— Тогда почему ты не можешь?
— Прекрати искажать мои слова, — фыркаю я.
— Я не искажаю.
— Ладно, — я тянусь за сумочкой и встаю. — Пойми намёк, придурок.
— Офигеть, — присвистывает Вон. — А я-то думал, ты милашка. Не знал, что ты такая маленькая задира.
Моя рука долетает до его лица так быстро, что это удивляет даже меня. Его глаза расширяются, и я выпрямляюсь, заметив Кеннеди, спешащего ко мне. Не вижу реакции Вона, потому что иду в противоположную сторону. Голос Кеннеди эхом отдаётся в моей голове, но я ускоряю шаг. Слёзы застилают глаза, когда я на дрожащих ногах иду к двери. Когда выхожу на улицу, холодный воздух хлещет меня по лицу, и я дрожу по совершенно другой причине, злясь на себя, что забыла куртку за столом.
Поскольку у меня уйдёт столько же времени, чтобы дождаться такси из «Убера», я начинаю идти домой. Скрещиваю руки на груди и ускоряю шаг.
— Рейн, подожди! — Кеннеди догоняет меня и обнимает за плечи. — Что, чёрт возьми, произошло?
Я останавливаюсь и позволяю ему обернуть вокруг меня свой блейзер.
— Он сказал что-то, что разозлило меня, и я слишком бурно отреагировала.
— Мне жаль. Не думал, что с ним тебе будет неловко.
Я качаю головой и машу рукой в воздухе. Вон заставил меня почувствовать слишком, бл*дь, много, вот что он заставил меня чувствовать. Вынудил меня нарушить обещание. Заставил усомниться в моей верности.
— Всё в порядке. Он не доставлял мне неудобств. Он меня разозлил.
Кеннеди хихикает.
— Можно подумать, это сложно сделать. Что, чёрт побери, он сказал?
— Он назвал меня задирой. Это просто выбешивает меня, потому что это самое далёкое от того, кем я являюсь. Верно??? Я флиртую с ним? Боже, Кеннеди, — я качаю головой и шмыгаю носом. — Даже не знаю. Я пойду. Мне нужно позвонить ему.
На лице Кеннеди появляется сочувствие — выражение, которое я так устала видеть от людей, и я поворачиваюсь, чтобы пойти домой. Кенни был в моём углу, но он также пытался толкнуть меня в центр ринга, когда я не была готова. Когда моя вера ещё не истощилась. Не удивлюсь, если он пригласил Вона только потому, что знал, что тот мне понравится.
Вернувшись домой, я сажусь на край кровати и делаю свой ежедневный телефонный звонок.
— Привет, это Брайан. Сейчас я не могу ответить, потому что делаю что-то потрясающее, поэтому оставьте сообщение.
— Привет, милый. Это я. Я только что вернулась домой из клуба. Кенни и Брэд выглядели такими счастливыми. Хотела бы я, чтобы ты был здесь, чтобы отпраздновать с нами. В любом случае… Я… ну… Я не занималась ничем интересным, кроме как танцевала, поэтому мне нечего тебе рассказать. Но я устала, так что пойду спать. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.
Глава 3
Рейн
— Он снова спрашивал о тебе, — говорит Полли, хватая сэндвич с говядиной, который я только что сделала.
Вон уже два часа торчит в зале и каждые пятнадцать минут пристаёт к Полли с расспросами обо мне. Я ничего не сказала ей, кроме того, кто он и что я не могу поговорить с ним прямо сейчас. Я не говорю о своей личной жизни. Единственные люди, кроме моих родителей, которые знают меня, — это Кеннеди и Брэд, автоматически, потому что Кеннеди рассказывает ему всё.
— Я занята.
Она смотрит на пустую доску заказов и выгибает бровь.
— Замолчи, — я улыбаюсь в попытке скрыть ощущаемую нервозность.
— Ты босс, — бубнит она. — Нужно отнести это.
Я срываю сетку с волос и прислоняюсь к стене рядом с вентилятором.
