонии мук, женщин Уивер.
У меня были к нему чувства.
Опасная нежность к моему будущему убийце.
Этому требуется положить конец.
Мне нужно было во что бы то ни стало найти способ соблазнить его... заставить его полюбить меня, в то же время я должна сохранить свое сердце отстраненным и запертым в ледяной клетке.
Я тихо рассмеялась. Я уже начала говорить, как он.
Только ведь лед не был неуязвимым. Он имел способность таять и уступать свое место пламени страсти.
Я сполна убедилась в этом за последний месяц.
Дом дышал вокруг меня, отбивая легкие удары сердца, как это могли делать только старинные особняки. Души ушедших в иной мир древних предков жили в стенах дома, образы духов танцевали на драпированных тканях, призраки, давно позабытых любимых людей, проникали через густой ворс гобеленов.
Высокие старинные часы показывали шесть тридцать утра, когда я пробегала мимо.
Будучи посвященной в деловые моменты работы Кеса и братства «Блэк Даймонд», я прекрасно знала, что мужчины в этом доме не вставали в такие ранние часы. Они работали допоздна, занимаясь отгрузкой и перевозкой драгоценных камней, которые стоили неподъемных денег, они были даже дороже любого платья, что я могла сшить. Тьма была их союзницей, скрывая под покровом ночи их махинации, а день был заклятым врагом.
По крайней мере, я могла пойти на пробежку и быть уверенной, что меня никто не посмеет остановить.
Я не хотела, чтобы они неправильно поняли мои намерения, не хотела, чтобы они подумали, что я хочу сбежать снова. Я сморгнула, когда мне в голову ударило осознание.
Даже если бы я смогла найти крайнюю границу их владений, я бы не смогла сбежать сегодня.
Мое сердце забилось сильнее в сетях, которыми я окружала себя, в которых продолжала дальше вести свое существование.
Свобода была чем-то эфемерным, чего я хотела больше всего на свете. Но даже если я бы смогла ускользнуть от семейства Хоук, я бы вновь заключила себя в ловушку вертиго и самобичевания. А я желала большего. Я заслуживала намного большего.
Даже если я обнаружу границу, то не смогу убежать, не смогу выпорхнуть подобно птице. Просто не смогу.
Мое пленение больше не сосредотачивалась только на мне. Теперь оно напрямую затрагивало мое будущее. Оно касалось Джетро.
«Признай это...»
Теперь оно также касалось возможности вести обычную жизнь.
Испепеляющая страсть, напряжение, сверкающая ярость, которые существовали между мной и моими врагами, и тонкая паутина интриг, что я плела под самым их носом, были намного важнее моей прежней работы — создания нарядов для людей.
Теперь это касалось меня. Я должна была сама постоять за себя, ради будущего, которого хотела, а не для того, что для меня уже спланировали.
Это также касалось многих неправильных вещей.
Я рывком открыла французские двери в конце коридора и была поглощена туманным рассветом. Свежий воздух радушно поприветствовал меня, предоставляя мне необходимую отсрочку от моих удушающих разрозненных мыслей.
Я не должна забывать о своем разрушительном плане.
Неважно, как Джетро заставил меня влюбиться в него — приоткрывая мне проблески того человека, что скрывался за его ледяной броней — я не должна забывать и отклоняться от главной цели.
Свободы.
Я должна это сделать не только ради себя, но и ради моего наследия. Я должна преодолеть это все ради моих будущих детей, ради моих внуков, которые ни за что не должны проходить через это. Я должна была замкнуть цепочку женщин Уивер, которых похищали против их воли.
Пришло время для нового долга — того, что дарует нам жизнь, а не смерть.
Вдыхая глубоко свежий воздух, я растворилась в том, что должна была сделать. Для того чтобы победить, я должна была охранять свою душу. Должна была играть в игры разума с Джетро, уповая на то, что мне посчастливится выиграть первой.
