- Лидия не оценила по достоинству твои подарки и широкие жесты… Случается. Не стоит так сердиться, потому что… Потому что, знаешь что, Иланий? Кто-то старался стать для тебя особенным, а ты даже не заметил…
Эдит похлопала волшебника по плечу, и ушла в сторону леса. Больше они никогда не виделись.
Конец»
Дом скучал от безлюдности; от похожих друг на друга, спокойных дней; от Лизы. И иногда высказывал свое недовольство, тарахтением обогревателей и холодильника.
Лиза лежала на диване, держа в руках, вою рукопись, и перечитывала последние строчки. Рядом валялся большой конверт, адресованный издательскому дому номер два.
Все, что надо было сказать, сказано. Все, что нужно было сделать, сделано. Думала Лиза. И все же, с книгой было что-то не так. Почему-то история кажется незавершенной. А, концовка смазанной. Хотя, предполагалось, что она будет емкой; лаконичной. Да, с заполнением конверта она поторопилась. Нужно еще раз перечитать всю книгу и подумать. Лиза перелистала на самую первую главу и, вдруг глаза ее стали коситься на кухню, где на тумбе лежал, ждал своего часа, телефон – еще одно дело, воплотить которое она все никак не решалась.
Поиздевавшись над своими глазами минуту, Лиза вернула взгляд тексту (в конце концов, перечитать его, было первоначальной задачей).
- Итак. – сказала Лиза и приступила к чтению: – В стране под названием Свет, что была спрятана от других стран горами и реками, на окраине маленькой деревушки родился мальчик Иланий.
В первый же день жизни, мальчик стал знаменитостью – таких громких воплей, что издавал он, деревня еще никогда не слышала…
К вечеру глаза девушки разболелись, а саму ее начало тошнить от собственного произведения. И она, пряча взгляд и от рукописи, и от конверта, и от телефона, вышла из дома, намереваясь прогуляться по парку.
Весенняя теплота решила ненадолго отдохнуть. Лиза оказалась в центре города, на момент самого разгара этого отдыха. С неба, маленькими редкими каплями, падал дождь. Ветер дул прямо в лицо девушки, будто упрашивая вернуться домой и отправить уже свои труды в почтовый ящик. А лучше, позвонить мужу и сказать ему правду. Ну, или в качестве альтернативы, отсидеться в симпатичном маленьком кафетерии. Лиза не хотела ни черный кофе, ни еды... Может, немного виски, сна и другой жизни.
Жаль, воспоминания об их с ребятами, свадебном веселье, и его последствиях, заставили отказаться от идеи с виски. Так что, Лиза просто шла по узким тротуарам, то и дело врезаясь в прохожих, одетая в высокие, черные сапоги и фиолетовое пальто.
Волосы Лизы, от воды распушились и спутались, она забыла взять зонтик. Тушь потекла, намок белый шелковый шарфик. Она дышала в такт дождю, и думала о своей жизни. О своей книге. О своем браке. О своем счастье. О Мире. О Вике А. О своих детских мечтах… Из-за мыслей о последнем, по рукам Лизы пробежались мурашки. Обещание, что она дала себе в пятнадцать лет, в серьез грозило не исполниться. А, тем временем, насмешливый дождик, напевал песню Лизе на ухо: «Эй, ты! Ты его не любишь. Ты не любишь его. Ты не счаст-ли-ва»
В двенадцать ночи, Лиза вернулась домой, мокрая и трезвая.
Не раздевшись, не разувшись, она залезла на диван, пачкая его замшевую обивку, дорожной грязью.