Когда Полли выходит через вращающуюся дверь, я ловлю взгляд Вона, или это он ловит мой. В любом случае, я не могу заставить себя отвести глаза. Он выглядит не так, как в пятницу вечером. Мягче. Он губами произносит моё имя, и я, наконец, опускаю глаза, мои волосы создают занавес — щит. Точно также я пряталась весь вчерашний день. Оставалась дома и скрывалась от мира.
Вон сбивает меня с толку. Вчера благодаря ему я в первые за много лет почувствовала что-то, кроме печали и одиночества. В течение минуты я не переживала из-за своей ситуации и видела мгновенный выход. И я не уверена в том, что чувствую; мне нравится быть злой и обозлённой на мир. Проще быть злой, чем признать, как мне грустно и одиноко.
Как только я собираюсь выйти через задний выход, чтобы подышать свежим воздухом, дверь снова распахивается, но это не Полли. Мне не нужно поднимать голову, чтобы понять кто это. Его шаги тяжёлые, а носки чёрных ботинок резко контрастируют с моими белыми теннисками.
— Ты посмотришь на меня, чтобы я мог извиниться перед тобой? — в его голосе слышится грусть.
Делаю вдох и поднимаю голову. Его губы приподнимаются в мягкой улыбке, и я заправляю волосы за ухо, отодвигая свой щит.
— Я был сволочью.
— Всё в порядке.
— Нет, не в порядке.
— Вон, правда. Я погорячилась и…
— Ты этого не делала. Прости, ладно? Я не буду пытаться оправдываться, но могу пообещать, что больше никогда не буду так с тобой разговаривать, хорошо? Кроме того, Брэд переломает мне все кости, если я снова тебя разозлю. И без сомнения, он это сделает.
Его пальцы быстро постукивают по ноге, и когда он прикусывает губу, я осознаю, что он нервничает. Его тёмно-карие глаза изучают моё лицо, с надеждой, ожидая реакции.
— Ладно, — соглашаюсь я. И это правда. Если он будет рядом с Кеннеди и Брэдом, я буду часто его видеть.
Едва заметный выдох срывается его губ, и мужчина неожиданно притягивает меня к себе для объятий. Его кожаная куртка пахнет потрясающе, а его руки вокруг меня странно успокаивают. И, на удивление, знакомы. Я неловко похлопываю его по спине, и он отстраняется.
— Ладно, хорошо.
Я не в силах сдерживаться и прыскаю со смеху при виде облегчения, охватившего его.
— Ты ел?
— Нет, сомневался, вдруг ты плюнула мне в еду.
— Я бы никогда так не сделала!
Застенчивая улыбка сменяет нервное выражение лица. Беспокойные морщинки между бровями исчезли.
— Хотя я умираю с голоду.
— Тогда позволь мне накормить тебя. Я люблю готовить.
Он стоит рядом со мной, пока я готовлю ему сэндвич. Хотя это и не сложно, я всё ещё концентрируюсь на том, что делаю, и даже не замечаю, как он медленно приближается ко мне. Когда заканчиваю и протягиваю ему тарелку, его пальцы касаются моих.
— Чёрт, девочка. Выглядит потрясающе.
«Чёрт, девочка, это выглядит потрясающе. Я буду скучать по твоей стряпне, когда уеду».
Вместо того чтобы отпустить, моя рука сжимается сильнее. Не могу пошевелиться. Колени подгибаются, сердце колотится, а на шее выступает пот. На кухне вдруг становится жарко, и пар обволакивает меня… поглощает меня. Он душит меня до такой степени, что я задыхаюсь.
— Рейн?
Поднимаю глаза на Вона, но потом зажмуриваюсь.
Я не могу вспомнить, как он выглядит.
— Что случилось?
Почему я не могу вспомнить, как он выглядит?
Под моими веками медленно начинают появляться очертания лица Брайана. Зелёные глаза. Светло-каштановые волосы. Нос у него был немного кривоват, а на правой щеке, когда он улыбался, появлялась ямочка.
— Рейн?
