О промолвил Каблуков
сунув лампу под кровать
я конечно не таков
Густо кругло полно врать
всё похоже на ковыль
прокричала громко мать.
Каблуков сказал увы
на плечах его висело
три десятых головы.
Тут вошла его жена
с петухом на подбородке
в сапоги наряжена
Каблуков сказал ги ги
ты не думай о платенцах
ты себя побереги
за окошком хлопал ветер парусин
в это время из комода
вышел заяц керосин
Пантелей сказал пупу
под ногами Пантелея
все увидели крупу
Каблуков сказал увы
на плечах его висело
три десятых головы
мать воскликнула ва ва
вместо рук её болтались
голубые рукава.
А жена сказала хом
все увидели внезапно
подбородок с петухом.
Ноябрь <1930>
«Где мой чепец? Где мой чепец?..»*
Кулундов:
Где мой чепец? Где мой чепец?
Родимов:
Надменный конь сидел в часах
Кулундов:
Куда затылком я воткнусь?
Родимов:
За ночью день, за днём сестра.
Кулундов:
Вчера чепец лежал на полке
сегодня он лежал в шкапу
Родимов:
Однажды царь, он в треуголке
гулял по Невскому в плаще.
Кулундов:
Но где чепец?
Родимов:
И царь смеялся
когда машинку видел он
в кулак торжественный смеялся
царицу зонтиком толкал.
Кулундов:
Чепец в коробке!
Родимов:
Царь хранил
своё величье вековое
Сафо двумя пальцами курил
пуская дым.
Кулундов:
А? Что такое?
Скажите, где мой шарф?
Родимов:
Скакал извозчик.
Скакал по правой стороне.
Кричал царю: сойди с дороги
не то моментом задавлю!
Смеялся царь склонясь к царице.
Кулундов:
Простуда в горло попадёт
поставлю вечером горчичник.
Родимов:
И крикнул царь: какой болван!
На мне тужурка из латуни
а на царице календарь.
Меня так просто не раздавишь
царицу санками не сдвинешь
и в доказательство мы ляжем
с царицей прямо под трамвай.
Кулундов:
Потом советую, сам-друг Кулундов
одень шерстяную рубашку.
На двор Кулундов не ходи
но поцелуй свою мамашку.
Мамаша:
Нет, нет, избавь меня Кулундов.
Родимов:
И вот вздымая руки к небу
царь и царица на рельсы легли
и взглядом и пушкой покорны Канебу
большие солдаты царя стерегли.
Толпа на Невском замерла
неслась милиция скачками
но птица в воздухе стрела
глядела чудными зрачками.
Царь встал.
Царица встала,
все вздохнули.
Царь молвил: накось выкуси!
Царица крикнула: мы победили!
Канеб сказал: мы льнём к Руси,
вдали солдаты уходили.
Но вдруг извозчик взял и ударил
кнутом царя и царицу по лицу.
Царь выхватил саблю
и с криком: смерть подлецу!
пустился бегом по Садовой.
Царица рыдала. Шумела Нева.
Народ волновался на битву готовый.
Кулундов:
Ну прощайте мамочка
я пошёл на Карповку.
Мамаша:
Два поклона дедушке.
Кулундов:
Хорошо, спасибочки.
Родимов (один):
Да, министр Пуришкевич
был однажды на балу
громко музыка рычала
врали ноги на полу,
дама с голыми плечами
извивалась колбасой
генерал для развлеченья
шлёпал пятками босой.
Царь смеялся над царицей,
заставлял её в окно
для потехи прыгнуть птицей
или камнем всё равно.
Но царица дня потехи
в руки скипетор брала
и колола им орехи
при помощи двухголового орла.
Голова на двух ногах (входя):
Родимов ты заврался.
Я сам бывал на вечеринках
едал индеек в ананасах
видал полковника в лампасах.
Я страсть люблю швырять валета,
когда летит навстречу туз
когда сияет эполета
и над бокалом вьётся ус.
Когда смугла и черноброва
к тебе склоняется княжна
на целый мир глядя сурово
С тобой как с мальчиком нежна.
Люблю когда зарю почуя
хозяин лампу тушит вдруг
и гости сонные тоскуя
сидят безмолвные вокруг.
Когда на улице светая
летают воздухи одни
Когда проходит ночь пустая
и гаснут мёртвые огни.
Люблю Родимов! Нет спасенья!
В спасенье глупые слова!
Вся жизнь только воскресенье!
Родимов:
Молчи пустая голова!