Холодный ветер потревожил деревья, создавая звук терзаемого муками плача. Я вздрогнула, до отчаяния желая, чтобы у меня с собой в эту минуту была куртка.
«Ты же вспотеешь через десять минут», — твердила я себе. Но по какой-то причине я проигнорировала внутренний голос.
Стискивая зубы от холода, я наклонилась и потянула свои квадрицепсы. [прим. пер. Квадрицепс — это четырехглавые мышцы бедер. Они занимают передние и боковые части бедер (от колена и выше). Квадрицепс принимает главное участие в разгибании голени в коленном суставе и сгибании бедра]. Я напрягла и медленно расслабила мышцы, что было просто блаженством после стресса, который я испытала за последние пару дней.
Мое тело буквально пульсировало осознанием, что эти упражнения были легкой разминкой перед пробежкой.
И я побегу.
И буду бежать.
На этот раз для удовольствия, а не для того, чтобы выжить.
Подпрыгивая на месте, я размяла свои плечи, смотря на огромный газон, который простирался передо мной. Если я побегу направо, то пробегу вокруг конюшен. Если же побегу налево, то срежу свой путь через розарий и фруктовый сад.
«Беги прямо».
Я должна бежать по извилистой тропинке, что исчезала за пределами видимости, которая была скрыта густым туманом.
Я сменила прыжки на бег на месте.
— Ну и куда ты собираешься? — из густого тумана донесся ледяной голос.
Я замерла на месте, настороженно оборачиваясь и озираясь.
Никого.
— Я полагал, что ты умнее и прекрасно осознала, что бегство не является наилучшим вариантом в данном случае, мисс Уивер.
Его ледяной баритон послал смешанное чувство обжигающего и испепеляющего желания, что прошлось волной вниз по моей спине. В одно мгновение Джетро вышел из дымки, превращаясь в живого человека, чья фигура материализовалась из густого тумана словно ужасный призрак. Он прислонился к одной из колонн, на которую опиралось строение портика, скрещивая руки на груди.
Мое сердце сжалось, изнемогая от неспособности разобраться в изощренных хитросплетениях фальши между нами. Моя кожа умоляла о его прикосновении. Мои губы покалывало от желания ощутить его сладкий поцелуй. Каждая частичка моего тела отчаянно желала того, что мог ей даровать Джетро.
Жар. Страсть. Возбуждение, которое я чувствовала буквально каждой клеточкой тела.
Но все это было не реально воплотить в жизнь.
А я больше не желала покупаться на его ложь.
Повторяя язык его тела, я скрестила руки на груди.
— Я прекрасно поняла, что бегство не является подходящим вариантом. Я просто совершаю утреннюю пробежку. Пробежка — это единственный способ сбежать от того беспорядка, что ты натворил.
Его челюсть жестко сжалась.
— Беспорядка, что я натворил?
— Именно, — я сделала поспешный шаг назад, когда он придвинулся ко мне. — Ты смешал все карты, с меня довольно твоих игр, независимо от того, что ты затеваешь. — Я впитала в себя всю существующую храбрость и попыталась использовать по максимуму честность. Мне казалось, это уловка сработала на нем, а именно это мне и нужно, он должен понять, насколько я серьезно настроена. Настолько мне причинило боль его предательство.
Он — Кайт.
Мудак.
Оскаливаясь, я проговорила:
— Кажется, что у меня была слабость, когда дело касалось тебя, но я решила изменить свое мнение. Я больше не...
Он издал низкий рык.
— Слабость? Ты что называешь то, что произошло между нами гребаной «слабостью»?
Мое дыхание в одно мгновение стало прерывистым, будто я уже пробежала две мили.
— Самой худшей слабостью.
Он улыбнулся, но фальшивая улыбка не коснулась его глаз, наоборот его золотистые глаза заблестели яростью.
— Ты была первой, кто начал все это, Нила.