«Окей. Теперь я вспомнила. Всё в порядке. Всё хорошо».
«Всё будет хорошо».
Вон берёт у меня тарелку и ставит её на столешницу. Он встряхивает меня, от толчка я задеваю тарелку, и его сэндвич падает в помои.
Открывается дверь, и входит Полли с грязной посудой.
— Всё в порядке?
— Да, — я вырываюсь из сильных рук Вона и нервно сжимаю пальцы. — Я как раз готовила Вону что-нибудь поесть.
— О, ла-а-адно, — она медленно выговаривает слова, когда начинает отступать. — Есть клиенты, ждущие расчета, и…
— Я позабочусь об этом.
Не говоря больше ни слова, я проскальзываю мимо Полли и выскакиваю из кухни, чтобы избежать неловкой ситуации. Такого никогда раньше не случалось. Ничего подобного никогда со мной не случалось.
Я никогда полностью не забывала Брайана. Ни то, как он выглядит, или как звучит его голос, или как его смех освещает всю комнату. Порой его энергии было слишком много, но он был тем, кем был. Он был мужчиной, который любил меня так сильно, что это причиняло ему боль; ему физически было больно думать о том, чтобы он чувствовал, если бы мы были не вместе.
Вон — полная противоположность. Он спокойный. И тихий. Когда он входит в комнату, люди тоже замечают его, но не потому, что он громкий. Он обладает внешностью, которая просто кричит об уверенности. Почему я вообще их сравниваю?
Полли выходит из подсобки, чтобы убрать несколько столиков, а я заканчиваю обналичивать пару клиентов, затем проверяю доску для заказов, прежде чем вернуться на кухню, чтобы убраться. Я делаю несколько глубоких вдохов и чувствую себя намного лучше.
Когда открываю дверь, то с удивлением обнаруживаю, что Вон моет раковину.
— Ты не обязан это делать.
— Ерунда.
— Спасибо.
Вон открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент звонит его телефон. Он достаёт его из заднего кармана и смотрит на экран, прежде чем засунуть обратно.
— Я должен идти. Мой посетитель уже пришёл.
— Окей.
— До скорого, Рейн.
Он останавливается прямо передо мной, улыбается и толкает дверь. Через несколько секунд я слышу звон колокольчиков на парадной двери, и Полли возвращается с озорной улыбкой на лице.
— Что? — спрашиваю я.
— Ничего. Просто интересно, почему горячий парень из соседнего помещения обнимал тебя, вот и всё.
Я закатываю глаза.
— Он просто помог мне убраться — чёрт! Он не успел поесть.
— Успокойся, — она гладит меня по руке. — Уверена, он не будет возражать против доставки.
Колокольчик на входной двери снова звенит, и мы обе выходим, чтобы позаботиться об остальных клиентах. В течение следующих двух часов мои мысли мечутся между тем, что я должна делать, и мужчиной, о котором не должна думать.
Я тру кольцо на цепочке, чтобы сосредоточиться, а затем начинаю заканчивать работу. Прежде чем убрать все ингредиенты, я делаю ещё один сэндвич для Вона и выхожу с Полли. Она машет мне рукой, прежде чем я поворачиваюсь и иду к двери рядом с моим кафе.
Когда продвигаюсь по рабочему месту Вона, я потрясена, увидев, что внутри уже всё готово и функционирует, как мне кажется, слаженно. Всего пару недель назад я случайно заглянула в окно и обнаружила, что внутри пусто. В дальней комнате жужжит тату-машина, из динамиков доносится рок-музыка. Чёрные и красные стулья гармонируют с тёмным полом, а на стенах висят изображения татуированных тел.
Не хочу прерывать то, что он делает, поэтому брожу вокруг и рассматриваю произведения искусства. Некоторые фотографии красивы, некоторые жуткие, а другие настолько реалистичны, что мне приходится щуриться, чтобы найти маленькие линии, которые выдают тот факт, что это татуировка, а не рисунок.
Я ещё немного брожу в этом помещении и минут через десять начинаю двигаться в направлении дальней комнаты.
