Разработка плана.— Два этапа операции.— Памяти Ивана Черняховского.—Развернутая подготовка.— Перед Кенигсбергом.— Наше решение.— Штурм.—Исторический финал.— Имени героев.— Несколько слов о Берлинской операции.
Восточная Пруссия давно была превращена Германией в главнейший стратегическийплацдарм для нападения на Россию и Польшу. С этого плацдарма было совершенонападение на Россию в 1914 году. Отсюда кайзеровские войска пытались нанестиудар по Петрограду в 1918 году. Отсюда двинулись фашистские полчища в 1941-м.
На протяжении 1941 —1945 годов Восточная Пруссия имела важное экономическое,политическое и стратегическое значение для немецкого верховного командования.Здесь в глубоких подземных убежищах под Растенбургом вплоть до 1944 годарасполагалась ставка Гитлера, прозванная самими фашистами Wolfsschanze(«Волчья яма»). Овладение Восточной Пруссией — цитаделью германскогомилитаризма — составило важную страницу завершающего этапа войны в Европе.Фашистское командование придавало большое значение удержанию Пруссии. Онадолжна была прочно прикрыть подступы к центральным районам Германии. На еетерритории и в прилегающих к ней районах северной части Польши был возведен рядукреплений, сильных в инженерном отношении фронтальных и отсечных позиций, атакже крупных узлов обороны, насыщенных долговременными сооружениями. Старыекрепости в значительной мере модернизировали; все сооружения были прочносвязаны между собой в фортификационном и огневом отношении. Общая глубинаинженерного оборудования достигла здесь 150—200 км. Особенности рельефаВосточной Пруссии — озера, реки, болота и каналы, развитая сеть железных ишоссейных дорог, крепкие каменные постройки — в значительной степениспособствовали обороне. К 1945 году восточнопрусские укрепленные районы иполосы обороны со включенными в них крепостями, сочетавшимися с естественнымипрепятствиями, не уступали по своей мощи западногерманской «линииЗигфрида», а на отдельных участках превосходили ее. Особенно сильно быларазвита в инженерном отношении оборона на основном для нас направлении —Гумбиннен, Инстербург, Кенигсберг.
|
|
Фашистское командование, опираясь на столь мощные укрепления, рассчитывало вочто бы то ни стало остановить продвижение наших войск. Здесь была сосредоточенакрупная группировка войск воссозданной после разгрома в Белоруссии группы армий«Центр» (с 26 января 1945 года группа армий «Север») (3-ятанковая, 4-я и 2-я армии). К середине января 1945 года в группу армий входили43 дивизии (35 пехотных, 4 танковые, 4 моторизованные) и 1 бригада общейчисленностью в 580 тыс. солдат и офицеров и 200 тыс. фольксштурмовцев. Ониимели 8200 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий, 775 самолетов6-го воздушного флота. Возглавляли группу армий «Север»генерал-полковник Рендулич, а затем генерал-полковник Вейхс.
Началась Восточнопрусская операция 13 января 1945 года войсками 3-гоБелорусского фронта (командующий генерал армии' И. Д. Черняховский, членвоенного совета генерал-лейтенант В. Е. Макаров, начальник штабагенерал-полковник А. П. Покровский) и 14 января — 2-го Белорусского фронта(командующий Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, член военного советагенерал-лейтенант Н. Е. Субботин, начальник штаба генерал-лейтенант А. Н.Боголюбов). Войска 3-го Белорусского фронта занимали к тому времени исходноеположение по линии Сударги — Нилькаллен — Голдап — Августов; 2-го Белорусского— по рекам Бобр (Бебжа) и Нарев до Сероцка на Буге включительно, с плацдармамина западном берегу Нарева у Рожан и Сероцка. В состав обоих фронтов входили 14общевойсковых, 1 танковая, 2 воздушные армии, 8 танковых, механизированных и 1кавалерийский корпус. Общая численность участвовавших в операции войск к томувремени составляла более 1 млн. 600 тыс. человек, имевших на вооружении 25 426орудий и минометов, более 3800 танков и самоходных артиллерийских установок исвыше 3000 самолетов. Таким образом, на восточнопрусском направлении и вСеверной Польше наши войска превосходили противника в живой силе в 2,1 раза, вартиллерии — в 3,1, в танках — в 5,5, в самолетах — в 4 раза.
|
|
Как же планировалась эта операция? В первых числах ноября 1944 года Г. К.Жукова и меня вызвали в Москву. 5 ноября войска 3-го Белорусского фронта, всвязи с неудачными попытками ворваться в пределы Восточной Пруссии, получилиприказ перейти к жесткой обороне в южной Литве. За мной Ставка директивой от 8ноября оставила руководство операциями 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов,действовавших в северной Литве и в Латвии. В ноябре 1944 года в Генштабе и вСтавке шла разработка плана на зимне-весеннюю кампанию 1945 года.
