Верхом на волшебных лошадях 8 глава




– Я не могу, я зачахну дальше, – его глаза с ужасом смотрели на белый снег.

Вася опустилась перед духом.

– Ты можешь вернуться на озеро один? Я должна идти дальше.

Он переживал. Его зеленое сияние трепетало.

– Я всегда могу вернуться на озеро. Но я обещал.

– Ты сдержал обещание. Ты нашел мне еду, нашел меня после потопа, – она коснулась его головы, дала ему еще кусочек хлеба из лукошка. Она сказала, вдохновившись. – Может, у тебя получится уговорить других чертей перейти на мою сторону. Расскажи им, что я… я…

Дед Гриб просиял.

– Я знаю, что расскажу им, – сказал он.

Это беспокоило. Вася открыла рот, но передумала.

– Хорошо, – сказала она. – Но…

– Точно не хочешь вернуться к озеру? – спросил дед Гриб, с презрением глядя на снег. – Тут темно, холодно, и земля твердая.

– Я не могу. Пока что, – сказала Вася. – Но однажды, когда все кончится, ты покажешь мне, где растут лисички.

– Хорошо, – печально сказал дед Гриб. – Не забудь говорить всем, что я был первым, – он пропал, пару раз оглянувшись.

Вася выпрямилась и посмотрела вперед. Зимние полночи простерлись перед ними – холодные рощи, замерзшие ручьи и опасности, которые она не видела, скрытые во тьме. Холодный ветер окружил их, и Пожара с летней шерсткой тряхнула хвостом и прижала уши.

– Мы в глубине твоего царства? – спросила Вася у Полуночницы.

– Да, – сказала она. – Тут зимние полуночи, а мы начали летом.

– Домовая сказала, что я не смогу вернуться, – сказала Вася, – если изменится время года.

– В землях у озера, – ответила Полуночница. – Но это Полночь. Тут ты можешь идти, куда хочешь. В любое место, в любое время года. Главное, не уснуть.

– Тогда идем, – Вася взглянула на замерзшее небо.

Они шли в тишине. Порой слышался стук, копыта Пожары ударяли по камню под снегом. И все. Они двигались как духи над тихой землей.

В один миг они шли во тьме с облаками, но в другой миг их озарила луна, чуть не ослепив Васю, привыкшую к ночи. А потом сильный порыв ветра впился в ее волосы. Становилось все холоднее, а земля – дикой. Снег жалил ее лицо.

Полуночница резко сказала:

– Если бы ты попыталась использовать связь с земным королем, то быстро умерла бы, заблудилась. Ты была права, связь смертной и бессмертного слишком хрупка, и между вами много недомолвок. Но я никогда… Медведь никогда… не подумал бы о лошадях.

Вася сказала:

– Между мной и зимним королем нет связи. Кулон был уничтожен.

– Совсем нет? – удивилась Полуночница.

– Это было просто перепутанное желание, – возразила Вася. – Я не люблю его.

Полуночница молчала.

Вася хотела, чтобы они задержались, ведь она стала замечать далекие места, праздники в городах, высокие холмы, радостные вопли людей в свете факелов.

– Там далекие и чужие земли, – сказала Полуночница. – Туда долго идти в темноте. Туда можно не добраться, ведь твоя душа не поймет те земли. Это не из твоей жизни, это из жизни твоих предшественников или далеких правнуков. Даже я не могу попасть во все. Я знаю, что однажды перестану существовать, и не все полночи в жизни мира будут знать мою руку.

Вася ощутила трепет в глубине себя.

– Я бы хотела увидеть дальние земли твоего царства, – сказала она. – Поесть в чужих городах, разломить каравай перед свадьбой или увидеть луну в море.

Полуночница бросила на нее взгляд.

– Ты странная, раз хочешь ту опасность. И тебе нужно много сделать до того, как думать о путешествиях по Полуночи или куда–то еще.

