Но Соло по‑прежнему отказывался верить, что его друзья мертвы. В их работе необходимо увидеть тело, чтобы удостовериться. И даже тогда это можно поставить под сомнение.
Джон был хитрым. Блу – душка. Они оба выжили. Никто не мог сдерживать их долго. И Соло, ну, в общем, он был чистильщиком. Он всегда распутывал проблемы, и эту решит.
Вместе они спасли этот мир от множества ужасных людей. Торговцев наркотиков, работорговцев, убийц и тех, кто думал создать армию и захватить власть.
«Парни должны были спастись. И они спаслись», – уверял он себя. И удостоверится в этом.
В течение следующих шести часов он делал все возможное, чтобы избегать участков с волчьими и медвежьими следами. И преуспел, пока стая волков не вышла на край утеса над ним.
Он хотел сыпать проклятиями, но на самом деле, ничего не мог сделать. Не было никаких следов, которые помогли бы избежать этого… потому что животные, очевидно, охотились на него.
Ярко‑желтые пристальные взгляды изучали все вокруг, старательно ища источник вкусного удовольствия, чей запах ощущался. Соло остановился и бросил быстрый взгляд на Вику, требуя тишины.
Она кивнула, чтобы показать, что поняла. Он поднял ее и понес к ближайшему валуну. Соло весил больше ее на сто пятьдесят фунтов, но, тем не менее, его шаги были легкими.
Он поставил сумку у ее ног и быстро поцеловал в губы. Ее глаза широко распахнулись – в них читались страх и усталость, но она осталась стоять, когда он отодвинулся, гордясь ею каждую секунду.
Низкое, угрожающее рычание раскололо воздух, в сопровождение другим.
Волки заметили его. Теперь они прыгнули, приземляясь позади него в быстрой последовательности. Соло слышал стук их лап, и мог вычислить местонахождение каждого.
Соло резко развернулся, с винтовкой в руках и нажал на курок. Не было никакого громкого выстрела, только тихий хлопок – кустарный глушитель сделал свое дело.
Один из хищников замер, поскольку теперь был ранен в лапу, в то время как другие прыгнули на Соло. Ярость охватила его. Ярость от того, что эти животные подвергли его женщину опасности, и она могла пострадать.
Как раз перед контактом он превратился в свою иную форму, лишаясь возможности использовать винтовку.
Он выронил оружие и схватил двух волков за загривки, ударяя их, друг об друга, блокируя одному из их друзей путь к своей яремной вене.
Другие отскочили, и он отбросил тех, которых держал.
Остальные трое уже сомкнули челюсти на его ноге, кусая за икры. Кровь капала и брызгала на снег, отдавая сильным медным запахом. Он отбросил одного слева, другого справа и схватил последнего. Поднял тварь высоко, запрокинул голову и зарычал.
Оставшиеся начали отступать. Соло бросил волка, корчащегося в его руках, и тот врезался в своих собратьев. Недолго думая, вся стая бросилась наутек.
Раздался странный звук за его спиной, и, оглядываясь назад, он сконцентрировался. Вика стояла на том самом месте, где он ее оставил, но держала пистолет, который Икс велел взять. Она дрожала и была бледной.
– Я… Я не смогла выстрелить. Извини. Я попыталась, желая помочь тебе, но не сделала это. Просто не смогла, потому что все, о чем я могла думать, это об Однажды, о том, как он смотрел на меня, когда Джекис заставил выстрелить в него, и о других, когда они умирали, и я… Мне так, так жаль!
Извинение. После всего, что она только что увидела. Вика в который раз не почувствовала отвращения к его методам борьбы, и это ошарашило его.
Он поднял руки, ладонями наружу и пошел к ней. Ногти уже втянулись.
– Милая, все в порядке. Даже лучше, что ты не сделала этого. Ты не практиковалась с оружием, и, возможно, попала бы в меня. Ты хочешь выстрелить в меня?
– Нет!
Соло мягко забрал оружие и засунул ствол за пояс штанов. Он взял ее на руки и держал, просто держал, поскольку она плакала, радуясь, что он позволил волкам жить.
– Прости. Сейчас не время для эмоций. – Она подняла голову, показывая мокрые глаза, которые отозвались болью в его душе. – Я должна позаботиться о твоих ранах.
