Мир
Ночь. Я ворочаясь, лежу на кровати и веду очень длинный монолог обо всем на свете. Мне не спиться. Обычно в таких случаях появляется Второй.
Я думаю о Втором в перерывах, между каждой законченной мыслью, каждым итогом, каждой моралью, вспомнившегося, мне вдруг фильма. Не знаю, прощу ли его когда-нибудь, но без него мне тревожно. Страшно. Почти так же страшно, как в том сне, в котором мы последний раз общались.
Я встал с кровати. Прошелся по комнате. Посмотрел в окно хах, с глупой мыслью, что увижу там его. Снова прошел по комнате. Снова посмотрел в окно. И на что он злится? Я сел на кровать, на секунду, и опять вернулся к окну. Он злится на мою отрешенность? Зацикленность? Если бы не они, Второго наверное, вообще не существовало. В его же интересах, чтобы я никогда не менялся. Интересно, он это понимает? Кажется, что нет. Я отвернулся от окна и направился вперед. Может, стакан холодной воды, сможет усыпить меня?
Выхожу из комнаты. Закрываю дверь.
Вдруг за моей спиной раздался громкий треск. Я вернулся. Кто-то разбил окно. Пол, словно, серебряной стружкой, усыпан стеклом, а среди них, у ножек моей кровати, валяется камень. Я подбегаю к окну. Стряхиваю стекла с подоконника, забираюсь на него, открываю дверцу...
- И потом ты выпрыгнул? – спросил мэр. Повествование только началось, а он уже меня перебил.
Прямо сейчас я в его кабинете. Сижу на кожаном кресле и нервно постукиваю пальцами по столу, высеченному из цельного куска пятисотлетнего дерева.
Мэр слушает мою историю нетерпеливо, что совсем не присуще ему (точнее, обычно он это нетерпение тщательно скрывает. Я так думаю). А еще он смотрит на меня в упор, прекрасно зная, что я это ненавижу.
Однако я продолжаю повествование: - Я встал на ноги. Напряг зрение до максимума, надеясь хоть что-нибудь увидеть. Это было бесполезно. Более менее четко, удавалось разглядеть лишь деревья, что рядом с домом. И очертания леса вдалеке. Поэтому, я вытянулся за пределы комнаты так, что моя голова, а так же шея и плечи уже торчали на улице, но все равно ничего не было видно. Вдруг я услышал, что под моим окном зашуршали ветки деревьев. Резкостью и хромотой звучания, они выбивались из синхронной ритмичности других веток.
Мэр посмотрел на меня, приподняв бровь.
- Я просто это еще утром придумал. Мне показалось, красивое описание… В общем, чтобы разглядеть что там внизу, я нагнулся по полам. Напрягся, сощурил глаза, и… потерял равновесие.
- То есть упал.
- Да. Я упал. Не будем заострять на этом внимания. Мне и так не по себе от того, что все произошло так по-дурацки. – я сделал паузу на секунду, обдумывая следующие слова и продолжил. - Я несильно ударился коленями, поцарапал подбородок. Испугался лишь на секунду, настолько все быстро произошло. Потом я поторопился встать, и принялся искать этого «укротителя окон». – я слегка поморщился.
- Все в порядке?
- Просто вспомнил, какого было бродить босиком по мокрой земле и снегу. Ощущение не из приятных. Да еще ветки пару раз хлестанули по лицу… Примерно через минуту я услышал шебуршание и посторонние движения, и зашагал в их направлении. В это же время мои глаза, как раз привыкли к темноте и, в общем… я думаю он ждал, хотел, чтобы я его заметил… Потому что, стоило мне замереть и спокойно осмотреться вокруг, как я увидел чьи-то очертания. Я, естественно, побежал на встречу. Мама видела мои следы во дворе, сегодня утром. Я прямо чувствовал, как под моими ногами проминалась земля.
- Не отвлекайся, Мир.
- Мне больше не о чем рассказать.
- Не ври мне.