Альрих, готский король:
Видел я в долинах Рога
мчался грозный Ахерон
он глядел умно и строго
точно ехал с похорон
то долина то гора
пролетали над водой
то карина то мара
сбоку хвостик золотой
Бог глядел в земную ось
всё как суп во мне тряслось
вся шаталась без гвоздей
геометрия костей,
тут открылся коридор
взвился дубом нашатырь
мне в лицо глядел кондор
тучи строгой поводырь
Эй душа колпак стихов
разом книги расплоди
сто простят тебе грехов
только в точку попади
Ну Родимое дай ладонь!
Родимов:
На ладони скачет конь.
<13 декабря 1930>
Он и мельница*
Он –
Простите, Где дорога в Клонки?
Мельница –
Не знаю.
шум воды отбил мне память.
Он –
Я вижу путь железной конки.
Где остановка?
Мельница –
Под липой.
там даже мой отец сломал себе ногу.
Он –
Вот ловко!
Мельница –
Ей Богу!
Он –
А ныне ваш отец здоров?
Мельница –
О да, он учит азбуке коров.
Он –
Зачем же тварь
учить значкам?
Кто твари мудрости заря?
Мельница –
Букварь.
Он –
Зря, зря.
Мельница –
Поднесите ка к очкам
мотылька.
Вы близоруки?
Он –
Очень. вижу среди тысячи предметов…
Мельница –
Извините, среди сколька?
Он –
Среди тысячи предметов,
только очень крупные штуки.
Мельница –
В мотыльке
и даже в мухе
есть различные коробочки
расположенные в ухе
на затылке – пробочки.
Поглядите.
Он –
Погодите
Запотели зрачки.
Мельница –
А что это торчит из ваших сапог?
Он –
Стручки.
Мельница –
Трите слева глаз направо
Он –
Фу ты! треснула оправа!
Мельница –
Я замечу вам: глаз не для
развлечений разных дан
Он –
разрешите вас в бедро поцеловать не медля
Мельница –
Ах отстаньте хулиган!
Он –
Вы жестоки, что мне делать?
Я ослеп, дорогу в Клонки не найду
Мельница –
и конки здесь не ходят на беду.
Он –
вы обманщица,
вы недотрога.
И впредь моя нога
не переступит вашего порога.
всё
Даниил Хормс
26 декабря 1930 года.
Даниил Ххармс
28 декабря 1930 года.
Виталист и Иван Стручков*
живёт и дышет всякий лист, –
сказал однажды виталист.
И глупо превращать вселенную в мешки,
Куда летит поток молекулярных точек,
не ведает рождённый есть,
где туча беленький платочек
задумала с подругой сесть
никто не знает. Всюду воля
отличная от нас. Но лишь
огонь приносит неба весть
Иван Стручков сказал: шалишь
мы всё перещупали, всё разложили
и вся вселенная на шиле
нашего разима острого,
и даже камень с острова
необитаемых просторов
живуч как боров,
и виталист был посрамлён.
Дурак, захлопни медальон!
Даниил Хармс
26 декабря 1930
«боги наги…»*
боги наги
боги маги.
Если берег накинает
волю камнями швырять
в бомбе злоба закипает
боги наги
боги маги
Вон хитрец идет на кла..
хитрец и копуцы…
Злая тень ему легла
вдоль щеки.
в его руке
виден штопор
о хитрец!
боги наги
боги маги
Если крышу сдёрнет вдруг
не смотри тогда наверх
чтобы пыль и штукатурка
не засыпали твой глаз
боги наги
боги маги
Лампа Саша ты карзина
не способная светить
тёмной ванне ты кузина
боги наги
боги маги
<1930>
«Задумали три архитектора…»*
Задумали три архитектора
Построить весёлый храм.
Собрали четыре архитектора
Деревяшек и всякий хлам.
И плотники воду носили ведёрками,
Вокруг архитектора шлялись пятёрками.
<1930>
«тогда солдатик маленький…»*
тогда солдатик маленький
вздыхает горячо
он с ног снимает валеньки
кладёт их на плечо…
<1930>
«видишь основание дома, на гальках покоится с миром…»*
видишь основание дома, на гальках покоится с миром
и мягкий песочек основанию ложе.
Эта дверь с певучей пружиной вход,
а та с замком и латунной ручкой – выход.
<1930>
«для вас для вас…»*
для вас для вас
я был на юге
где турки ходят завернувшись в ватные халаты.
где лошади, оскалив жёлтые зубы,
кусают яблоко и нахально смотрят на караульного.