– И ты сделаешь это, когда мы придем в хижину. – Он заключил в руки ее лицо, стирая большими пальцами слезы, которые всегда будут его погибелью. – Я сожалею обо всем, что тебе пришлось вынести за эти годы, милая.
Она всхлипнула, дрожа.
– Спасибо. Но Соло? Если бы ты был умен, то оставил бы меня позади. Я знаю, что стараюсь изо всех сил, чтобы не отставать, как обещала, но я по‑прежнему для тебя обуза?
«Если бы ты был умен», сказав такие слова, она, очевидно, не поняла, как сильно оскорбила его.
Тогда почему ему хотелось улыбаться?
– Ты был бы за многие мили отсюда, если бы не беспокоился обо мне, – продолжила она. – Не так ли?
Вероятно.
– Тепло тела важно в такую погоду. – Но не для него. Соло не чувствовал холод, как люди. Тем не менее, ответил, – Возможно, ты спасаешь меня от обморожения. Возможно, от смертной скуки. С тобой весело.
Это успокоило ее немного, и она поправила воротник его рубашки.
– Ты прав. Я знаю, что спасаю тебя. И, между прочим, всегда, пожалуйста.
«Ну, самое время, чтобы вы начали доверять друг другу, – сказал знакомый голос. – Это помада сделала, не так ли? Я знал, что ты не устоишь перед ней».
Соло не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что Икс только что приземлился на его плечо.
– Где ты был? – спросил Соло у него.
Вика, нахмурившись, глянула на него.
– Прямо здесь.
– Не ты, Икс.
– Правда? – Она посмотрела направо, потом налево. – Где он?
– Ты его разве не видишь?
– Нет.
– Почему она тебя не видит? – спросил он у Икса.
«Я могу появляться только перед одним человеком за раз. И, отвечая на твой предыдущий вопрос, я был на подзарядке. Что должен был сделать намного раньше».
– Это заняло больше времени, чем обычно.
«А я и использую больше энергии, чем обычно».
– В любом случае, я хочу знать, куда ты ходил.
Икс посмотрел на ноги, обутые в потрепанные сандалии.
«Ты же знаешь, что не могу сказать».
Да уж, он никогда и не говорил. Тем не менее сказать «спасибо» казалось недостаточным.
– Я твой должник.
«Ну еще бы», – сказал маленький человек с усмешкой.
Но нет. Он никогда не потребует вернуть долг.
Почему у Соло внезапно появилось желание взъерошить волосы мужчины?
– Где доктор Зло? – Странно беседовать с ним перед кем‑то. Он никогда не делал этого прежде.
«Он где‑то рядом, это все, что я знаю и планирую выследить его. Но сначала … – Он спустился по руке Соло и остановился у наручника на его запястье. Затем всмотрелся в замочную скважину, пробормотал себе что‑то под нос и кивнул. – Если бы я мог излечить раны оставленные волками или открыть наручники, чтобы ты предпочел»?
– Я думаю, это самый глупый вопрос, который ты когда‑либо задавал.
Икс рассмеялся.
«Принято. Это может занять некоторое время, так как надо повредить двигатель в иглах, чтобы предотвратить потерю рук». – Затем он засунул свои руки в замочную скважину, и от него вспыхнул яркий свет, почти ослепляя Соло.
Прошла одна минута. Две. Три. Наконец, наручники открылись. Полоски остались прикреплёнными к его запястьям, так как иглы находились все еще в костях, но все, что осталось сделать, это вырвать иглы одну за другой вызывая острую боль в руке, и он освободиться. Замечательно, слава Богу свободен и в состоянии держать обе его руки.
Вика ахнула от восторга.
– Если у тебя были силы сделать это, почему ты столько ждал? – Задал вопрос Соло.
«Все дело в цирке. В нем много черной магии, а мои силы ограничены».
Это он мог понять.
Опять же, «спасибо» казалось недостаточным.
– Икс… У меня нет слов.
«Они мне не нужны. Я только хотел видеть тебя счастливым и спокойным, Соло. Я надеюсь, ты знаешь это».
Икс любил его, осознал Соло. Действительно любил. Он думал, что Мэри Элизабет и Джейкоб Джуданы были единственными, но нет. С ним всегда находился Икс, он просто не знал это.
И он должен был понять, следовало бы смотреть глубже, чем на поверхности. Но он был ослеплен своими проблемами и искаженными ожиданиями.