- Это правда. Не потому, что события на этом кончаются. А потому что я не хочу дальше рассказывать.
- Ты должен.
- Я ничего вам не должен. – возразил я, и замер.
Мэр придвинулся ко мне чуть ближе, приподнял подбородок и, не моргая, проговорил: - Я могу сделать так, что даже, если Аврора проснется, ты никогда не дотронешься, не заговоришь, и не увидишь ее.
- Вы угрожаете мне?
- Не тебе. Всего лишь смыслу твоего существования.
Я вылупился на мэра. Он продолжает смотреть на меня. Он серьезно? Мэр может говорить не серьезно?... Еще несколько секунд, и я выбегу из кабинета, и во что бы то не стало, найду палату Авроры и…
- Прости. – сказал мэр. – Это была пустая угроза, и я не имел права ее озвучивать… Но ситуация серьезная. И меня очень расстраивает, что ты не считаешь ее таковой. – он откинулся в кресле. Чуть склонил голову. Его взгляд упал на левый край стола. – Дальше ты вернулся в дом?
- Я не успел пробежать и двух метров, как он взлетел... Это был крылатый. Человеческий силуэт с двумя крыльями. Такое ни с чем не спутаешь. Я думал, все это ерунда, байки. Кому-то просто могло показаться, и про вранье не стоит забывать. Но да, это был настоящий летающий крылатый. Я просто завороженно смотрел на его силуэт. Он летел в сторону леса... Пару минут я думал, что это галлюцинация. – я иронично улыбнулся. - Только когда силуэт полностью скрылся, я вспомнил, что стою на улице в одной пижаме. Потом я забрался в свое окно по водостоку, все время боясь, что он оторвется, и мы вместе рухнем. Хорошо, что этого не произошло. Было бы уже слишком. Дальше сполоснулся в душе и лег спать в гостиной на диване, так как в моей комнате был сквозняк, сами понимаете. Мама проснулась только утром, ее снотворное своих денег определенно стоит. Когда она меня разбудила, я рассказал ей произошедшее. Не детально, как вам. Так, в двух словах. Через полчаса, как мы позавтракали, мама позвонила вам. Вот и все.
- Вот и все… - повторил мэр за мной.
- И что теперь? Полиция начнет обыскивать лес?... Я не понимаю, с чего весь этот интерес к какому то крылатому? Он ведь, не террорист и никого не агитирует. Всего лишь разбил пару окон.
Мэр вздохнул, и снисходительно посмотрел на меня. Ненавижу вот такие пафосные вздохи. Как будто он сейчас скажет, нечто умопомрачительное. Простое и сложное, одновременно. Что то, что перевернет мое понятие о жизни.
Я спрашиваю: - Вы тратите хоть на половину ваших усилий на поимку шпаны, что избивает таких, как я?
- Не забывайся.
- Извините. Я просто…
- Ты никогда не говоришь ничего простого, но ждешь, что люди поймут тебя с полуслова, и поймут правильно. – сказал мэр ласково. Эту же фразу, сказал ему я, когда мне было пятнадцать.
- Моя мама. – сказал мэр, после короткого молчания. – Рассказывала мне кое-что… о власти. Хочешь, я поделюсь этим с тобой?
- Да, конечно.
- Она представляла себе власть, как водонапорную башню. Не смейся, моя мама всегда была немного чудная, как и твоя. Так вот, представь, власть это та самая башня. Они бывают разной формы и размера, но цель у них всех одинаковая - удерживать воду, тонны воды. Моя же задача состоит в наблюдении за своей башней, проверке ее сохранности, потому что, достаточно маленькой трещины, размером с сантиметр, и медленно, потихоньку, вся вода из твоей башни вытечет, каких бы внушительных размеров и параметров ни была. Вода вытечет, Мир. Вся, без остатка. Из-за того, что одну крохотную пробоину вовремя не залатали. – мэр сделал паузу, посмотрел на свои руки и, не поднимая глаз, спросил: - На камне была записка?