Рукопись и конверт лежали там же, на диване. Лиза не моргая смотрела на них и думала о том, что в ее книге неправильно все: Главный герой, это поверхностный идиот, которому все время, неоправданно, везет, при том, что он еще и остается недоволен. Так же, этот персонаж влезает в опасные приключения, по глупым причинам, даже абсурдным. А, к концу истории, ничего не понимает, и остается таким же, каким и был в самом начале. Да, Лиза сделала Илания таким специально, чтобы он отличался от героев сотен книг, с похожим сюжетом. Но, правильным ли это было решением? Стала бы она сама такое читать, не будь автором? Вряд-ли… Хотя, интересные моменты в книге есть. Может, встретиться с Миром? Заставить его прочитать. Узнать мнение. А, если ему не понравится? И он вынужден будет соврать, чтобы не обидеть начинающего «писателя»? Лиза сразу поймет, что он врет и обидится. Интересно, на вранье Расса, она бы обиделась? Интересно, есть человек, которой не стал бы ей врать?
Лиза задумалась на минуту, затем взяла телефон и набрала номер Вика А.
- Нет. – резко сказала девушка сама себе, и сбросила. – Что я делаю?
Звонить посреди ночи, человеку, что влюблен в тебя, ради простой болтовни… Мир делал с ней так же, но у него хотя бы есть оправдание – он не замечает ничего вокруг; он не знает, то есть не знал, то есть… Об этом ей нужно было думать в последнюю очередь.
- Ах, к черту все! – сказала Лиза.
Ни один ее знакомый не сможет помочь или дать действительно полезный совет. Так что, какая разница?
Девушка на выдохе засунула рукопись в конверт, тихо произнеся. – Да, так да. Нет, так нет. Пора перестать бояться.
- Пора перестать боятся. – повторила Лиза, и набрала номер Расса.
Сорок девятая глава
Марк
Сначала уборщик хотел вытащить ключи от шкафчика, из кармана брюк мэра. Дождаться, когда тот уйдет, открыть ящик. Посмотреть, что там. И оставить ключи где-нибудь на полу, в его кабинете. Затея была рискованной и глупой (мэр ни за что не поверит, что сам выронил ключ) Уборщик вовремя понял, что взломать замок куда проще.
За последнее время Марк похудел. Выбросил все, испачканные чернилами, рубашки и брюки. А, так же приобрел привычку не говорить и не слушать вещи, кажущиеся ему не интересными.
Его голос увеличился в громкости. Глаза в яркости. Мысли стали, как он сам считал, стеклянными (очищенными и отшлифованными; легкими в нахождении; удобными в использовании).
Марк сидел на полу в своей спальне, одетый в зеленую футболку и серые штаны, и думал, думал, думал… кажется, это занятие, с каждым днем причиняло все больше боли, но останавливаться было нельзя. Столько всего еще предстояло сделать.
Раздался стук дверь.
- Входи. – сказал бармен.
Дверь открылась. В комнату, с подносом в руках, вошел Нула.
- Я принес виски. – произнес гость и закрыл дверь за собой.
Марк поднялся, взял с подноса бутылку; бокал, и сел на прежнее место.
- Спасибо. Сколько времени?
- Восемь.
- Уже? Как там бар?
- Не переживай. Мы следим за всем.
- Спасибо. – снова сказал Марк, и открыл бутылку.
…
- Марк.
- Да?
- Ты решил, что дальше? С окнами и всеми этими записками… нам продолжать?
- Продолжайте пока. Но, не в нескольких местах сразу. Знаю, кто-то из вас предлагал это.
- Конечно, не будем… По поводу убийств.
- Вы так ничего и не нашли?
- Нет. Ни в газетах, ни в отчетах. Ничего, что можно было бы связать с мэром.
- Кого же он убил?
- Мы найдем. Знать бы, на какой год искать.
- Не тратьте время. Я попросил, лишь из любопытства. Мы обойдемся и без этого.
- Ты что то задумал?
- Да.
- Что? – спросил Нула.
Лицо Марка на мгновение напряглось. Затем, он непринужденно улыбнулся, заполнил свой стакан виски до краев, выпил залпом и ответил: - Я задумал подставить друга. Еще больше… Нула, у тебя все еще есть знакомые в Лиловой роще?
- Да.
- Могут они кое-что тебе оттуда перевезти?
- Что именно?
- Пару телефонов. Мобильных.