– Я знаю, – сказал он, – Действительно знаю.
«Тогда делай то, что нужно, и оставайся на этом пути, а?» – сказал Икс и исчез, чтобы перезарядиться.
В следующий раз, когда увижу его, то расцелую.
– Ох, Соло, – восхищалась Вика, подпрыгивания и хлопая. – Как замечательно! Теперь Джекис никогда не найдет тебя.
Но Соло найдет его, поклялся он себе, и это обещание он не нарушит.
– Ну, милая. Осталось всего восемь часов пути.
Тихий писк вырвался из нее, но она сказала всего лишь:
– Завтра, пока мы будем в хижине, я составлю план действий.
– При условии, что этот план включает в себя кровать.
Возможно, она знала, что он имел в виду. Возможно, нет.
– Заметано, – сказала она и улыбнулась так сладко, словно сахарная… так игриво, как котенок. Ее судьба решена.
Переводчики: maryiv1205, marisha310191; редактор: natali1875, Shottik
Глава 26
Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно.
– Песнь Песней Соломона 2:14
Наконец‑то!
В поле зрения появилась небольшая хижина, частично скрытая деревьями и снегом.
Соло знал, что блок сигнализации находится где‑то на территории резиденции, поэтому обыскал каждый дюйм тридцатифутового периметра, пока не нашел его в стволе дерева.
Ему пришлось соскребать лед своими когтями, в доказательство, что за все время здесь никого не было, затем он ввел персональный код.
Вспыхнули синие и желтые огоньки, давая понять, что ловушки, расставленные вдоль границы, отключены.
Затем он набрал код, чтобы получить информацию о последних события: прошло шесть месяцев с тех пор, как агент входил в помещение, и четыре недели с тех пор, как одна из ловушек сработала, посылая разряд электричества в тело нарушителя.
Либо человек подобрался слишком близко, либо животное преследовало свой обед слишком долго.
– Теперь мы поспим? – спросила Вика.
Бедняжка, ее слова были невнятны. Соло был безжалостен, остановившись всего два раза, и то для того чтобы убедиться, что она съела мясо, которое он дополнительно упаковал, и выпила воду, которую для нее растопил.
– Теперь поспим, – ответил он, подхватывая ее на руки.
Ее голова опустилась на его плечо, а тело мгновенно поникло.
Он занес ее внутрь, в тепло. Обстановка выглядела старомодной и по‑домашнему уютной, все создано для удобства, а не для войны. Длинный диван, обитый тканью. Кресло, вмещающее двоих. Шезлонг. Кофейный столик со старыми журналами, раскиданными по поверхности. Соло обрадовался, желая, чтобы Вика чувствовала себя спокойно и непринужденно.
Он вошел в спальню и, минуя кровать королевских размеров, направился в ванную комнату, сразу же заходя в душевую кабину. В цирке, чтобы почистить пленников, Вика использовала спрей с дешевым, влажным ферментом.
Вот почему ей приходилось сдвигать их одежду и использовать тряпки. Здесь, более дорогие сухие ферменты, снимать одежду не нужно.
От его веса на плитках сработал автоматический выключатель, и брызги заклубились туманом, полностью очищая их, а также их одежду.
Кожу Соло покалывало, и мятный привкус ощущался даже на языке.
После, он вошел в спальню и положил Вику на мягкий матрас. Копна светлых волос разметалась по подушке, и ее губы приоткрылись от нежного вздоха.
Она сжалась в комочек. Соло ничего не мог поделать. Он потянулся и провел пальцами вдоль изгиба ее уха. Вика такая упрямая женщина. Такая красавица.
Его женщина.
Он снял с нее пальто и накрыл одеялом. Его пальцы скользнули по бриллиантовому колье, которое он оставил на ней. Камни были холодными, но симпатичными, и он сожалел, что не он купил для нее драгоценности.
Тем не менее, что‑то в облике столь деликатной женщины искушало животное внутри него. Животное, от которого он отрекался бы до последнего вздоха еще несколько дней назад.
Животное, которое он когда‑то ненавидел.
Так или иначе, его самый большой недостаток стал его самым большим преимуществом. Он не использовал свою силу, чтобы преднамеренно вредить, но защищал дорогого человека.
И она была дорогой, не так ли? Дорогой для него. Во многих отношениях.
Потребность в ней сформировалась в чувство удовлетворения, когда он понял, что, наконец, сможет заполучить ее. Во всех отношениях.