- Нет.
- Хорошо. Я вызову тебе такси.
- Я доберусь сам.
- Я вызову тебе такси.
- Спасибо.
Выйдя из кабинета, я столкнулся с помощницей мэра, Линой.
- Простите. – сказал я, пока женщина в скором порядке принялась поправлять блузку и пиджак, из под оборок которого, выглядывали кончики ее крыльев.
- Ничего. – ответила она и зашагала к своему столу.
Я проследовал за ней, и когда Лина села на стул, спросил: - Вы что, подслушивали?
Женщина, как не в чем небывало, взяла голубую резинку, что была намотана на простой карандаш, лежащий в подставке для канцелярских товаров, и убрала волосы в хвостик.
- Я все равно думаю, что ты и есть «крылатый мститель». – сказала Лина, прицелившись в меня любопытным взглядом.
- Это не так. – ответил я ей, и в подтверждение этим словам добавил. – Меня проверили. Я подрезан.
Лина вдруг заявила: - Проверку можно обойти.
Я не знаю ни единого случая, чтобы какой-нибудь крылатый смог обмануть проверку или избежать подрезания… А, даже если такое и возможно, то точно не в моем случае. На моей проверке присутствовал мэр, лично.
Уверенность женщины в собственных словах насмешила меня. Я спросил, чуть улыбаясь: - Правда? И как? Как бы Вы ее обошли?
- Я бы могла переспать с женатым проверяющим. И потом шантажировать его. Тогда он бы делал все, что я попрошу.
Какое то время я просто молча смотрю на Лину. Пытаюсь понять серьезно она говорит, или издевается надо мной.
- Брось, я же шучу. Ляпнула первое, что пришло в голову. – произнесла в итоге она, рассмеявшись. – Мне нужно возвращаться к работе, Мир. Ты не возражаешь?
Я сказал: - Нет… - Затем тихо спросил, указав пальцем на дверь. – А, часто ты его подслушиваешь?
Лина ничего не ответила.
Я ушел.
Один раз я видел, как дети в маленьком парке с качелями и горками, играли в «прятки». Довольно скучное занятие. И виной всему был парк. Кроме качелей и горок, о которых я уже упомянул, там почти ничего не было, спрятаться было негде, от того игра не длилась больше десяти минут. Но, внимание мое привлекли не прятки, а то, как дети выбирали ведущего. Прятаться веселее, чем искать. Так не только я думаю, те детишки тоже. И так, чтобы честно выбрать ведущего, дети образовывали собой круг, одного выставляли в центр круга, завязывали ему глаза и раскручивали. В том случае, глаза завязали невысокой девочке в комбинезоне. Водящим стал мальчик, на которого по окончанию кружения, указывала вытянутая рука девочки. Я подумал тогда, что именно таким образом, вселенная и выбирает, кого следующего окунуть в разочарования и неудачи. И я уверен на все сто, что та девочка подглядывала.
К больнице подъехала машина. Я залез в нее, протянул водителю деньги, что мне дал мэр, и поехал домой.
Тридцать пятая глава
Лиза
На листе, торчавшем из печатной машинки, Иланий, истекающий кровью, брел по маленькой деревушке, неся в мешке сломанный пополам, посох и искал, либо способа повернуть время вспять, либо быстрой смерти.
Встретив на своем пути девочку с большими, выпученными глазами, Иланий вспомнил Эдит. Ненужно было наверное, говорить ей все эти скверные слова. Но она сама виновата! Соврала, что ясновидящая, а сама просто следила за Иланием несколько дней и захотела, от скуки, присоединиться к его приключению.
И все-таки с Эдит было весело. Она знала много историй и, не жадничая, делилась ими. Была очень проворной и находчивой. А еще сильной, не смотря на свое тощее тело. Все дело в костях. Они у таких, как Эдит – волшебные. Но кто знает, может, и это было выдумкой?