Восточнопрусскую группировку гитлеровцев нужно было разгромить во что бы то нистало, ибо это освобождало армии 2-го Белорусского фронта для действий наосновном направлении и снимало угрозу флангового удара из Восточной Пруссии попрорвавшимся на этом направлении советским войскам.
|
|
Согласно замыслу общая цель операции заключалась в том, чтобы отсечь армиигруппы «Центр», оборонявшиеся в Восточной Пруссии, от остальныхфашистских сил, прижать их к морю, расчленить и уничтожить по частям, полностьюочистив от врага территорию Восточной Пруссии и Северной Польши. Успех такойоперации в стратегическом отношении был исключительно важен и имел значение нетолько для общего наступления советских войск зимою 1945 года, но и для исходаВеликой Отечественной войны в целом.
Сначала войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов должны были согласованнымиконцентрическими ударами отсечь восточнопрусскую группировку врага от егоосновных сил и прижать к морю.
Затем войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов должны былиокружить вражеские войска и уничтожить их по частям. При этом из 3-гоБелорусского в 1-й Прибалтийский фронт, а из 2-го Белорусского в 3-йБелорусский передавалась часть войск. Ставка посылала на эти фронтыдополнительные войсковые усиления из своего резерва. Предполагалось, что в ходеоперации 2-й Белорусский фронт в тесном взаимодействии с 1-м Белорусским будетперенацелен для действий на основном направлении — через Восточную Померанию наШтеттин. В соответствии с произведенными Генеральным штабом расчетами, операциядолжна была начаться в середине января 1945 года.
12 ноября 1944 года Г. К. Жукова назначили командующим 1-м Белорусским фронтом,К. К. Рокоссовского — 2-м Белорусским. Руководство операциями всех Белорусскихфронтов, а следовательно, руководство подготовкой и проведениемВосточно-прусской операции перешло непосредственно к ВерховномуГлавнокомандующему. Поэтому командующие войсками фронтов для согласованияпринятого Ставкой плана операций вызывались непосредственно к Верховному. Мнене пришлось быть участником этих встреч, так как я находился в Прибалтике. Оходе подготовки операции и руководстве фронтами со стороны Ставки рассказываютследующие директивы командующим. Директивой командующему 3-м Белорусскимфронтом от 3 декабря приказывалось: провести наступательную операцию с цельюразгрома тильзитско-инстербургской группировки противника и через 10—12 днейовладеть рубежом Немониен, Жаргиллен, Норкиттен, Даркемен, Голдап. Затем,прочно обеспечивая главную группировку фронта с юга, развивать наступление наКенигсберг по обоим берегам реки Прегель, имея главные силы на ее южном берегу.
Главный удар силами четырех общевойсковых армий и двух танковых корпусов фронт,согласно директиве, должен был нанести из района севернее Шталлупенен,Гумбиннен в общем направлении на Маллвишкен, Ауловенен, Велау.
Во втором эшелоне фронт должен иметь одну армию (2-ю гвардейскую) с танковымкорпусом и использовать ее после прорыва для наращивания удара на главномнаправлении.
Действия главной группировки войск Ставка предписывала обеспечить с севера состороны Немана — обороной одного стрелкового корпуса 39-й армии и наступлениемее главных сил в направлении Тильзит; с юга — обороной 28-й армии южнееВальтеркемен и наступлением части ее сил из-за левого фланга участка прорыва вобщем направлении на Даркемен. 31-я армия должна была прочно оборонятьзанимаемый ею фронт к югу от Голдап. Танковые корпуса приказывалосьиспользовать для развития успеха после про рыва на главномнаправлении[110].
Командующий 2-м Белорусским фронтом директивой Ставки от 28 ноября обязывалсяподготовить и провести операцию по разгрому пшаснышско-млавской группировкипротивника и не позднее 10—11 дня наступления овладеть рубежами Мышинец —Вилленберг — М. Бежунь — Плоцк, в дальнейшем наступать в направлении наНово-Място, Мариенбург. Главный удар наносили 3 общевойсковые, 1 танковая армиии 3 корпуса от Ружан через Млаву в направлении на Лидзбарк; во втором эшелонефронта находилась одна армия, которая вводилась после прорыва с ружанскогоплацдарма. Она должна была свернуть оборону противника перед правым крыломфронта и обезопасить главную группировку от удара врага с севера. Второй удар 2общевойсковые армии и 1 танковый корпус наносили южнее с сероцкого плацдарма, внаправлении на Плоньск и Бельск. Кроме того, содействуя 1-му Белорусскомуфронту в разгроме варшавской группировки противника, часть сил левого крыла2-го Белорусского фронта должна была наступать в обход Модлина с запада, чтобыне допустить отхода варшавской группировки на Вислу, и форсировать Вислузападнее Модлина. Краснознаменному Балтийскому флоту (командующий адмирал В. Ф.Трибуц, член военного совета вице-адмирал Н. К. Смирнов, начальник штабаконтр-адмирал А. Н. Петров) Ставка приказывала всемерно содействовать войскамфронтов, наступавшим вдоль морского побережья.