Без перерывов. Без отвлекающих факторов. Без опасности. И она готова к этому. Он знал, что готова. В прошлый раз… то, как она двигалась…
И потом, этим утром…
– Все еще разочарована? – спросил он ее.
– Возможно, – отрезала она.
Он возбудил ее, но не привел к оргазму.
– Скоро, – пообещал Соло ей теперь, даже учитывая, что она не могла услышать. Он поцеловал ее в лоб и прошел спокойно по дому.
Тут было два этажа, хотя второй находился под землей, и только натренированный глаз мог найти дверь вниз.
Обогрев уже включился, и теплый воздух поступал, но Соло все равно развел огонь в камине гостиной. Кухня была небольшой с гранитными столами; шкафы из вишневого дерева вмещали достаточное количество консервов, чтобы кормить семью из четырех человек несколько месяцев.
Была только одна спальня. Другую комнату превратили в офис.
Офис Соло взял на себя. Он сел на единственный стул перед стеной из компьютеров и начал печатать на центральной клавиатуре, вновь включая ловушки снаружи.
Он послал сообщение Майклу, Джону и Блу, подождал пять минут, десять, но ответа не последовало, ни от одного из трех. Он решил, что проверит снова после того, как поест.
В кладовой лежало еще больше консервов, и он съел галлон куриного супа с лапшой. И… все еще никакого ответа от парней.
Это ничего не значит, убеждал он себя.
Соло пошел в спальню, лег на матрас и притянул Вику к себе. Она не проснулась, но прижалась к нему. Он запустил руку в ее волосы, а вторую положил ей на поясницу, ему нравилось, как идеально они подходят друг другу.
Но… прошло полчаса. Два часа. Он лежал там, просто смотря на потолок. Соло был слишком напряжен, чтобы спать, его ум слишком активно работал.
В какое приключение он влез. По принуждению стал цирковым уродцем. Окруженный злом, но за ним ухаживала святая. Затем гонка по замерзшей тундре с красивой маленькой блондинкой. Нападение волков. И теперь, это. Удовлетворение.
И, честно, если бы все, что он вынес – необходимое условие, чтобы прийти к этому моменту и знать, что Вика была в безопасности, что он спас ее от жизни в пытках и мучениях, то ничего не изменил бы.
* * *
Солнечный свет лился через окно спальни. Соло не спал вообще, но все еще лежал в кровати, а Вика свернулась около него. Она оставалась в том же самом положении всю ночь, не издав ни звука.
Он хотел ее. Нуждался в ней.
Когда она проснется?
Он пересчитал балки на потолке. Получилось двадцать три.
Посчитал снова, просто чтобы быть уверенным. Двадцать три.
Начал считать пылинки. Две тысячи шестнадцать. Две тысячи семнадцать. Восемнадцать. Девятнадцать.
Наконец она вздохнула и перекатилась на спину. Выгнулась и потянулась.
Свирепое желание напряглось и дернуло за короткий поводок, который он держал. Если бы она была любой другой женщиной, он набросился бы прямо здесь и сейчас.
Но она не такая. Это – Вика. Его Вика. Он лучше умрет, чем напугает ее или потребует то, чего она не готова дать. Верно?
Но ему не нужно волноваться об этом. Она готова; Соло уже пришел к этому заключению. А он никогда не ошибался. Верно?
– Соло? – позвала она хрипловатым ото сна голосом.
Верно.
– Вика. – Он перекатился на нее сверху, сжал затылок, приподнял голову и прижался губами к ее рту. Ее вкус, жар, мягкость, нежность, каждый изгиб соблазнительного тела раздували пламя его желания.
Соло поцеловал ее тщательно, глубоко, клеймя, а она клеймила его, разжигая огонь, который будет всегда гореть между ними.
После мимолетного колебания она приветствовала его сладчайшим стоном, обхватив руками и выгибаясь. Он чуть не зарычал от мощного удовольствия.
Она готова.
– Собираешься ли ты остановиться в этот раз? – поинтересовалась Вика.
– Только если ты захочешь этого.
– Не захочу.
– Тогда я не остановлюсь, никогда.
Поцелуй продолжался еще и еще, пока она не начала задыхаться, изо всех сил пытаясь сделать вдох.
– Этим мы уже занимались и раньше, – выдохнула она. – Теперь я хочу знать, что будет дальше.