<1930>
Скавка*
восемь человек сидят на лавке
вот и конец моей скавке.
«Я был у Шварца…»*
Я был у Шварца
слышал его стихи
он их читал стесняясь и краснея
о эти штучки, их видел во сне я
и не считал за полную удачу.
<1930>
«Взяли фризовую шинель…»*
Взяли фризовую шинель
пристрочили кант
положили на панель
вот и вышел музыкант.
<1930>
Третья цисфинитная логика бесконечного небытия*
Вот и Вут час.
Вот час всегда только был, а теперь только полчаса.
Нет полчаса всегда только было, а теперь только четверть часа.
Нет четверть часа всегда только было, а теперь только восьмушка часа.
Нет все части часа всегда только были, а теперь их нет.
Вот час.
Вут час.
Вот час всегда только был.
Вут час всегда только быть.
Вот и Вут час.
<1930>
Звонитьлететь (Третья цисфинитная логика)*
Вот и дом полетел.
Вот и собака полетела.
Вот и сон полетел.
Вот и мать полетела.
Вот и сад полетел.
Конь полетел.
Баня полетела.
Шар полетел.
Вот и камень полететь.
Вот и пень полететь.
Вот и миг полететь.
Вот и круг полететь.
Дом летит.
Мать летит.
Сад летит.
Часы летать.
Рука летать.
Орлы летать.
Копьё летать.
И конь летать.
И дом летать.
И точка летать.
Лоб летит.
Грудь летит.
Живот летит.
Ой держите ухо летит!
Ой глядите нос летит!
Ой монахи рот летит!
2.
Дом звенит.
Вода звенит.
Камень около звенит.
Книга около звенит.
Мать и сын и сад звенит.
А. звенит
Б. звенит
ТО летит и ТО звенит.
Лоб звенит и летит.
Грудь звенит и летит.
Эй монахи рот звенит!
Эй монахи лоб летит!
Что лететь, но не звонить?
Звон летает и звинеть.
ТАМ летает и звонит.
Эй монахи! мы летать!
Эй монахи! мы лететь!
Мы лететь и ТАМ летать.
Эй монахи! мы звонить!
Мы звонить и ТАМ звинеть.
Д. Х.
<1930>
«мы письма пишем в ночь друг другу…»*
мы письма пишем в ночь друг другу
закинув плечи как солдат,
моё летит как ветер в Лугу,
твоё несётся в Ленинград
и лишь только путник в поле
наших писем видет бег
он стоять не в силах боле
тихо падает на брег.
<1930>
«Пришла весна…»*
Пришла весна,
вздулись камни,
веселее стали нам дни.
пришла весна
тепло и камни
веселее стали нам дни.
Тут весна!
Кричали камни
и теплее стали нам дни
зачем весна
ложиться в камни
отдавайте только нам дни
Где весна?
Смотри на камни,
камням ночь отдай, а нам дни.
уходи весна под камни
на земле оставь лишь нам дни.
Турка – турка*
1.
Утром рано на заре
ехал турка на горе
летом гром
зимою снег
в полдень чирки
кур кир кар.
2.
Вот и феска и халат
турка любит шеколад
летом гром
зимою снег
в полдень чирки
кур кир кар.
3.
Турка скачет в облака
дайте турке молока
летом гром
зимою снег
в полдень чирки
кур кир кар.
4.
Турка скачет над рекой
милый турка дорогой
летом гром
зимою снег
в полдень чирки
кур кир кар.
5.
Сверху звезды снизу мост
турка скачет во весь рост
летом гром
зимою снег
в полдень чирки
кур кир кар.
6.
Здравствуй небо! Здравствуй ночь!
крикнул турка во всю мочь
летом гром
зимою снег
в полдень чирки
кур кир кар.
<1930>
«Папа спит…»*
Папа спит
и Лиза тоже
Иля дремлет во всю мочь
Я в окно взглянул. О Боже!
Там уж утро, а не ночь.
мне осталось только плюнуть
и раздеться и в кровать
спать и спать и спать и думать
только б десять не проспать
Кто ж энергией томимый
встанет раньше. Помоги
чтобы в десять с половиной
мне обуться в сапоги.
и заботами снедаем
вспом<н>и будучи в штанах
сам быть может за трамваем
будешь гнаться впопыхах
А быть может не догнав
перепрыгнув сто канав
за другим каким трамваем
ты помчишся впопыхах.
<1930>
«Человек устроен из трёх частей…»*
Человек устроен из трёх частей,
Из трёх частей,
Из трёх частей,
Хэу ля ля
Дрюм дрюм ту ту
Из трёх частей человек.
