Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне как событие мирового масштаба закономерно привлекла внимание общественности к ее главному творцу — советскому народу. Его численность ко времени германского нападения на СССР составила, по последним данным, 200,1 млн. человек (1). Это бьшо уникальное сообщество, насчитывающее более 190 этнических единиц. В составе Союза Советских Социалистических Республик находилось 16 союзных и 20 автономных республик, 9 автономных областей и 10 национальных округов — национально-государственных образований, призванных обеспечить интересы больших и малых народов в рамках единого государства.
Готовясь к войне против СССР, Гитлер и его сообщники рассматривали свою очередную жертву как рыхлое государственное образование, которое незамедлительно распадется после серьезньк поражений Красной Армии. Целям разгрома СССР служили и планы гитлеровцев по разжиганию националистических настроений, способных разобщить, поссорить народы Советского Союза и вызвать таким образом крушение тыла Вооруженных Сил СССР.
Судьбу покоренных на Востоке народов гитлеровцы предопределили генеральным планом «Ост», разработанным в связи с нападением на СССР. В предложениях по этому плану германское Восточное министерство указало: «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве. Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы. Дело заключается скорей всего в том, чтобы, разгромив русских как народ, разобщить их» (2). Под «русскими», как известно, гитлеровцы подразумевали все население СССР.
Выполнение генеральнного плана «Ост» началось с установления на захваченной территории Советского Союза жестокого оккупационного режима, практически сразу же приступившего к решению своей основной задачи — «очищению жизненного пространства» для немцев путем массового уничтожения советского населения. Не менее жестокими способами пытались достичь своих завоевательных целей и союзники Гитлера по агрессии против СССР.
Война против немецко-фашистских захватчиков -самая тяжелая из войн в истории нашей Родины. Она стала суровым испытанием жизнеспособности Советского Союза, Великой Отечественной войной народов СССР за свою свободу и независимость. Именно — Великой Отечественной.
Такую оценку войны подчеркиваем особо, поскольку в последнее время в некоторых кругах прилагались усилия, чтобы доказать обратное. Крушение коммунистической идеологии и идеалов отразилось и на изучении истории Великой Отечественной войны, отношении к ее героям. На страницах газет и журналов были предприняты многочисленные попытки дегероизации борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков, а о патриотизме говорилось в уничижительном значении. Более того, за истинных героев Отечества стали выдавать тех, кто ему изменил, перейдя на сторону гитлеровцев. История же Великой Отечественной войны советского народа за свободу и независимость своей Родины, за освобождение народов Европы от германского порабощения стала освещаться лишь в тех ее аспектах, которые давали материал для разоблачения тоталитаризма.
После разрушения СССР, когда государства так называемого Содружества Независимых Государств буквально захлестнули межнациональные конфликты, из трудов о Великой Отечественной войне практически исчезли традиционные для историков прежних лет сюжеты о братской взаимопомощи и боевом содружестве народов СССР в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Это, как нам представляется, отвечает позиции тех «либеральных изданий», которые, то словам писателя В.Е.Максимова, «упорно мусолят грязную мыслишку о преимуществах для России поражения в войне с гитлеровской Германией».
Историки из бывшего СССР сделали немало в изучении роли дружбы народов как одного из решающих факторов победы Советского Союза над гитлеровской Германией. Литература по данной проблеме стала выходить уже в годы войны, как говорится, по свежим следам событий. Это были в основном публицистические статьи, очерки, брошюры, написанные партийными, советскими и комсомольскими работниками. Преследуя пропагандистские цели, они раскрывали вклад населения соответствующих союзных и автономных республик в дело разгрома врага. Тогда же появились и первые работы историков, посвященные участию в Великой Отечественной войне отдельных национальных регионов. Последние рассматривались как арсеналы фронта, а дружба народов — как один из важных источников прочности и силы СССР (3).