Нула замялся.
- Если кого-нибудь поймают с ними, у нас, в Аквариуме… штрафом дело не кончится. - проговорил он.
- Я никогда не оставляю друзей в беде. – сказал Марк, внимательно глядя в глаза Нулы. – Я бы не стал просить, не будь это важным, ты ведь понимаешь?
- Да. Понимаю... Я сделаю все, что смогу.
Вдруг, зазвонил телефон, что лежал на тумбочке. Нула поторопился дать его Марку.
- Да. – сказал Марк, прислонив трубку к уху. – Что?... Понятно… Хорошо.
- Кто это был?
Бармен протянул телефон обратно Нуле, ответив: - одному из уборщиков срочно понадобилось уйти. Попросили выйти за него.
- Тебя подвезти?
- Если не составит труда.
Час ночи.
На руках, поскрипывали резиновые перчатки. Карманы штанов растягивало от напиханных в них, впитывающих тряпочек. На шее висел серый респиратор.
Желтая губка, брошенная в центр багровой лужицы, медленно раздувалась, становясь розовой. Уборщик подождал полминуты. Когда, примерзкого вида, куску поролона уже некуда было расти, Марк взял его в руки и выжал в синее, пластмассовое ведерко. После, снова кинул в лужу крови.
Он стоял в двухместной палате, на четвертом этаже, где еще десять минут назад, один из пациентов, пытался покончить с собой шурупом, выкрученным из кровати.
Если бы, сосед этого пациента, не проснулся и не принялся неистово кричать, крови здесь натекло бы намного больше, подумал Марк, а затем устало вздохнув, посмотрел на другую лужу. Ту, что у двери оставил перепуганный «зеленый» санитар.
Заходя в больницу, уборщик думал, что его вызвала Лина, хотя в случае необходимости, она сама звонит уборщику… Или, что это был мэр (пару раз он уже так делал).
Мэр. Мэр. Мэр… Интересно, о чем он думает в этот самый момент? Вдруг, глава Аквариума догадался, что не Мир закидывает его письмами? По крайней мере, в последнее время.
Марк ухмыльнулся, снова выжимая губку. Вряд-ли, думал он.
Себя и своих последователей, уборщик, конечно не считал гениальными шпионами и махинаторами. Глядя на некоторых индивидов, Марк вообще сомневался, поняли ли они план, но мэр… В главе города, бармен не сомневался ни секунды, на столько мэр был уверен в собственной правоте. Марку порой казалось, что даже если он сам придет к мэру и признается во всем, тот не поверит. Хоть, с тысячей доказательств; хоть с тысячей свидетелей. Не поверит. Слишком уж, ему нравится верить в нечто другое.
Марк кинул губку в один из ящичков в своей тележке; взял упаковку хлорки, и половину ее, а может больше, высыпал на след от кровавой лужи.
Марк натянул на рот и нос респиратор, взял одну из многочисленных щеток, наклонился к пятну и принялся интенсивно тереть ею из стороны в сторону.
Уборщик любил мэра. Восхищался им. Считал его самым умным человеком на планете. Думал, что он желает для людей Аквариума лишь одного – лучшего. Что оказалось на деле? Что мэр – ребенок, любимое занятие которого – ощущать власть; любимая игрушка которого – Аквариум. И, как всем детям, ему нравилось заботиться о своей игрушке так же сильно, как иногда, нравилось издеваться над ней. Хоть, сам мэр и не считал это издевательством… Впрочем, всего Марк понять никогда не сможет. И никто не сможет.
Интересно, понимает ли себя сам мэр?
Четыре часа утра.
Марк вошел в ненорбар, ничуть не уставший; не терзаемый головными болями но, как не странно (учитывая, чего он сегодня нагляделся) сильно голодный.
За одним из столиков, бодро спорили пара посетителей. За барной стойкой орудовала Герона.
- Чипсы остались? – спросил Марк, подсаживаясь к барменше.