Когда Иланий спросил девушку, кем она является. Эдит ответила, что Таверином. Таверины сильные и выносливые. Выносливее даже трехпалых Кеивов.
Живут в пещерах или, изредка, в стволах тысячелетних деревьев. Одной из особенностей Таверинов, является их выбор одежды. Как они сами считают, от любой ткани или шкур, их сила уменьшается в два раза. Единственное, на что у них нет этой странной «аллергии», так это на паутину редких серебристых пауков. Настолько редких, что каждому Таверину, выдается по небольшому свертку ткани, на всю жизнь. От холода, дождя и снега, Таверины защищаются своими длинными волосами. Иланий как-то поинтересовался у Эдит, почему они, в таком случае, не делают одежду из своих волос? На что Эдит назвала его извращенцем, и ударила в живот.
Вспомнив о спутнице, Иланий улыбнулся, а потом заметил, что кровь, струившаяся из его плеча, почернела…
Тем временем, Лиза и Вик А гуляли около свалки. Смрад стоял сильный, насыщенный; источавший многообразие отвратительных запахов. Время и алкоголь, помогли кое-как к нему привыкнуть.
Они пили пиво (пустые банки из-под которого выкидывали через ограду, прямо в большую кучу мусора), разговаривали, смеялись. Дотрагивались до одежды друг друга липкими от пива руками, и смеялись еще громче.
На Лизе была синяя шапка из искусственного меха. Высокие, коричневые сапоги, короткая, белая курточка. Вик был одет в длинное серое пальто, из-за чего казался еще выше, чем он есть.
Поначалу Лиза не хотела никуда идти, а теперь она не понимала, чего собственно, боялась.
- Твой муж не против, что ты проводишь со мной время? – спросил Вик А, открывая третью баночку пива.
- Не против. Его нет дома. – весело сказала Лиза, а после резко сдвинула брови, и добавила. – Но, он бы и так был не-против. Мы же с тобой друзья. Просто гуляем.
- Как вы с ним познакомились?
- Я работала официанткой в кафе, а он туда часто заходил. – ответила Лиза, допивая третье пиво. Вик протянул ей четвертую банку.
- Вкусная еда?
- Вкусная Лиза. – сказала девушка, и засмеялась. – Мы влюбились и поженились. Банально, но красиво.
- Дай угадаю, он запал на твой сарказм, и латентную стервозность.
- На мои красивые глаза.
- А ты влюбилась, потому что он такой… обходительный, вежливый, правильный. Очень, очень хороший. Я прав?
- Конечно, он хороший! – воскликнула Лиза. - Ему некогда быть плохим.
- А его семья?
- А у его семьи много свободного времени. Как и у меня… Забыла сказать. Диана не согласилась на портрет.
- Попытаться стоило.
- Миру жаль.
- Мне нет.
- Что?
- Ничего.
Лиза и Вик А, дошли до конца железной ограды и остановились. По небу пролетела стая ворон. И, может Лиза была уже слишком пьяна, но она готова была поклясться, что эти вороны напевали глупую школьную песенку, которую она слышала в школе: «Весело сплюнет гитара. Кто-то кому-то не пара»
- Пиво кончилось. – сказала Лиза.
- Тогда пойдем, купим еще.
Спустя десять минут, Лиза и Вик выбрались из зоны мусорного смрада, и задышали полной грудью.
Заметив в ста метрах от себя, небольшой магазин, они направились в его сторону.
- И все-таки, какого это быть бездарем? – спросила Лиза.
- Не знаю. Я разбогател на списках покупок. Ты считаешь это бездарностью, а я гениальностью. Твой друг Мир, со мной согласен.
- Гениальностью? Хах. Твой талант состоит в удаче.
- И все же, он у меня есть. А у тебя есть?
Лиза было хотела рассказать о своей книге.
Передумала.
Испугалась.
- Я уверен, у тебя есть какой-нибудь талант. – сказал снова Вик.
- Ну, есть один… - сказала Лиза, смущенно улыбаясь. - Со мной никогда не бывает скучно.