Командующий 3-м Белорусским фронтом Черняховский решил нанести главный удар наИнстербург, Велау (ударная группировка: 39-я армия генерал-лейтенанта И. И.Людникова, 5-я — генерал-полковника Н. И. Крылова, 28-я — генерал-лейтенанта А.А. Лучинского, 11-я гвардейская — генерал-полковника К. Н. Галицкого, 1-й и 2-йгвардейские танковые корпуса). 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта П. Г.Чанчибадзе наносила вспомогательный удар на Даркмен. 31-я армиягенерал-полковника В. В. Глаголева (с 17 января ею командовал генерал-лейтенантП. Г. Шафранов) должна была обороной на широком фронте обеспечить левое крыло ибыть готовой перейти в наступление в направлении от Сувалок на Летцен.Действовавшая севернее всех, на левом крыле 1-го Прибалтийского фронта, 43-яармия генерал-полковника А. П. Белобородова ударом на Тильзит помогаланаступлению 3-го Белорусского фронта. С воздуха наземные войска поддерживала1-я воздушная армия генерал-полковника Т. Т. Хрюкина и 3-я воздушная армиягенерал-полковника Н. Ф. Папивина.
— Во 2-м Белорусском фронте главный удар наносили 3-я армия.генерал-полковника А. В. Горбатова, 48-я — генерал-полковника Н. И. Гусева, 2-яударная — генерал-полковника И. И. Федюнинского и 5-я гвардейская танковаяармия — генерал-полковника танковых войск В. Т. Вольского. С севера их ударобеспечивался наступлением на Ортельсбург 49-й армии генерал-лейтенанта И. Т.Гришина и обороной на широком фронте самой правофланговой, 50-й армиигенерал-лейтенанта И. В. Болдина (затем ею командовал генерал-лейтенант Ф. П.Озеров). Второй удар наносили на левом крыле фронта в направлении на Грауденц(Грудзендз); и Торн. (Торунь) 65-я армия генерал-полковника П. И. Батова и 70-я— генерал-полковника В. С. Попова. Они должны были прикрыть наступление нашихвойск на варшавско-берлинском направлении. 4-я воздушная армиягенерал-полковника авиации К. А. Вершинина поддерживала сухопутные войска своздуха.
Начали наступление фронты успешно (3-й Белорусский — 13 января, 2-й Белорусский— 14 января). Этому во многом содействовала сильнейшая артподготовка. Замечупопутно, что Восточнопрусская операция по расходу боеприпасов вообще не имеласебе равных среди всех операций в истории войн. Два фронта получили 13,3 млн.снарядов и мин, 620 млн. патронов, 2,2 млн. ручных гранат. Только за 13—14января войска 3-го Белорусского фронта израсходовали более 1000 вагоновосновных номенклатур боеприпасов, а войска 2-го Белорусского лишь за 14 января— свыше 950 вагонов. Всего же оба фронта израсходовали более 15 тыс. вагоновбоеприпасов. Для перегрузки их из вагонов и подачи в войска потребовалось (вперерасчете на 2,5-тонные автомашины) около 100 тыс. автомобилей.
К 18 января немецкие войска, несмотря на отчаянное сопротивление, потерпелитяжелое поражение в местах главных ударов наших армий и начали отступать отрубежа к рубежу, постоянно вводя в бой свежие силы. 21 января 1945 года К. К.Рокоссовский получил директиву Ставки о продолжении наступления на Дейч-Эйлау иМариенбург с тем, чтобы не позднее 2—4 февраля овладеть Эльбингом, Торном иотрезать противнику все пути отхода из Восточной Пруссии к Одеру. В дальнейшемследовало действовать основными силами в полосе между Данцигом и Штеттином.