- Полно. – ответила Герона. – Еще есть арахис и сухофрукты. Подать?
- Да. Пожалуйста. Можешь, высыпать все в одну тарелку.
- Думаешь, я собиралась для тебя все три запачкать?
Женщина ехидно улыбнулась, а после скрылась за стойкой в поисках еды.
Марк отошел в туалет а, когда вернулся, его уже ждала наполненная едой, тарелка.
Барменша протирала бокалы.
- Пить? – спросила она, не отвлекаясь от своего занятия.
- Кофе. – ответил Марк, кладя в рот горсть чипсов.
- Кофе нет. Есть травяной чай. Помогает уснуть.
- Со сном у меня порядок.
- Я знаю, что нет. Так что, будешь пить травяной чай. Он почти заварился.
- Зачем ты тогда спросила?
- Из вежливости… Как там твоя Лина? Видел ее сегодня?
- Нет.
- Но она, хоть, нам помогает?
- Она очень поможет нам, в будущем.
- Как ты можешь быть в ней таким уверенным? А если она доносит на нас мэру. Хочет выслужиться перед ним.
- Она его ненавидит.
- Это еще ничего не значит.
- Я ей верю.
- Хорошо… Но, если я окажусь права, то дам тебе по голове за то, что не послушал мудрую женщину.
Герона снова скрылась за стойкой и через секунду поднялась с чашкой чая в руках.
- Он, хоть, вкусный? – спросил Марк.
- Ты мне скажи.
Марк взял в чашку в свою руку, и сделал маленький глоток.
- Не плохо. – констатировал Марк.
Герона вернулась к протирке бокалов.
- Завтра. – сказала она невзначай. – Нума похвастается тебе.
Марк проглотил еще несколько маленьких горсточек чипсов и спросил: - В чем?
- Один влиятельный человек, не прочь присоединиться к нам. Журналист.
- Ты с ним говорила?
- Нула говорил.
Рука Марка снова нырнула в тарелку, теперь уже, сжимая в кулак горсть орешков.
Журналист мог бы очень пригодиться, подумал Марк и спросил: - С чего вы взяли, что он влиятельный?
- Потому что он себя так назвал. Ты же, можешь убедиться в этом при личной встрече. – сказала женщина, затем взяла мешок мусора, что стоял в углу и направилась к черному входу.
Звук пустого или почти опустевшего ненорбара, в обычные дни действовал на Марка, как хорошее успокоительное. На подобную магию так же, были способны, голоса Мира и Винни; звуки сыплющегося песка; свист зимнего ветра и шелест конфетных фантиков... Сегодня магия не хотела действовать. Сегодня Марк не хотел спать. Он желал думать, размышлять. Не важно, что это причиняет боль. Боль может быть даже приятной. А, если она еще и оправданна; если сопровождается величием и успехом, какая же, это боль? Это настоящий экстаз.
Все же думать надо было о неприятной вещи. Мир.
План есть. Марк долго составлял его детали в своей голове. Странная авантюра; шероховатая и, во много зависящая от удачи… но хозяин бара был уверен – лучше он придумать не способен. Как и не способен никто из его знакомых. Оставалось решить, сможет ли Марк (как это ни странно звучит) решиться на это. Кто знает, на что способен глава Аквариума, доведенный до ручки? С Миром может произойти что-нибудь совсем скверное. Марк мог попросить совета у Героны... Жаль, она сказала бы вещи прямо противоположные тем, какие Марк хотел услышать.
- О чем задумался? – спросила вернувшаяся с улицы Герона.
- Я думаю о Нуле. – соврал Марк. – Зачем ты рассказала мне про журналиста, если Нула хотел? Он же взбесится из-за этого.
- Именно. – улыбнулась Герона чуть пьяными глазами.
Хозяин бара понимающе улыбнулся в ответ, затем опустил взгляд и увидел, что белая тарелка опустела. Кружка тоже.
Марк встал со своего места, и еще раз поблагодарил барменшу за все.
- Ты спать? – спросила она.