- Что, правда?
- Нет. Я великолепная лгунья.
- Серьезно?
- Нет…
Они зашли в магазин, и купили алкоголя.
Было примерно два часа ночи. Лиза и Вик А сидели на лавочке, посреди безлюдной улицы.
- Чем ты занимаешься, когда не устраиваешь выставки? Ты говорила, у тебя много свободного времени. На что тратишь?
- На саму трату. Главное ведь, это не результат, а процесс, да?
- Процесс чего?
- Ничего. – Лиза икнула. – Процесс ничего неделания. С никаким результатом. Это лучше, чем, когда ты делаешь полную противоположность «ничего», а результат такой же… - Лиза понуро посмотрела в пространство.
- Тебе нельзя столько пить.
- Поэтому ты продолжаешь протягивать мне пиво?
…
- Я хочу поцеловать тебя. – вдруг сказал Вик, и не спеша потянулся к Лизе.
Девушка вытянула перед его лицом, ладонь
- Нет. – сказала она.
Художник отстранился.
- Я думал. – проговорил Вик. – Все к этому идет.
- С чего ты взял?
Вик только промычал.
- Я похожа на домохозяйку из сериалов, что вешается на шею к каждому, стоит мужу выйти из дома?
…
- Ты обидишься, если я скажу «да»?
- Да. Сильно.
- Ладно тебе.
- Мы друзья.
- Ты красивая, молодая жена, отсутствующего мужа. А я холостой красавчик с дурным характером. Природа создает таких, как мы не для дружбы.
Лиза встала с лавочки. Вик задержал ее.
- Не читала любовных романов в школе? Мужчина и женщина не друзья. – продолжил художник. - Они либо заклятые враги, либо спят друг с другом… Первое не всегда исключает второе, но это не важно.
- Ты как будто о единороге говоришь... Мир мой лучший друг. Он ни разу не пытался поцеловать меня.
- Да это потому, что он ненормальный! – воскликнул Вик. Его губы расплылись в пьяной улыбке. – Признайся. – сказал он, пошатываясь.
- В чем?
- Ты боишься... Ты хочешь быть особенной. Считаешь, что твоя преданность мужу, которого ты очевидно не любишь, это единственное, что хоть как-то тебя отличает от других. А, над некоторыми даже возвышает… Изменив, ты станешь такой, как все.
- Это все, что ты во мне видишь?
- Нет… Это то, что бросается в глаза.
Лиза отступила от художника на шаг. Опустошила металлическую баночку, что все еще держала в руке. Затем смяла ее, и со всей силы кинула в лицо Вика А.
Художник издал негромкий стон, и схватился за лицо. Девушка же, быстрым шагом перешла дорогу, и скрылась за бетонными зданиями.
Тридцать шестая глава
Марк
Погода стояла теплая. Безветренная.
Покрытая тонким слоем растаявшего снега, площадь, что народ избрал для своего скопления, сверху, изображала собой солнце, выложенное шестьюдесятью дорожками, из черной и серой брусчатки. Недалеко стояла ратуша – белое ассиметричное здание, крыша которого опиралась на черные, мраморные колонны. Самое старое здание Аквариума. Очень давно там решались судьбы людей и всего города. Сейчас, ратуша использовалось только в качестве музейного экспоната.
Марк приехал к часу дня, как и было обговорено на собрании. Бармена подвез Фамин, на небольшом белом фургоне, вся задняя часть которого, идеальными стопками, была заполнена плакатами и стендами.
Когда Марк вышел из машины, его радостно встретило около тысячи человек. Отлично, подумал Марк. Но можно подождать еще минут двадцать. Мало ли… А пока…
Бармен открыл двери фургона, призвав ближайших к нему, людей, разбирать стенды. А сам взял в руки мегафон, и взобрался на небольшую платформу.
…
Спустя двадцать минут, число людей увеличилось вдвое. Марк ликовал. И, на какое-то время даже растерялся. Он столько хотел сказать им всем! О том, что каждый из них важен! О том, какие они сильные! Что способны абсолютно на все!... Но, передумал. Решил, лучше не затягивать речь.