– Но я думаю о будущем, – парировала Вася. – Чтобы напомнить себе, что настоящее – не вечно. Однажды я смогу увидеть своего брата Алешу и сестру Ирину. У меня появится свой дом, место и цель, победа. Что за настоящее без будущего?

– Не знаю, – сказала Полуночница. – У бессмертных нет будущего, только настоящего. Это наше благословение и проклятие.

Становилось все холоднее. Вася дрожала. Большие ледяные звезды сияли сверху, небо было чистым за деревьями без листьев. Теперь она шагала по глубокому снегу. Вася спотыкалась, устала. Только страх не давал ей уснуть.

Ворон и Пожара остановились. Перед ними лежал узкий ручей во льду. За ним стояла небольшая деревня. Была ясная зимняя ночь. Звезд сверху было так много, словно вода брызнула из кадки.

В домах были дыры для дыма, а не трубы. Под крышами была резьба, а не краска, и заборы были низкими и простыми, чтобы удержать коров и детей, а не отогнать бандитов. Что странно, там не было церкви. Вася еще ни разу не видела общество без церкви. Это было как увидеть человека без головы.

– Где мы? – спросила она.

– В месте, что ты искала.

 

 

Цепи короля зимы

 

– Морозко здесь? – спросила Вася. – Это темница для демона холода?

– Да, – сказала Полуночница.

Вася смотрела на деревню. Что могло тут удержать короля зимы?

– Белая лошадь – лебедь – она близко? – спросила она у Пожары.

Та подняла золотую голову.

«Да, – сказала она. – Но она боится. Она долго ждала его во тьме. Я найду ее. Я нужна ей».

– Хорошо, – сказала Вася и прижала ладонь к шее Пожары. Лошадь даже не укусила. – Спасибо. Когда увидишь белую лошадь, передай ей, что я постараюсь спасти его.

Пожара топнула.

«Я скажу ей», – она повернулась и ускакала, снег таял под ней, порез на ее ноге почти зажил.

– Спасибо, – сказала Вася Полуночнице.

– Ты себя погубишь, Василиса Петровна, – сказала Полуночница. Но в ее голосе были сомнения. Ее черный конь выгнул шею и тихо выдохнул, она почесала его бок, хмурясь.

– Все равно, – сказала Вася, – спасибо, – она пошла с болью к деревне. Она ощущала взгляд Полуночницы. Она почти пропала из виду, но крикнула, словно не сдержалась:

– Иди к большому дому. Но не говори никому, кто ты.

Вася оглянулась, кивнула и пошла дальше.

Она думала, что темница Морозко будет напоминать поляну Медведя. Или запертую башню со стражей, и он был бы как принцесса наверху. И она думала, что это будет лето, где он слабый и бессильный. Но это была просто деревня. Зимой. Сады спали под снегом, звери дремали в теплых загонах. Дом в центре источал шум и свет. Дым лился из дыры в крыше. Она ощущала запах жарящегося мяса.

Как мог Морозко быть тут?

Вася перелезла через забор и прошла к большому дому.

Она была близко, когда свежий снег во дворе задрожал, и появился черт. Вася застыла. Это был дворовой, страж двора, и он был не крохотный, как другие дворовые, которых она знала. Он был с нее ростом, глаза были яростными.

Вася с опаской и уважением поклонилась ему.

– Чужая, что ты тут делаешь? – прорычал он.

Ее рот и горло пересохли, но Вася выдавила:

– Дедушка, я тут за едой, – не совсем ложь. Она была голодной. Припасы деда Гриба давно кончились.

Тишина. Дворовой сказал:

– Далеко ты прошла только ради еды.

– А еще я тут за зимним королем, – тихо призналась она. Было сложно обмануть духа дома, было глупо пытаться.

Дворовой разглядывал ее. Она задержала дыхание.

– Тогда иди через дверь, – просто сказал он и пропал в снегу.

Так просто? Невозможно. Но Вася прошла к двери. Когда–то она любила праздники. Теперь слышала слишком много шума и ощущала огонь. Со странной отстраненностью она посмотрела на свою ладонь и поняла, что рука дрожит.