- Да. – снова соврал Марк.
- Я забыла сказать. – герона остановила хозяина бара, положив руку на его плечо. – Твой друг, Адам. Он в больнице. Психиатрической. На принудительном.
Пятидесятая глава
Диана
… - Это не честно. – пискнул Мир. – Мы-то с Авророй не ссорились!
Мать сцепила сына в крепкие объятия так, чтобы тот не смог вырваться.
- Если приберешься дома. – сказала она. – Я все тебе расскажу.
- Хорошо. – ответил мальчик.
- Хорошо. – повторила за ним Диана, облегченно вздыхая. За девять часов, она сможет придумать, что-нибудь убедительное. То, что не так расстроит ее Мира.
Диана накинула на себя красную куртку. Спрятала свои волосы под вязаным беретом. Взяла валяющиеся на полу сумку и пакет со сменной обувью. Затем, поцеловав на прощание Мира, вышла из квартиры и заперла за собой дверь.
Ключи громко звякнули, падая на дно черной сумочки. Диана заглянула в нее, дабы убедиться, что бейдж и контейнер с едой были на месте. Когда глаза Дианы подтвердили, что она ничего не забыла, рука девушки закрыла сумку, зажав между пальцами собачку молнии, в виде лепестка розы.
До начала смены оставалось тридцать две минуты. Опаздывать было нельзя. Но, вместо того, чтобы пулей вылететь из здания, Диана повернулась лицом к квартире напротив и принялась смотреть на ее дверь.
Простояв две минуты, Диана сделала три шага вперед и постучалась.
Дверь открыла миловидная, крашенная блондинка крепкого телосложения, одетая в зеленое, домашнее платье. На вид ей было лет сорок. За гнусавый голос и пренебрежительную манеру речи, женщина не понравилась Диане с первых секунд знакомства.
- Здравствуй, Лора. – сказала Диана, силясь скрыть недовольную гримасу, под глупой улыбкой.
- Что тебе? – спросила Лора, которая в свою очередь, прятать недовольные гримасы не любила.
- Окажи мне услугу, пожалуйста. Я знаю, что мы с тобой… не лучшие соседи, но мне сегодня не спокойно. Не хочу оставлять Мира одного. И с собой взять не могу, мой начальник, он…
- Хочешь, чтобы я посидела с Миром?
- Просто пригляди. Заглядывай время от времени, чтобы убедиться… что все с ним хорошо.
Дина открыла сумку, запустила в нее руку по самый локоть и, добравшись до ключей, протянула их соседке.
Рита брать ключи не торопилась.
- Тысяча. – сказала она.
- Что? – не поняла Диана.
- С тебя тысяча. Не так много за безопасность цыпленочка… Можешь попросить, кого-нибудь другого. Но, скорее всего, остальные тебе даже двери не откроют.
Дина заглушила все матерные слова, напрашивающиеся на язык, и произнесла: - У меня нет. Давай, я отдам потом.
- Мне нужно сейчас.
Диана повысила голос: - Я же сказала…
- Залог принимается. – перебила ее Лора и улыбнувшись, указала на кольцо, украшавшее средний палец Дианы.
… Пиииб!!!
Внезапный, сигнальный гудок, вывел Диану из дымки воспоминаний. Она вздрогнула и увидела, что на светофоре, ей загорелся зеленый.
Нога надавила на газ. Руки крепко вцепились в руль. Машина женщины поехала дальше по дороге.
День выдался тяжелым (ни одной свободной минуты). Может, поэтому, к его завершению, у Дианы возникло непреодолимое желание сесть в машину и ехать вдоль домов, больниц и киосков, пока не кончится дорога?
Диана каталась по городу, чуть меньше часа, слушая по радио музыкальные хиты прошлого года, и осторожно заглядывала за дверцы своей памяти, предаваясь сначала приятным воспоминания, а затем и всем остальным… С чего бы ей вспоминать Лору? Эту алчную лживую стерву? Может, потому что Диане нравилось винить ее в случившемся? Если бы Лора, взявшая самое ценное украшение Дианы, действительно приглядывала за Миром в тот день, кто знает, чтобы тогда произошло?