Я задохнулась от того, насколько красиво сорвалось мое имя с его губ. Звук моего имени отдался эхом в моем рту, устремляясь прямиком к моей киске.
Проклятье.
Джетро вновь одержал победу, его тело содрогалось от едва сдерживаемой похоти.
— Ты единственная, кто создал данную проблему. — Он поднял руку, его пальцы нежно прошлись по моим собранным волосам, ласково опускаясь на затылок. — Я даже не могу слышать фамилию Уивер без того, чтобы не почувствовать гребаный стояк. Я не могу сосредоточиться ни на какой мысли, потому что во мне начинает закипать долбаное желание.
В одно мгновение он прикоснулся своим носом к моему, его губы находились в непосредственной близости от моих, лишая меня всех моих призрачных планов и бросая в водоворот разврата.
— Тебе никогда не стоило произносить тех слов, мисс Уивер. Я же предупреждал тебя. Теперь мы оба облажались.
Мой разум был пуст, каждый синапс мозга сосредоточился на его пальцах в моих волосах и его соблазнительных, манящих губах, что были всего в миллиметрах от моего рта.
— Какие два слова?
Он рассмеялся. Его смех был самоуничижительным и почти наполнен мрачной глубиной.
— Поцелуй меня.
Я задрожала всем телом в его руках.
— Ты напоминаешь мне, с чего начался весь беспорядок, или же просишь меня поцеловать тебя?
«Попроси меня. Я так этого желаю. Господи, как же я этого желаю».
Я бы целовала его, пока не обнажила его от всей арктической брони и полностью не уничтожила его, я бы неспешно ласкала его языком, пока не почувствовала привкус правды, я бы кусала его, пока не поглотила каждый кусочек его души.
Я бы сделала все так, что у него не осталось бы места, чтобы прятаться от меня.
Он стоял, будто обернутый в кокон туманной тишины. Затянувшееся ожидание поцелуя превратило мои ноги в желе. Если бы он прижал свой рот к моему, то я бы не стала даже думать о своей утренней пробежке. Я бы забралась на него и опустилась на его твердый член.
Будь проклято гребаное лицемерие.
Будь прокляты сообщения Кайта и его жестокий обман.
Я лишь хотела примитивной, жесткой связи с этим мужчиной, который заставил мою душу плакать от неправильных чувств.
Кончик языка Джетро появился между его губ, практически гипнотизируя меня. И затем... он просто отпустил меня.
— Нет, я не прошу целовать меня. Я никогда не буду даже просить тебя о таком.
Я вздрогнула, как если бы он дал мне пощечину.
— Почему нет?
— Потому что я тот, кто владеет тобой. Все, что я захочу, будет дано мне, мне не нужно просить.
Будь все проклято.
Я должна была его ненавидеть. Я должна была наказать его за ложь. Тогда почему каждое его слово соблазняет меня, даже несмотря на то, что его моральные принципы были шовинистскими и бессердечными.
Принуждая свое тело подчиниться, я спрятала мою слабость к нему так далеко, насколько это вообще было возможно. Мой взгляд скользнул по его одежде. Он был одет в коричневые джодпуры, черные сапоги для верховой езды и твидовый жакет. Внушительная эрекция у него между ног выглядела опасной и твердой.
— Ты катался верхом.
Легкий утренний ветерок принес его аромат, ударяя непосредственно по моим рецепторам. Я вдохнула, впитывая в свои легкие аромат сена, запах лошади, и все остальные смеси пряных ноток, которые присущи только Джетро.
Он кивнул, скрещивая руки на груди.
— Ты бегаешь. Я езжу верхом. Если разобраться, то у нас есть много общего.
Что-то совершенно отличное от принудительной выплаты долгов и нахождения непреодолимой тяги друг к другу, он это имеет в виду?
— О, и что же это, позволь полюбопытствовать?
Джетро сделал шаг ко мне навстречу, врываясь в мое личное пространство, словно принося с собой темную тень в предрассветную дымку.
