Слова проникли сквозь мрачную пелену, окружавшую ее разум, и чуть не поставили на колени. Он не лгал. Не мог. В его глазах было слишком много ликования.
«Нет ключа», – запричитала она, почувствовав себя опустошенной. Нет ключа. Все это время она искала его напрасно.
Можно забыть про деньги, которые она хотела сэкономить. Если бы получилось найти ключ, то она освободила бы всех раньше, чем планировала. Если бы она знала, что не сможет найти ключ, то уже давно освободила бы всех.
Оставаться, чтобы помочь иным, не было смысла.
Они обречены. И всегда были.
– Твой зверь будет носить наручники до самой смерти, – зло усмехнулся Джекис.
Он хотел напомнить ей о судьбе Соло. Но вместо этого заставил ее действовать.
Этот противный, ненавистный человек, который никогда не изменится. Он причиняет только боль. И Матас, которого понизили в должности за содеянное, против нее, но в один прекрасный день он сорвется с цепи.
Матас и ее отец когда‑нибудь станут бороться за права на цирк. Однажды, подумала она, ее отец навсегда выиграет у него. Как и сейчас, после того, как Матас «излечил» руку?
Она не была так уверена. Но понимала, что только один из них выйдет победителем, и не хотела быть рядом, чтобы узнать, кто это будет.
Она уедет сегодня же вечером, решила Вика. После работы, когда все будут слишком пьяными или усталыми, чтобы заметить ее действия. Больше нельзя ждать.
Она соберет столько своих драгоценностей, сколько сможет унести, освободит Соло и остальных и убежит. Бежать и не оглядываться, как сказал Соло.
Наконец‑то.
Если Джекис найдет ее, в общем, она лучше умрет, чем вернется. И есть способы гарантировать то, что произойдет.
* * *
|
|
– Добро пожаловать в удивительный и захватывающий Цирк Монстров! – Голос Джекиса отразился эхом по темному шатру. Вика стояла в стороне.
Она не могла ни услышать его, ни прочитать по губам, просто знала этот шаблон наизусть и его отличительную вибрацию.
Красные, синие и зеленые прожекторы внезапно включились и осветили толпу, наполняющую трибуны, окружающие центр кольца.
Как и ожидалось, вспыхнуло волнение, задевшее ее кожу. Свет погас, снова погрузив шатёр в полнейшую темноту.
Затем разноцветные искры рассыпались в воздухе… фейерверк, который в действительности не был таковым, каскадом падал на людей.
Судя по оживленным выражениям лиц, она поняла, что все визжали от восхищения.
Когда искры погасли, прожекторы снова включились…. но на сей раз, они освещали то, что происходило на арене.
Дым заклубился из специально расположенных валунов, и когда тарелки с лязгом ударили, появились самые красивые актрисы Джекиса, а затем еще и еще.
Каждая женщина носила расшитый блестками бюсте и крошечные трусики. После того, как они сформировали пирамиду, взбираясь друг на друга, то выпрямились и развели руки, ожидая аплодисментов.
По крайней мере, большая часть тела Вики прикрыта. Она надела вечернее платье рубинового цвета, как и помада. Платье сидело на ней как влитое, с открытой спиной и расклешенное снизу. Ее волосы были распущены, сверкая золотистым блеском, ниспадая великолепной волной до талии.
Следующим из дыма выпрыгивал клоун, удивляя зрителей, но вместо помощи девушкам с пирамидой, он поднялся на вершину и попытался поцеловать звезду.
|
|
Она сопротивлялась, и пирамида балансировала. Клоун опустился к нижнему уровню и попытался поцеловать другую, которая также отказала ему, потом фигура рухнула. Смех усилился, когда женщины встали, подняв свои руки, и, казалось, подтянули клоуна в воздух невидимой веревкой. Он болтался там, подвешенный и отбивающийся, и толпа проглотила это.
Два других клоуна выбежали из дыма, и отчаянно попытались помочь своему другу, но вскоре их поймали в такие, же пузыри воздуха, и девушки начали жонглировать ими, не касаясь их.