До конца января, ведя упорнейшие бои, 2-й и 3-й Белорусские фронты все же несумели выполнить все задачи, поставленные Верховным Главнокомандованием. Но онинанесли врагу серьезный урон, потеснили его и овладели значительной частьюВосточной Пруссии. Войска 2-го Белорусского фронта, выйдя к заливу Фришес-Хафф,отделенному косой от Данцигской бухты, и войска 3-го Белорусского, выйдя к морюсевернее и южнее Кенигсберга, отрезали восточнопрусскую группировку отостальных немецко-фашистских сил и расчленили уцелевшие от разгрома войскагруппы армий «Север» на три части. 4 дивизии противника были прижатык морю на Земландском полуострове; 5 дивизий с крепостными частямизаблокированы в Кенигсберге; до 20 дивизий окружены юго-западнее Кенигсберга.Одновременно 1-й Прибалтийский фронт, обеспечивавший с севера действия 3-гоБелорусского фронта, овладел 28 января крупным морским портом Мемель(Клайпеда). Таким образом, немецко-фашистское командование почти полностьюлишилось возможности наносить удары из Восточной Пруссии по советским войскам,наступавшим на берлинском направлении. Противник нес тяжелые потери. На первомэтапе Восточнопрусской операции в плен было взято до 52 тыс. солдат и офицеров,захвачено много вооружения и боевой техники. Красная Армия освободила извосточнопрусских концентрационных лагерей до 68 тыс. граждан стран Европы.Таковы итоги первого этапа Восточнопрусской операции.
Мне приходилось читать в некоторых книгах упреки в адрес Ставки и Генеральногоштаба по поводу недостаточных темпов реализации замыслов оперативного плана.Было бы неверно утверждать, что Ставка и Генеральный штаб не допускали ошибок.Были они и при проведении Восточнопрусской операции. Допустим, нам не удалосьпредотвратить отход главных сил 2-й немецкой армии за Вислу, в ВосточнуюПомеранию. Этот упрек в адрес тогдашних работников Ставки и Генштабасправедлив. Но не следует приписывать Ставке и Генштабу то, что они непринимали мер к ускорению темпов проведения операции. Это противоречит истине.Необоснованным является обвинение Ставки и Генерального штаба также в том, чтоони, планируя Восточнопрусскую операцию, с самого начала всецело возлагализадачу ликвидации восточнопрусской группировки немцев лишь на 3-й Белорусскийфронт, а основные усилия 2-го Белорусского направляли не против этойгруппировки и на взаимодействие не с 3-м, а с 1-м Белорусским фронтом, решавшимзадачи на варшавско-берлинском направлении. Несправедливо также упрекать Ставкуи в том, что только в ходе операции, когда выявилось, что 3-й Белорусский фронтне сможет справиться с возложенной на него задачей, она была вынуждена в начале20-х чисел января повернуть основные силы 2-го Белорусского фронта на север илидаже на северо-восток. Это решение, как утверждают некоторые, явилось для 2-гоБелорусского фронта не только крайне неожиданным, но и поставило его висключительно трудное положение. Архивные документы — директивы Ставки, которыелегли в основу проведения данной операции, убедительно доказываютнесостоятельность таких обвинений.
В связи с тем, что Ставка в начале февраля приняла решение о переходеПрибалтийских фронтов к временной обороне, а И. В. Сталин и А. И. Антоновотбыли на Ялтинскую конференцию глав великих держав, мне было приказановозвратиться к выполнению обязанностей начальника Генерального штаба изаместителя наркома обороны. Руководство операциями Прибалтийских фронтов быловозложено на командующего Ленинградским фронтом Л. А. Говорова.
По решению Ставки 6 февраля 2-й Прибалтийский фронт вобрал в себя войска 1-гоПрибалтийского, управление которого в свою очередь приняло 43-ю, 39-ю и 11-югвардейскую армии из 3-го Белорусского фронта, получившего 50-ю, 3-ю, 48-ю, 5-югвардейскую танковую армии и 8-й гвардейский танковый корпус 2-го Белорусскогофронта. Суть этих перестановок, которыми мне пришлось заниматься, заключалась втом, чтобы армии 2-го Белорусского фронта могли уделить основное вниманиеСеверной Германии. Теперь армии 2-го Белорусского фронта, выйдя на Вислу к югуот Мариенбурга, как и намечалось первоначальным планом, перенацеливалисьСтавкой для действий непосредственно в Померании.
8 февраля с согласия Сталина (полученного из Ялты по телефону) я дал К. К.Рокоссовскому следующую директиву:
«1. Центром и левым крыломфронта (2-я ударная армия, 65-я, 49-я, 70-я армии, 1-й гвардейский танковыйкорпус, 8-й механизированный корпус, 3-й гвардейский кавалерийский корпус и неменее четырех артдивизий прорыва) 10 февраля перейти в наступление к западу отреки Висла и не позже 20.II овладеть рубежом устье р. Вислы — Диршау — Берент —Руммельсбург — Нойштеттин. 2. В дальнейшем, с подходом 19-й армии, развиватьнаступление в общем направлении на Штеттин, овладеть районом Данциг, Гдыня иочистить от противника побережье вплоть до Померанскойбухты»[111].