- Я рад, что вы пришли. – сказал Марк, глядя на толпу, сверкающими от возбуждения, глазами. – Давай-те отменим закон!
Народ затряс своими плакатами, громогласно воскликнув: - Да! Да! ДА!
И они пошли.
Спустя три часа, триста человек из тех, что были на митинге, сидели в ненорбаре. Среди них веселилась Лена, Фамин, Эл, Винни, Герона, Нула и многие другие знакомые бармена. Они пили за счет заведения, и веселились так, словно все разом победили на какой-нибудь олимпиаде, или выиграли огромную сумму денег. Марк был доволен. Рад. Счастлив. Он веселился со всеми. Обсуждал детали их похода, все еще пребывая от него в возбуждении. Жаль, не было Мира, и Адама. Уж Адам то мог бы и прийти.
Марк отдыхал в углу барной стойки и думал: «Интересно, мэр это видел? Наверняка видел. И что он на это скажет, не так важно» Марк знал, их поход был НЕ милым. Каким угодно, только не милым.
- Ты молодец. – услышал бармен за спиной и повернулся. Перед ним стоял небрежно одетый, парень. Со светлыми, взлохмаченными волосами, и простодушным, чуть пришибленным взглядом. Его щека была исцарапана, на подбородке заживала ссадина.
- Ты тоже, Винни. – сказал Марк. – У меня не было времени спросить, с кем ты подрался?
- Это все Клар. – ответил Винни. – Довел Авию, и уснул. А досталось мне.
- Она, наверное, очень переживает.
- Она прогнала меня... но я и так хотел уйти. На твою прогулку. То есть Клар хотел, а я…
- Я понял. – Марк похлопал Винни по плечу. – Давай выпьем чего-нибудь.
- Давай те все выпьем что-нибудь! – закричала на весь ненорбар, Герона, случайно услышавшая их разговор.
На следующий день, Марк проснулся в одиннадцать сорок утра на полу, в своей спальне. Бармен проглотил горсть аспирина, запил водой из-под крана. Умыл лицо. Посмотрел на часы. И когда понял сколько времени, бегом спустился в бар и включил там телевизор.
Люди, что лежали на полу и столах, недовольно застонали. Марк шикнул на них. Конференция почти кончилась. Бармен не понимал, отменен закон или нет. Мэр говорил о каких-то абстрактных вещах. О погоде, о чистоте рек. О культурном наследии города. О силе. Об образовании. О среднем интеллектуальном уровне жителей Аквариума… А ведь от эфирного времени оставалось лишь пять шесть минут.
Наконец, мэр произнес:
«- Я думаю, все понимают причину моего решения. И его правильность. – мэр встал со своего кресла, пожал кому то руку, и ушел со студии, под аплодисменты.
Камера переключилась на строго одетую ведущую.
- Измененный закон вступит в силу уже через полмесяца. Как только это произойдет, у каждого (без исключений) обладателя этой справки, – ведущая показала желтую бумажку, что имеется у каждого посетителя ненорбара. – будет год, чтобы пройти химическую стерилизацию. Мы рады, что вы были с нами. До встречи через…»
Марк выключил телевизор, запустив пульт в его экран, и сел на пол, соображая… Думая, зачем, мэру все это? Зачем?
«Не внушай людям, что они на что-то влияют. Тебя возненавидят, когда откроется правда» Вспомнил бармен, и лицо его перекосило от ненависти…Теперь Марк лишиться доверия людей, уважения, любви… А ведь он, даже не успел добиться и половины того, о чем мечтал. Что же Марку теперь делать? Что теперь делать?
К шести часам вечера нерорбар снова переполняли посетители. Негодующие. Взволнованные. Испуганные. Недовольные. Злые.