— Привет? Тут есть кто-нибудь?
Жужжание прекращается, и как раз в тот момент, когда я собираюсь повернуть за угол, Вон обходит его и почти врезается в меня.
— Воу, — он смеётся. — Что ты здесь делаешь?
Я делаю шаг назад и протягиваю бумажный пакет.
— Ты так и не поел.
— О, спасибо, — мужчина берёт пакет и бросает взгляд на другую мою руку, держащую выручку. — Это деньги из кассы?
— Да.
— Ты же подождёшь, пока я закончу, чтобы я мог тебя проводить, верно? — он поднимает свою тёмную бровь.
— Эмм…
— Рейн? — ах, меня убивает, что от одного звука моего имени, слетающего с его языка, у меня сжимается живот.
— Да?
— Хорошо, — Вон хватает меня за руку и тянет за собой по коридору. — Мне осталось всего полчаса, а потом я могу проводить тебя.
Когда мы входим в комнату, я застенчиво улыбаюсь мужчине, сидящему без рубашки в чёрном кожаном кресле, поднятом в воздух на пару футов.
— Ленни, это Рейн. Ты не против, если она посидит здесь, пока я закончу?
— Конечно, чувак.
— Привет, — машу я рукой.
Он кивает мне головой, когда Вон отодвигает стул от стены. Я сажусь, а Вон надевает чёрные перчатки и продолжает покрывать чернилами рисунок на руке Ленни.
— У тебя есть татуировки? — спрашивает меня Вон.
Я откашливаюсь.
— Нет.
— Хочешь?
Хотела раньше, когда была моложе.
— Нет.
Он усмехается.
— Я заставлю тебя передумать.
Кажется, он думает, что может быть убедительным в некоторых вещах, но я собираюсь доказать, что он ошибается. Наверное.
— Нет, не заставишь.
— Если Вон Моррис предлагает сделать вам татуировку, дамочка, не отказывайтесь, — вмешивается Ленни, и его низкий голос эхом разносится по маленькой комнате.
— Почему? Он так хорош или какой-то особенный?
— Никаких особенностей, — он кивает на свою руку. — Он лучший.
— Неужели? — я скрещиваю ноги.
— Я не собираюсь заставлять тебя делать тату, но предложение всегда в силе, дорогая, — Вон перебивает Ленни и бросает на того взгляд, ясно говорящий ему заткнуться.
Решив разрядить обстановку и быстро снять напряжение, я говорю ему:
— Ну, если я когда-нибудь передумаю, ты узнаешь об этом первым.
— Тебе виднее, — Вон делает что-то, что останавливает жужжание и пригвождает меня таким взглядом, который либо должен расплавить мои трусики, либо предупредить меня. Или и то, и другое. — Я не хочу, чтобы кто-то прикасался к твоей коже, кроме меня.
Мои губы приоткрываются, и благодаря маленьким вдохам, которые я пытаюсь делать, мне удается кивнуть. Всё, что выходит из уст этого парня, кричит о сексе, и он заставляет меня понять, как сильно я скучаю по нему. Боже, я скучаю по сексу. И ненавижу его за это. Или, может быть, поэтому он мне нравится. Чёрт, не знаю, что и думать рядом с ним.
Вон возобновляет нанесение тату, и мы продолжаем пустую болтовню в течение приблизительно сорока минут, пока парень заканчивает. Ленни протягивает Вону большую пачку денег и прощается перед уходом.
— Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Почему бы тебе не подождать в холле, встретимся там?
— Конечно.
Я сажусь на один из стульев и с минуту листаю журнал, пока не появляется Вон, входя и одновременно поедая свой сэндвич.
— Готова? — спрашивает он, проглотив.
— Да, но сядь и доешь. Я не тороплюсь.
— Уверена?
— Я бы не сказала этого, если бы не имела это в виду.
Он садится в кресле напротив меня и поглощает пищу.
— Ты знаешь, как приготовить чёртов сэндвич.
— Спасибо.
— Как давно ты работаешь в кафе?
