До сих пор он прикасался к Вике только по делу, не пытаясь скользить пальцами по одежде и обнажённой коже. Теперь, сдержанность захватила его, и собственное желание накрыло с головой.
Он почувствовал каждый дюйм её тела, каждый изгиб, который ранее сам отрицал.
– Я хочу тебя поцеловать, – произнёс Соло.
– Да. Пожалуйста.
– Я не буду делать что‑либо еще.
– Хорошо.
– Боишься?
– Нет, – прошептала Вика.
Он посмотрел на ее губы. Такие розовые и красивые, только лишь с небольшим намёком на шрам.
Была ли она готова к этому?
Он надеялся, что да.
Потому что просто не смог бы сейчас остановиться.
Он склонился и запечатлел самый мягкий из поцелуев. Ее ногти впились в его грудь, и Соло не был уверен, хотела ли она оттолкнуть его или притянуть поближе.
Ну, хорошо. Можно попробовать остановиться. Он приподнял голову, чтобы всмотреться в ее глаза. Вика уставилась на него с интересом, внимательнее, чем когда‑либо прежде, и это было, как захватывающе, так и мучительно.
Она определенно не хотела отталкивать его. Поэтому он сделал это снова – поцеловал ее, задерживаясь на сей раз и нуждаясь в ее небольшом стоне.
– Открой, – скомандовал он.
Она повиновалась, и Соло скользнул языком в её рот. И ох, ее вкус был изящен, как он и помнил, словно летние ягоды со сливками.
В прошлый раз он превратился в зависимого. На сей раз он навсегда изменился, потому что больше не мог существовать без этого… без нее. Она была единственным светом в полнейшей тьме.
Тепло ее тела окутало его. Ее пальцы запутались в его волосах, и Вика наклонила его голову, углубляя проникновение. Как будто Соло нужно было заставлять.
Он брал, и отдавал, упиваясь ею, жадно, с голодом, используя то, что осталось от его силы воли, и держа свои руки на земле около ее плеч.
Вика начала встречать толчки его языка, нажимая в ответ еще больше. Ее сбившееся дыхание смешалось с его, и ему понравилось это почти так же сильно, как поцелуй.
Он брал ее, а она брала его, и они становились единым целом, даже таким небольшим способом.
Соло жаждал прикасаться к девушке.
Ему нужно прикасаться к ней, везде, скоро, скоро, скоро, и он сделает это. И не будет ни единого сантиметра, который он проигнорировал бы.
Но даже этого не будет достаточно. Никогда и ничего не будет достаточно… Если бы он прикоснулся к ней, то взял бы ее. Но нельзя позволить себе брать ее на запачканном кровью полу.
Не сегодня, и не завтра. Не в их первый раз. Не с трейлером Джекиса около его клетки. Только когда она будет готова, пока сожаление не перестанет быть проблемой.
А если он не остановится сейчас, то не сделает этого никогда.
Соло откатился назад, садясь через несколько дюймов от нее. Конечно, это самая трудная вещь, которую он когда‑либо делал. Вика сидела и трогала пальцами свой рот. Ее губы пульсировали так же очаровательно как его?
– На сегодня хватит, – сказал он более грубо, чем хотел.
Ее пальцы опустились, и появился кончик языка, как будто она хотела сильнее почувствовать его вкус.
– Мне нравится целоваться с тобой.
Пристрелите его. Он встал и шагнул к запасам.
– Выпей это, – он бросил ей бутылку воды. – Ты должна пополнить запас воды в организме.
Она не поймала бутылку и вынуждена была наклониться, чтобы достать ее оттуда, куда та укатилась.
– Как ты узнала, что я задумал сделать во время обучения? – спросил он, отвлекаясь.
Она боролась с крышкой, когда ответила.
– Ты проигнорировал меня, но я, как предполагается, должна ответить тебе?
– Да.
Вика рассмеялась, и это был красивый, хоть и хриплый звук, и когда она моргнула от изумления, он знал, что у нее не было повода для смеха очень долгое время.
– Очень хорошо, тогда я вознагражу твою честность. – Она выпила половину бутылки и жестом показала, чтобы он допивал остальное. – Знания, которые ты дал мне. Когда я убрала шум в голове, то смогла ощутить изменения в твоем теле непосредственно перед тем, как ты стал действовать.
– Хорошо. – Ей необходимо любое преимущество, которое можно получить. – Используй это знание, независимо от того насколько большой противник.