Марк стоял, как всегда, опираясь спиной к барной стойке. Его рубашка была небрежно застегнута. Пуговицы не совпадали с петлями. Пальцы и рукава, покрывали пятна чернил. В урне, с другой стороны стойки, валялась порванная в клочья, черная тетрадь. Несколько бокалов стали жертвами ярости Марка, и валялись разбитыми в той же урне.
Чистые до недавнего времени спальная, туалет, лестница были осквернены сморщенными окурками. Весь ненорбар, стал пепельницей Марка.
Он смотрел в одну точку – заколоченное окно бара, и массировал висок.
- Может, скажешь что-нибудь? – спросила Эл. Или, какая-то другая девушка. Не все ли равно, кто это спросил? Думал Марк.
- Он уже все сказал. Зачем только позвал, не понятно.
- Мы сами виноваты… Хотя бы было весело.
- Весело? Да, очень весело. Теперь, мы все в одной группе, и представлять не надо... Что я вообще здесь делаю? Мне на работу через полчаса. – пробормотал Нула.
Первым желанием Марка, было накинуться на него. Избить. Бармен отвел эту мысль.
- Мы все делали неправильно. – сказал Марк.
- Мы делали то, что ты нам говорил.
- Я говорил неправильно! – крикнул Марк, вообразив себя… гласом народа. Миссией… Избранным, что был послан высшими силами, на защиту простых людей… А, эти люди… оказались недостойными его зашиты. Они чуть все не испортили! Да! В случившемся был виноват не бармен. И даже не мэр… Марк представил, что во всем случившемся были виноваты собравшиеся. Он верил в это. Верил. Верил, что есть силы. Потому что знал – если поверит он, поверят и все остальные.
- Мы наклеили плакатов. – вещал Марк, выпрямив спину, и принялся медленно шагать между посетителей. - Придумали сотни лозунгов. Думали, что громкие фразы спасут эту планету! Сейчас мне это кажется нелепостью… – Марк поднялся на сцену. – Нет, не нелепостью. Непростительно бессмысленной затеей! – бармен встал в центр сцены. - Что интересно, мы надеялись изменить своей прогулкой? Отношение к нам? Показать наше недовольство? Буквально несколько часов назад, я открыл секрет. Хотите, открою его вам? – посетителям, кажется было трудно и слово сказать. Вместо этого они кивнули. А кто-то вовсе моргнул в знак согласия, боясь пошевелиться. Марк выждал несколько секунд, и ответил: - Мэр и так знает, что мы недовольны! На самом зарождении закона, он знал, что мы будем недовольны! И уже тогда ему было плевать на наше недовольство. Вот почему в этом не было смысла. Хах, мы думали, что мэр испугается, увидев толпу на улице! «Эй, их много и у них плакаты!»… А, на деле, он посмеялся над нами. Убедившись лишний раз, что мы ленивый и слабый, народ. И, что выйти на улицу и покричать – это... апогей наших возможностей! – бармен замолчал на секунду. Дабы, посетители переварили все, о чем он только что им поведал. Затем произнес: - Если мы действительно хотим, чтобы стерилизацию отменили, надо сделать нечто совсем другое. Нечто радикальное. Если понадобиться… мы уничтожим мэра. – Произнося последние слава, Марк ощутил приятную дрожь в руках.
На следующий день Марк отмывал пол от грязных следов в холле, на первом этаже. Оттирал пятна крови, на втором. Отковыривал жвачку с каменных, лестничных ступеней. Выкидывал мусор. Смахивал пыль со столов. Работа его всегда успокаивала, расслабляла. Даже, когда приходилось собирать в совок сгустки рвоты.
