Чья актуализация как специфического
fi
C вид тела зависит от глаз человека, который находится
Смотришь?
Я считаю, что мы все еще сталкиваемся с проблемой, которая начинается с острого вопроса “перевода
между культурами”. До сих пор я некритично следовал за Тайлором среди многих других
антропологов и использовал английское слово “душа” для обозначения местных концепций. Однако это
слово явно вводит в заблуждение. Душа в нашем иудео - христианском дискурсе является
неотъемлемой частью онтологической оппозиции “духа” и “материи”, что подразумевает, что душа
нематериальна. Однако, согласно перспективному мышлению анимистов, как мы только что видели,,
душа не имеет ничего подобного. На самом деле совсем наоборот: это тело! Даже существа, которые
,как говорят, охотятся за “душами”, такие как ке'лет среди чукчей (Богорас 1904-9: 294-5),
бас среди чуонгов (Хауэлл 1989: 104) и абасылар среди юкагиров
(Виллерслев 2007: 82), никогда на самом деле не видят души. Они видят “мясо”, “оленя”, “тюленя” и
“лося” – так что то, что они видят, является этнографическим фактом.
Значит ли это, что душа как нечто по существу невидимое, эфирное и
призрачное не существует в анимистическом перспективном мышлении? Я осмелюсь предположить, что так оно
и есть. На самом деле, я постараюсь показать, что среди различных обществ коренных народов мы
fi
найдите идеи
о душе, которая действует на чисто духовном плане, таким образом, ускользая от воплощенной
инфрачеловеческой перспективы любого реального существа. Действительно, именно исходя из этого четко сформулированного расширения
перспективизма, я считаю, что мы можем
fi
Наконец, постигните анимистическую концепцию
|
|
Высшее Существо.
ЭТОТ
ТОТАЛЬНОСТЬ
ОТ
МИССИЯ
Это, однако, потребует небольшого отступления от этнографии и обращения к
философии Мориса Мерло - Понти, чья теория восприятия предполагает радикальный разрыв с
нашим интуитивным, здравым смыслом понимания зрения как расположенного там, где находятся наши глаза:
“
ЭТОТ
ОДИН
-
ВСЕ
”
Когда я смотрю на лампу на моем столе, я приписываю ей не только качества, видимые
с того места, где я нахожусь, но и те, которые “видит”камин, стены, стол;
но задняячасть моей лампы-это не что иное, как лицо, которое она “показывает” дымоходу.
Поэтому я могу видеть объект в той мере, в какой объекты образуют систему или мир, и в той
мере, в какой каждый из них относится к окружающим его как к наблюдателям его скрытых аспектов и как
к гарантии постоянства этих аспектов. (Мерло - Понти [1962] 2002: 59)
Позвольте мне объяснить этот несколько загадочный отрывок, который переносит видение в область анимизма
, где у каждого объекта вырастают глаза и он смотрит в ответ. Учитывая, что наше восприятие
объекта всегда происходит с той или иной точки зрения, мы никогда
не можем видеть объект во всей его полноте, но только частично. Всегда будет существовать “скрытая сторона”, которая
остается скрытой от нашего прямого взгляда. Тем не менее, мы сразу предполагаем, что в
объекте есть нечто большее, чем то, что демонстрируется нашему “невооруженному глазу”. Если бы это было не так, мы
бы воспринимали объект как двумерный фасад, а не как полностью
|
|
fl
окаймленная
трехмерная реальность. Таким образом, в некотором смысле мы рассматриваем объект как имеющий стороны, которые
скрыты от нашего взгляда. Мерло - Понти объясняет это, утверждая, что именно потому, что наша собственная
точка зрения запутана в обширной разветвленной паутине точек зрения, которая окружает фокальную
вещь и обеспечивает вспомогательный контекст для той стороны объекта, которая находится в поле зрения в
любой момент, мы ощущаем, что она глубокая или прочная, а не просто
fl
около. Без этой
матрицы других точек зрения, пронизывающей объект до самого его ядра, непосредственно данный
аспект вещи просто потерял бы свое ощущение глубины и объема – то есть
потерял бы свою трехмерность. Это, так сказать, “потому что видение” везде", что мы,
перспективные существа, способны видеть вещи "откуда – то", то есть с той
или иной конкретной точки зрения " (Willerslev & Ulturgasheva 2007: 92). Другими словами, мы не
просто видим с помощью нашей собственной силы или силы, но зависим от анонимного или общего
видение, которое уже существует и ждет, чтобы выделить нам место в нем.
Мерло - Понти называет эту изначальную анонимную совокупность видения “взглядом
отовсюду”. Это не подразумевает прыжок в потустороннее “за грань”. Вовсе нет: “взгляд
отовсюду” встроен в материю – в вещи, объекты и тела – и, как таковой,
он не существует на каком-то более высоком плане. Хотя мы можем понять это образно, мы
никогда не сможем по-настоящему увидеть вещи в их совокупности, просто потому, что видение по своей природе воплощено
и, следовательно, перспективно. Тем не менее, “взгляд отовсюду” - это точка зрения, которую мы
без этого не обойтись. Он лежит в основе каждой перспективы как невидимый фон, который позволяет
вещам выделяться в их видимости. Как выразился Мерло - Понти ([1964] 2000: 187):
“истинная сущность видимого состоит в том, чтобы иметь подкладку невидимости... которую оно делает
присутствующей благодаря определенному отсутствию”. Другими словами, в то время как “вид отовсюду” подразумевает
, что мир виден в абсолютно ясной и недвусмысленной видимости – то есть мир, как он обнажен
в абсолютной прозрачности, – это вид, который должен “скрываться”, чтобы видимый мир
чтобы предстать перед нашими глазами. Как таковой, “взгляд отовсюду” - это взгляд, который не может
быть объектом нашего собственного перспективного видения, кроме как “негативно”, то есть из-за его отсутствия
(Holbraad & Willerslev 2007: 334).
|
|
Теперь эта анонимная изначальная совокупность видения, которая находится здесь, там и
везде одновременно, более или менее аналогична тому, что Жиль Делез (1988: 111) называет
“виртуальным”, понимаемым как изначальная визуальная сила, которая существует за пределами органических
ограничений реальных видящих существ и которая наиболее адекватно выражена в чистой
мысли. Однако я также рискну предположить, что это
fi