В послевоенное время сюжеты о совместной борьбе с врагом народов СССР стали в советской истоической литературе традиционными. Они разрабатывались во всех без исключения регионах Советского Союза. Из периодической печати военных лет, мемуаров, центральных, республиканских, краевых и областных архивов бьш извлечен богатый фактический материал, позволивший получить в основном достоверное представление о работе советского тыла, самоотверженно создававшего экономический фундамент победы. Стали широко издаваться и труды о массовом героизме воинов разных национальностей на фронтах войны. Особенно благотворно повлияло на усиление интереса к братской совместной борьбе народов СССР против гитлеровской Германии постановление ЦК КПСС о создании научной истории Великой Отечественной войны, принятое 12 сентября 1957 года, а затем издание «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 -1945» в шести томах — крупного коллективного труда, увидевшего свет в 1960–1965 гг. На его основе к 20-летию победы бьш издан однотомник, второе и третье издание которого вышли в свет к 25-летию и 40-летию победы (4).
Историческая литература, увидевшая свет до наступления так называемой «перестройки», широко и обстоятельно осветила всенародный характер борьбы против немецко-фашистских захватчиков, ее отличает один, общий для всех научных трудов того времени, вывод, дружба и братство народов СССР выдержали суровые испытания, какие на нашу землю принесла война в 1941–1945 гг., и стали одним из решающих факторов победы. Все мероприятия правительства по мобилизации сил и средств страны на борьбу с врагом имели всеобщую поддержку. Вследствие этого советские войска могли своевременно восполнять потери и даже увеличивать численность, наращивать свою боевую мощь. К концу войны они превзошли противника по всем основным количественным и качественным показателям.
В Красную Армию были мобилизованы военнообязанные более 30 возрастов самой жизнедеятельной части населения — сыны и дочери всех народов СССР. Хотя у населения такого огромного государства, каким являлся Советский Союз, не было, да и не могло быть однозначного отношения к утвердившемуся в стране строю, к тому, что делалось в ходе, например, коллективизации и других так называемых социалистических преобразований, к нарушениям законности и прямому попранию прав человека под флагом борьбы с «врагами народа», лишь немногие из советских граждан сознательно встали на путь сотрудничества с гитлеровцами. Большинство же из тех, кто оказался в стане врага своего Отечества, сохранили верность присяге, достойно выдержав испытание пленом. На оккупированной территории гитлеровцы делали все, чтобы активизировать, а во многих случаях сотворить заново антисоветский или антирусский фактор. Нередко им это удавалось. Тому благоприятствовали сложности этнической структуры в СССР, усугубленные историческими пережитками, националистическими предрассудками, ошибками и перекосами в политике.
Историки доперестроечного периода были единодушны в том, что на полях сражений и в труде во имя победы ярко раскрылись замечательные качества, свойственные многонациональному советскому народу. Наиболее важным среди них признавался патриотизм — источник стойкости, мужества и героизма, беззаветного служения своему Отечеству. На защиту СССР от немецко-фашистских захватчиков поднялись все народы великой страны. По данным А.М.Синицына, которые, как он утверждал, являются неполными, за время войны граждане СССР подали в военные, партийные и советские организации и учреждения более 20 млн. заявлений с просьбой о добровольном зачислении в армию (5). Однако по разным причинам (возраст, состояние здоровья, работа на оборонных предприятиях и т.д.) не все просьбы удовлетворялись. Поток добровольцев в Красную Армию не иссякал до конца войны. В их числе были граждане многих национальностей, проживавших в СССР.
Хотя основные пополнения поступали в Красную Армию в ходе мобилизаций военнообязанных, движение добровольцев играло немалую роль в ее укреплении. Оно помогало полнее, шире раскрывать и использовать для борьбы с врагом огромные военно-мобилизационные возможности Советского государства.
О добровольцах — защитниках Отечества, ставших бойцами истребительных батальонов НКВД, полков и дивизий народною ополчения, переданных в распоряжение наркомата обороны СССР, а также бойцов других добровольческих формирований, пополнивших Красную Армию, создана обширная литература. Ее поток не иссякал вплоть до середины 80-х годов, пока не наступила так называемая перестройка.
Труды об истребительных батальонах, ополченцах, кадровых добровольческих формированиях Красной Армии выходили и в центральных издательствах, и в республиканских, и в областных. Это были статьи, очерки, монографии, воспоминания, а также главы и разделы в работах по истории отдельных регионов. Если публикации о народном ополчении появились еще в военные годы (6), то об истребительных батальонах — относительно недавно (7). По этой проблематике были защищены несколько диссертаций (8).