Неохотный кивок приветствовал его слова.
– Кто научил тебя этому?
– Друг.
– Джон и Блу?
– Не они. Майкл. Джон и Блу тренировались со мной.
– Они как ты?
Соло знал то, что она имела в виду.
– Они – иные, но не такого вида. – Эта тема обычно поднимала в нем гнев. Никто не слышал о таких как он, потому что люди не знали их, а он отказывался говорить, и они изобрели названия его расы. Но Вика не хотела его оскорбить, и Соло знал это. – Я – Аллорианец.
Появился любопытный блеск в тех бархатно‑сливовых глазах.
– Ты когда‑либо был там?
– Не то, чтобы я помню.
– Ну, ты определенно единственный в своем роде. И я имею в виду, в хорошем смысле, конечно.
– Я знаю, что ты имеешь в виду. – Иной стал переминаться с ноги на ногу от внезапного неудобства. Всю его жизнь он хотел, чтобы кому‑то другому, кроме его родителей понравился он за то, кем был. Чтобы кто‑то восхищался им. И теперь, его симпатичная маленькая женщина делала это запросто, и Соло не был уверен, что сказать или как отреагировать. – Ты будешь использовать то, чему научилась сегодня?
– Я надеюсь, что мне это не понадобится, но да. Если кто‑либо нападет на меня, то я прыгну на них как раненая росомаха.
Он попытался сдержать смешок, но не смог.
Лицо Вики смягчилось.
– Я люблю смотреть, что тебе нравится это. Так… расслабляет. И я хочу знать больше о тебе, – потребовала она. – Я хочу знать все.
И он хотел дать ей все, что она пожелает. Когда он посмотрел на потрескивающие огни, на холмы с их мертвыми и изогнутыми деревьями, то сказал:
– Я говорил тебе, что владею фермой. Я фактически вырос там. Мои родители были людьми и приняли меня.
– Ах. Так именно поэтому ты думал, что им платили, чтобы они заботились о тебе. Я предположила, что это инопланетный обычай.
Соло очень мало знал об Аллорианцах. Только то, что Икс рассказывал ему. Они были мирной расой, очень любящей. Очень радостной. У всех был помощник, как Икс, пока не становились достаточно сильными, чтобы заботиться о себе.
Возможно, это было то, почему Майкл отдал его Джудам. Они так походили на его предков.
Пара больше, чем обожала Соло. Они больше, чем обожали друг друга, также, и в глубине души он всегда хотел иметь то, что было у них… что, как он думал, никогда не сможет получить.
– Я все еще не могу представить тебя обрабатывающего землю, – сказала Вика.
– На самом деле я не только ухаживал за землей. Я разводил животных. Не клонов, которые используются на всех фермах сегодня, а настоящих. Свиньи, овцы, козы, цыплята, коровы. Мы отказались продавать их, – это сделало бы его родителей миллионерами, – потому что надеялись помочь с вторичным заселением.
Он все еще отказывался продавать животных. К счастью ему не приходилось волноваться о них во время отсутствия. Всегда, перед встречей с Майклом, он нанимал команду, чтобы ухаживать за ними.
– Ты был счастлив.
Очень. И он желал, чтобы она пережила то же самое.
– Я хочу услышать другую клятву от тебя, Вика. – Ты не должен делать этого. Пойми. Она может случайно передать информацию своему отцу. Однако он сказал, – Если когда‑либо мы разделимся, я хочу, чтобы ты пошла на ферму. – Соло дал ей адрес. – Запомни его.
Огромная улыбка расцвела, только чтобы попасть под хмурый взгляд опустошения.
– Почему ты приглашаешь меня туда?
Почему она изменилась?
– Возможно, мне понадобиться экономка. – Он баловал бы ее, а не наблюдал, какую она делает работу по дому, но эти детали решаться позже. Во‑первых, он должен был заполучить ее там… идея, которая нравилась ему с каждой секундой все больше и больше.
– Я… – Бледнея, она протерла горло. – Сколько времени ты хочешь, чтобы я пробыла там?
– Я не знаю. – Прямо сейчас он не мог представить, что не будет хотеть видеть ее на ферме. В его постели, утром и ночью, ее светлые волосы, распростертые по его подушке, и миниатюрное тело, прижатое к нему под одеялом. Ее аромат мяты и жасмина витающий в воздухе. Он был в состоянии защищать ее днем и ночью, сделать так, чтобы она радовалась, как во время их тренировки, и наблюдать, как искрятся и светятся ее глаза, а кровь приливает к щёчкам.