— Нам обоим требуется некоторое время, чтобы убежать, скрыться от тех вещей, что преследуют нас. — Он напрягся всем телом, его глаза вспыхнули всеми несказанными вещами. Легкая щетина покрывала его мужественную челюсть, его губы слегка приоткрылись, в то время как глаза стали цвета чистейшей самородной серы. [прим. пер. медово-желтый цвет].
Стремительно, он накрыл своей ладонью мою щеку.
О боже.
Электрические разряды искрились под его кончиками пальцев.
Всегда ли мне суждено страдать от его восхитительных прикосновений?
Моя кожа загорелась под его прикосновением; ее словно прошили миллионы искорок света, пожирали обжигающие языки пламени, испепелял жар преисподней, каждый миллиметр кожи буквально пылал под его прикосновением. На долю секунды, я засомневалась, но затем прильнула сильнее к его ладони.
Он втянул в себя прерывистый вдох, сильнее прижимая ладонь к моей щеке.
Чистая химия и желание поглощать друг друга увеличивались с каждым следующим ударом сердца.
Один удар.
Второй.
Третий.
Мы стояли на ступенях «Хоуксбридж Холла», ожидая действий со стороны друг друга. В тот момент, когда бы это произошло, я бы с большим удовольствием позволила ему увести меня в заросли кустарника неподалеку и трахнуть меня.
Между нами закружилось непреодолимое влечение и напряжение.
У меня было множество вопросов и сомнений, множество причин бояться и ненавидеть его. Но когда он прикасался ко мне... всё разлеталось в пыль.
Я ничего не могла вспомнить, мне было все безразлично.
Мы придвинулись еще ближе, делая это вопреки нашему желанию, чтобы преодолеть болезненное расстояние, что разделяло от нас.
Я не могла дышать.
«Поцелуй меня. Пожалуйста, поцелуй меня».
Момент затянулся настолько, что все вокруг нас не загудело от переполняющих возможностей.
Затем все разлетелось на куски.
Оглушительно громко.
Болезненно.
Разбиваясь осколками и падая к нашим ногам.
— Ты чертовски опасна, — едва слышно пробормотал Джетро, отстраняясь от меня и отступая назад. Проводя рукой по своим серебристым волосам, он приказал мне: — Жди здесь. Никуда не уходи. — Он поднял руки и стал расстегивать пуговицы на твидовом жакете, ловко действуя пальцами.
Я сморгнула, пытаясь спрятаться от сильного желания и понять реальную причину, почему я стояла и слушала его едва одетая посреди морозного утра.
— Я не собираюсь убегать. Я вернусь минут через сорок.
Он покачал головой, снимая с себя твидовый жакет и оставаясь только в черной водолазке с длинным рукавом.
У меня во рту все пересохло, когда я взглянула на него. Даже когда он был полностью одет, я могла рассмотреть и почувствовать каждый рельеф его пресса, каждый толчок силы и энергии, который насыщал его тело, когда он втягивал в себя воздух и легко выдыхал его. Он был целиком и полностью соткан из моих фантазий, и я ненавидела его за то, что он был таким идеальным.
Мое лоно начало пульсировать, посылая влажный трепет обжигающего желания к чувствительному местечку между ног.
Я не видела его всего два дня, но тосковала по нему, словно не видела его всю свою жизнь.
Если он и подозревал, что мне известно, что он Кайт, то держался очень достойно и не подавал виду. После того, как Кес поведал мне правду, я ожидала, что Джетро ворвется ко мне в комнату и раскроет мне свою тайну.
Но он не пришел.
Он не смотрел на меня как-то по-новому, ничего не изменилось в его взгляде; он не дал мне ни единой подсказки, что его ложь начала распутываться. Но насколько бы он не огорчал меня и не запутывал, я не могла не выразить своего восхищения в его умении скрывать и утаивать факты.