Советские историки пришли к выводу, что из добровольцев состояли 78 истребительных батальонов Белоруссии, 657 — Украины, свыше 1000 — Российской Федерации, 63 — Молдавии, около 40 отрядов партийно-советского актива Литвы и т.д. общей численностью более 328 тысяч человек, из которых более 250 тысяч в 1941 г. влилось в действующую армию. Было сформировано около 60 дивизий народного ополчений, 200 отдельных ополченских полков, большое число отдельньк батальонов и рот общей численностью около 2 млн. человек. Свыше 40 дивизий народного ополчения (главным образом Москвы и Ленинграда) летом и осенью 1941 г. вступили в борьбу с врагом в качестве самостоятельных соединений (9).
Ополченцы западных республик и областей Советского Союза, почти сразу оказавшись в прифронтовой и фронтовой полосе, имели крайне ограниченное время для боевой подготовки, а в ряде случаев, как это было, например, в Литве, вовсе не имели его и вступали в бой по мере формирования подразделений. Вместе с частями Красной Армии они защищали Шяуляй, Обяляй, Лиепаю и другие литовские города, столицу Латвии Ригу и многие населенные пункты республики. Отважно сражались эстонские добровольцы.
Как явствует из трудов украинских историков, в народное ополчение республики записалось, по далеко неполным данным, 1,3 миллиона человек, без учета Винницкой, Житомирской, Каменец-Подольской и западных областей, где работа по созданию ополчении не была завершена или даже не начиналась в связи со скоротечным приближением линии фронта (10). Храбростью восполняя недостаток воинского мастерства, бойцы истребительных батальонов и формирований народного ополчения героически защищали Киев, Одессу, Севастополь, Гомель, Курск, Тулу, Москву. В их рядах были люди разных национальностей, разных республик Советского Союза, объединенные единой волей, единым устремлением к борьбе с врагом.
В этом, пожалуй, одна из главных причин того большого интереса, какой общественность проявила в недавнем прошлом к воспоминаниям ополченцев. На протяжении 60–70-х годов они издавались в большом количестве и широко распространялись во всех регионах СССР. Это были воспоминания о московском (11), ленинградском (12), сталинградском (13), воронежском (14) и тульском (15) ополчениях. Большую познавательную ценность представляет до сих пор сборник о московском ополчении, составленный из документов и материалов Центрального архива Министерства обороны СССР (16).
Советские историки обстоятельно рассказали и о добровольческих формированиях — кадровых частях и соединениях Красной Армии, которые в годы войны создавались по инициативе молодежи, коллективов предприятий и учреждений. Армии посвящались статьи, очерки, монографии, разделы в обобщающих трудах по истории отдельных регионов и соответствующих партийных организаций. Издательства охотно выпускали мемуары ветеранов этих формирований. Особенно много публикаций вышло о 30-м (впоследствии — 10-м гвардейском) Уральском добровольческом танковом корпусе в целом (17), а также его частях и соединениях в отдельности (18). Главы об этом героическом корпусе содержатся в ряде монографий (19).
За время боевых действий (июль 1943 г. — май 1945 г.) воины Уральского добровольческого танкового корпуса нанесли огромный урон живой силе и технике противника. Они захватили и уничтожили 1110 танков и самоходных установок, 1100 орудий разного калибра, 589 минометов, 2125 пулеметов, 2100 бронеавтомашин и бронетранспортеров и т.д. (20).
За заслуги перед Советской Родиной Уральский добровольческий танковый корпус был награжден орденами Красного Знамени, Суворова и Кутузова 2-й степени, 51 боевой орден на знаменах его частей и соединений.
В период Великой Отечественной войны 29 частей и соединений Красной Армии были удостоены пяти и более орденов. В их числе находится 61-я гвардейская танковая бригада — героическая боевая единица Уральского корпуса. За героизм, мужество и отвагу, умелые действия в боях воинам корпуса было вручено 42 368 орденов и медалей, 27 солдат и сержантов стали полными кавалерами ордена Славы, а 38 лучшим из лучших присвоено звание Героя Советского Союза. Воинам Уральского добровольческого танкового корпуса сооружены памятники в Берлине, Праге (ныне варварски разрушен), Львове, Каменец-Подольском, Свердловске, Перьми, во многих местах, где сражались уральцы (21).