Через десять минут выход Вики. Даже мысль об этом заставила ее сердце сильно биться. Где Икс? Она хотела поговорить с ним, спросить совета.
Он сказал бы ей правду, ничего не утаивая, и на этот раз она послушает, зная, как следует поступить или нет.
Одра стояла около нее, гарантируя, что она не пропустит свое выступление. Вика предстояло стать частью волшебного выступления Матаса, понимая, что это просто другое наказание.
– Почему ты продала свою душу за это? – спросила Вика ее. Она хотела отвлечься, но также желала знать ответ.
Вздернув подбородок, девушка не потрудилась взглянуть на Вику.
– А что еще мне следовало делать? Куда идти?
– Куда угодно.
– Я полагаю, ты почувствовала радость, когда попыталась, – ответила Одра, закатив глаза. – Наш вид отвергают там.
Наш вид.
– Я не такая как ты.
Сильная вибрация прошлась по ее телу, и она поняла, что толпа в полном восторге аплодировала.
Клоуны исчезали один за другим, и когда их не стало, женщины посмотрели друг на друга, потом заглянули за валуны, как будто понятия не имели, что произошло.
|
|
– Не обманывай себя, – сказала Одра. – Ты такая же, как я.
– Да ну?
– Мы испорчены. И без этого цирка ничего не значим.
Нет. Она не поверит в это.
– Ты знаешь, я любила тебя когда‑то, – сказала Одра.
– И я тебя. – Часть ее все еще любила, несмотря ни на что. Она помнила маленькую девочку, с которой играла и смеялась.
– Ты уничтожила меня, отвергнув.
– Нет. Я спасла тебя.
– Нет! Уничтожила! Моя семья так гордилась, что я дружила с дочерью Джекиса, и когда ты выбросила меня из своей жизни, они сделали тоже самое. В двенадцать лет мне пришлось найти человека, который принял бы меня. Он был ужасен, постоянно меня использовал и, что печально, я все еще оставалась бы с ним, если бы Джекис не захотел бы это тело.
– Мне жаль. – Она знала, что Одра начала жить с одним из мужчин Джекиса, но не понимала… не думала… – Ты видела то, что Джекис сделал с Долли. Я не могла позволить, чтобы такое произошло с тобой.
Одра неестественно рассмеялась.
– Долли. Я всегда ненавидела то, как сильно ты заботилась о ней.
Что!
– Она тоже была твоей подругой.
– Нет, лишь ходячей неприятностью. Ты думаешь, кто сказал твоему отцу, что она защемила твою руку клеткой?
– Нет, – отрицала Вика, качая головой, отказываясь верить тому, что имела ввиду ее бывшая друга.
– О, да. Я хотела, чтобы ты дружила только со мной.
Но как она могла жить в неведении, когда бывшая подруга так смело, рассказала о своем преступлении? Гнев поднялся.
– Ты погубила невинную девушку из‑за собственной эгоистичной выгоды. Скажи мне, Одра, ты довольна таким результатом своих поступков?
Последовали аплодисменты, сигнализируя конец номера и спасая Одру от необходимости отвечать.
Вика сосредоточилась на арене, чувствуя, как ладони начали потеть.
Матас вышел в центр. Он действовал со своим обычным очарованием и врожденным талантом, когда взмахнул рукой над большим черным цилиндром… вылетели двадцать птиц, каждая окрашенная во все цвета радуги.
Они разлетелись по шатру, окружая толпу, чтобы потом исчезнуть в тумане дыма, как и клоуны.
Он отбросил шляпу, и тени поднялись от его плеч, формируя… головы львов. Это что‑то новое. Хищники повернулись к Матасу, открыли рты и проглотили его за один присест.
Он исчез. Затем испарились львы. Все стали озираться. Несколько человек даже встали. Прошла секунда, две, три. Львы вновь появились с другой стороны арены, открыли рты, и выплюнули невредимого Матаса, зарабатывая еще больше аплодисментов.