Собравшись с силами, Вася поднялась на крыльцо между лучами света. Залаяла собака. Другая, третья, потом целым хором. Дверь открылась, скрипя от холода.

Но вышел не мужчина или, как боялась Вася, отряд с мечами. Это была женщина, одна. С ней был поток теплого дымного воздуха, насыщенного запахом еды.

Вася замерла, сжалась, чтобы не убежать в тени.

Волосы женщины были цвета бронзы. Ее глаза напоминали бусины янтаря, она была почти одного роста с Васей. Гривна на ее горле была золотой, золото было на ее запястьях и ушах, на поясе и вплетенное в волосы.

Вася знала, как выглядела для нее: с дикими глазами после тьмы, дрожащими губами от холода и страха, в замерзшей одежде. Она старалась звучать спокойно:

– Бог с вами, – но ее голос был хриплым и слабым.

– Дворовой сказал, у нас гость, – сказала женщина. – Кто ты, незнакомка?

«Дворовой. Она слышит…?».

– Я – путник, – сказала Вася. – Пришла попросить ужин и место для ночлега.

– Почему девица ходит одна посреди зимы? И так одетая?

Одежда мальчика не помогла. Вася осторожно сказала:

– Мир жесток с одинокими девицами. Безопаснее выглядеть как юноша.

Женщина нахмурилась сильнее.

– У тебя нет ни оружия, ни сумки, ни зверя. Ты в такой одежде и ночь вне дома не протянешь. Откуда ты, девица?

– Из леса, – придумала Вася. – Я упала в реку и все потеряла.

Это было почти правдой. Женщина сдвинула брови.

– Тогда почему… – она сделала паузу. – Ты видишь? – спросила она другим голосом. Она выглядела и испуганной, и заинтересованной.

Вася знала, о чем она. «Никому не говори, кто ты».

– Нет, – сразу сказала она.

Свет пропал из глаз женщины. Она вздохнула.

– Зря я надеялась. Идем, тут господа из разных земель и их слуги. Тебя не заметят. Поешь и поспишь в тепле.

– Благодарю, – сказала Вася.

Женщина открыла дверь.

– Я – Елена Томиславовна, – сказала она. – Господин – мой брат. Идем.

Сердце Васи колотилось, она прошла за ней. Вася ощущала дворового за спиной. Он смотрел.

* * *

Елена поймала служанку за плечо. Они немного поговорили, Вася уловила лишь «вернуться к гостю» от Елены. Странное сочувствие мелькнуло на лице старой служанки.

Служанка повела Васю в погреб с сундуками, свертками и бочками. Бормоча, она стала рыться там.

– Тебе тут не навредят, бедняжка, – сказала она. – Снимай эти вещи, я найду тебе что–нибудь приличное.

Вася хотела поспорить, но поняла, что за это ее выгонят.

– Как скажете, бабушка, – она стала раздеваться. – Но я бы хотела сохранить свои вещи.

– Конечно, – мягко сказала служанка. – Не выбрасывай бесцельно, – она посмотрела на синяки Васи, цокнула и сказала. – Работа мужа или отца – не знаю. Смелая девица, оделась мальчиком и убежала, – она повернула лицо Васи к свету, нахмурилась из–за пореза. – Может, если останешься тут и будешь трудиться, господин даст тебе небольшое приданое, и ты найдешь нового мужа.

Вася не знала, смеяться или злиться. Служанка надела льняное платье через голову Васи. Потом еще слой одежды, подвязала ткань поясом. Лапти на ноги. Служанка похлопала по коротким черным волосам Васи и достала платок.

– Чем ты думала, дитя, обрезая волосы?

– Я путешествовала как мальчик, – напомнила Вася. – Так безопаснее, – она спрятала деревянного соловья в рукав платья. От одежды пахло луком и прошлым владельцем, но она была теплой.

– Идем в зал, – сказала служанка после печальной паузы. – Я поищу тебе ужин.