Такой же героический путь прошел 6-й (впоследствии — 19-й гвардейский) Сибирский добровольческий стрелковый корпус -славное свершение многонационального народа Сибири. Его история и история входивших в его состав соединений и частей отражена в мемуарах (22), в специальных работах (23), в главах и разделах обобщающих трудов (24). Формирование этого соединения проходило в июле-августе 1942 г. за счет добровольцев и средств населения Новосибирской и Омской областей, Алтайского и Красноярского краев. Начав боевой путь под городом Белый, что в Тверской области, он закончил его в сражении по разгрому курляндской группировки врага. За отличия в освобождении столицы Латвии Риги его части и соединения были удостоены высоких наград и почетного наименования «Рижские».
Добровольческие воинские формирования, подобные 30-му Уральскому танковому корпусу и 6-му Сибирскому стрелковому корпусу, создавались во многих регионах страны. Изучение этих проблем активно велось вплоть до середины 80-х годов, то есть до принятия так называемого «курса на ускорение», а затем, после его провала, -»линии на перестройку». Читателю открывались все новые и новые страницы патриотических свершений разных народов СССР во имя победы. За 60–80-е годы увидели свет исследования и воспоминания, отразившие историю формирования и боевого пути женских авиационных полков — 586-го истребительного, 587-го бомбардировочного и 588-го ночного легкобомбардировочного (25), Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (26), 38-го инженерного полка, созданного по инициативе комсомольцев Винницкой области Украины и переформированного впоследствии в 1-ю штурмовую инженерно-саперную бригаду (27), 174-го отдельного противотанкового дивизиона, сформированного по инициативе и на средства комсомольцев Удмуртской АССР (28) и т.д. Началось изучение многих других комсомольско-молодежных частей и соединений, укомплектованных комсомольцами-добровольцами из разных республик и областей Советского Союза (29). Это бьши формирования прежде всего воздушно-десантных войск и гвардейских минометных частей (30), получавшие личный состав в основном по комсомольским и партийным мобилизациям, в осуществлении которых был положен принцип добровольности.
В указанный период издавались мемуары и исследования;отразившие историю таких добровольческих формирований, как 17-й (впоследствии — 4-й гвардейский) Кубанский кавалерийский корпус (31), 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус (32), 234-я Ярославская коммунистическая стрелковая дивизия (33), знаменитая «Полярная дивизия» (34) и т.д.
Естественным этапом в изучении проблемы стали попытки ее обобщения на монографическом уровне. Это бьши главы в книге А.М.Синицины (35), три работы Н.А.Кирсанова (36).
Добровольческие народные формирования и добровольческие формирования Красной Армии, как показали историко-мемуарные труды их ветеранов и исследования историков, ярко отразили единство и сплоченность народов СССР в борьбе с фашизмом. В этом убеждает и успешное осуществление такого крупного военно-мобилизационного мероприятия, каким было создание национальных воинских формирований — еще одного глубоко патриотического свершения народов СССР.
Национальные воинские формирования в составе Красной Армии бьши упразднены в марте 1938 г, при переходе к единому кадровому принципу укомплектования войск. Однако через три с половиной года, уже в условиях Великой Отечественной войны, они стали создаваться вновь, причем в масштабах, каких не было в прошлом. Новые национальные формирования принципиально отличались от прежних, территориально-милиционных, соответствуя принципам кадровой армии.
Формирование национальных частей и соединений Красной Армии в годы Великой Отечественной войны как одно из важных направлений военно-мобилизационной работы государственных и общественных организаций СССР по укреплению действующей армии привлекло внимание многих историков. Особенно часто они обращались к этой проблеме в 60-е — первой половине 80-х годов, пока дружба народов СССР и как явление советской действительности, и как общественно-политическое явление не была омрачена межнациональными раздорами, столкновениями, войнами, ставшими характерными для последних 6 -7 лет.