– И мы сделаем следующий шаг, и сделаем это снова. И вероятно в третий и четвертый раз. – Пока Вика не станет готова больше, чем телом. Вынуждая себя медленно переместиться, он скользнул руками под ее рубашку, пока не почувствовал теплую, обнажённую кожу. – Скажите мне, если испугаю тебя.
Если она и услышала его слова, то не ответила. Однако, потянулась в ответ на его прикосновения, тем самым рассказывая все, что он хотел знать. Соло взял ее тяжелую грудь, как раньше, и застонал.
Еще одно идеальное совпадение. Она хныкала от удовольствия, поощряя его прикосновения… пока его руки не задрожали, а она не начала выгибаться постоянно, пытаясь прижаться к нему сильнее.
– Я собираюсь опуститься ниже, – сказал он.
Возможно, она прочитала по губам. А может и нет. Он переключил свое внимание на ее плоский живот, потом на пупок. Когда Вика не высказала протеста, Соло провел пальцами вдоль пояса ее брюк.
Вздох сорвался с ее губ, а взгляд столкнулся с его, и она задрожала.
– Передумала? Хочешь, чтобы я остановился? – спросил он, проглотив возражение.
– Нет. Пожалуйста, продолжай. – Прозвучала мольба.
Он продолжил, двигаться все ниже. Соло продолжал свои ласки, и она отвечала на каждое движение, на каждое прикосновение его большого пальца, и снова захныкав… вскоре умоляла.
– Еще. Пожалуйста.
– Да. Я дам еще. Но сначала хочу поглядеть на тебя, дорогая.
– Я… У меня есть несколько шрамов, – дрожащим голосом ответила она.
Взрыв ярости, к счастью, был быстро подавлен.
– Ты прекрасна. Вся ты. Каждый дюйм.
Она облизнула губы:
– Правда?
– Правда.
– Докажи.
С удовольствием. Он снял с неё рубашку через голову и отбросил в сторону, затем лифчик, открывая ее своему взору, и о‑о, она великолепна, совершенна во всех отношениях, как он и думал.
Она… первая женщина, которая когда‑либо соблазняла его практически до потери контроля.
Он увидел бледный, тонкий шрам на ее правом плече и поцеловал его. Увидев сморщенный розовый шрам на левой стороне ее грудной клетки, Соло, поцеловал его тоже. Гусиная кожа покрыла ее кожу.
– Ты – самое изящное существо, когда‑либо созданное, – сказал он, вставая с кровати.
Если у нее есть другие шрамы, то они находились ниже на ногах, и, когда он доберется туда, то не хочет останавливаться и терять минуты, чтобы сбросить с себя одежду. Лучше всего сделать это сейчас.
– Ты куда собрался? – потребовала она.
Такой яростный тон от такого крошечного существа. Он почти усмехнулся.
Молча раздевшись, Соло наклонился и снял оставшуюся одежду с нее. У него перехватило дыхание в горле. Раньше он описывал ее как прекрасную, но… она совершенство.
Каждый дюйм ее был заключён под соблазнительной, нежной кожей, а податливые изгибы являлись образцом самой привлекательной женственности.
Как он и подозревал, у нее имелись другие шрамы. Всего несколько, но они образовывали сморщенные окружности, где ее кости прорывали кожу, почему‑то только добавлявшие ей красоты.
Вика пережила своего рода ад, который бы уничтожил многих других. Каждый знак плохого обращения был знаком ее невероятной силы.
– Такой мощный, – оглядывая его, сказала она. – Иди сюда.
– Хочу поцеловать каждый твой шрам.
– Скоро.
– Скоро, – повторил он как попугай. Он поклялся, что будет хорошо заботиться о ней, располагаясь около нее. Он будет обращаться с ней, как с сокровищем, которым она являлась, чтобы чувствовала себя особенной и никогда не сомневалась в его решимости защитить ее.
Тепло, шедшее от нее, окутывало его, но тем не менее она дрожала.
– Боишься?
– Блаженствую.
– Я хочу, чтобы ты почувствовала себя еще лучше. – Желая вернуть ее назад в состояние полного возбуждения, он поцеловал ее еще раз, ища, пробуя, принимая, давая. В конце концов, она нуждалась в большем… она нуждалась во всем. И все же он только ласкал ее лицо, играл с кончиками волос, проводя руками по плечам. Каждое прикосновение было невинным, но продуманным.