Лёгкая улыбка тянет уголки моих губ вверх.
— Вопрос в том, когда я не работала в кафе. Мои родители владели им в течение двадцати лет, и я буквально выросла там.
Он облизывает кончик пальца.
— Рад, что решил переехать сюда. Лучшее из моих решений.
Я смеюсь, и мы оба встаём, чтобы уйти, как только он доедает.
Он идёт за мной, бросает пакет в мусорное ведро, выключает свет и музыку, а затем закрывает и запирает за нами дверь. Двое мужчин задерживаются в конце тротуара, покуривая сигареты, вероятно, они из бара за углом, что через две двери от меня. Вон обнимает меня за талию и прижимает к себе.
Кроме Кеннеди и Брэда, которые мне как братья, и случайных геев в клубе, которые не в счёт, никто не трогал меня со времён Брайана. Я этого не позволяла. Думала, что никогда этого не позволю.
Когда пытаюсь немного отстраниться, хватка Вона становится только крепче.
— Не выйдет.
Сдаюсь и позволяю ему поступать по-своему, потому что, по правде говоря, у меня волосы встают дыбом, когда я вынуждена проходить здесь в одиночку, а люди из бара стоят снаружи. Обычно мне удаётся уйти пораньше, чтобы, если кто-то и находился снаружи, он ещё не был пьян.
Другой вариант — выйти через черный ход кафе, но поскольку там есть переулок и мусорный бак, я отказываюсь находится там одна. Всякое дерьмо случается в переулках.
Когда мы проходим мимо парней, я благодарна за мужчину, что рядом со мной, и впервые за два года позволяю себе этот момент безопасности. Кеннеди и Брэд утешают меня по-своему. Как это делают лучшие друзья, когда видят, что тебе больно. Но с Воном всё по-другому. Неожиданно.
И меня бесит, что мне это нравится.
Я нажимаю на брелок-контроллер на своей связке, и когда фары на моей машине мигают, Вон доходит до неё раньше меня и открывает мне дверь. Бросаю в сумочку деньги и прислоняюсь к двери. Я не доверяю себе рядом с ним, поэтому мне нужно оттолкнуть его. Я ещё не нарушала обещание, данное Брайану, и не собираюсь делать это с едва знакомым парнем.
— Так что же с тобой случилось?
— Что?
Что ж, пожалуй, просто скажу правду:
— Я не собираюсь спать с тобой.
Его смех застаёт меня врасплох, и я скрещиваю руки на груди.
— Я понял это, когда ты влепила мне пощёчину. Сказал же, что придурок, и я не шутил. Не стану лгать; я бы с удовольствием уложил тебя под себя, но если не хочешь, чтобы я взял тебя, что ж, упрашивать не буду, дорогая. Я не из тех, кто умоляет в своей постели, — Вон переступает с ноги на ногу, и я громко сглатываю. — Хочешь верь, хочешь нет, но я на самом деле думаю, что ты классная, и мне нравится быть рядом с тобой. Кроме того, если ты дружишь с Брэдом, уверен, ты хороший человек. Я только недавно вернулся, и как бы мне ни нравились Брэд и Кенни, никогда больше не вернусь в гей-бар. Просто подумал, что будет здорово, если мы как-нибудь потусуемся.
Хочется ему верить, и часть меня желает, чтобы я могла позволить ему войти в мою жизнь. Стоит ли рискнуть? Нет, не могу. Вон каким-то образом затуманивает мой разум, и это нужно прекратить. Плюс ко всему, ради Брайана, я не могу рисковать. Когда тот вернётся, не хочу, чтобы он думал, что я не верна своим словам.
— Я не нуждаюсь в ещё одном друге, Вон.
В его глазах вспыхивает разочарование.
— Ого. Ладно, — парень кусает нижнюю губу. — Всё в порядке, — Вон пятится назад, а в моём животе образуется камень. Я тянусь к нему, но он вырывает руку из моих рук.
Я не хотела, чтобы он почувствовал себя плохо. Чёрт, у меня это неважно получается. Я не ожидала этого. Не была готова.