За те два с половиной десятилетия, что указаны выше, в изучении истории национальных воинских формирований были достигнуты, можно сказать, впечатляющие результаты. Во всех союзных и автономных республиках, где они создавались, им бьши посвящены статьи, монографии, разделы в общих работах, историко-мемуарные труды. Особого внимания при этом было удостоено первое национальное формирование времен Великой Отечественной войны — 201-я (впоследствии — 43-я гвардейская) Латышская стрелковая дивизия.
Дивизия создавалась с начала августа 1941 г., включив в себя многие добровольческие отряды латышей, с боями отступивших на российскую территорию. В конце ноября формирование соединения закончилось, а утром 20 декабря на рубеже реки Нары, что примерно в 70 километрах от Москвы, латышские воины вступили в бой. Около 70% из них являлись добровольцами, до 90% -гражданами Латвийской ССР. 51% личного состава дивизии составляли латыши, 26% — русские, 17% — евреи, 3%- поляки, 6% -другие национальности (37).
За три недели наступления Латышская дивизия освободила 23 населенных пункта. «Бойцы, командиры и политработники, — отмечал политотдел соединения, — дрались смело и решительно, отличались большим упорством и, несмотря ни на какие трудности, добивались выполнения боевых приказов» (38). В другом документе политотдела дивизии говорилось: «Характерны многочисленные просьбы раненых бойцов о том, чтобы их не отправляли в госпиталь, а разрешили вернуться в строй, чтобы все силы отдать на борьбу против немецких оккупантов» (39).
После Московской битвы 201-я Латышская дивизия отличилась в боях у Демянска и под Великими Луками, очищала от врага Латвийскую ССР. За героические действия она была преобразована в 43-ю гвардейскую и удостоена почетного наименования «Рижская». Впоследствии, в мае 1944 г., было сформировано еще одно латышское национальное соединение — 308-я стрелковая дивизия. Вместе с 43-й гвардейской она составила 130-й Латышский стрелковый корпус, части которого первыми вступили на землю Латвии, отличившись в боях за освобождение столицы республики Риги. Вместе с ними сражался и Латышский авиационный полк, сформированный в 1943 г.
Историография латышских воинских формирований весьма значительна. Им посвящены три монографии (40). Их вклад о дело разгрома врага обстоятельно раскрывается в трудах по истории Латвии периода Великой Отечественной войны (41). Латвийская ССР, как известно, в течение трех лет была оккупирована немецкими войсками. Однако на фронтах Великой Отечественной войны в составе Красной Армии сражалось, по подсчетам В.И.Савченко, до 75–80 тысяч граждан Латвии, из них 60–65 тысяч латышей (42).
В тот день, когда 201-я Латышская дивизия вступала в свой первый бой, начиналось формирование еще двух национальных соединений -7-й Эстонской и 16-й Литовской, а в феврале 1942 годп — 249-й Эстонской стрелковых дивизий. В конце сентября 1942 года на базе 7-й и 249-й дивизий бьшо сформировано управление 8-го Эстонского стрелкового корпуса, командиром которого стал генерал Л.Пэрн. К началу боевых действий в 8-м Эстонском стрелковом корпусе насчитывалось свыше 27 тысяч человек. Это бьшо больше, чем в армии Эстонии накануне второй мировой войны, состоявшей из 10 848 человек (43).
Боевой путь этих соединений стал предметом ряда интересных исследований, в том числе и монографических (44), освещался в исторических мемуарах (45).
Почти одновременно с прибалтийскими создавались национальные воинские формирования, представлявшие другие автономные и союзные республики. Была ли в них необходимость? Историки положительно ответили на этот вопрос. Благодаря национальным формированиям расширялись военно-мобилизационные возможности страны: ускорялась подготовка боевых резервов, сокращались сроки обучения военному делу тех граждан, кто плохо владел русским языком или совсем не знал его. В национальных формированиях работа с личным составом велась на родном языке.
В соответствии с постановлением ГКО от 13 ноября 1941 г. в Средней Азии, Казахстане, Башкирии, Калмыкии и на Кавказе, как показали историки, бьшо сформировано 15 национальных стрелковых бригад, 20 национальных кавалерийских и 14 национальных стрелковых дивизий (46). Они составипи важный резерв действующей армии в наиболее трудное для страны время. Историки затронули эту проблему в трудах по истории соответствующих национальных регионов (47), местных партийных организаций (48), отдельных сражений и битв (49) Ряд исследований посвящен истории наиболее отличившихся национальных дивизий и бригад (50). Большой научный и общественный интерес вызывают мемуары их ветеранов (51], которые до сих пор не утратили своей познавательной ценности, хотя ныне историкам открыт широкий доступ в архивы.