* * *

Запах пира ударил по ней: пот, медовуха и мясо, что жарилось в большой горе углей в центре длинного зала. Комната была полна людей в богатой одежде, их украшения блестели медью и золотом в дымке. Стало жарче, воздух трепетал, летел к дыре в центре крыши. Одинокая звезда сияла во тьме, ее скрывал дым. Слуги носили в лукошках свежий хлеб, припорошенный снегом. Вася, пытаясь смотреть во все стороны сразу, чуть не споткнулась о собаку, что уходила, рыча, в угол со своим щенком и костью.

Служанка усадила Васю на скамейку.

– Оставайся тут, – сказала она, взяла буханку и кружку. – Ешь вдоволь, посмотри на великих людей. Праздник будет до рассвета, – она заметила волнение девушки и тепло добавила. – Тебе не навредят. Скоро ты примешься за работу, – она ушла, и Вася осталась с едой и головой, полной вопросов.

– Он хочет саму сестру господина, – сказал один мужчина другому, спеша мимо, перешагивая одного из щенков.

– Бред, – сказал его товарищ тяжелым голосом. – Она занята, и он не отдаст ее даже зимнему королю.

– У него не будет выбора, – возразил первый голос.

Вася подумала:

«Морозко тут», – хмурясь, она убрала хлеб в рукав и встала на ноги. Еда была маленьким, но приятным весом в желудке. Медовуха согревала ее и расслабляла.

Никто не заметил, как она встала, никто не взглянул на нее. С чего бы им?

Толпа расступилась, и она смогла увидеть людей вокруг костра.

Там был Морозко.

Вася не дышала. Она подумала:

«Это не пленник».

Он сидел на лучшем месте у костра. Огни сияли золотом на его лице, сверкали на его темных волосах. Он был одет как князь: кафтан и рубаха были сильно расшиты, на воротнике и манжетах был мех.

Их взгляды пересеклись.

Но его лицо не изменилось, он не показал, что узнал ее. Он отвернулся к кому–то, сидящему рядом с ним. Брешь в толпе закрылась. Вася была потрясена, тщетно вытягивала шею.

«Что его тогда тут держит?».

Он не знал ее?

Собака на полу зарычала. Вася, которую толпа отталкивала все сильнее к стене, старалась не наступить на нее.

– Ты не можешь кормить щенков в тихом месте? – спросила она собаку, и пьяный мужчина чуть не врезался в нее.

Вася отпрянула к стене, собака рявкнула. Мужчина прижал ее к дереву, пропитанному дымом. Он неуклюже от выпивки провел рукой по телу Васи.

– Твои глаза как зеленые пруды в сумерках, – сказал он невнятно. – Но твоя хозяйка тебя не кормит?

Он попытался ткнуть пальцем в ее грудь, словно хотел проверить. Его открытый рот опустился на ее.

Вася ощущала, как яростно колотится ее сердце о грудь мужчины. Без слов она бросилась на него, забыв о боли в ребрах, и выскользнула от мужчины и стены.

Он чуть не упал. Она попыталась пропасть в толпе, но мужчина оправился, схватил ее за руку и развернул. Его улыбка сменилась уязвленной гордостью. Головы повернулись к ним.

– Вот так ты? – сказал он. – Еще и в зимнее солнцестояние! Что от тебя хотеть мужчине, мышь со ртом лягушки? – он скалился. – Уходи. За столом хотят медовуху.

Вася молчала, но вспомнила огонь. Пламя в яме вспыхнуло, треща. Те, кто сидел рядом, отпрянули от жара, толпа вздрогнула. Мужчина потерял равновесие и упустил ее. Вася отпрянула от него, пропала в толпе. Жар и вонь людей вызывали у нее тошноту, и Вася вслепую шла к двери, выбралась в ночь.

Она долго стояла в снегу, тяжело дыша. Ночь была ясной и холодной, и Вася успокоилась.

Она не хотела возвращаться.

Но Морозко был тут, в плену. Она должна подобраться ближе, понять, что у него за цепь.

Может, мужчина был прав. Может, она подберется к зимнему королю, принеся медовуху?