– Что произойдет, когда ты устанешь от меня? Куда я пойду? – Она покачала головой, непреклонная. – Нет. Прости. Я не могу принять твое предложение. Прости, – повторила она. – Если необходимо, я найду работу где‑то в другом месте. Я высококвалифицированная.
Мм, только что она сказала, что у нее нет навыков.
– В чем‑то я имею в виду, – добавила она торопливо. – Я квалифицированная в чем‑то конкретном, конечно. Я просто должна сделать это самостоятельно. Там, в реальном мире, я могу доверять только себе. И, кроме того, как уже было сказано – я экономлю.
– Ты боишься мужчин. Я понял. Но тебе не нужно будет…
– Я не боюсь мужчин! К твоему сведению…
– …беспокоиться на моей ферме, – прервал он, вынуждая ее замолчать или послушать его слова. – Ты готовила бы, убирала и кормила животных. То, что привычнее, правильно?
Ее рот то открывался, то закрывался.
– Это удар ниже пояса.
– Так что? – спросил он, смутившись и раздражаясь одновременно – она не была готова. Похоже, Вика не хотела его так, как он хотел ее.
Золотисто‑каштановые ресницы соединились вместе.
– Ты думаешь, что это все, для чего я гожусь.
– Нет.
Густой белый туман вдруг перекатился через решетку, черный по краям, привлекая его внимание. Что…
– Мы приехали, – сообщила Вика, ее голос был теперь лишен эмоций. – Туман должен рассеяться в течение получаса, и мы уже будем новом месте.
Переводчики: maryiv1205, marisha310191, anna_locsley, natali1875; редактор: Shottik, natali1875
Глава 21
Крепко держись наставления, не оставляй, храни его, потому что оно – жизнь твоя.
– Притчи царя Соломона 4:13
Вика никогда не предполагала, что будет сожалеть об уходе из Ноландс. Но это было так, и она отдала бы половину своих сокровищ, чтобы вернуться туда на несколько недель.
Она, возможно, отдала бы все свои драгоценности, чтобы остаться там навсегда. Всего за несколько дней Соло стал самым любимым в целом мире. Даже больше шоколада!
Его характер больше не пугал Вику. В конце концов, она разозлила его несколько раз, но Соло, ни разу не ударил ее.
Она даже стукнула мужчину, но вместо ярости, иной показал ей, как бить сильнее.
Он настроен прагматически и угрюмо, но также был добр и заботлив. У Соло неожиданно проснулось чувство юмора, и она не думала, что он знал об этом.
Ей одной удалось вытащить это на поверхность, удивив их обоих. Он даже предложил ей дом и работу, и, возможно, сделал это из жалости, или чтобы она не передумала освобождать его, но, тем не менее, настоял.
Он был лучшим мужчиной.
Она не должна была отказывать так резко, не стоило задевать его самолюбие, но когда внезапный прилив радости, вызванный его предложением, ушел, появились новые страхи.
Что если она приедет, а когда надоест ему, Соло её вышвырнет? Или ещё хуже, позволит остаться, но приведет в дом другую женщину?
Руки Вики сжались в кулаки от одной мысли, что Соло прижимает свои мягкие губы ко рту другой женщины.
Почему она чувствовала это? Независимо от того, насколько велико ее желание, независимо от его притягательности, она поняла, что не могла позволить себе начинать отношения, уже обреченные на неудачу.
Да, казалось, закончились обстоятельства, объединявшие их. Да, время проведенное с ним чудесно. Но что относительно будущего? Как она сделает его счастливым за пределами цирка?
Для нее было бы лучше придерживаться текущего плана. Купить новое удостоверение личности для себя, найти ключ к манжетам, освободить иных и навсегда порвать с цирком.
А если не удостоверение, то дом в Новом Колорадо. Никто никогда не сможет выкинуть ее с собственной земли или сопроводить женщину, покорившею сердце Соло, к двери.
Положенная на плечо рука выдернула ее из размышлений.
– Ты в порядке? – спросил Соло с беспокойством на лице, присев рядом с ней.
Как ни странно, она могла честно сказать:
– Да. А что?
– Посмотри на себя.
Она осмотрелась: одежда была немного грязной и влажной. Всё было на месте, но Вика дрожала от холода.