Кроме национальных воинских формирований готовились в большом количестве и другие резервы, необходимые фронту. Все это вместе обеспечивало армии неиссякаемый источник пополнений. Могущество СССР в Великой Отечественной войне имело, среди прочего, и национальную основу. Боевое братство; одна боевая семья, братский боевой союз народов СССР — такие определения нередко употребляли историки для характеристики межнациональных отношений в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны (52).
С началом Великой Отечественной войны Красная Армия стала еще более многонациональной. Этого требовали характер и условия вооруженной борьбы с врагом. Мобилизации прошли во всех регионах СССР, за исключением прибалтийских республик, западных областей Украины и Белоруссии. По нашим наблюдениям, в обычной стрелковой дивизии проходили службу воины не менее двадцати национальностей. В таком многонациональном государстве, как Советский Союз, по-другому и не могло быть.
В зависимости от масштабов боевых потерь и численности полученного пополнения национальный состав каждой воинской части неизменно менялся. Независимо от этого воины русской национальности, за редким исключением, составляли их основное ядро, плечом к плечу с ними сражались представители всех других народов СССР. А.ПАртемьев, исследовавший эту проблему, пришел к выводу, что удельный вес воинов каждой национальности соответствовал ее удельному весу в общем составе населения СССР по переписи 1939 г. (53) По мере освобождения советской территории от оккупантов в составе Красной Армии стал расти удельный вес воинов из западных республик СССР.
От сплоченности воинов разных национальностей во многом зависело могущество Вооруженных Сил СССР. Поэтому укрепление дружбы и братств народов и в стране в целом, и в каждом трудовом или воинском коллективе как ячейке общества в отдельности стало одной из главных задач правительства, политического руководства страны, командования и политорганов армии и флота. Осенью 1941 г. было принято решение о создании фронтовой печати для воинов нерусской национальности — фронтовых, армейских и дивизионных газет. Они издавались практически на всех языках союзных и некоторых автономных республик. К концу войны на фронтах, флотах, в военных округах и резервных частях их вькодило ПО (54). Газеты в то время много сделали для сплочения воинов разных национальностей. По подсчетам СИ.Семакина, например, в газете «Правда» в 1941 г. было помещено 52 материала о боевом содружестве и героизме народов СССР в Великой Отечественной войне, в 1942 г.-97, в 1943 г.-около 170, в 1944 г.-117(55).
Содружество народов СССР прошло суровое испытание на прочность и на территории, оккупированной противником, где, как известно, при активной поддержке населения действовали партизаны и подпольщики. Народные мстители, отмечалось в исторических трудах (56), отвлекли на себя крупные силы врага, а в ряде регионов, особенно в Белоруссии, контролировали значительную часть территории, создав обширные партизанские зоны и края. Советские историки были единодушны в том, что всенародное партизанское движение опиралось на нерушимую дружбу народов СССР. Так, в одном из ранних трудов по истории партизанского движения в Белоруссии говорилось: «Плечом к плечу с партизанами — сынами белорусского народа героически сражались против фашистских захватчиков в Белоруссии русские, украинцы, литовцы, евреи, латыши, грузины, казахи, армяне, узбеки, молдаване, татары, азербайджанцы, а также представители народов Европы -поляки, словаки, чехи, болгары, сербы, хорваты, французы, венгры, немцы, румыны и другие. В то же время тысячи белоруссов принимали активное участие в партизанском движении русского, украинского, литовского, латышского, молдавского и других народов, подвергшихся фашистской оккупации (57).
Одним из важных факторов победы в Великой Отечественной войне стал патриотизм народов СССР, который чаще всего интерпретировался как советский патриотизм. Рассматривая патриотизм как один из факторов победы, советские историки в отличие от своих зарубежных оппонентов решительно отстаивали тезис об органической совместимости патриотизма и интернационализма вообще, а в условиях Советского государства — в особенности.