Я хотела быть как он. Хотела защищать свои тайны настолько чертовски хорошо, и чтобы я не сделала — любое действие расценивалось бы как неожиданный сюрприз.
Я хотела повелевать им.
— Я пойду с тобой. Не уходи. — Он исчез в доме, оставляя меня наедине с собой и полностью окутанной прохладой морозного утра от его ухода.
Совершая бег на месте, я обдумывала вариант о том, чтобы игнорировать его приказ и бежать дальше.
«Просто иди и все».
Что могло произойти хуже того, что уже есть? Он бы пошел охотиться за мной во второй раз. Мой живот скрутило от одной мысли об этом. Мне безумно нравилась эта идея. Но больше всего мне нравилось то, что могло случиться после того, как он найдет меня.
Я желала ощутить безграничную власть, как в тот момент, когда я делала ему минет. Трепет и влечение ко мне, которое блестело в его взгляде.
Я хотела увидеть это вновь.
Пошло нахрен гребаное ожидание, словно я какая-то послушная пленница.
Я заставлю его охотиться на меня.
И затем сделаю так, чтобы он кончил.
Я побежала.
Конечно же, она убежала.
Ни на что другое я и не рассчитывал.
Это отличалось от того, что было в последний раз, когда я ожидал, что она съежится от страха у моих ног, когда я преподал ей урок, показывая у кого в руках настоящая власть. Пробравшись в ее разум посредством сообщений и, скользнув в ее тело, одержимый сумасшедшей страстью, я стал понимать ее — и намного больше, чем она полагала.
И к несчастью для нее, она потеряла способность удивлять меня.
Утратила она ее потому, что я пробрался в разум и побывал в ее теле. Я обменял свою душу на ее — и неважно, настолько рьяно она пыталась отрицать это. Неважно, насколько сильно я отрицал это. Мы были связаны.
Повязаны.
Переплетены.
Каким-то непостижимым образом она пробралась в мое покрытое броней сердце. Она ослабила меня, но эта слабость работала в двух направлениях.
Я чувствовал ее каждой клеточкой своего тела. Я слышал ее страхи, пробовал ее слезы, и каким-то образом, я прекрасно знал, как она отреагирует.
Я не позволял никому иметь надо мной такую власть, кроме Жасмин. Даже с Кесом нас не связывали такие тесные взаимоотношения.
У этой странной связи было имя.
Я называл ее своей болезнью.
И мне становилось только хуже, когда я находился в непосредственной близости к Ниле.
Я желал ее до безумия. Я бы сломал нас обоих этим неудержимым желанием, пока бы подошло время выплаты новых долгов.
Я не думаю, что она поверила мне, когда я сказал, что мы по-настоящему облажались. И не только из-за моего отца и того, что он бы сделал с нами, если бы узнал. Загвоздка была во мне самом.
Из-за моего состояния.
В тот момент, когда я оставил ее на крыльце, я уже знал, что она убежит. Понимание отдавалось в моих костях, делая это сложившимся фактом, нежели предположением.
За тот промежуток времени, что у меня заняло добежать до комнаты и сменить костюм для верховой езды на черный спортивный костюм, она убежала.
Сжимая яростно кулаки в прохладе утреннего воздуха, что окружал меня, я улыбнулся. Подлинной улыбкой. Прошло бесконечное количество времени с тех пор, как я мог расслабиться настолько, чтобы обнажить истинные эмоции.
Так же как сочувствию и состраданию был закрыт доступ в перечень моих качеств, в то же время это ощущалось как нечто непорочное и высекало яркую искру в моем лишенном жизни сердце. Я не желал испытывать подлинных чувств по отношению к чему-то или же кому-то, потому что эту слабость с легкостью могли развернуть против меня.
Наилучшим вариантом для меня было ненавидеть всех и вся. Чтобы иметь возможность скрывать свои истинные желания даже от самого себя.