Холод. О Господи, температура упала. Она поняла, что обняла себя руками, пытаясь согреться.
– Х‑холодно, – сказала девушка, стуча зубами, теперь, когда реальность возвращалась.
Соло, одетый только в набедренную повязку, накинул их единственное одеяло на ее плечи и потянул к своей груди.
Его сердце стучало у её плеча, успокаивая. Она, возможно, могла остаться в его объятиях навсегда… именно поэтому необходимо отодвинуться. И Вика сделает это… буквально через минуту… нет, через две минуты… три… он такой горячий, словно живая печка, и… и… и целовал ее раньше, и она жаждала ещё один поцелуй, долгий и глубокий.
Соло первый рискнул навлечь на себя гнев ее отца, только чтобы остаться с ней. Матас часто утверждал, что хотел ее, и даже сказал Джекису, что они были вместе, но Матас никогда не пытался сделать что‑либо.
Соло, все же… действительно хотел ее, даже при том, что Джекис управлял его судьбой, он прижимался губами к ее губам с такой мягкостью, будто она очень хрупкая драгоценность, и отрывался, чтобы изучить ее лицо, прежде чем почувствовать другой вкус ее губ. Намного более сильный.
Одно только воспоминание заставило ее кожу покалывать с тоской, а внутри все болело от желания. О, как она желала.
Нельзя думать о поцелуях Соло прямо сейчас. В любой момент она может столкнуться со своим отцом. Туман исчезнет, и Джекис будет смотреть на монитор в трейлере и понимать, что больше не находится между мирами и сразу же появится.
Ее не должны найти наслаждающейся наказанием, иначе она и Соло пострадают еще больше.
– Они не должны видеть нас вместе, как сейчас, – сказала она, подняв голову и отодвигаясь от него подальше.
Он уронил руку, кивнул. Вика, нахмурившись, глядела на него. Его лицо стало непроницаемой маской, скрывая все эмоции и мысли. И все же, внезапно он стал излучать холод, который намного превосходил тот, что шел с гор.
Вздохнув, она поняла. Соло принял ее слова и действия, как отказ.
– Соло, – обратилась она.
Он поднялся на ноги, сверкая своей загорелой кожи. Если ей холодно, то он, наверное, близок к обморожению. Встав, она развернула одеяло и толкнула материал в его сторону.
– Держи, – произнесла Вика.
– Нет. – Иной покачал головой непреклонно. – Возьми себе.
Она не могла услышать его тон, но вибрация его слов обладала силой. Он, должно быть, швырнул слова как мяч в бейсболе.
– Послушай. Я отодвинулась от тебя, потому что мой отец взорвется, если увидит твои руки на мне, и я не допущу еще одно избиение. – После всего, что Соло сделал для нее, она не сможет перенести вину.
Это не расслабило его.
– Так знай, я не боюсь его. Но не волнуйся, я понимаю. Ты и я можем быть друзьями конфиденциально, когда ты нуждаешься в моей помощи, но мы должны остаться просто знакомыми на публике. Верно?
О, гори оно огнем!
– Ты должен взять себя в руки и перестать истерить прямо сейчас.
Его пристальный взгляд сузился.
– Давай соберем все покерные фишки, хорошо?
Он моргнул, но она ожидала другой реакции.
– Покерные фишки? Ты подразумеваешь, что мы должны раскрыть свои карты?
– Нет, я не имею ввиду, что раскрыть карты! Новая игра не может начаться, пока все фишки не убраны со стола. – Почему он всегда спрашивал ее такие вещи? – Я пытаюсь поменять твое плохое настроение на хорошее, поэтому помоги мне, и выслушай.
– Очень хорошо. – Он сомкнул губы, будто пытаясь остановить себя от… того, чтобы рассердиться? Рассмеяться?
Не важно!
– Ну, тогда начнём. Я не знаю тебя вне этой запутанной ситуации, и, конечно, не знаю, как урегулировать все то, что происходит между нами. После того, как мы разрушим цирк, если ты меня не бросишь, все еще будешь хотеть и не захочешь кого‑то еще, попроси работать на тебя, и мой ответ может отличаться от данного ранее. – Может, но вероятно не будет. Но она не скажет ему это. – И я не смущена тем, что была с тобой. Хотя должна! Ты такой глупый! Я уже сказала тебе, но повторю. Я не буду мучить тебя просто потому, что ты мне нравишься. Почему ты не можешь вбить это в свою голову?