Героизм советских воинов разных национальностей в боях против немецко-фашистских захватчиков получил отражение в большом количестве трудов, составляющих, по-нашему мнению, целое научное направление.На протяжении четырех послевоенных десятилетий (с так называемой «перестройкой», наоборот, связан процесс дегероизации борьбы народов СССР) тема народного подвига в защите Отечества занимала одно из ведущих мест в исторической науке. В разных издательствах страны выходили специальные серии книг и брошюр, посвященные непосредственно героизму советских воинов. Это бьши, например, в Военном издательстве Министерства обороны СССР серии «Герои Великой Отечественной войны», «Герои-современники», «Герои и подвиги», «Героическое прошлое нашей Родины», «Рассказывают фронтовики» и др.; в издательстве политической литературы — «Страницы истории Советской Родины», «Герои Советской Родины», «Когда им было двадцать...»; в издательстве «Советская Россия» — «Подвиг»; в издательстве Центрального Комитета ДОСААФ — «За честь и славу Родины», «Героические бьши»; в издательстве «Молодая гвардия» — «Твои герои, комсомол!» «Гвардия Ленинского комсомола», 'Честь, отвага, мужество», «Юные герои». Наряду с центральным много литературы о подвигах советских воинов, партизан и подпольщиков,выпускали в республиканских, краевых и областных издательствах.
Особенно широко издавалась литература о людях, удостоенных звания Героя Советского Союза. Среди них бьши сыны и дочери всех народов СССР, в том числе 8182 русских, 2072 украинца, 3 11 белоруссов, 161 татарин, 108 евреев, 96 казахов, 91 грузин, 90 армян, 69 узбеков, 61 мордвин, 44 чуваша, 43 азербайджанца, 39 башкир, 32 осетина, 18 марийцев, 18 туркмен, 15 литовцев, 14 таджиков, 13 латышей, 12 киргизов, 10 коми, 10 удмуртов, 9 эстонцев, 9 карелов, 8 калмыков, 7 кабардинцев, 6 адыгейцев, 5 абхазцев, 3 якута и представители многих других национальностей. В числе Героев Советского Союза 86 женщин (58).
Победа в Великой Отечественной войне была достигнута благодаря массовому героизму сынов и дочерей всех народов СССР. Среди награжденных орденами и медалями на 1 ноября 1947 г. бьши воины 193 национальностей (59).
Сыны разных народов СССР более 300 раз в Великой Отечественной войне повторили бессмертный подвиг пехотинцев А.К.Панкратова, В.В.Васильковского и А.М.Матросова, свыше 350 раз — подвиг летчика Н.Ф.Гастелло. Символом несгибаемой воли и упорства в борьбе стали имена русского Д.М.Карбышева и татарина Мусы Джалиля. Знамя Победы над рейхстагом водрузили русский М.А.Егоров и грузин М.В.Кантария. Полки и дивизии, сформированные в разных республиках СССР, награждались орденами свыше 10900 раз (60).
О героях Великой Отечественной войны изданы сотни статей, очерков, книг. Обращение к их подвигам — продолжение многовековой традиции российской исторической мысли, берущей свое начало в сказаниях, былинах и летописях народов СССР. Одно из ее примечательных достижений — фундаментальный труд в двух томах «Герои Советского Союза», в котором собраны краткие биографии, основанные на документальных источниках (61).
С тех пор прошло почти семь лет, в течение которых выпуск литературы о героях Великой Отечественной войны практически прекратился, началась, как уже отмечалось выше, дегероизация всенародной борьбы против немецко-фашистских захватчиков.Исключение составляет книга о легендарных подвигах советских воинов «На грани возможного» (62), выпущенная на средства транснациональной компании Термес-Союз» относительно небольшим тиражом (10 тысяч экземпляров).