– Соло, – наконец простонала она, командуя.
– Да, – пообещал он.
– Еще.
Именно этого он ждал. Соло исследовал ее так, как хотел сделать сначала, не оставив без внимания, ни один дюйм её тела. Он узнавал ее.
Он наслаждался ею, этой милой, уязвимой девочкой с сердцем, более совершенным, чем бриллианты. Он облизал ее шрамы на ногах.
– Такая красивая, – говорил он. – Такая совершенная.
– Я? Это ты красив и совершенен.
Когда она смотрела на него с удовольствием, страстью и желанием в глазах, он чувствовал себя прекрасным принцем, хотел быть таковым в детстве.
– Ты бы ничего не меняла во мне. – Утверждение, а не вопрос.
– Только если ты решишь оставить эту постель, прежде чем мы на самом деле займемся стоящими вещами!
Он хихикнул. Юмор. В сексе. Соло никогда не знал, что это возможно. Но тогда, он не был с такой женщиной как она, женщиной любви и света.
– Я покажу тебе стоящие вещи, – проворчал он с ложной свирепостью.
Он намеревался сделать именно это. Его собственное желание одолело его, заставляя спешить, но это было слишком важно, чтобы спешить, он жаждал ее удовлетворения слишком отчаянно, был полон решимости сделать это воспоминанием, которое Вика будет лелеять всю оставшуюся жизнь, что он был достаточно осторожен, и изучил ее реакции.
Когда она ахнула, стало понятно – ей понравилось то, что он делает.
Когда она застонала, стало понятно – ей действительно понравилось то, что он делает.
Но когда она начала извиваться от наслаждения, он понял, что теперь принадлежит ей.
Все время Вика мяла и царапала его спину и, казалось, не получала достаточно, казалось, нуждалась в нем, в некоторой части его, а когда она схватила его руку и втянула в рот палец. Он чуть не выскочил из кожи.
– Ты действительно готова для меня, милая?
– Пожааалуйста.
Она выкрала слово прямо из его головы.
– Я должен взять презерватив. Я безопасен и чист, но мы не хотим рисковать забеременеть.
– Нет. Я хочу тебя чувствовать. Только тебя. Хотя бы на первый раз.
О‑о, да. Она, несомненно, украла слова из его головы. Соло знал о риске, как и сказал, но, казалось, не мог заставить себя позаботиться об этом.
Он переместился в нужную позицию, приготовился, но не взял ее. Еще нет. Их губы слились в еще одном горячем поцелуе, когда Вика обхватила его талию ногами.
Наконец он вошел. Соло хотел быть нежным, но она такая маленькая, и ему пришлось оказать больше давления, чем надеялся. Вика ахнула, когда он, наконец, скользнул в нее, и ее тело затряслось от шока вторжения.
– Ты в порядке? – спросил он, стиснув зубы.
– Дааа, – сказала она со стоном.
Значит, он выполнил свою работу, подготовил ее должным образом. Когда он двинулся в ней, она застонала, давая больше, чем он когда‑либо воображал, ни в чем не отказывая.
Вика держалась за него, дышала на ухо, выкрикивала его имя, выгибалась под ним, двигалась, кричала, тянула за волосы, царапала ему спину, целовала, целовала и снова целовала.
И когда он знал, что она находилась на грани потери дыхания, Соло поднял голову и всмотрелся в ее глаза. Глубоко, так глубоко.
– Вика, – сказал он. – Я дам тебе все, что могу, клянусь, и тебе понравится это. Обещай это же мне.
– Соло, любимый, Соло. – Ее дрожь усилилась. – Обещаю. И я отдам тебе все. Все, что у меня есть.
– Сделаю тебя настолько счастливой, что ты скажешь это. – Когда он целовал и брал ее, то делал шаг к тому, что обещал отдать ей все, что у него когда‑либо будет.
Она – все, что он когда‑либо хотел, все, о чем думал, что никогда не сможет иметь, и Вика выдыхала его имя много раз, зовя его, принимая как никогда глубоко.
Когда ее спина прогнулась, отрываясь от кровати, и она закричала от оргазма. Он почувствовал ее освобождение, и потерял остатки контроля.
И когда Соло рухнул на нее несколько минут спустя, то быстро перекатился на бок, не желая причинить ей боль. Его веки были невероятно тяжелыми, и он мог только улыбаться об этом с иронией.