Он снова заморгал, хотя его глаза прояснились.
– Я нравлюсь тебе, и ты надеешься защитить меня.
Наконец! Он понял.
– Да. Я знаю, что избегать тебя не лучшая идея, но это все, что можно сделать для тебя прямо сейчас. Глупый мужчина, – пробормотала она.
Он выглядел таким удивленным. Вика знала немногих людей, которые смели называть его так непочтительно, и она только что доказала, как комфортно ей с ним.
Иначе не рискнула бы разозлить его еще больше, когда тот явно не боялся ее отца.
Соло задумался над ее словами на мгновение, свет в той океанской синеве становился все ярче и ярче.
– Если ты не будешь осторожна, мисс Вика, – сказал он, – Я никогда не смогу тебя отпустить.
Она… понятия не имела, что ответить. Быть с ним всегда? Ее глупый разум кричал – да, пожалуйста.
Несмотря ни на что.
«Я вернулся».
Знакомый голос послышался в голове, и она посмотрела направо. Ее первоначальная тревога улетучилась, когда она увидела, как крошечная версия темноволосого Икса взгромоздилась на ее плече. Он казался моложе, чем прежде, и сильнее.
Но никогда раньше она не видела ничего, несомненно, из другого мира, пока была в другой реальности, и не знала, что думать.
– Когда твой отец придет, то станет делать все необходимое, чтобы вытащить тебя из клетки Соло. – Его рот не двигался, но слова отдавались в голове. – Нужно уходить. Сейчас.
«Лжец! – парировал доктор Зло, заставляя ее повернуться налево. Он также теперь был крошечной версией себя и казался старше, чем раньше, и слабее. – Ты знаешь, что Соло схватят. И если будешь с ним, то и тебя поймают».
Прикосновение к плечу вернуло ее назад к Соло, который стоял прямо перед ней, излучая беспокойство.
– Ты в порядке?
– Т…ты видишь их? – спросила она, потирая руки.
– Вижу кого?
– Их. – Она посмотрела налево – Доктор Зло исчез. Посмотрела направо – Икс тоже. – Но… но… – Ее плечи поникли. – Неважно.
– Что ты видела? – настаивал он.
Дважды они обсуждали ту другую реальность, но Соло никогда не упоминал Икса или доктор Зло, даже при том, что должен был знать их.
И он был Аллорианцем, и так или иначе во время ее сна, который таковым не являлся, она была в Аллорисе. Но Вика не собиралась быть тем, кто упомянет их имена.
Соло захотел бы узнать, что они сказали ей. И согласился бы с Иксом, она знала, что согласится, и затем ей пришлось бы отказать ему еще раз. Несмотря на то, что чувствовала правоту Икса. Он всегда был прав. Но не могла повиноваться ему.
– Вика.
Забыв об отце, о будущем, она бросилась в его объятия. Они, вероятно, не будут вместе очень долго, значит нужно наслаждаться каждой секундой.
Соло не обнял ее. Она чувствовала вибрацию и знала, что это от его слов.
– Я не знаю, что ты говоришь. И если честно, мне плевать. Если хочешь, чтобы я ушла, жаль, потому что я остаюсь прямо здесь. Только держи меня крепче и предупреди, если услышишь, что кто‑то идет.
Несколько мгновений прошло прежде, чем он подчинился.
Она издала вздох, почувствовав его силу и тепло, окутывающего ее.
– Я поклялась приложить все усилия, чтобы найти ключ, и имела это в виду. Я найду. Но откуда начать? Если не смогу?
Справа она услышала стон.
Слева – смех.
Ее ногти вонзились в грудь Соло, как будто он был ее единственным якорем в бурном шторме. Фактически, так и было. Доктор Зло и Икс никуда не ушли и слушали.
Теплые руки легли на ее щеки с такой заботой, которую она будет помнить всю свою жизнь.
Он поднял ее подбородок, с надеждой и дрожью, и было, похоже, что смотрит на нее с опаской.
– Он держал бы ключ рядом, это может быть что‑то, что он носит каждый день. И ты не потерпишь неудачу.
– Но я просмотрела все его драгоценности.
– Ищи потайные отделения в трейлере. А если попадешь в беду – беги. Беги и никогда не оглядывайся назад.
Ах, да. Предчувствие. Она едва могла переваривать информацию. Он ставил ее потребности выше своих. Не только помощь, которую она может оказать, но ее саму.