Борода и глаз и пятнадцать рук,
И пятнадцать рук,
И пятнадцать рук,
Хеу ля ля
Дрюм дрюм ту ту
Пятнадцать рук и ребро
А впрочем, не рук пятнадцать штук,
Пятнадцать штук,
Пятнадцать штук,
Хеу ля ля
Дрюм дрюм ту ту
Пятнадцать штук, да не рук.
<1930>
«Я вам хочу рассказать одно происшествие…»*
Я вам хочу рассказать одно происшествие, случившееся с рыбой или даже вернее не с рыбой, а с человеком Патрулёвым, или даже ещё вернее с дочерью Патрулёва.
Начну с самого рождения. Кстати о рождении: у нас родились на полу… Или хотя это мы потом расскажем.
Говорю прямо:
Дочь Патрулёва родилась в субботу. Обозначим эту дочь латинской буквой М.
Обозначив эту дочь латинской буквой М, заметим, что:
1. Две руки, две ноги, посерёдке сапоги.
2. Уши обладают тем же, чем и глаза.
3. Бегать – глагол из под ног.
4. Щупать – глагол из под рук.
5. Усы могут быть только у сына.
6. Затылком нельзя рассмотреть, что висит на стене.
17. Обратите внимание, что после шестёрки идёт семнадцать.
Для того, чтобы раскрасить картинку, запомним эти семнадцать постулатов.
Теперь обопрёмся рукой о пятый постулат и посмотрим, что из этого получилось.
Если бы мы упёрлись о пятый постулат тележкой или сахаром или натуральной лентой, то пришлось бы сказать что: да, и ещё что нибудь.
Но на самом деле вообразим, а для простоты сразу и забудем то, что мы только что вообразили.
Теперь посмотрим, что получилось.
Вы смотрите сюда, а я буду смотреть сюда, вот и вы<й>дет, что мы оба смотрим туда.
Или, говоря точнее, я смотрю туда, а вы смотрите в другое место.
Теперь уясним себе, что мы видим. Для этого достаточно уяснить себе поотдельности, что вижу я и что видите вы.
Я вижу одну половину дома, а вы видите другую половину города. Назовём это для простоты свадьбой.
Теперь перейдёмте к дочери Патрулёва. Её свадьба состоялась ну, скажем, тогда-то. Если бы свадьба состоялась раньше, то мы сказали бы, что свадьба состоялась раньше срока. Если бы свадьба состоялась позднее, то мы сказали бы «Волна», потому что свадьба состоялась позднее.
Все семнадцать постулатов или так называемых перьев, налицо. Перейдем к дальнейшему.
Дальнейшее толще предыдущего
Сом керосинки толще.
Толще лука морской винт.
Книга толще тетради
а тетради толще одной тетради
Этот стол он толще книги
Этот свод он толще предыдущего
а предыдущий выше лука
Лук же меньше гребёнки
так же как и шляпа меньше кроватки
в которой может поместится
ящик с книгами
но ящик
глубже шляпы
шляпа мягче
нежели морской винт
но пчела острее шара.
Одинаково красиво
то что растёт по эту
и по ту сторону забора
Всё же книга гибче супа
ухо гибче книги
Суп желте<е> и жирнее чем лучинка
и тяжелее чем ключ.
Утверждение:
У зайца вместо усов руки.
У папы на затылке фазан.
У магазина четыре кнопки.
У розалии одуванчик.
У сабли маканаш.
У газеты восемь знаков.
У меня хвост.
У тебя люлька.
У великанов шляпа.
Соединение:
Дом с клювом.
Дитя с татарином.
Корабельщик в керосине.
Тарелка без волос
ворона между сквозных чисел.
Шуба с треском по имяни Фофа.
Каля в безвыходном положении.
Румын из рукомойника.
Ангел ершов.
Побег:
Петух бежал из воды.
Жан бежал из бороды.
Гвоздь бежал из парафина,
кнутик прыгал из графина,
меч бежал из таракана.
Опыт ехал из-под стакана.
Астроном бежал из ваты
ключ лежал продолговатый.
Соединение.
Дом с клювом.
Дитя с татарином.
Корабельщик в керосине.
Тарелка без волос.
Ворона между сквозных чисел.
Шуба с треском по имени Фофа.
Каля в безвыходном положении.
Румын из рукомойника.
Ангел Ершов.
Размышление.
Это не кузница, а ведро.