— Вон.
— Нет, не беспокойся об этом. Наверное, будет лучше, если ты будешь держаться подальше… для твоего же блага.
— Что ты имеешь в виду?
Он прикуривает сигарету и прячет пачку обратно в карман.
— Это значит, что любое дерьмо, от которого ты прячешься, действительно может всплыть на поверхность, если ты это признаешь.
Я прищуриваю глаза.
— Признаю что?
— Что в здесь что-то есть, — мужчина показывает жестом между нами. — Что ты хочешь меня также сильно, как я хочу тебя.
Он что, читает мысли? Вот почему я не могу с ним.
— Я не хочу тебя.
— Хочешь.
— Нет, — я скрещиваю руки на груди. — Не хочу.
— Ладно, девочка Рейни. Поскольку мы не друзья, я не скажу тебе «спокойной ночи».
Затем он поворачивается и уходит, садясь в старый потрёпанный пикап. Любое отрицание того, что меня влечёт к этому человеку, исчезает, когда я смотрю, как он уезжает, ни разу не обернувшись, чтобы посмотреть на меня. Дерьмо.
Дрожащими пальцами я хватаю телефон и набираю номер Брайана.
— Привет, это Брайан. Я не могу ответить, потому что делаю нечто удивительное, поэтому оставьте сообщение.
— Привет. Я, эммм… Просто звоню сегодня пораньше. Хотела напомнить, что люблю тебя. Это… это всё. Ладно, пока.
Глава 4
Вон
Прихожу домой и бросаю ключи на шаткий столик у двери. Я снимаю квартиру-студию в нескольких кварталах от тату-салона. Это приличное помещение, небольшое, но у него есть маленький уголок прямо у окна, и я использую его для рисования. Естественный свет — большой бонус, поэтому, как только я увидел его, понял, что хочу это место.
Когда разбираю почту, отправленная мною открытка падает на пол, и я наклоняюсь, чтобы поднять её. Я бы хотел, чтобы тот факт, что она не открыта, удивил меня, но так происходит всякий раз, когда я посылаю открытку своей маме. На конверте отсутствуют следы скотча, что свидетельствует о том, что письмо не открыли.
Моя родная мать. Она не читает мои письма. Любопытство никогда не берёт над ней верх. И в этом году для неё день рождения ничем не отличается. Поэтому я делаю то, что делал с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Открываю открытку и набираю её номер. Звоню четыре раза, прежде чем срабатывает автоответчик.
— Ты знаешь план действий. Я прочту то, что написал на твоей открытке, — я прочищаю горло, прежде чем прочесть то, о чем говориться внутри:
Мама,
С Днём Рождения. Желаю тебе хорошего дня.
С тобой всё в порядке? Я постоянно беспокоюсь об этом.
Если ты когда-нибудь передумаешь… Я всегда здесь. Прости, мам. Мне так чертовски жаль. Я не могу ничего изменить. Я совершил много ошибок, исправить которые не могу. Хочу, чтобы хоть раз ты просто села и поговорила со мной об этом. Всего раз, мам. Пожалуйста.
Я вернулся в город, как ты можешь судить по адресу отравителя. Но не волнуйся, я не буду заходить. Мне известно, как ты относишься к моему визиту.
У меня всегда будет этот номер, если ты захочешь связаться со мной. Я никогда его не изменю. Береги себя.
С любовью,
Я
* * *
С тех пор, как вчера оставил маме голосовое сообщение, у меня дерьмовое настроение. Я двадцатишестилетний мужчина, скучающий по своей маме. Насколько это жалко? Наверное, глупо было возвращаться сюда. Мне стоит вернуться на юг, но теперь, когда встретил Рейн, я не хочу уезжать, пока не узнаю о ней больше.
Она лжёт, и как бы ни было больно от того, что она сказала, что не хочет даже быть друзьями, я готов добиваться её, потому что… здесь что-то есть
Моя шея затекла от работы весь день, и я почти закончил с большим цветочным узором на большегрудой блондинке. Она спросила, и я согласился пойти выпить с ней после этого. Мне известно, что единственная причина моего поступка, — что-то доказать самому себе после отказа Рейн, и я также знаю, что я — чёртов идиот.