- Надо было ударить ее сильнее. - проговорила Диана сама себе.
Но, она знала. Где-то между глубиной души и ясным осознанием, Диана знала, что виновата была не Лора и даже не Винир. Нельзя было оставлять Мира одного, раз она чувствовала что-то неладное.
Машина повернула направо, и снова остановилась на светофоре.
Диана оглянула местность и поняла, что находиться в районе, который полностью застроен больницами.
Из окон выглядывали скучающие дети. На крыльце столпились курящие больные в махровых халатах. На лавочках, неподалеку, сидели люди в повседневной одежде. Кто-то гулял по узким каменным дорожкам. Кто-то наблюдал за птицами и цветами… Диана вспомнила, как вбегала в двери больницы, расталкивая всех на своем пути. Разумеется, происходило это не здесь…
Замигал зеленый, разрешающий женщине поехать дальше. Так она и сделала.
… Тяжелая дверь громко закрылась за ее спиной. Диана подбежала к регистратуре, бормоча девушке за стеклянным окошком, что-то бессвязное. Ее шея и лоб вспотели. Лицо побледнело, словно она сама была награни отправиться в небытие. Руки нервно дрожали. Зубы отстукивали ритм взбесившегося сердца. Ей не хватало воздуха, связных мыслей, сил.
- Я вас не понимаю. – сказала девушка из регистратуры. – Пожалуйста, успокойтесь и скажите еще раз.
- Мальчик! Крылатый мальчик! Где?...
Девушка открыла журнал, что лежал на столе, пробежала глазами пару строк и, спокойно сказала: - Он на операции. Я вас провожу.
Спустя пять минут, Диана уже стояла напротив серой двери, за которой, если пройти небольшой коридор, находилась операционная, где ее восьмилетний Мир боролся за жизнь.
Спустя двадцать минут, Диана стояла там же и почти не моргая, смотрела в одну точку (скважину двери). Никто из заходивших и выходивших из палаты врачей, не говорил ей ни слова.
Спустя еще сорок минут, девушка сползла по стене на пол, и на скважину смотрела уже снизу вверх. Ей казалось, что пока она смотрит – может контролировать процесс. Пока она не отворачивается – все будет хорошо. Пока она смотрит – ее сын жив.
Прошел еще час.
Два часа.
Четыре.
Пять.
Мимо не переставали проходить люди. Кто в туалет, кто в кафетерий, кто по каким-то другим делам. А Диана даже не знала, хочет ли она в туалет... Одно ей было известно совершенно точно – если выйдя из этой двери, врач скажет, что пациент не выжил, Диана захочет умереть, и ничего больше.
Из-за двери, в больничном, испачканном кровью наряде, вышла потрепанная, вымотанная женщина.
- Меридиана? – спросила она.
Молодая мама не сразу поняла, что обратились к ней. Тем временем врач спросила снова.
Девушка медленно моргнула и потупив взгляд, наконец, повернула голову вверх и влево.
- Да… просто Диана. А, вы? – тихо, безжизненно сказала Диана, будто произошло самое страшное.
- Рита. Я оперировала вашего мальчика.
- Так он…
- Он жив. Все будет хорошо.
- Спасибо, Боже! Спасибо! – громко сказала Диана, и встала с пола. – Как я могу вас?... Как я могу вас отблагодарить?
- Умойтесь. Поешьте. Отдохните. – сказала Рита, похлопав Диану по плечу. Затем ушла.
Не успела Диана опомниться, и до конца осознать хорошую новость, как к ней подошел еще один человек. Мужчина. Кажется, где-то она его уже видела. Может, по телевизору?...
Диана вздрогнула опять (уже из-за громкого крика певца, раздающегося из колонок машины). Пора перестать рыться в прошлом. Подумала женщина. Как бы не случилось аварии.