Она вдохнула еще раз ледяной воздух. Запах зимы окутывал ее, как обещание.

Она вернулась в бурю внутри. Она была одета как служанка, было не сложно получить кувшин с вином. Она осторожно несла его, ощущая, как вес тянет на тело. Вася прошла в зал и добралась до костра в центре.

Король зимы сидел ближе всех к огню.

Вася не дышала.

Голова Морозко была непокрытой, огонь сверкал на его черных волосах. Его глаза были неглубокими, голубыми. Но, когда их взгляды пересеклись, он не узнал ее.

Его глаза были… молодыми?

Молодыми?

Вася видела его в последний раз хрупким, как снежинка, и его взгляд был невообразимо старым, пока вокруг пылала Москва.

«Зови снег, – молила она. – Зови снег», – он сделал так и пропал на рассвете.

Его последние слова были неохотным признанием:

«Как мог, я любил тебя», – она не забудет, как он тогда выглядел. Его лицо, его ладони были выжжены в ее памяти.

Но не в его памяти. Годы пропали из его взгляда. Она не знала, какими тяжелыми они были, пока не увидела, что они исчезли.

Его праздный взгляд ускользнул от Васи на женщину рядом с ним. Елена была испуганной… и не только. Она была красивой. Золото на ее запястьях и горле тускло сияло в свете огня. Вася смотрела, а Морозко склонил дикую голову к уху Елены, и она прильнула к нему.

«Что могло сковать демона холода?» – думала Вася, злясь. Любовь? Похоть? Потому он был тут, пока Русь была в опасности? Женщина с золотыми волосами? Он явно был здесь, потому что хотел этого.

Но Русь была в опасности, потому что Морозко отдал свою свободу, спасая ее от огня.

«Зачем он это сделал? Зачем? Как он мог забыть? – а потом она подумала. – Если бы я хотела кого–то заточить навеки, разве не лучше было использовать плен, откуда он не захочет сбегать? В этом месте, этой полночи его видят люди, они боятся и любят его в равной степени. Чего еще хотеть? Чего еще он хотел так сильно за годы своей жизни?».

Все мысли проносились в ее голове, и Вася взяла себя в руки и подошла к месту, где зимний король сидел рядом с сестрой господина. Она держала кувшин перед собой, как щит.

Демон холода снова склонился к женщине, выдохнул слова в ее ухо.

Вася заметила движение. Другой мужчина следил за парой по другую сторону от огня. Его вышивка и украшения указывали на статус, его глаза были большими и темными от боли. Резким движением была его рука, дернувшаяся к мечу. Вася смотрела, а он снова сделал это, коснулся рукояти пальцами.

Вася не знала, что думать.

Ноги понесли ее ближе к королю зимы и женщине рядом с ним. Она должна была опустить взгляд, наполнить кружки и убежать. Но вместо этого она шла, не спеша, глядя на демона холода.

Он поднял голову, изумленно смотрел, как она подходит.

В последний миг Вася опустила взгляд и наклонила кувшин, чтобы наполнить кружки.

Тонкая холодная и знакомая ладонь сжала ее запястье. Вася отпрянула, облив их медовухой.

Елена смогла увернуться от медовухи. Она узнала Васю.

– Уходи, – сказала она Васе. – Не тебе нас обслуживать, девочка, – Васе казалось, что в ее словах кроется предупреждение. Гордый и юный Морозко со смертью на руках был опасен.

Он не удерживал ее запястье, когда она отпрянула. Он явно не знал ее. Их связь – голод, нечаянная страсть – пропала.

– Простите, – сказала Вася женщине. – Я хотела просто отплатить за доброту.

Она смотрела на глаза демона холода. Он неспешно и без восхищения скользил взглядом по ее обрезанным волосам, худому лицу и телу. Вася ощущала, что краснеет.

– Я тебя не знаю, – сказал Морозко.