Он прошёл через горы покрытые льдом, неся стофунтовый мешок драгоценностей, никогда не утомляясь, но эта маленькая женщина истощила его.
Он прижал ее к себе, когда начал засыпать, решив, что горе тому, кто когда‑либо попытается отобрать ее у него.
Переводчики: maryiv1205, marisha310191; редактор: natali1875, Shottik
Глава 27
Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.
– Песнь Песней Соломона 2:5
Пока ее милый, истощенный Соло спал, Вика оделась и насладилась замечательным сухим ферментным душем.
Она разогрела в миске томатный суп и съела, пока изучала хижину, которая оказалась больше, чем ожидала Вика, и очень домашней, с бревенчатыми стенами и удобной, потёртой мебелью.
Мягкий коричневый ковер закрывал пол гостиной, а картины с розами и лилиями висели на стенах.
Еще более мягкий ковер лежал на кухне, а кастрюли и сковородки висели на металлической подставке для посуды чуть выше гранитной столешницы.
Электрическая смесь старого и нового, как будто мужчина и женщина разделили ответственность за отделку.
Наверно мужчина решал, чему быть на полу, а женщина – что повесить на стены.
«Был ли босс Соло женатым?» – задумалась Вика. Если да, то что бы подумала женщина о Вике?
Она никогда не общалась с людьми за пределами цирка, и не была уверена, что знает как произвести хорошее впечатление.
Если на то пошло, что друзья Соло подумают о ней? Будут ли они хлопать Соло по спине в знак одобрения, как любят иногда делать мужчины, или утянут в сторону, и предупредят держаться от нее подальше?
Как отреагирует он, если они так и сделают?
Однажды Соло сказал, что будет защищать ее, но это не значит, что они примут и одобрят её… Пылающий жар поднялся в центре груди, который не имел ничего общего с удовольствием.
«Будешь волноваться, появятся морщины, – имела обыкновение говорить ее мать. – Ну, их и гнилые кости».
Вика отмахнулась от угнетающих мыслей в своей голове и всмотрелась в покрытые льдом окна. Теперь, когда она отогрелась, могла наслаждаться чистым величием зимы вокруг.
И возможно… возможно ее любовь также вытекает из того факта, что впервые она не боится сделать или сказать что‑то не то и «заработать» избиение.
Она в безопасности. Соло никогда не причинит ей физическую боль, это он доказывал снова и снова, когда боролся, чтобы спасти ее.
Ее… оберегали. Да. Это так. Не имеет значения, что его друзья скажут о ней.
Мужчина целовал и прикасался к ней, делая это с нескрываемым удовольствием, сильной потребностью и намеком на радость. Она любила каждую секунду и жаждала только большего. Он ничего не сделал, чтобы могло напугать ее. Лишь только возбуждал и успокаивал.
Я так рада, что ждала его.
Все ли так занимались любовью?
Нет. Ни в коем случае. События, свидетелем которых она была на протяжении многих лет, подтверждали обратное. Секс может быть жестоким, взрывным, злым, или смешным, забавным, и на первый взгляд беззаботным. Но нежным? Нет, она никогда не видела такого.
То, что они сделали с Соло было особенным, и она сохранит это воспоминание в своем сердце на вечность.
Движение снаружи привлекло ее внимание.
Сердце забилось быстрее, она поставила свой суп, обходя кухонный стол, и вжалась носом в оконное стекло.
Примерно на расстоянии в сорок ярдов, великолепный белый тигр бродил от одной группы деревьев к другой, оставляя вереницу красных следов.
Красных… кровь? Он ранен?
Скорее всего. Только отчаянная надежда на помощь могла привести его так близко к человеческому жилью.
Но… она не должна помогать ему. Она не была глупа. Ну, не все время. Понимая, что он – дикое животное, в отличие от ее ручного, веселого Доби с кучей проблем.
Она подозревала, что он откусит ей голову, если дать ему пол шанса. Или даже треть шанса. Ладно, даже если не дать ни единого шанса. Но… нельзя оставлять его там, раненого, даже не пытаясь помочь.
«Я знаю о чем ты думаешь, – внезапно сказал Икс, появляясь на ее плече. – И для меня будет удовольствием помочь тебе. Я могу помешать зверю напасть на тебя».