10 февраля начался второй этап боевых действий советских войск в ВосточнойПруссии — ликвидация изолированных группировок немецко-фашистских войск.Выполнение этих задач Верховное Главнокомандование возложило на 3-й Белорусскийи 1-й Прибалтийский фронты. Наряду с вышеупомянутыми перемещениями, кроме того,из Прибалтики к Инстербургу перебрасывалось управление 3-й воздушной армии.Туда же, поближе к району боевых действий, переезжало и управление 1-гоПрибалтийского фронта. По директиве Ставки от 9 февраля, войска 3-гоБелорусского фронта должны были закончить ликвидацию хейльсбергской группировкипротивника, оборонявшейся к югу от Кенигсберга, к 20—25 февраля. Балтийскийфлот, активными действиями обязан был сорвать снабжение Курляндских ивосточнопрусских войск врага, цеплявшегося за каждый метр земли. Нам сталоизвестно, что немецкие войска, действовавшие в Восточной Пруссии, получилизадачу упорно оборонять занимаемые ими районы, чтобы как можно дольше сковыватьздесь советские войска и не допустить их переброски на берлинское направление.Особое внимание при этом фашистское командование уделяло оборонехейльсбергского укрепленного района, крепости Кенигсберг и военно-морской базыПиллау (Балтийск).
Ликвидация хейльсбергской группировки началась 10 февраля и проходила висключительно тяжелых условиях. Хейльсбергский укрепленный район имел свыше 900железобетонных и множество деревоземляных оборонительных сооружений, а такжепротивотанковые и противопехотные заграждения. С упорством обреченных цепляясьза каждый рубеж, за каждое укрепление, гитлеровцы стремились задержать нашепродвижение вперед. Войска 3-го Белорусского фронта были утомлены ожесточеннымибоями, несли большие потери. Это снижало их ударную силу. 15 февраля в докладена мое имя об этом сообщал К. К. Рокоссовский. Восполнить потери к началувторого этапа операции не удалось, так как основное внимание советскоекомандование уделяло, естественно, берлинскому направлению. Обстановкуосложняла резко ухудшившаяся погода. Действия наших войск приняли весьманапряженный и довольно затяжной характер. Преодолевая одну оборонительнуюпозицию за другой, они медленно продвигались вперед, стремясь расколотьхейльсбергскую группировку на части, но желаемого успеха не имели.
В ночь на 18 февраля Верховный Главнокомандующий после моего сообщения оположении дел в Восточной Пруссии порекомендовал мне выехать туда для помощивойскам и командованию, подчеркнув, что быстрейшая ликвидация врага в ВосточнойПруссии позволила бы нам за счет войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусскогофронтов, во-первых, усилить основное, берлинское, направление и, во-вторых,освободить необходимую часть войск для подготовки их к переброске на ДальнийВосток. Он посоветовал мне заранее наметить для этой цели две-три лучшие армиии предупредил, что через 2—3 месяца после капитуляции Германии я могу бытьпослан для руководства боевыми действиями на Дальнем Востоке. (Забегая вперед,скажу, что действительно две из трех общевойсковых армий, направленных в мае —июне 1945 года с запада на восток (5-я и 39-я), были взяты из состава войск,действовавших в Восточной Пруссии.)
Приняв рекомендацию отправиться на работу в Восточную Пруссию, я попросилосвободить меня от должности начальника Генерального штаба, мотивируя это тем,что сейчас большую часть времени я стал находиться непосредственно на фронте,выполняя задания Ставки, а в Москве бываю лишь по вызовам. Я предложилутвердить в этой должности фактически исполнявшего ее А. И. Антонова, оставивза мной лишь должность заместителя наркома обороны. Помню, Сталин с удивлениемспросил:
— А разве вас не обидит такое решение?
Услышав мой ответ, он обратился к находившемуся здесь же Антонову ипоинтересовался, как он относится к моему предложению. Алексей Иннокентьевичсказал, что не разделяет его. Сталин пообещал подумать, а пока подписалдирективу Ставки, согласно которой я, как ее представитель, обязан был взять насебя с 22 февраля руководство боевыми действиями 3-го Белорусского и 1-гоПрибалтийского фронтов[112]. В заключение Сталин спросил, когда я смогу отправиться на фронт.Я назвал следующий день. Верховный разрешил мне дня два побыть с семьей,сходить в театр, а 19-го вечером накануне отъезда просил вновь зайти к нему.