Поскольку я наконец-то установил систему безопасности, то, когда входная дверь издаёт сигнал, я поднимаю взгляд от татуировки, которую заканчиваю, и вижу на мониторе Рейн, стоящую внутри. Мои губы растягиваются в улыбке, но потом я вспоминаю наш разговор и с силой сжимаю их.
— Как только наденешь майку, мы встретимся у входа, идет?
Моей клиентке, Трейси, не обязательно было снимать свой топ; я мог бы легко сделать тату на боку, просто подняв его вверх. Впрочем, это не в первый раз, и уверен, что не в последний. Если бы я сказал, что никогда не использовал предложения, полученные после нанесения татуировок женщинам, я бы солгал.
Она кивает.
— Хорошо.
Перчатки шлепают по моей коже, когда я стягиваю их, и когда сворачиваю за угол, Рейн улыбается и протягивает мне бумажный пакет.
— Предлагаю мир. Я вела себя как стерва.
Мне нужно встретиться с ней еще раз, чтобы расспросить. Сейчас же она выглядит по-настоящему грустной, и как бы мне ни хотелось принять её предложение о мире, думаю, на самом деле было бы лучше, если бы мы просто оставили всё, как было прошлой ночью.
Хотя она очень милая, и у неё тело, за которое можно умереть. Чёрт, какая-то часть меня подумала, всего на долю секунды, что мы могли бы сходить куда-нибудь. Я чувствовал себя таким придурком, когда подошёл к ней в клубе, и если бы я знал, что она была лучшей подругой Кенни, я бы никогда не прикоснулся к ней.
Но я дотронулся до неё. И, чёрт бы меня побрал, мне это понравилось. Её тело прижалось к моему, и это было так чертовски приятно. Она пахла восхитительно, а её кожа была такой сладкой. Она была — нет, она и есть — идеальное лекарство. Я просто хочу поглотить ее.
Если этого было недостаточно для того, чтобы я захотел узнать её поближе, она вела себя со мной дерзко. Мне это понравилось. Мне понравилось, что она ударила меня и что она не просто вышла из себя. Легко — это хорошо… но чувак, это скучно. А Рейн совсем не скучная. Она интригующая.
Я не из тех мужчин, которые хотят трудностей в общении с женщинами. Я хочу лёгкости. Мне нужен азарт. Мне нравятся лёгкие и живые женщины. А ей не присуща ни одна из этих черт… Чёрт, она больше, чем все эти вещи вместе взятые. Мое сердце на мгновение смягчилось, и я действительно подумал… Не знаю. Мне просто не хватает связей, которые были разорваны на протяжении одиннадцати лет. Отчаяние, находившееся во мне, стремилось процарапать себе выход из-за угла, в котором было спрятано. Мимолётная глупость, наверное.
— Да, так и было. Но всё в порядке. Никаких обид.
Когда я не беру её сэндвич, хотя и хочу, потому что умираю с голоду и знаю, что он будет потрясающим, она ставит его на стойку. Рейн крутит то, что кажется кольцом на её ожерелье, и смотрит на пол, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.
— Мне очень жаль.
— Всё в порядке. Мне тоже не нужны друзья, Рейн. Это была моя ошибка. Я просто чувствовал себя мудаком из-за того, как я обращался с тобой, и, поскольку ты лучший друг Кенни, я не хотел вражды, — мой тон не оставляет места для споров, но я не могу принять эту чёртову боль в её глазах. Она мимолётна, едва различима, но она есть. Рейн расстроена.
— О, ладно. Я эмм… — её голос затихает, а глаза расширяются, когда слышится цоканье пары каблуков по полу.
Трейси берёт меня под руку.
— Готов?
— Да.
— Я пойду, и, эмм, увидимся позже.
Рейн бросается прочь, её длинные каштановые волосы разлетаются по спине, когда она исчезает за дверью. С проклятым пакетом с деньгами под мышкой.