Он развел руки и усмехнулся… но выражению его лица не хватало искренности.
– А сейчас я приглашаю свою прекрасную помощницу, – позвал он.
Одра подтолкнула ее, и Вика, споткнувшись, зашла в кольцо. Жар охватил ее лодыжки, посмотрев вниз, она увидела, что бывшая подруга выдула пламя на подол ее платья.
Она остановилась, чтобы сбить огонь, в результате чего толпа смеялась, а её кожу обожгло. Дым вился вокруг нее.
Тени Матаса метнулись и окутали Вику, таща вперед. Страх угрожал поглотить ее, но она не стала сопротивляться, когда Матас приковал её к колесу… такому, же привязали Соло в новом зоопарке… руки сцепили над головой, ноги расставили в стороны.
Щелчок пальцев и она стала вращаться. Все вокруг превратилось в размытое пятно, и желудок сжался.
Это не было частью его выступления уже много лет, тем более с Викой.
Отец хотел ее напугать, в этом дело? Хотел доказать, что полностью контролирует ее. Думал сломать и переделать во что‑то темное, как он. Он хотел, чтобы она молила его о милосердии, которого у него не было.
Ее разум очистился, когда быстро один за другим ножи воткнулись в колесо слева и справа у ее висков. Рядом с левым и правым бедром.
Потом левая голень. Правая. Обе лодыжки. Наконец вращение остановилось, и Вика даже удивилась, что Матас не задел ее, нарочно.
Он подошел к ней и снял кандалы. Заставляя себя улыбнуться, Вика выпрямилась и поклонилась толпе.
В течение следующих десяти минут, Матас попросил ее принести реквизит и «расслабиться» на столе, пока он распиливал ее пополам, а тени скрывали тот факт, что она все еще была целой, а он наклонился над ней и поцеловал для драматического эффекта. Вика едва сдержалась, чтобы не прикусить ему язык и не выплюнуть его мерзкий вкус.
Толпа приветствовала. Надо же. Она внесла свой вклад. У неё получилось.
С высоко поднятой головой, она отошла к кулисам. Несколько других артистов похлопали ее по плечу за хорошо выполненную работу.
На этот раз они не смотрели на нее, как на прокаженную, и она не задавалась вопросом почему. Теперь они считали ее одной из них, больше не отделяя.
И… частично ей нравилось понимание того, что ее больше никто не презирал, не отвергал.
Возможно, Одра права, которая теперь выходила на арену, чтобы качаться на трапеции.
Возможно, Вика была испорчена.
Она ощутила вибрацию позади. Большая рука легла на плечо.
Джекис подошел к ней, и нервозность вернулась.
– Молодец, – сказал он. Он был одет в облегающий красный жакет, черные штаны и ботинки до колена. Грима на нем было больше, чем на ней, вероятно, это препятствует тому, чтобы его стареющая кожа казалась бледной в свете.
– Спасибо, – она ответила, счастливая, что он здесь не для того, чтобы кричать на нее.
– Было весело?
Даже сейчас она не солгала бы.
– Нет.
Ей, возможно, понравилось восхищение, полученное в конце, но, то чувство было мимолетным, точно так же, как восторг. Эти люди отвернуться от нее в мгновение ока.
Джекис взмахнул рукой.
– Посмотри. Посмотри на их лица. Почувствуй обожание толпы. Ты сможешь получать это каждую неделю.
– Я не хочу такого. Тебе пришлось продать свою душу, чтобы получить это. – Точно так же, как Одре. – Я не сделаю тоже самое.
– Продал душу? Дорогая, когда я принял этот цирк, я, наконец, её обрёл.
Как он не видел то, кем стал?
– Папа, ты нашел что‑то темное и извращенное. Ты мне нравился таким, каким был раньше.
Разочарование и нетерпение вспыхнуло в его глазах. И… этот череп, скрывающийся под его кожей, всматривался в нее, клацая зубами?
– Когда я был слаб?
– Когда ты был милым.