– Я знаю об этом, – сказала Вася. Елена напряглась то ли от слов Васи, то ли от их тона. Морозко взглянул на руку Васи. Она посмотрела, увидела белый след, где он коснулся ее. – Пришла попросить меня об услуге? – спросил он.

– А ты ее окажешь? – спросила Вася.

Елена резко сказала:

– Дурочка, уходи.

В глазах демона все еще не было узнавания, но он коснулся пальцем внутренней стороны ее запястья. Вася ощутила, как под его пальцами забилось чуть быстрее ее сердце. Ее сердце смотрело на жизнь, смерть и все между ними, не дрогнув.

Морозко холодно смотрел на нее.

– Проси, – сказал он.

– Идем со мной, – сказала Вася. – Ты нужен моему народу.

Ужас и потрясение были на лице Елены.

А он лишь рассмеялся.

– Мой народ здесь.

– Да, – сказала она. – И в другом месте. Ты забыл.

Холодные пальцы резко отпустили ее.

– Я ничего не забываю.

Вася сказала:

– Если я вру, зимний король, но зачем я рисковала жизнью, чтобы прийти к тебе в эту комнату в зимнее солнцестояние?

– Почему ты не боишься меня? – он больше не трогал ее, но ледяной ветер заполнил зал, и огонь стал синеть, а разговоры притихли.

Елена обвила себя руками, толпа замерла. Вася чуть не рассмеялась. Это должно было ее пугать? Синий огонь? После всего остального?

– Я не боюсь умереть, – сказала она. Так и было. Она прошла по той дороге. Там была лишь тишина, много звезд, ничего страшного. Страдания были для живых. – С чего мне тебя бояться?

Он прищурился. Вася заметила, что неподвижность вокруг костра была как у птиц, когда прилетал сокол.

– С чего бы? – Морозко выдерживал ее взгляд. – Дураки часто смелые, ведь не понимают. Оставь нас, девица, как и говорит твоя госпожа. Я отмечу твою храбрость и забуду о глупости, – он отвернулся.

Елена расслабилась, в ней смешались разочарование и облегчение.

Не зная, что делать, Вася вернулась в толпу, ее рука была липкой от медовухи, запястье покалывало, где он ее касался. Как заставить его вспомнить?

– Она вас расстроила, господин? – услышала Вася Елену, звучащую любопытно и сдержанно.

– Нет, – сказал Морозко. Она ощущала его взгляд на себе. – Но я еще не встречал ту, что не боится.

Люди отходили от Васи, пока она шла среди них, словно она была заражена. Старая служанка возникла за ней, сжала локоть, забрала ее кувшин и зарычала на ухо:

– Безумная, зачем ты так подошла к зимнему королю? Хозяйка наливает ему медовуху. Ее задание – отвлечь его взгляд. Ты не знаешь, что становится с девушкой, что привлекла его взгляд?

Вася вдруг похолодела и спросила:

– Что?

– Он мог тебя выбрать, – буркнула женщина, а Елена встала. Она была бледной, но сдержанной.

Стало ужасно тихо.

Кровь гремела в ушах Васи. В сказке отец отставлял дочерей в лесу, сначала одну, потом другую: невесту зимнего короля. Зимний король отправил одну домой с приданым.

Он убил другую.

«Когда–то они душили девиц в снегу, – сказал Морозко, – чтобы задобрить меня».

«Когда–то? Или сейчас? Что это за полночь?» – Вася слышала сказку, но не представляла ее: женщина отдельно от народа, демон холода в лесу.

Скрывшийся, но не один.

Когда–то ему делали жертвы.

«Морозко и Медведь были когда–то похожи», – подумала она, губы похолодели. На лице зимнего короля была радость, голод сокола, когда он терзал зайца. Он поднялся на ноги и взял женщину за руку.

Вокруг появилось новое напряжение.

В тишине раздался звон меча. Головы повернулись. Мужчина с темными глазами, который не мог убрать руку от меча, не скрывал боли.

– Нет, – сказал он. – Бери другую, но ее ты не получишь, – многие пытались удержать его, но он вырвался, бросился вперед и махнул мечом на зимнего короля быстрым слепым ударом.