Это не рис, а линейка.
Это не перчатка, а заведывающий складом.
Это не глаз, а колено.
Это не я пришёл, а ты.
Это не вода, а чай.
Это не гвоздь, а винт.
А винт это не гвоздь.
Мех не свет.
Человек с одной рукой не комната с одним окном.
Туфли это не ногти.
Туфли это не почки.
Точно также и не ноздри.
Выводы.
Дочь Патрулёва отца Патрулёва дочь
Значит и дочь Патрулёва отца Патрулёва дочь.
Коли так то и дочь Патрулёва отца
Значит и дочь Патрулёва отца.
Вот и дочь, а отец Патрулёв
Дочь Патрулёва, отец Патрулёв
Значит отец Патрулёвой дочери Патрулёв
И никто не скажет что он Петухов
Это было бы противоестественно.
<1930>
«Грянул хор и ходит басс…»*
Грянул хор и ходит басс
Бог с икон смотрел анфас
мы в молитвах заблудились
мы в младенцев превратились
наших рук и наших ног
думы слабые плелись
наших был и наших мог
в камни крепкие сплелись
мы живём и жуём
Богом сделанные травы
мы умрём и втроём
выйдем к Богу из дубравы
не с трубой, а с тобой
сядем к Богу на колени
будем петь и глядеть
как небесные олени
пробегают
на врага
устремив свои рога
как тигрицы и ехидны
на цветах сидят невидны.
<1930–1931>
«Легкомысленные речи…»*
Легкомысленные речи
За столом произносив
Я сидел, раскинув плечи,
Неподвижен и красив.
<1930–1933>
«Убежали стрехи с плеч…»*
Убежали стрехи с плеч
Суним плечи хоть бы в печь
Суним звёзды хоть в мешок
Здревья царствия кишок:
То в кишке бежит водами
он со смехом сытый хлев
он в лицо подносит даме
незаметный муки гнев
Та глядит во все зрачки
в мысли тёмные значки
глаз унылых пятачки
смотрит дерзко сквозь очки
Сквозь меня просунут провод
Жалит в сердце милый овод
Смутно вижу образ подметальщицы
она с веником ходит меня волнуя
я вижу ты собираешься уходить.
Как жаль, что я не могу
пойти с тобой.
<1931>
«один монах…»*
один монах
стоял в пустыне
о альманах
тебя отныне
не узнаю.
Ужели ты
оставил келью
молитвы, деньги
и покой
ужели ты
на долг и зубы
махнул единственной рукой.
Однако руль
в твоей ладоне
боится пуль
святой погони
и дребежжит.
прощай монашек
твой лоб стакан
тебя согреет.
в густых колосьях
спасётся рожь
в твоих волосьях
родится вошь
Собачка гнид.
Ребёнку ясно
ужели можно
оставить сумрачное лето?
Когда летят к земле тревожно
цветы студента и валета.
И в миг
лишившись пуговиц
Наполеон
став голым вдруг произнёс:
отныне я хамелеон.
Ну кто поверит этим бредням
Я ли ты ли или он
или Марья или Федор
или сам наполеон?
<январь-май 1931>
Ohne мельница*
сломались руки
упала ножка
вздохнули духи
блестела ложка
опять Андроний
стоял понурый
немного синий
немного бурый
под ним земля
звала свистела
собак души
сломалось тело
и в землю крак
легло вздыхая.
Андроний шел
ногой махая
<январь 1931>
«милый чайник проглотив…»*
милый чайник проглотив
тем хотел меня привлечь
милый выпий сикатив
отвечала я в ту речь
<январь 1931>
«порою мил порою груб…»*
порою мил порою груб
неся топор шёл древоруб
чуть чуть светлее становилось
стая чашек проносилась
древоруба плакал дух
полон хлеба полон мух
и полон нечеловеческой тоски
от великого мученья
рвался череп на куски
в глазах застревала гребёнка
и древоруб заглядывал туда как это
положено
когда походкой жеребёнка
шла нина муфтой загорожена
ведя под ручку велосипед
шла нина к тане на обед
предчувствуя жаркого землю
была зима до этих пор
шёл древоруб и нёс топор
поглядывая в разные стороны
на крыше сидели вороны
и лисицы
и многие другие птицы
<январь 1931>
«и птичка горько плачет…»*
и птичка горько плачет
в чернильнице своей
фир фир мур мур
фир фир мур мур
та птичка соловей
и валятся дощечки
из птички на песок
и птичка уж не плачет
летит уже в лесок
горюешь моментально