«Проклятье».
— Пойдём, — Трейси тянет меня за руку.
Огромная спираль вины стучит в моей груди. Страх. Беспокойство. Грёбаная глупость.
— Я не могу.
Она поджимает свои вишнево-красные губы.
— Что? Почему нет? Две секунды назад ты сказал, что готов идти.
— Я забыл о встрече.
— Ну ладно. Вот, — она перегибается через меня, касаясь своими большими сиськами моей руки. Схватив со стола ручку, она записывает свой номер на листке бумаги. — Позвони мне.
— Да, конечно.
Как только она выходит за дверь, я выбросаю её номер в мусорное ведро. Трейси не так давно меня знает, чтобы беспокоиться о том, позвоню я ей или нет. Она выйдет сегодня вечером и найдёт другого мужчину, чтобы привести домой, и я буду давно забыт. Я выключаю всё, включаю сигнализацию и запираю дверь. Уже почти четыре, так что сомневаюсь, что Рейн всё ещё где-то поблизости, но я надеюсь, что смогу перехватить её.
К сожалению, кафе заперто, и её машина уехала, поэтому я запрыгиваю в свой грузовик и направляюсь к дому Брэда. Мне нужно найти её и всё исправить. Не могу допустить, чтобы эта милая женщина грустила по моей вине. В очередной раз мне удалось всё испортить. Но если кто и даст мне её адрес, так это он.
* * *
— Нет.
— Кенни, я тебя не спрашиваю, — я скрежещу коренными зубами и бьюсь затылком о стену. — Мне нужно с ней поговорить.
— Нет, — восклицает он. — Она моя лучшая подруга, и если она не хочет разговаривать с тобой, я не собираюсь предавать её доверие и давать тебе её адрес.
— Бл*дь, — я сжимаю кулак, и Брэд сочувственно улыбается мне с дивана в другом конце комнаты. — Просто, нахрен, скажи мне!
— Вон, — предупреждает Брэд.
— Чувак, вы только познакомились. Почему ты так странно себя ведёшь с ней? — Кеннеди обнимает Брэда, когда садится на диван.
Технически, Брэд не часть моей семьи, потому что в действительности у меня нет семьи. Но всё же он знал, что произошло, и не осуждал меня за это. Он был единственным, кто на самом деле говорил со мной об этом. Я ценю, что он не разболтал моё личное дерьмо своему парню. Это не то, о чём я распространяюсь. Не то, о чём я пытаюсь думать.
— Я дам тебе её номер, — говорит Брэд.
— Нет, не дашь, — Кеннеди смотрит на него, как на сумасшедшего.
— Если она действительно не хочет разговаривать с ним, то может заблокировать его номер. Он хороший парень, Кен. Обещаю, он не причинит ей вреда. Он никогда не причинял вреда женщине, никогда.
Кеннеди выглядит неубеждённым, но уступает.
— Слушай, мужик, я не с того начал наше с ней знакомство и мне просто необходимо всё исправить, — я должен всё исправить.
— Ладно, — он топает на кухню, пока Брэд отправляет мне смс с её номером.
Мой телефон вибрирует в заднем кармане, оповещая о том, что я получил его, и я молча благодарю Брэда и собираюсь выходить.
— Вон? — зовёт Бред.
— Да? — останавливаюсь, сжимая дверную ручку.
— Просто… действуй осторожно.
— Конечно. Спасибо.
Я быстро еду домой, и как только добираюсь до своей квартиры, сажусь на диван и набираю её номер.
После второго гудка девушка берёт трубку.
— Алло? — произносит Рейн… с надеждой и волнением.
— Рейн?
— Брайан?
«Какой к черту Брайан?»
— Э, нет. Это Вон, — она на мгновение замолкает, и я выдыхаю, прежде чем продолжить. — Послушай, мне нужно извиниться перед тобой. Не знаю, что, чёрт возьми, происходит между нами, но я не хочу разрушать это, будучи мудаком, хорошо?