У Морозко не было оружия. Но это не имело значения. Он голой рукой поймал меч, повернул его, и меч упал со звоном на пол, покрытый инеем. Елена закричала, а мужчина с темными глазами побелел.

Ладонь Морозко истекала водой, как кровью, но лишь миг. Порез закрыл лед, и рана пропала.

Зимний король тихо сказал:

– Ты посмел.

Елена упала на колени.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – не вредите ему.

– Не забирай ее, – молил мужчина зимнего короля, его руки были пустыми. – Она нужна нам. Она нужна мне.

Убийственная тишина.

Морозко, хмурясь, замешкался.

И Вася вышла на открытое пространство. Платок упал с ее волос. Все поворачивались к ней. Она сказала:

– Отпусти их, зимний король.

Она вспомнила Москву, как шла по грязи к своей смерти. Это было больно, но это наполнило ее голос гневом, когда она сказала:

– Это твоя сила? Забирать женщин из домов их отцов в зимнее солнцестояние? Убивать их любимых, когда они пытаются помешать?

Ее голос звенел в комнате. Поднялись крики гнева. Но никто не осмелился пробраться в ритуальное пространство у костра.

Елена сжала ладонь мужчины. Их костяшки побелели.

– Господин, – выдохнула она. – Это просто глупая, безумная девчонка, которая пришла нищей посреди этой ночи. Не переживайте, я – жертва моего народа, – она не отпускала руку мужчины.

Морозко смотрел на Васю.

– Эта девушка так не думает, – сказал он.

– Верно, – рявкнула Вася. – Выбери меня. Попробуй получить жертву, если сможешь.

Все в комнате сжались. Но Морозко рассмеялся, свободно и дико, так похоже на Медведя, что она невольно вздрогнула. В его глазах пылала радость.

– Тогда иди сюда, – сказал он.

Она не двигалась.

Он смотрел в ее глаза.

– Хочешь бороться, девица?

– Да, – сказала Вася. – Если хочешь мою кровь, возьми.

– С чего мне, когда есть другая, краше тебя, ждущая меня?

Вася улыбнулась. Что–то в его бездумной радости, в вызове отражалось в ее душе.

– Разве это весело, зимний король?

– Хорошо, – он вытащил нож и бросился. Пока он двигался, клинок поймал свет, он словно был изо льда.

Вася отпрянула, следя за оружием. Морозко дал Васе ее первый нож и научил его использовать. То, как он двигался, напомнило ей те терпеливые уроки, хоть они были далеко от…

Она выхватила нож из–за пояса одного из зевак. Мужчина уставился на нее без слов. Нож был коротким, простое железо против льда зимнего короля.

Вася пригнулась под рукой Морозко, оказалась с другой стороны костра, проклинала твердые сапоги. Она сбросила их, пол леденил ноги.

Толпа затихла, смотрела.

– Зачем ты пришла ко мне? – спросил он. – Так хочешь умереть?

– Сам посуди, – прошептала Вася.

– Нет… – сказал он. – Тогда почему?

– Потому что я думала, что знала тебя.

Его лицо ожесточилось. Он бросился быстрее. Она отбила, но плохо: его клинок пробил ее защиту и задел плечо. Ее рукав порвался, кровь потекла по руке. Она не могла сравниться с ним. Но ей и не нужно было. Нужно лишь заставить его вспомнить. Как–то.

Толпа молчала вокруг, следила, как волки, окружившие оленя.

Горячий запах крови показал Васе, что эта игра для них была настоящей. Для нее это ощущалось как сказка, игра в далекой стране. Может, он и не вспомнит ее. Может, убьет ее. Полуночница знала, что это произойдет.

«Что ж, – мрачно подумала Вася. – Меня все же ждет жертва. Но не сейчас», – ярость заполнил ее, она вдруг нырнула под его руку и провела ножом по его ребрам. Холодная вода полилась из раны, толпа приглушенно выдохнула с удивлением.

Он отпрянул.

– Кто ты?