Иван Иванович Кожедуб, маршал авиации, трижды Герой Советского Союза, писал: «Принципиально важно подчеркнуть, что созвездие героев, совершивших воздушные и огненные тараны, бьшо многонациональным. В одном строю с русскими и украинцами сражались белорусы Борис Ковхан и Нестор Бибин, евреи Лев Радигер и Геннадий Микитянский, грузины Иван Габуния и Давид Джабаридзв, армянин Михаил Галустян, азербайджанец Владимир Багиров, молдаванин Стефан Римша, поляк Петр Жилинский, чуваш Никифор Игнатьев и другие представители братской семьи советских народов». Сейчас ив все хотят это помнить. Далее И.И.Кожедуб продолжал: «Непозволительно забывать, что интернационализм, подвергающийся сейчас нападками разрушительной коррозии, явился одним из решающих факторов нашей Победы. Скажем, дважды Герой Советского Союза бесстрашный летчик Ахмет-Хан Султан, лично сбивший 30 вражеских самолетов и погибший в 1971 году при испытании новой техники, был сыном дагестанца (лакца) и татарки. На вопрос, чей же он герой, он с гордостью отвечал:
— Я герой не татарский и не лакский. Я Герой Советского Союза!» (63).
По масштабам, напряжению, ожесточенности боевых действий Великая Отечественная война не имела равных в истории человечества. Ее неизбежным следствием были громадные людские потери, среди которых миллионы раненых и больных, нуждавшихся в медицинской помощи. Советское государство приняло решительные меры по организации их лечения, предотвращению эпидемий на фронте и в тылу. Как никогда возросла потребность в донорской крови.
Органы советского здравоохранения и военно-медицинской службы Красной Армии сформировали в годы войны более 6 тысяч госпиталей (64), оборудовали необходимое количество военно-санитарных поездов и речных транспортов для эвакуации раненых. Почти половину госпитальных коек развернули органы гражданского здравоохранения (65), на которые в истории войн в государственном масштабе бьшо возложено лечение раненых и больных воинов, эвакуированных в тыл страны.
На помощь раненым и больным защитникам Отечества пришли все народы СССР. Во второй половине 1941 г. широкий размах получило массовое патриотическое движение, благодаря которому были созданы два фонда: фонд здоровья защитников Родины и фонд, помощи раненым и инвалидам войны. Еще ранее этого стало набирать силу массовое донорское движение.
Данная проблема заняла достойное место в трудах историков доперестроечного периода Такой ее интересный аспект, как всенародная помощь раненым и больным воинам, внимание историков привлекал, пожалуй, чаще всего. Он получил отражение в публикациях (66) и кандидатских диссертациях (67) по истории КПСС и общественных организаций, однако специальных работ этой теме посвящено совсем немного (68). Всенародная помощь раненым и больным воинам стала традиционным сюжетом многих трудов по истории союзных и автономных республик, отдельных областей и краев СССР (69).
Из трудов советских историков следует, что помощь раненым и больным воинам, инвалидам войны была поистине интернациональной. Это соответствовало характеру общественных отношений того времени. За годы войны 5,5 млн. жителей СССР стали активными донорами (70). Они были везде, где имелась потребность в донорской крови, применение которой наряду с передовыми методами лечения, материальной помощью раненым позволило спасти от неминуемой гибели сотни и сотни тысяч раненых на поле боя воинов, сократить сроки лечения и вернуть их в боевой строй или к трудоюй деятельности. Доноры дали для переливания раненым бойцам и командирам Красной Армии 1,7 млн. литров крови (71).
Госпитали и другие лечебные учреждения разворачивались в местах, где имелась для них основная материальная база, благоприятные природные и другие условия. Например, в Астраханском округе (в то время — составная часть Сталинградской области) было организовано 39 госпиталей, в Таджикистане — 29, в Грузии — 72 (72). Под госпитали отводились наиболее приспособленные для лечебных целей здания. Труженики тыла бесплатно передали военно-медицинским учреждениям необходимое оборудование, инвентарь, мебель, постельные принадлежности, нательное белье, халаты, полотенца, посуду, обувь. Колхозники создали специальный «Фонд здоровья бойцов Красной Армии». Из госпиталей в действующую армию вернулось более 7 млн. воинов (73).
Для мировосприятия народов СССР было характерно, говоря словами известного поэта, «чувство семьи единой». В дни Великой Отечественной войны оно проявлялось особенно остро прежде всего в отношении к эвакуированным из западных республик и областей страны, которых уже в 1941 г. насчитывалось 18 млн. человек (74). В местах, куда прибывали эвакуированные, они находили приют и тепло. Советские историки посвятили этой проблеме немало волнующих сердца страниц. Они показали, чт