– Я не смогу сделать этого, Соло. – Несмотря ни на что. – Просто не смогу.
Его пристальный взгляд сверлил ее, проникая в душу.
– Тогда беги ко мне.
Она потерлась о его ладонь, фактически мурлыча от тепла и чувства удовольствия.
– Что ты сможешь сделать? – прошептала Вика. Она не хотела быть жестокой и указывать, насколько бесполезно будет такое действие.
Гнев внезапно накрыл его, но рука осталась нежной.
– Я что‑нибудь придумаю.
Эта злость направлена не на нее, она понимала это, но в данных обстоятельствах.
– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
– Я могу справиться с ними.
– А я не могу?
Его большие пальцы гладили, заставляя ее дрожать.
– Ты и так справлялась со слишком многим. И однажды, расскажешь мне все, что тебе сделали. В один прекрасный день у тебя будет жизнь, которую заслуживаешь.
Однажды.
Паника просочилась на поверхность, потому что она знала о том, что плохое скоро произойдет. Что‑то плохое всегда происходило, когда эти слова произносились. Однако, она сказала другое:
– Х‑хорошо. Я приеду к тебе. И прежде, чем ты что‑нибудь скажешь, я клянусь в этом.
Пятнышко цвета показалось слева. Туман стал менее плотным. Различные части цирка появлялись на своих местах, ничто не передвинулось ни на дюйм. Клетка, которая стала безопасной гаванью Вики, стояла точно там же, где ее оставили… прямо перед трейлером Джекиса.
Только пейзаж изменился. Единственное солнце ярко светило в нежно‑голубом небе. Вместо холмов сажи и пепла, с изогнутыми деревьями, протягивающими нелепые конечности во всех направлениях, были снежные горы.
– Однажды, ты будешь… – Уши Соло дернулись. Уголки губ опустились, когда он повернул голову к трейлеру ее отца. – Он идет.
Подавив крик, Вика отскочила далеко от него.
Секунду спустя дверь распахнулась, и Джекис появился снаружи. Одра стояла позади него, одетая в прекрасную золотую шляпу, пальто и ботинки, все вещи были сделанные из шкуры Однажды.
Потертости от возраста и отверстия от пуль были заполнены шерстью другого животного, создавая иллюзию здорового льва в расцвете сил.
Всегда, когда Вика видела наряд, она боролась с желанием разукрасить Одре лицо.
Я не буду реагировать.
Соло переместился, как будто хотел прыгнуть перед ней. Так или иначе, он остановил себя.
– Вика, – сказал Джекис, смотря на нее со смесью разочарования и облегчения в глазах. – Ты поправилась.
– Да.
– Ты даже кажешься довольной. – Его пристальный взгляд переместился на Соло, и напряженность вернулась. – А ты выглядишь так, будто хочешь вырезать мое сердце ржавой ложкой и праздновать.
Соло молчал.
– Ты был ласков с моей дочерью, не так ли, зверь? Я держу пари, что ты даже управлял своими темными желаниями, только чтобы произвести на нее впечатление.
И снова иной не издал ни звука.
– Ты ничего не сделал ей, – кричал Джекис с покрасневшим лицом. – Ничего! Я ожидал, что зверь будет действовать как животное. Думал найти ее на коленях, просящую меня о свободе.
Одра отошла на несколько шагов и помчалась к трейлеру, как будто боялась, что он сорвет весь гнев на ней. Вику начало трясти.
– Да, животное может заставить ее чувствовать необходимость просить, – наконец ответил Соло, не оставляя сомнений, что именно Джекиса он считал настоящим зверем.
Джекис закрыл рот.
– Ты хочешь, чтобы я умоляла? – спросила она отца, возвращая его внимание на себя. – Я буду. – Для Соло можно сделать все, что угодно.
– Умолять? Теперь? – Он сплюнул на землю. – Когда это ничего не значит?
Все же она должна была попробовать. Со страхом, скрутившим ее живот, она сказала:
– Папа, пожалуйста, освободи меня. Прошу. – Ей была ненавистна идея оставить Соло в ловушке, в полном одиночестве, переносящего оскорбления, когда цирк откроется, и новые люди придут, чтобы просмотреть на него. Учитывая, как плохо он реагировал на отказы, это был специальный вид пытки для него. Но она должна. – Пожалуйста.
Соло положил руку ей на плечо и сжал, заставляя замолчать.