Разговор происходил ночью. А днем 18 февраля пришло известив, что в районегорода Мельзак смертельно ранен И. Д. Черняховский. В правительственномизвещении говорилось: «18 февраля скончался от тяжелого ранения,полученного на поле боя в Восточной Пруссии, командующий 3-м Белорусскимфронтом генерал армии Черняховский Иван Данилович — верный сын большевистскойпартии и один из лучших руководителей Красной Армии. В лице товарищаЧерняховского государство потеряло одного из талантливейших молодыхполководцев, выдвинувшихся в ходе Великой Отечественной войны…»
Я узнал о смерти Ивана Даниловича, находясь в Большом театре. Во времяспектакля ко мне тихо подошел мой адъютант П. Г. Копылов и сказал, что меняпросит к телефону Верховный Главнокомандующий. Он-то и сообщил мне этугорестную весть и сказал, что Ставка намерена поставить меня во главе 3-гоБелорусского фронта.
Утрату Ивана Даниловича я переживал очень тяжело. Я близко и хорошо знал его,ценил в нем отличного полководца, беспредельной честности коммуниста,исключительной души человека. Наше первое знакомство состоялось в январе 1943года, при подготовке и проведении Воронежско-Касторненской операции. И. Д.Черняховский командовал тогда 60-й армией. Начав довольно робко свою первуюнаступательную армейскую операцию, причем в крайне неблагоприятных погодныхусловиях, он, быстро овладев собой и взяв в руки армию, блестяще выполнилпоставленную задачу, освободив в первый же день Воронеж. Еще болееблистательным результатом оперативного руководства со стороны молодогокомандарма явились боевые действия его армии при взятии Курска: город был взятв течение суток.
Особенно сблизила нас с Иваном Даниловичем общая работа в Белоруссии. Онапротекала в атмосфере взаимного доверия, уважения и желания помочь друг другу.Черняховский возглавлял один из ведущих фронтов — 3-й Белорусский. То былапервая фронтовая операция, которую проводил самый молодой в Красной Армии,исключительно талантливый и энергичный командующий фронтом.
Хорошее знание войск, многообразной и сложной боевой техники, умелоеиспользование опыта других, глубокие теоретические знания позволялиЧерняховскому отлично управлять войсками, входившими в состав его фронта,решать сложнейшие задачи, которые ставило перед ним ВерховноеГлавнокомандование. В бою Черняховский находился на наиболее ответственныхучастках, внимательно следя за действиями своих войск и противником. Он чуткоприслушивался к мнению подчиненных. Смело использовал все новое и полезное вобучении войск и организации боя. Солдаты, офицеры и генералы любили своегокомандующего прежде всего за человечность и заботу о них, за отвагу ибесстрашие, за твердость и настойчивость при проведении в жизнь решений, запрямоту и простоту в обращении, за гуманность и выдержку, за требовательность ксебе и к подчиненным. Да, он был строг и требователен. Но никогда не позволялсебе унижать достоинство человека…
Вечером 19 февраля перед отъездом на фронт я был у ВерховногоГлавнокомандующего. Он дал мне ряд советов и указаний, касающихся предстоявшейработы. Прощаясь, пожелал мне и войскам победы и успехов. В приемной А. Н.Поскребышев вручил мне два пакета. В одном из них лежал приказ Ставки от 18февраля. В нем говорилось:
«1. Ввиду смерти командующеговойсками 3-го Белорусского фронта генерала армии Черняховского И. Д.,последовавшей от тяжелого ранения, назначить командующим войсками 3-гоБелорусского фронта Маршала Советского Союза Василевского А. М. МаршалуВасилевскому вступить в командование войсками фронта не позже 21 февраля с. г.2. До прибытия на фронт Маршала Василевского исполнение обязанностейкомандующего войсками фронта возложить на начальника штаба фронтагенерал-полковника Покровского. 3. Приказ Ставки Верховного Главнокомандованияот 17.II о возложении на Маршала Советского Союза Василевского руководствадействиями 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтовотменить»[113].
Во втором пакете я обнаружил документ, который был для меня неожиданным,—постановление ГКО о том, что во изменение постановления ГКО от 10 июля 1941года Ставка Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил утверждается вследующем составе: Верховный Главнокомандующий и нарком обороны МаршалСоветского Союза Сталин И. В., заместитель наркома обороны Маршал СоветскогоСоюза Жуков Г. К., заместитель наркома обороны Маршал Советского СоюзаВасилевский А. М., заместитель наркома обороны генерал армии Булганин Н. А.,начальник Генерального штаба генерал армии Антонов А. И., главкомВоенно-Морского Флота адмирал флота Кузнецов Н. Г. Недоумевая, я спросилПоскребышева, чем вызвано это постановление? Ведь на протяжении почти всейвойны я, будучи начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны,членом Ставки официально не состоял. Не были членами Ставки ни один изкомандующих фронтами, за исключением Г. К. Жукова. Поскребышев, улыбнувшись,ответил, что он знает об этом ровно столько же, сколько и я.
20 февраля я прибыл в Восточную Пруссию в штаб 3-го Белорусского фронта и 21февраля вступил в командование. Моя непосредственная работа в войсках этогофронта на протяжении почти всей Белорусской операции летом 1944 года позволиламне быстро освоиться на новом поприще, так как я отлично знал не толькоруководящий состав фронтового управления, но также армейское и корпусноекомандование большинства армий, входивших во фронт.
С членом военного совета генералом В. Е. Макаровым у меня сразу же установилсяхороший деловой контакт. Мы понимали друг друга и свои действия согласовывалибез осложнений. Насколько позволяло время, я старался быть в курсе всейпартийно-политической работы в войсках. Должен сказать, что я и до этого неимел ни трений и ни тем более конфликтов с членами военных советов, на каком быфронте я ни находился. Напротив, у меня были с ними хорошие отношения. В связис этим хочу отметить особенно теплые отношения между мною и начальникомГлавного политического управления Красной Армии А. С. Щербаковым. Он всегдасогласовывал со мной принципиальные вопросы, требующие мнения Генеральногоштаба. Почти каждое утро Александр Сергеевич звонил мне в Генеральный штаб, аесли я находился на фронте,— туда, и спрашивал, какова обстановка, что нового вразвитии военных действий. Как-то Александр Сергеевич сказал мне:
— Вы берете трубку, и я уже по вашему голосу догадываюсь, каковы дела нафронтах.
И. В. Сталин очень доверял А. С. Щербакову. Материалы, согласованные сАлександром Сергеевичем или завизированные им, он подписывал без задержки.Бывало, позвонит А. С. Щербаков и скажет:
— Александр Михайлович, товарищ Сталин занят по горло делами и вряд ли я попадук нему. Поэтому я пришлю вам папку со срочными делами, будьте добры — доложите.
Когда я начинал докладывать главпуровские документы, Сталин иногда спрашивалменя:
— Вы, товарищ Василевский, переговорили с Щербаковым и знакомы с этимидокументами?
— Я не открывал папку,— как правило, отвечал я.
Но Сталин уже подписывал со словами:
— Ему можно верить.
Так случалось в основном лишь с материалами начальника
Главного политического управления Красной Армии, в отличие от документов,которые мне приходилось докладывать Сталину по просьбе начальников тех или иныхуправлений Наркомата обороны…
Обстановка под Кенигсбергом была тогда достаточно сложной. Пока 3-й Белорусскийвел затяжные бои по уничтожению хейльсбергской группировки противника, 1-йПрибалтийский действовал на Земландском полуострове и под самим Кенигсбергом.Чтобы не распылять наших сил, Верховное Главнокомандование 17 февраля приказалокомандующему 1-м Прибалтийским фронтом И. X. Баграмяну организовать прочнуюоборону вокруг Кенигсберга, сосредоточив основные усилия на ликвидации с 20 по27 февраля земландской группировки противника. Но фашисты упредили наступлениенаших войск. Пополнив оперативную группу «Земланд» войсками,переброшенными по морю из Курляндии, 19 февраля гитлеровцы с цельюдеблокирования кенигсбергской группировки нанесли два внезапных встречныхудара: из Кенигсберга и с Земландского полуострова. После трехдневныхожесточенных боев им удалось оттеснить войска фронта и создать коридор,соединивший кенигсбергскую группировку с земландской.
Учитывая это, а также и то, что операции по ликвидации здесь вражескихгруппировок требовали единого руководства, Ставка Верховного Главнокомандованияприняла 21 февраля решение передать войска, действовавшие в Восточной Пруссии,3-му Белорусскому фронту, возложив на него в дальнейшем ответственность заликвидацию всех находившихся там соединений противника. В соответствии с этимрешением 1-й Прибалтийский фронт с 24 часов 24 февраля 1945 года упразднялся, аего войска, переименованные в Земландскую группу, включались в состав 3-гоБелорусского фронта. Генерал армии И. X. Баграмян был назначен командующимЗемландской группой войск и одновременно заместителем командующего 3-мБелорусским фронтом. Начальник штаба 1-го Прибалтийского фронтагенерал-полковник В. В. Курасов стал начальником штаба Земландской группы, членвоенного совета фронта генерал-лейтенант М. В. Рудаков — соответственно членомвоенного совета этой группы войск. Таким образом, в состав объединенного 3-гоБелорусского фронта теперь вошли 2-я гвардейская, 43-я, 39-я, 5-я, 50-я, 11-ягвардейская, 31-я, 28-я, 3-я и 48-я общевойсковые армии, 1-я и 3-я воздушныеармии.
До конца февраля шли напряженные бои. Гитлеровские войска и с ними отряды СД(служба безопасности при рейхсфюрере СС), СА (штурмовики), СС ФТ (военныегруппы охранников), молодежные спортгруппы «Сила через радость», ФС(добровольные стражники), подразделения НСНКК (фашистские моторизованныегруппы), ЗИПО (полиция безопасности) и ГФП (тайная полевая полиция) ожесточенносопротивлялись.
Советские войска несли серьезные потери. Резко сократился боевой состав частей,снизилась ударная сила фронта. Пополнение почти не поступало, так как СоветскоеВерховное Главнокомандование по-прежнему все усилия направляло на берлинскоенаправление. Большие затруднения испытывали мы и с материальным обеспечениемвойск, особенно со снабжением горючим. Тылы значительно отстали и были не всостоянии своевременно обеспечивать войска. Между тем, в составе группы армий«Север», оборонявшей Восточную Пруссию, все еще насчитывалось около30 дивизий, из них 11 оборонялись на Земландском полуострове и в Кенигсберге, а19 — южнее и юго-западнее Кенигсберга.
Эти обстоятельства вынудили нас временно прекратить активные бои на Земландскомполуострове с тем, чтобы начать последовательную ликвидацию других группировокврага: сначала разгромить наиболее крупную, хейльсбергскую группировку; затем,перестроив войска, нанести последовательные, хорошо подготовленные удары покенигсбергской и, наконец, по земландской группировке. Операция затягивалась.Но другого выхода у командования фронта не было. Чтобы расчленить и затемуничтожить хейльсбергскую группировку, решено было нанести два одновременныхрассекающих удара в общем направлении на Хейлигенбейль с востока и юго-востока.Наши воздушные армии должны были помочь наземным войскам решить эту нелегкуюзадачу. Двадцать дней, с 22 февраля по 12 марта, войска готовились кнаступлению. Принимались все меры к тому, чтобы пополнить боевой состав частейи соединений, накопить боеприпасы; велась тщательная разведка.
Во второй половине марта, действуя в условиях весенней распутицы и сплошныхтуманов, наши войска сумели реализовать свой замысел, расчленив и разгромивгитлеровцев, занимавших хейльсбергский укрепленный район. В ходе двухнедельныхожесточенных боев было уничтожено более 93 тыс. и взято в плен 46 тыс. немецкихсолдат и офицеров, захвачено 600 танков и штурмовых орудий, 3560 полевыхорудий, 1440 минометов, 128 самолетов[114].
На очередь дня стала задача разгрома кенигсбергской группировки врага.
Никогда не забыть сражения на южном берегу залива Фришес-Хафф. Весеннееполоводье вывело реки из берегов и превратило всю местность в болото. По коленов грязи советские воины сквозь огонь и дым пробивались в середину фашистскойгруппировки. Пытаясь оторваться от наших войск, противник в панике бросился кбаржам, лодкам, пароходам и потом взорвал дамбу. Под хлынувшими на равнинуволнами остались тысячи гитлеровских солдат. А те, что уцелели, попали подогонь советских войск. Наши летчики обстреливали уходящие в море суда и баржи сфашистами…
В гарнизон Кенигсберга входили тогда 4 пехотные дивизии, ряд отдельных полков,крепостные части, охранные подразделения, отряды фольксштурмовцев — около 130тыс. солдат, почти 4 тыс. орудий и минометов, более 100 танков и штурмовыхорудий. На аэродромах Земландского полуострова базировались 170 самолетов. Пораспоряжению коменданта крепости был построен аэродром прямо в городе.
Помимо внешнего оборонительного обвода, преодоленного нашими войсками еще вовремя январских боев, гитлеровцы создали еще три оборонительные позиции сдолговременными сооружениями и противотанковыми препятствиями. Первая,оборудованная в 6—8 км от центра города, состояла из нескольких линий сплошныхзаграждений и минных полей. На ней находилось полтора десятка старых, но ещеочень прочных фортов, в каждом из которых размещался солидный гарнизон. Погородским окраинам проходила вторая позиция, включавшая в себя каменные здания,баррикады и железобетонные огневые точки. Третью позицию, опоясывавшуюцентральную часть города, составляли главным образом бастионы, равелины, башнии крепкие постройки. В самом центре Кенигсберга находилась старинная цитадель,вмещавшая несколько тысяч человек. Этот внутренний гарнизон был укомплектованнаиболее оголтелыми фашистами.