В пять часов вечера, Марк вернулся в холл, на первый этаж. Пол снова нуждался в протирке. Уборщик отжал тряпку, намотал на швабру, и принялся толкать вперед грязь, оставляя за собой блестящую, влажную линию. Когда такими линиями, было покрыто больше половины пола, Марк остановился отдохнуть. Размял плечи, шею и посмотрел наверх; на потолок, выложенный стеклянной синей плиткой, расписанный чувственными образами, парящих среди звезд, людей. На их телах не было одежды. На лицах безмятежность... или счастье. А вокруг планеты и созвездия. Если долго вглядываться, и так огромный потолок, начинает казаться бесконечным…
- Мэр уронил салат. – услышал Марк за спиной. Он повернулся, и увидел перед собой Лину, секретаря мэра. Она стояла в верхней одежде, с маленькой, коричневой сумочкой, в руках. - Там нужно все убрать и выкинуть мусор. Он попросил передать тебе, если встречу.
- А ты куда? – спросил Марк.
- Домой. Отпустил пораньше. У него сегодня хорошее настроение. Может, и тебя отпустит. – Лина поджала губы, смотря в глаза Марку, а затем задрала голову к верху, и сказала: - Мне всегда неуютно находится здесь. Кажусь себе здесь маленькой букашкой. Интересно, такие здания специально создавались, чтобы люди лишний раз почувствовали себя ничтожествами? – спросила женщина.
Марк не нашел, что ответить, так что она продолжила говорить: - Есть люди, как эти здания… Ненавижу таких людей.
Марк по-прежнему молчал.
- Ты знаешь таких людей? – спросила Лина чуть тише.
- Нет.
- Уверен? Если знаешь, мы могли бы их обсудить у тебя в баре. Я люблю поболтать. Просто мне не с кем.
…
Целую минуту они смотрели друг другу в глаза. Затем, Лина помахала рукой уборщику, и ушла.
Тяжелая, стальная дверь закрылась за Линой, громко ударившись о косяк. Марк взглянул женщине во след, затем повернулся, и оглядел лестницу. «Может, это знак?» иронично спросил себя уборщик «Это точно знак».
Марк вошел в кабинет мэра с тряпкой в руке и щеткой, болтающейся в правом кармане рубашки.
- Здравствуйте.
- Здравствуй.
Уборщик сделал три шага вперед и два в сторону, и увидел разбросанные по ковру куски овощей в оранжевом соусе. Еще он увидел, как мэр запирает что-то на ключ, в нижнем правом ящике стола. А затем кладет ключ в карман своих брюк.
- Снова особое настроение?
- Можно сказать и так. – мэр посмотрел в глаза уборщика и улыбнулся. – У тебя видимо тоже. Видел конференцию по поводу закона?
- Да. Многие видели. Никто не понимает его смысла.
- Сложно понять то, чего не существует.
- Но я понял.
Глава больницы с заинтересованным видом откинулся в кресле.
Марк продолжил: - Ты делаешь это, просто потому что можешь. Тебе нравиться время от времени, демонстрировать свои возможности. Пару лет назад, перестал наливать воду в поилки сотням должникам. В этом году, решил отрезать лапы.
- Скорее хвосты.
- Тебе нравится издеваться над людьми.
- И снова три шага назад... а начал неплохо.
- Ты хотел отменить закон. Но передумал. Почему?
- Отменю потом.
- Когда потом?
- Когда это, ни в коем случае, нельзя будет считать заслугой тебя и твоих последователей.
- Я рассказывал тебе все, думая…
- Что я поддержу тебя? Буду твоим наставником? Думал, что я вижу в тебе приемника, и таким… своеобразным методом, делюсь мудростью?
Марк ничего не ответил.
- Я лишь люблю поговорить время от времени. С тем же успехом, я мог делиться своей мудростью с пустым пространством. А в том, что я выделил тебя среди прочих, благодари свое лицо. Люблю, как оно смотрит на меня из под этого стола… Я бы попросил тебя поторопиться, если ты не против. Через полчаса я должен буду встретиться с главой администрации промышленности. Не хочу опаздывать.
Последние слова уборщик не слышал. Его голову, по какой-то причине, занимал ключ, что все еще находился в кармане мэра.
Марк забрался под стол.
- Не забудь закрыть глаза… Кстати, как там твои последователи? – спросил главный врач больницы.