Или хотя-бы, делать это не за рулем.
Машина подъехала к маленькому кафе и остановилась. Женщина вышла из нее. Затем открыла дверь кафе, и села за первый попавшийся свободный столик. Через пять минут к ней подошел официант. Двадцатилетний высокий парень спортивного телосложения. Он сразу узнал Диану, потому меню предложил сбивчиво и, как-то неловко.
- Мне какао и шоколадный торт. – ласково сказала женщина.
Официант ушел.
Женщина сняла голубой пиджачок, и аккуратно сложила его на соседний стул. Сверху положила сумку. Вытащила из нее влажные салфетки. Тщательно протерла каждый палец, сначала левой, затем правой, руки. Выкинула салфетку в урну. Убрала волосы на одну сторону. И уткнулась локтями в стол.
Подошел официант.
- Какао и торт. – сказал парень, перекладывая заказ с подноса. – Что-то отмечаете? – поинтересовался он.
- Нет. – улыбнулась Диана.
И почему ее всегда об этом спрашивают? Разве, для сладостей нужен повод?
Дина оглянула зал и поняла, что все находящиеся в кафе, ее узнали. Кажется, совсем недавно, ей становилось от этого неловко. А, в самый первый раз… в самый первый раз, когда ее узнали, Диане было от этого невыносимо.
… Она сидела в кафетерии. Уставшая, дерганная. Залпом пила чай с ромашкой, мятой и еще с какой-то ерундой, которая должна была привести ее нервы в порядок.
Вокруг сидели десятки посетителей и больных, и все они знали, кто она (непутевая молодая мама, что не смогла уберечь своего крылатого сына). Паранойя ли, что девушка видела любопытство, осуждение, усмешку и презрение в глазах каждого встречного? Их мысли словно скрежетали у Дианы в голове.
Вдруг раздался чей-то голос: - Я взял вам салат.
Размытая тень, села напротив Дианы. Она хлопнула глазами и улыбнулась. Это был главный врач больницы, а так же мэр Аквариума.
- Спасибо. – сказала девушка, угрюмо стуча чайной ложечкой по белым стенкам кружки. – У вас там чая с имбирем нет случайно?
- Голова болит?
- Да. Наследственное… Надеюсь, я не передала это сыну.
- Может, лучше таблетку?
- Мои мигрени прогоняет только имбирь.
- Я поищу.
- Спасибо.
- Перестаньте.
- Что перестать?
- Говорить «спасибо». Устали, наверное.
- Нисколько. Вы ведь столько… - Диана резко умолкла. Заметила кое-что. Точнее, кое-кого.
Скулы девушки до боли, стиснулись. Руки сжались в кулаки. Кровь закипела гневом.
- Винир… - процедила Диана, уставившись в дальний угол кафетерия. Она встала со своего места. Главный врач остановил ее, взяв за руку.
- Диана… - тихо сказал он.
- Что?!
- Аврора не выжила.
Девушка села обратно, расстроенно вздыхая; растерянно глядя в пустоту. Ей было жаль Винира, хоть она все еще его ненавидела. А, на счет Авроры; этой милой девочки, которой Диана совсем недавно собиралась стать матерью… С ее смертью… и Диана никогда никому в этом не признается… с ее смертью, Диана почувствовала облегчение.
Спустя месяц Дина сидела на кресле, в одной из палат больницы и держала за руку своего сына. Рядом стоял мэр. Для поддержки.
Ее сын лежал на кровати. Порозовевший за последнее время. Даже набравший в весе. Он глядел на свою маму большими глазами и ждал ответа на вопрос, кажущийся ему совершенно простым.
Он просил не один день, и не одну неделю. Нет, Диане не надоело отнекиваться и увиливать. Она даже начинала думать, что может проделывать это вечно. Но мэр, чьи слова струились правотой из каждой буквы, уговорил ее сказать Миру правду. Он ее заслуживал, хоть и, как потом оказалось, совсем не хотел.
- Мир, Аврора...
- Да? – спросил Мир тонким, хрипловатым голосом, и слегка улыбнулся. Он всегда улыбается, слыша это имя.
- Ее не смогли спасти.
Улыбка с лица Мира, в мгновение пропала; появилась недоумение.
- Это невозможно. – сказал Мир. Он знал не так много невозможных вещей, но был уверен, что смерть Авроры точно является одной из них.
- Мир…
- Меня ведь, смогли спасти. Почему же ее нет?
Диана растерялась.
- Так… бывает. – сказала она.
- Нет, так не бывает! – отрезал Мир, повысив голос.
Мэр, в свою очередь молчал. Они условились с Дианой, что всо должна сделать она одна.
- Послушай… - Диана пыталась подобрать правильные слова, но Мир не прекращал перебивать ее.
- Аврора намного сильнее меня! Раз я выжил, значит и она должна! – голос Мира, наверное услышал весь этаж.
- Не кричи.
- Зачем ты меня обманываешь?
- Я тебе не вру.
- Нет, врешь! Ты все врешь. Лгунья!
Мир попытался встать с кровати. Диана схватилась за его плечи, пытаясь удержать сына, как можно более аккуратно.
- Отпусти меня! – кричал Мир.
- Успокойся. Пожалуйста. Мир!
В конечном итоге, пришлось вколоть мальчику успокоительное.
На следующий день Диана жутко волновалась, что стоит Миру проснуться, как он тут же снова впадет в истерику. Но все обошлось. Хотя, лучше бы не обходилось.
Мир пробудился, после четырнадцатичасового сна, нехотя. Широко зевая и лениво потирая глаза. Увидев маму, он попросил дать ему стакан воды а, затем поинтересовался, когда ему, наконец, разрешат увидеться с Авророй…
Она доела торт и допила какао. Затем встала. Заплатила по счету и вышла из кафе и залезла в свою машину.
Катаясь по городу, Диана ни как не могла перестать вспоминать.
Бесконечные вопросы Мира. Бесконечные попытки Дианы, и врачей донести правду. Бесконечное отрицание правды. Больница. Больничные коридоры. Врачи, сменяющие друг друга. Палаты, сменяющие друг друга. Вранье. Переезд домой, после которого, все было вроде хорошо и гладко… но стоило Миру случайно узнать правду – срыв, во время которого может произойти все, что угодно. Затем, возвращение в больницу. Снова коридоры и палаты. Снова переезд домой. Снова срыв. И так год за годом.
«- Я не хочу, чтобы он пробыл в больнице всю жизнь. – говорила она. – Так он еще больше замкнется в своей голове; своих фантазиях. Пусть ведет обычную жизнь. Пусть гуляет, учится, веселится, пьет. Да, что угодно! Он, в конце концов, о ней забудет. Может, ему станет наплевать. Так будет даже лучше…
- Если, пока гуляет или учится, Мир услышит чей-то разговор. Или от диктора по радио, узнает о мертвой девочке по имени Аврора… Произойти может все, что угодно.
- Сейчас почти никто об этом не говорит. Все эти случайности, маловероятны, ты же знаешь.
- Это возможно. Я знаю, Мир все забудет. Если честно, я восхищен его защитным механизмом. Но до того как этот механизм сработает, эти несколько минут…
- Я знаю. – сказала Диана и сделала короткую пауза. Затем произнесла. – Я хочу, чтобы он жил. И беру на себя полную ответственность за свое желание.
- Хорошо.
- Хорошо? – Диана удивленно приподняла бровь, голос ее чуть задрожал. – Так просто?
Мэр улыбнулся, и приложил ладонь ее щеке.
- Просто тебе никогда не будет. – сказал он»
Чем больше проходило времени, тем реже историю о крылатом мальчике и погибшей девочке вспоминали на телевидении, в газетах или журналах. Число людей, помнящих детали трагических событий, и знающих Мира в лицо, тоже сократилось. Он рос, и преставал походить на свои детские фотографии.