Глаза ее отца чуть не вылезли из орбит, и красный оттенок вернулся, сделав их еще темнее.
– Как ты посмел прикоснуться к ней, зверь!
Вика попыталась отступить, но Соло применил достаточно силы, чтобы удержать ее на месте.
– Папочка, – сказала она, отчаянно. – Я… сегодня вечером мы можем пообедать. И поговорить. Точно так же как прежде, когда я была маленькой. Помнишь? И позже, я вернусь к своим обязанностям, если ты позволишь.
Джекис резко вдохнул и медленно выдохнул. Наконец, он кивнул, будто только что принял решение.
– Я выпущу тебя, Вика.
– Спасибо. Спасибо тебе…
– При условии, что ты выступишь на арене сегодня вечером, – добавил он.
– Что? – пропищала она, даже рука Соло напряглась так, что заставила ее вздрогнуть.
Давление сразу же ослабло. Но… она больше не хотела уходить.
Джекис проигнорировал ее вопрос.
– А ты, зверь, пострадаешь. Ты думаешь, что раньше было плохо? Скоро будешь молиться о тех днях. Мало того, что ты вернешься в зверинец, но и станешь главным аттракционом в новом детском зоопарке.
Соло заревел с таким гневом, который он, вероятно, подавлял слишком долго.
– Сначала я убью тебя.
– Пригрози мне снова после сна и смотри, что это будет стоить тебе. – Теперь улыбаясь, ее отец протянул руку и нажал кнопку на клетке.
Раздался грохот.
Вика беспомощно смотрела, как человек, который провел последние шесть дней, защищая ее, неподвижно упал на пол. Уязвимо.
Джекис открыл дверь клетки и прошел внутрь. Она уронила одеяло, полная решимости оставить его для Соло, чтобы ему было тепло.
Ее отец схватил ее за руку и потянул наружу, хлопнув дверью, закрывая ее позади.
– Я был слишком снисходителен к тебе, – ворчал он, таща ее. – Я понимаю это теперь. Позволил тебе тратить впустую время с животными, а лучше бы использовал тебя в цирке. Возможно, тогда ты ценила бы всю работу, которую я делал для тебя. Для тебя одной. Я даже планировал убийство Матаса после того, что он сделал с тобой, и как ты отблагодарила меня?
– Папочка…
– Молчать! Я везу тебя к швее. Обеим из вас придется работать всю ночь, но это необходимо, чтобы гарантировано у тебя был лучший костюм или ты узнаешь мое недовольство.
– Д‑да. Конечно, – согласилась она, желая оглянуться назад, но не позволила себе эту роскошь.
Я должна найти этот ключ. Это наша единственная надежда.
Переводчики: maryiv1205, marisha310191, natali1875; редактор: Shottik, natali1875
Глава 22
Человек с развращенным сердцем насытится от путей своих, и добрый – от своих.
– Притчи царя Соломона 14:14
Джекис не лгал о контактном зоопарке, но он был далеко не детским.
Вика пристально смотрела на него с растущим ужасом.
Ранним утром Матас, чья рука загадочно зажила после перелома, который нанес Соло, хотя кожа была теперь с прожилками отвратительного черного, ввел наркотики каждому из пленников, отправляя их в бессознательное состояние.
Потом он утащил их в шатёр, где у Джекиса работал другой состав персонала. Двое мужчин раздели иных догола и приковали к гигантским колесам массивными железными полосами.
У Соло не было шанса бороться – его мышцы парализовали седативные препараты. И сейчас, у него нет ни малейшей возможности спастись.
Он не мог использовать даже зубы. Маска прикрывала нижнюю часть его лица.
Цирк открылся недавно, и люди начали приходить – посетителям позволялось трогать любых иных, которые им нравились, как хотелось.
Не помогало даже то, что они смотрели на пленников с удивлением в глазах.
Неважно, что они не пытались никого ранить.
Иные были унижены. Беззащитны. Беспомощны.
В шатре было жарко, что способствовало продаже мороженого в углу, невзирая на мороз на улице.
Земляника, ваниль и шоколад таяли, пока люди изучали и гладили иных одного за другим, обсуждая их «великолепие».
Джекис привёл Вику сюда несколько минут назад, и теперь они стояли с края шатра. Она хотела убежать отсюда или напасть на него. Как смеет он позволять такое?
– Знаешь, ключа от наручников нет, – сообщил Джекис. – Несколько лет назад я уничтожил единственный, который был изготовлен.