– Я – ведьма, – сказала Вася. Кровь текла по ее ладони, мешая хватке. – Я срывала подснежники в зимнее солнцестояние, умерла по своему выбору и плакала по соловью. Теперь я вне пророчества, – она поймала его нож своим, рукоять к рукояти. – Я пересекла тридевять царств, чтобы найти тебя. А ты играешь. Забыл.

Он замешкался. Что–то глубже памяти было в его глазах. Наверное, страх.

– Вспомни меня, – сказала Вася. – Когда–то ты просил меня помнить тебя.

– Я – король зимы, – резко сказал он. – Зачем мне, чтобы девушка меня помнила? – он уже не играл. Он давил на ее нож, ломал ее защиту. Его клинок задел ее запястье. – Я тебя не знаю, – он был неподвижен, как зима. В его словах она слышала эхо своего поражения.

Но он смотрел на ее лицо. Кровь текла по ее пальцам. Она забыла, что огонь не был синим, и он вспыхнул золотом. Все завопили.

– Ты можешь меня вспомнить, – сказала она. – Если попытаешься, – она коснулась его окровавленной рукой.

Он замешкался. Точно замешкался. И все. Ее рука опустилась. Медведь победил.

Черный туман подступал перед глазами. Ее запястье было сильно порезана, ладонь была бесполезной. Кровь капала на пол дома.

– Я пришла найти тебя, – сказала она. – Но, если ты не помнишь меня, то я не справилась, – в ушах был рев. – Если увидишь свою лошадь, расскажи ей, что случилось со мной, – она пошатнулась и упала, теряя сознание.

Он поймал ее, не дав упасть. В его холодной хватке она вспомнила дорогу, откуда не воротишься, дорогу в лесу, полном звезды. Она могла поклясться, что он тихо выругался. А потом его рука появилась под ее коленями, другая обхватила плечи, и Морозко поднял ее.

Он понес ее, покидая большой зал.

 

 

Память

 

Она не была без сознания, но мир стал серым и неподвижным. Она ощущала запах дыма и сосен. Вася отклонила голову и увидела звезды – целый мир звезд – словно она летела между небом и землей, как черт. Ноги демона холода не скрипели на снегу, он не выпускал дыханием пар изо рта. Она услышала скрип замерзших петель. Запахло березой, огнем и гнилью. Ее бесцеремонно бросили на что–то твердое, и она зашипела, боль отозвалась в ее костях и синяках. Вася подняла руку, ее ладонь была в крови, запястье – глубоко порезано.

А потом Вася вспомнила.

– Полночь, – выдохнула она. – Еще полночь?

– Еще полночь, – свечи вдруг вспыхнули, комки воска в нишах в стене. Она посмотрела выше, демон холода глядел на нее.

Воздух был горячим и спертым. К ее удивлению, они оказались в купальне. Вася попыталась сесть, но кровь вытекала быстро, было сложно оставаться в сознании. Стиснув зубы, она попыталась оторвать полоску от юбки, но не могла без одной руки.

Вася подняла голову и рявкнула на него:

– Ты принес меня сюда, чтобы смотреть, как я истекаю кровью? Ты будешь разочарован, я уже привыкла досаждать людям, выживая.

– Представляю, – ответил он. Он стоял над ней, с любопытством разглядывал ее лицо, посмотрел на окровавленное запястье. Она сжимала рану, пытаясь остановить кровь. Ее кровь была на его щеке, его одежде, его белых ладонях. Он носил силу как вторую кожу.

– Почему купальня? – спросила она, пытаясь управлять дыханием. – Только ведьмы или злые колдуны приходят в купальню в полночь.

– Подходит, – сказал он сухим голосом. – Ты все еще не боишься? С кровью, текущей из тебя? Откуда ты, странница?

– Мои тайны – только мои, – процедила Вася.

– Но ты попросила меня о помощи.

– Да, – сказала она. – И ты разрезал мое запястье.

– Ты знала, что такое будет, как только бросила мне вызов.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-11-19 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: