Он мягко коснулся ее плеча, чтобы привлечь внимание.
– Есть что‑нибудь, что я могу сделать для тебя?
Для неё. Её. Одной из его мучителей. После всего он все еще хотел помочь ей.
– Я… Я… – ей хотелось заплакать. Хотелось рыдать и попросить прощения за все. – Мне так жаль. Я знаю, что ничего не могу сказать…
– Вика, – произнес он.
– …чтобы все исправить, но я попробую. Попробую. У тебя есть мое слово. Я не позволю ему держать тебя…
– Вика.
– …запертым, больше в этом нет необходимости. Когда я буду свободна, я буду искать ключ более тщательно.
Он склонился к ее лицу:
– Вика!
Она моргнула, глядя на него:
– Да?
– Я не собираюсь причинять тебе боль, – сказал он, опускаясь на корточки.
Беспорядок вернулся. Он подумал, что? Что она извинялась просто, чтобы он оставался спокойным? Ну, если это так, то он не поверил ни единому слову, произнесенному о свободе, не так ли?
– Твой отец оставил одеяло. Я использовал его в качестве подушки некоторое время, но когда твои раны начали заживать, то сделал из него занавес. Для личных… когда тебе будет нужно использовать горшок. Я думаю, что это так называется.
Ее щеки горели от смущения.
– Х‑хорошо. Спасибо. – Она не должна стесняться, поскольку фактически заслужила это. Он и другие должны были выносить такое с начала плена.
– Просто, чтобы ты знала – я купал тебя, – сказал он, – но никогда не снимал твою одежду и не смотрел, куда не должен.
Как она делала с ним. Смущение усилилось.
Она посмотрела на себя и увидела, что была одета в ту же самую одежду, в которой шла противостоять отцу – простая майка и обтягивающие штаны. По крайней мере, одежда была удобной.
– Соло, спасибо тебе, правда. За все.
Просто кивок:
– Всегда, пожалуйста.
Ее пристальный взгляд прошелся по нему. Он все еще носил набедренную повязку, и его большое, красивое тело было перед глазами. Его кожа отливала бронзой, и каждая мышца выглядела, словно тщательно прорисованной.
Дыхание сперло в горле.
– Так, хм, сколько времени мы здесь?
– Три дня.
Целых три дня. Пятьдесят часов, а не семьдесят два – время здесь было не то же самое. В течение этого времени Соло мог связать ее, но не стал.
Он мог угрожать ей, не давать лекарство и еду, пока она не поклялась бы, помогать ему. Он не сделал этого. Он мог скормить её Ноландсам, чтобы спасти себя. Он не сделал этого.
Я – монстр в этих отношениях.
– С тобой все хорошо? – спросила она нерешительно.
Моргнув, он нахмурился:
– А что?
– У тебя кровь на лице.
Он среагировал так, будто она ударила его – отвернулся, скрывая тот факт, что он чистил кожу так усердно, чем удивил ее.
– Давай я, – предложила Вика, но он продолжал, как будто ничего не слышал. Она вздохнула.
– Монстры тебя ранили?
– Ты знаешь о них?
– Да. Чтобы они не забрались в трейлеры, Джекис убрал окна, стены укрепил сталью, а двери запер на висячие замки.
– Тогда он должен был разместить нас в твоем трейлере, – ответил Соло, все еще вытирая лицо.
– И позволить тебе найти и спрятать оружие, чтобы использовать его позже?
У него отвалилась челюсть.
– Ты знаешь безопасное место, чтобы спрятаться вне клетки?
Он надеялся сбежать отсюда, пока не было вооруженных охранников?
– Не советую бороться с Ноландсами на их бейсбольном дворе. Теперь ты прекратишь делать это и позволишь помочь тебе?
Он замер. Его рука безвольно опустилась. Соло медленно повернулся и встретился с Викой взглядом, его глаза излучали такой холод, что она вздрогнула.
Однако она протянула руку.
– Тряпку.
Он помог ей. Теперь она поможет ему, даже столь незначительным способом. Несмотря на то, что он так усиленно чистил, и оставил красный след на щеке, кровь не стерлась.
Неохотно, он дал ей то, что она хотела.
– Наклонись ближе.
Дюйм за дюймом Соло подчинялся, и маска спадала с его лица.
Она нежно вытерла темно‑красную полосу. Ее рука дрожала, потому что это трудно для руки, которая не использовалась три дня, но, тем не менее, она упорствовала.
– Люди играют в бейсбол на поле, – отрезал он.
– Это то, что я сказала. Так ведь?
– Ты сказала двор. – Соло не отводил пристального взгляда. Он наблюдал за каждой ее реакцией, как будто… что? Как будто он хотел знать каждую ее эмоцию? Ну, он обнаружил бы, что ей понравилось ухаживать за ним и смотреть на него. Особенно на его губы. На эти красивые, пухлые губы.
Прямо сейчас они были розовыми. Когда его внешность изменится, они станут такими же красными как его кожа. Интересно, они все еще были такие же мягкие, как она помнила? Такие же сладкие?
– Ты смотришь, – сказал он напряженным голосом.
– Это беспокоит тебя?
Он высунул язык.
– Нет.
Тот язык, проникший в ее рот… зная, на что это похоже, когда ее собственный язык прижимался к нему… Она сильно вздрогнула.
– Это было прежде. Ты угрожал убить меня.
– Это было до того.
До… чего того?
– Я никогда не причиню тебе боль, Вика. – Он потянулся и провел большим пальцем по шраму на ее губе.
В момент контакта ее губы начало покалывать. Они раскрылись сами собой, и горячий, требующий выдох вырвался изо рта.
– Я знаю, что не будешь. Точно так же, как я никогда не причиню боль тебе.
Она вынудила себя закончить чистить его… прежде, чем сделает что‑то, о чем они могли оба пожалеть.
– Видишь? Я не опасная.
Он не отступал, пристально глядя на нее, и огонь в его глазах усилился. Наконец, Соло наклонился к ней.
– Я сожалею, – прохрипел он, – но я должен сделать это.
– Что…
Он поцеловал ее, заставляя замолчать. Его губы прижались к ее и задержались на секунду, две, будто проверяя ее реакцию. Да! Это было то, что она хотела. И неудивительно. Это было великолепно, его губы были еще мягче, чем прежде. Когда она не высказала протеста, он поднял голову и изучил ее лицо.
Независимо от того, что он увидел, это ему, должно быть, понравилось, поскольку он наклонился во второй раз. Его язык высунулся, и она нетерпеливо открылась для него.
Их языки сплелись, и, ох, этот поцелуй был намного лучше, чем тот раньше, когда она взяла то, на что не имела права.
Он начал медленно, как бы уговаривая ее, но она в этом не нуждалась. Она хотела большего.
Так или иначе, он понял то, что она не могла озвучить. Соло увеличил давление, скорость, и вынудил ее голову наклониться, предоставляя себе более глубокий доступ, доминируя над ее ртом, клеймя ее глубоко в душе, поглощая.
Ей нравилась каждая секунда: тело и ум были поглощены, очищены, погублены. Радостно это принимая. Было так горячо, словно огонь пробежал по ее коже. Он был так нужен. Внезапно, она не смогла представить себе, как дышать без него.
Соло был здесь, с ней, и это прекрасно. Красивый поцелуй от красивого мужчины.
Его рука скользнула по ее плечу, повернулась ладонью вверх и легла на затылок. Грубая структура его кожи восхищала, щекоча ее.
Он массировал ее мышцы, заставляя издавать стоны удовольствия. Потом его рука начала скользить вниз… остановилась на полпути на ее руке, разминая… продвигаясь, на сей раз к ее груди…
Ее больной груди. Место, которое никогда не трогали другие. Она видела достаточно недозволенных действий в тенях цирка, чтобы знать, что, как только мужчина касался груди женщины, его нельзя было остановить от большего, от всего.
Вика напряглась, неуверенная, что была готова к тому, что это «все» повлечет за собой.
Соло, должно быть, чувствовал каждый нюанс, потому что дернулся назад, разрывая контакт.
Пока она пыталась вздохнуть, ее пальцы потянулись к её покалывающим губам.
– Соло, – позвала его Вика. Она не была готова ко всему, но это не означало, что поцелуй должен закончиться.
Он сжал руки.
Она разозлила его?
– Я… я… – она понятия не имела, что сказать. Как сказать человеку, что хочешь его поцеловать, но на большее не готова? Сейчас, по крайней мере.
– Когда монстры должны вернуться? – спросила Вика, меняя тему.
Он отвел от нее взгляд.
– Через несколько часов. Но не волнуйся. Ты останешься там же, где сейчас, а я буду лежать рядом.
Соло делал это каждый раз прежде? Она поняла, что мысль о его теле, прижимающегося к ней… не пугала. Это восхищало ее, кровь забурлила и наполнилась теплотой.
Возможно, она была ближе к желанию «всего», чем предполагала.
– Они не смогут достать нас, – добавил он, – и я не буду трогать тебя.
– Я не понимаю…
– Что это за место? – перебил он ее.
Намек понят. Тема закрыта. Возможно так лучше.
– Мир между мирами.
Он нахмурился.
– Объясни… пожалуйста.
Еще одно раздраженное «пожалуйста». Как она могла сопротивляться?
– Благодаря темным искусствам мой отец изучил, как можно перемещать цирк из одного города в другой, без необходимости убирать, или ставить палатки и оборудование или перемещать транспортные средства, и без надобности двигаться. Так или иначе, он создает солнечные вспышки, которые открывают дверь из одного места в другое, но он испытывает трудности, закрывая вспышки, особенно если перемещение на большое расстояние, и иногда мы застреваем здесь.
Он нахмурился еще больше.
– Я знаю, что путешествия между мирами возможно, именно так иные прибыли на землю, но я не знал, что обычные люди могут открыть эти двери самостоятельно.
– Я сомневаюсь, что обычные могут. Значит, мой отец не обычный, получается так?
– Так, я должен знать то, что знает он.
– Поверь мне, ты не захочешь возиться с темными искусствами.
«Так, так. Хорошо же ты меня слушала», – сказал доктор Зло. Его голос, казалось, появился из ниоткуда.
Она не могла видеть его, но могла почувствовать. Было какое‑то странное потрескивание в воздухе, вспыхивающее на ее кожи.
«Он попытается уговорить тебя шпионить для него».
Соло слышал мужчину?
Его лицо осталось таким же: задумчивым.
– Если я попрошу, чтобы ты узнала, какое заклинание он использует, – сказал он, пристально наблюдая за ней, – ты сможешь?
«Видишь? Я говорил».
– Нет, – ответила она честно, игнорируя Доктора Зло. Вика не могла обвинять Соло в том, что он желал знать больше. – Он пригласил зло в свою жизнь, и я не собираюсь делать то же самое со своей. Почему ты хочешь знать о вспышках? Хочешь остановить его?
Соло подумал мгновение, потом еще раз махнул рукой в воздухе.
– На какое самое длинное время вы были пойманы в ловушку в Нолэндии?
Так. Он хотел, чтобы она подвергла опасности себя, но не говорил почему. Это она могла обвинить его.
– Шесть дней, – ответила она немного отрывочно. – Но знаешь что? Мы еще не закончили предыдущую тему. Я могу сказать да – могу попытаться узнать, как он делает это, потому что должна тебе, а я всегда иногда стараюсь заплатить свои долги.
– Всегда иногда? – перебил он.
– Именно. Итак, вопрос тебе. Ты предпочел бы знать о солнечных вспышках или о ключе к манжетам?
Без колебания он ответил.
– О ключе.
«Я мог бы догадаться об этом», – пробормотал доктор Зло.
– Ты действительно готова отдать его мне, когда найдешь? – спросил Соло с терпеливой неподвижностью хищника. – Не только использовать его ради меня, но и отдать.
– Конечно, – подтвердила она, и Соло озадаченно моргнул. – Если мой отец позволит мне выйти из клетки, я удвою усилия и сделаю все, что необходимо, чтобы найти его.
– Поклянись, – сказал он. – Поклянись освободить меня, снять манжеты, когда найдешь ключ, и отдать его мне.
Он и его клятвы. Она боролась с желанием закатить глаза. Но заметила, что Соло сказал «когда», а не «если». У него было больше уверенности в ней, чем она заслуживала, или он просто отказывался верить в ее поражение.
«Не делай этого», – умолял доктор Зло.
– Ну, клянусь, – сказала она, желая ухмыльнуться. Ей отчасти нравилось не подчиняться доктору Зло.
Он ругнулся на нее.
Соло пристально наблюдал за ней, облегчение и подозрение были в его глазах.
– Что? – спросила она.
– С тобой странного ничего не происходило?
– Нет, а что?
– Неважно, – он потер шею. – Скажите мне кое‑что. В последний раз тебя избили из‑за меня?
– Нет, – ответила Вика, и это было правдой. Матас ударил ее, потому что она разозлила его своим длительным отказом в ответ на его романтическое преследование, выбирая «животное» вместо него.
«Ты должна винить Соло. – Теперь голос доктора Зло был обиженным. – Он бы чувствовал себя виноватым и сделал бы все, что ты попросишь».
– Ты можешь просто замолчать, – отрезала она. – Я сыта тобой по горло. – Вика не хотела, чтобы кто‑то чувствовал себя виноватым из‑за нее. Вина была ужасной вещью, трудной, а Соло достаточно волновался за нее.
Потрескивание в воздухе мгновенно исчезло.
Соло отошёл подальше от нее.
– Я сделаю то, что ты хочешь.
– Не ты, – сказала она и, садясь, потянулась к нему. Ей удалось обернуть пальцы вокруг его запястья. Настолько большого, что её пальцы не сомкнулись на нём. Соло был, удивительно силен, но это должно было испугать ее, так и было бы, если бы, проснувшись, она не обнаружила все, что он сделал для нее.
– Ты… – у нее закружилась голова.
Соло сразу же вернулся, освобождаясь из ее хватки, чтобы убаюкать. Он опустился на пол, а она боролась с желанием прильнуть к его теплому телу и почувствовать, что она в безопасности, впервые в ее жизни, и, может быть, даже… нежно любима.
Он не любил ее нежно, тем не менее, делал это. Она была уверена, что Соло нравилось целовать ее, и он хотел больше, но секс никогда не был и не будет доказательством чьей‑то привязанности.
– Ты слишком резко села, после того, как долго лежала.
– Я говорила не с тобой, – заверила она его. – Я имею в виду раньше.
– Тогда с кем? – Он сделал паузу и покачал головой, возможно, вспоминая другой раз, когда у них уже была такая беседа, но этот вопрос был адресован ему. – И почему ты была избита? Ты никогда не говорила мне.
Вика облизала губы.
– Ты когда‑то сказал мне, что говорил с невидимым мужчиной.
Иной вздохнул и отодвинулся от нее.
– Нет, я не говорил этого. Только то, что это могло бы быть.
Хорошо.
– Ты веришь, что есть другой мир вокруг нас?
– Конечно.
Ее глаза расширились. Соло признал это так легко, будто не боялся ее реакции.
– Правда?
– Да.
– Я тоже.
– И?
– И, я… говорила с кем‑то в той сфере, – сказала она и ждала момента, чтобы признаться, что знает доктора Зло и Икса.
Прошла минута.
И еще одна.
– Итак, почему тебя избили? – наконец спросил он, не показывая никакого намека на эмоции.
Возможно, он не знал, что пара следила за ним. В противном случае она не хочет быть той, кто скажет ему это.
– Матаса изменила и извратила власть. Именно поэтому.
Соло потянулся, чтобы убрать волосы с ее лба, но остановился как раз перед прикосновением и опустил руку.
– Я знаю, что ты не поклонница насилия, но когда тебя отдали мне, я сломал его руку так, что она никогда не срастется обратно. Он не будет бить тебя снова.
Он это сделал, чтобы защитить ее.
– Спасибо, – сказала она, борясь с отвратительным потоком страха. Было ясно, что он касался ее только чуть‑чуть, и мог даже сожалеть, что поцеловал ее. Почему еще он сохранял такую большую дистанцию между ними?
Но… но… она еще не закончила с ним и не хотела, чтобы он закончил с ней.
Он смотрел на нее, раздумывая мгновение. Его плечи напряглись.
– Сколько времени работает цирк?
Я могу сделать это. Я могу болтать, как будто ничего не случилось.
– Пра‑пра‑прадед Джекиса открыл его, и старший сын всегда вступал в наследство.
– Почему его не закрыли?
– Он не только использует наблюдателей, чтобы те препятствовали полицейским найти цирк, но когда может, то платит большим шишкам, чтобы его игнорировали.
– Ты видела их?
– О, да. – Джекис любил развлекать их, и, хотя Одра была сладостью в его руке, которую он держал при себе во время любых таких событий, Вика смотрела из тени, когда это было возможно.
– И ты могла бы указать на них, если бы я показал тебе их фотографии?
Ну и ну.
– Ты полицейский? – спросила она, идея не удивила ее. Однако это озадачило, поскольку после того, как она освободила бы его, Соло может попытаться арестовать ее.
Пауза. Вспышка вины в его глазах.
– Позволь мне просто сказать, что у меня есть личная заинтересованность в закрытии цирка раз и навсегда.
С облегчением узнав, что ей не придется беспокоиться о судьбе, быть брошенной в другую тюремную камеру, она сказала:
– Да, у меня тоже.
Он приподнял бровь.
– Где ты планируешь жить, когда сбежишь?
Она представила красивые дома в Новом Колорадо, те, которые она была еще не в состоянии себе позволить. Дома, которые могли быть проданы в любое время, в то время как она экономила и берегла.
– Я найду место.
Он потер пальцами челюсть.
– Где бы оно ни было, там потребуется ремонт.
Он имел в виду ее глухоту.
– Ты собираешься приехать и помочь мне? – спросила она, жалея, что нельзя вернуть слова обратно. Как было бы замечательно, если он будет внутри ее пристанища, только потому, что хочет быть там.
Но учитывая то, как он только что себя вел, Соло, ни за что…
– Да, я готов сделать так.
Наслаждение прокатилось по коже мягким, нежным дождем.
– В самом деле?
– Да.
– Ты потребуешь оплату?
Его глаза сузились. Хмурясь, он встал на ноги и отошел к дальнему углу. Только тогда она поняла свою ошибку.
– Соло, – сказала она, но он проигнорировал ее. – Соло. Мне очень жаль. Я не хотела подвергать сомнению твою честь или что‑то такое.
Молчание.
Но, конечно же, она ведь жила в мире полном молчания.
– Правда мне очень жаль.
Снова молчание.
– Я боялась, что ты рассердишься на меня, потому что я напряглась во время нашего поцелуя, но это было связано с моим замешательством от наших действий. Я никогда не делала ничего такого прежде. И затем, когда ты сказал, что хотел бы приехать в мой новый дом и помочь мне, я спросила, потребуешь ли ты оплату, потому что желала услышать да. Я собиралась сказать, что заплачу тебе поцелуями. Я просто… хотела, чтобы ты знал – мне понравилось то, что мы сделали, но не знала, как еще сказать тебе об этом.
У нее был нулевой опыт с мужчинами, которые не были дьявольским отродьем или не были связаны с ней кровно. Или оба варианта. У местных жителей не было выбора, и ни один из мальчиков в цирке не хотел рискнуть испытать на себе гнев её отца.
И после того, как Вика одна жила в большом городе, напуганная и наблюдавшая ужасные поступки, она не хотела иметь ничего общего с любым мужчиной… и возможно даже с леди с усами.
Несколько дней назад она бы отказались от одной только мысли, о руках, столь же больших и грубых как у Соло… и вероятно хотела! Сейчас, с его сладостью, столь новой для нее, она просто хотела еще поцелуй.
Вика медленно села, но головокружение вернулось в полную силу, и ей пришлось закрыть глаза. На сей раз Соло не помчался к ней.
Что‑нибудь могло случиться с ней правильное? Когда‑нибудь?
– Прекрасно. Пусть будет так, – сказала она, негодуя. – Веди себя как маленькая принцесса. – Если он хотел дуться, потому что она неосторожно оскорбила его, неважно. Это было его прерогативой. – Обычно я не говорю что‑то вроде этого, но я собиралась сделать исключение для тебя. Я надеюсь, что ты наслаждаешься своим одиночеством. И это означает, что я надеюсь, ты захлебнёшься в нем!
Переводчики: maryiv1205, marisha310191, natali1875; редактор: Shottik, natali1875
Глава 19
Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, а исполнившееся желание – как древо жизни.
– Притчи царя Соломона 13:12
Последние слова Вики, конечно, сбылись. Соло задыхался от одиночества. Его разум отказывался думать и застрял на одной мысли.
Девушке понравился его поцелуй, она хотела больше. Не потому что чувствовала себя обязанной или хотела смягчить его. Просто так.
Он сожалел, что она не сказала об этом. Теперь его тело жаждало ее на уровне, который он прежде никогда не испытывал, который дразнил все остальное, и он чувствовал, будто действительно никогда не знал, что тело должно жаждать чего‑то. Теперь он понял.
Соло отчаянно ее хотел.
Отчаянно в ней нуждался.
Ему необходимо иметь ее. Невозможно больше ждать.
Но он должен. Но не по какой‑то из причин, которые он составил раньше, а из‑за новой. Причина сто три.
Соло уже отреагировал ужасно, когда ей причинили боль. Если он овладеет ею, то станет еще больше к ней привязан, и после этого он не уверен, как отреагирует, когда Джекис придет и заберет Вику. А ведь он сделает это.
Соло нужно обдумать свои действия, это лучший способ справиться со всем.
Вика переместилась в дальний угол клетки, где были самые яркие лучи света, и копошилось меньше жуков.
Он перебрался в центр и улёгся на живот. Соло переместил вес на руки и ноги и поднялся, опустился, поднялся, напряженно работая руками.
Двести подходов – медленный жар охватил его бицепсы. Он сделал еще двести, прежде чем перекатиться на спину и выполнить столько же приседаний.
Пот тек по его груди и спине небольшими ручейками. Мысли хаотично кружились в его голове.
Если Вика когда‑нибудь узнает о его прошлом… о работе… она больше никогда не станет доверять ему и не захочет освободить из клетки.
Она бы отнесла его в ту же самую категорию зла, где были ее отец и Матас.
Она не поняла бы различия между необходимым убийством и хладнокровным. Но тогда ей не нужно это знать, понял он секунду спустя.
Его убийства не всегда были необходимы. Иногда он забирал невинных, чтобы добиться своих целей, и проделывал это хладнокровно.
То была работа, которая оставила темный след в его душе.
Работа, которая заставила его усомниться в правильности выбранного поведения и вынести ее на обсуждение в агентстве.
И действительно, он уехал бы давным‑давно, если бы не Джон и Блу. Они нуждались в нем.
– Что ты делаешь? – спросила Вика, холодно обращаясь к нему.
– Тренируюсь. Заставляю поступать кислород в мозг. – Возможно. И это работа.
Его мысли внезапно перепрыгнули с кривой дороги на прямую. Так, а что, если он будет ужасно реагировать, каждый раз, когда ей причинят боль? А если бы он сильнее привязывался к ней?
Так, а что если она не будет довольна ситуацией с его работой? Никакой другой мужчина никогда не целовал ее. Никакой другой мужчина никогда не прикасался к ней. Соло был первым. Чувство собственника захлестнуло его, поглощая.
Соло был бы единственным.
Она стала бы его. Решил Соло, и его движения замедлились. Он наслаждался бы ею в любое время, которое у них было в запасе на этой земле. Он был бы ее мужчиной, а она его женщиной.
Его женщина. Ох, как ему понравилось звучание этой фразы. Он будет стараться, чтобы это стало реальностью. Сделает все, необходимое.
С принятием решения, облегчение наполнило его, а внутри, где был инстинкт, внезапное расцвело понимание. Это правильно. Это должно произойти.
Откровение заставило его пошатнуться. Это знание было у него постоянно, внутреннее понимание, не связанное с внешним голосом.
Правда росла в нем, убеждая делать именно то, что необходимо не только для выживания, но и для процветания. Иди сюда. Не ходи туда. Делай это. Не делай этого.
Но после такого количества подсказок, необходимо сделать то, что он действительно не хотел… отказаться от работы, держаться подальше от Джона или Блу в течение определенного периода… он начал раздумывать.
«Возможно, он неправильно понял,» – сказал Соло себе. Возможно, пропустил это.
После того как он проигнорировал слишком много мыслей, они просто прекратили появляться, а у него остался только Икс, чтобы направлять его. Соло убедил себя, что был счастливее, выбрав тот путь.
Но это было не так. Он проигнорировал своего компаньона, принимал глупые решения – об этом свидетельствует взрыв в кабинете у Майкла.
Но больше этого не будет. Он не собирался оставлять без внимания другой путь. Не на сей раз. Это было правильно, и он завоюет доверие Вики.
Прежде, он испугал ее – захотел всего и сразу. Соло сгнил бы в этой клетке, чем напугал бы Вику в любом случае.
Он никогда не хотел, чтобы она смотрела на него так, как на своего отца и Матаса. На сей раз, он будет действовать медленно, упростит каждый ее новый опыт.
И сейчас лучшее время, чтобы начать. Он выпрямился – пристальный взгляд устремился на его красивую Вику. Цель выбрана. Бедняжка.
– Что? – спросила она, неловко перемещаясь. – Не то, чтобы я с тобой говорю…
Холодное обращение не закончилось, в конце концов.
– Я думаю.
– О чем?
– О нашем соглашении. – Он просмотрел на нее, эта волшебная принцесса пришла, чтобы спасти зверя. Светлые волосы были спутаны, лицо запачкано грязью.
Ее руки нервно теребили ткань рубашки. Определенно необходимо сделать предварительную работу. Но… он не возражал, фактически был взволнован этим.
Он понял, что хотел больше, чем просто секс.
Желал успокоить и утешить ее, говорить и смеяться с ней. Он хотел… все. Ее ум, эмоции, мысли, надежды и мечты.
Он хотел знать о ней каждую деталь, даже незначительную, и рассказать о себе. У него прежде никогда не было такого с женщиной.
Он хотел знать о невидимом человеке, которого она упомянула, хотел расспросить ее сразу же, но не позволил себе. Такая тема разговора разрешила бы ей спрашивать об Иксе и докторе Зло, а он не был готов признаться. У нее был защитник, как у него? А мучитель?
– Ну, – вздохнула она, – ты ничего не можешь сказать, чтобы заставить меня снова говорить с тобой.
Его губы дернулись от удовлетворения, которое было столь же сильным, как и желание, что удивительно для него.
– Я придумаю что‑нибудь.
– Хочешь поспорить?
О, Вика. Ты слишком восхитительна для слов.
Теперь, когда он решил быть с ней, очаровательность уже не так пугала его.
Соло рассматривал варианты. Как именно мужчина, подобный ему, должен соблазнять женщину? Что он мог дать ей, чего у нее не было?
Ну, он подумал о том, чего она, вероятно, никогда не получала. Извинения. Соло решительно сократил расстояние и сел непосредственно перед ней.
Она отказалась встретиться с ним взглядом. Соло взял ее лицо в ладони, делая паузу, чтобы насладиться мягкостью ее кожи, затем привлек ее внимание к себе.
– Сожалею о том, что было раньше, – сказал он грубо. – Я хотел поцеловать тебя. И все еще хочу. Ты – красивая девушка, и я хотел тебя с первого момента, как увидел, даже при том, что ты была назначена моим надзирателем.
Ее глаза становились шире с каждым словом, которое он произносил.
– Ты хотел меня, даже при том, что я…
– Словно маленький двенадцатилетний мальчик? Сообразительная? Да, даже так.
На лице появилось выражение мольбы, она обхватила пальцами его запястья.
– Будь серьезным. Даже, несмотря на то, что я дочь Джекиса?
Прямо сейчас она не была дочерью владельца зоопарка, а женщиной Соло и никем другим.
Но точно так же, как она не была готова к физическому аспекту их отношений, Вика не была готова к такой смелости или настолько интенсивным отношениям. Поэтому он сделал единственную вещь, которую мог – проигнорировал вопрос и сменил тему.
– Именно так, и знаешь, я выиграл наше пари. Ты определенно говоришь со мной.
Момент прошел. Мягкая улыбка украсила ее лицо.
– И ты прощен, за то, что было ранее.
– Так просто? – Конечно, нет. Если бы она была такой же как он, то у нее имелся бы контрольный список его нарушений, независимо от того извинился он или нет.
После третьего пункта, она вымыла бы руки после прикосновения к нему. Но, никто не смог поддерживать отношения, если бы существовал такой список, не так ли? Из‑за него в памяти было только плохое и не получилось, бы сконцентрироваться на хорошем.
– Ты выглядишь изумленным и подозрительным, – сказала она, улыбаясь шире. Она не могла быть простой смертной; просто не могла. – Я не уверена почему. Ты был очень убедителен, когда извинялся, практически искренен. Я просто уверена в этом.
Он рассмеялся душевно и беззаботно, так Соло никогда не смеялся, даже вне клетки.
Но смех внезапно оборвался на мгновение, когда он понял, что делает, и даже потрескивания огня и жужжания насекомых не было слышно. Он намеревался очаровать ее, но это она обворожила его.
* * *
– Я хочу поиграть в игру, – проговорил Соло немного позже. Ему потребовалось некоторое время, чтобы попытаться противостоять очарованию Вики, поскольку знал, что не сможет поразить ее, если он всегда будет ослепителен. Соло думал, что был готов.