– И я не нравлюсь тебе сейчас? – он спросил, и его губы шевелились вопреки черепу.
Вика сжала губы, отказываясь отвечать.
Джекис не ударил ее и не толкнул. Даже ничего ей не сказал. Просто зашагал прочь.
Вика осталась на том же самом месте до конца представления. И, должна была признать – даже она была очарована красочными огнями, громкой музыкой и выступлениями гимнастов, вращением во все стороны на канатах, закрепленных на деревянных балках на потолке, их тела извивались в невозможных позах.
Некоторые даже прыгали через пламенные обручи, молнии сверкали в их руках, когда они встречались в центре.
Гигантскую стеклянную пушку выкатили справа. Мужчина скользнул внутрь дула.
Одра качалась на одной из веревок, приближаясь к орудию, изрыгая брызги огня изо рта и освещая фитиль.
Когда она качнулась в противоположном направлении, мужчина с выстрелом вылетел из дула, и рыбки внутри стекла взорвались. Только, они не были ранены.
Стекло превратилось в блестящие снежинки, а рыбки – в чучела животных, которые несколько удачливых людей в толпе смогли поймать.
В конце концов, шоу закончилось, и все на трибунах начали расходиться. Они гуляли, говорили и смеялись, удивляясь тому, что видели, и размышляя о том, как были сделаны определенные трюки.
Когда последний человек покинул шатёр, артисты затеяли своё веселье, выпивая крепкие напитки, принесенные из своих трейлеров – что‑то вроде шампанского. Джекис всегда в центре веселья, упивался похвалой.
Это шанс для нее.
Вика выбралась через заднюю часть шатра и помчалась к своему трейлеру. Оказавшись там, она заперлась внутри. У Джекиса есть ключ, но даже если он захочет им воспользоваться, мигающие огни, предупредят ее о его присутствии.
Вика сменила туфли на высоких каблуках на ботинки, но не стала тратить время на переодевание платья. Еще рано.
Если отец заметит ее, пусть думает, что она просто решила присоединиться к веселью с другими исполнителями. Таким образом, он вряд ли захочет остановить ее или даже поговорить.
«Ну, это вопрос времени», – произнёс голос.
Икс!
– Я знаю, – сказала она. – Но лучше поздно, чем никогда.
Ее руки дрожали, когда она надевала ожерелья, браслеты и безделушки, затем взяла самую большую сумку, которую сможет нести.
Вика проигнорировала сладости, но взяла фотоаппараты, которые ее мать любила… помимо ножа, они были всем, что у нее осталось от женщины, родившей ее, и она не могла не взять их.
В сумке едва ли осталось место для свитера и зимних штанов, но они необходимы, поэтому она запихнула и их.
– Ты знал, что от наручников нет ключа? – спросила она, вспомнив, сколько раз он просил ее забрать Соло и уйти сейчас, а не позже.
«Нет. Я просто знал, что вы должны уйти, не волнуясь о наручниках».
Прежде, чем надеть пальто, она прихватила несколько драгоценностей, которые не влезли в сумку.
Шесть ожерелий, семнадцать браслетов. Кольца на каждом пальце. Какой у неё вид должен быть.
– Хорошо, я хочу, чтобы ты рассказал мне, – потребовала она.
«Я рассказывал. Несколько раз».
– Почему бы не несколько?
«А почему ты не послушала меня в первый раз?»
Она не нашла, что возразить.
– Всё в порядке, я готова идти. – Сумка оказалась настолько тяжелой, что ее практически невозможно было нести, но она вытащила ее наружу. Холодный воздух сразу же окутал Вику, а теплое дыхание заставило сформироваться туман перед лицом.
– Ты знаешь, где Соло? – прошептала она.
«Знаю. Он находится в том же шатре, что и прежде. В контактном зоопарке».
Подавляя стон, она прижалась к стене трейлера, скрываясь в темноте, ожидая и слушая единственным способом, которым могла. К счастью, не чувствовалось никакой вибрации по ногам.
«Прежде, чем ты спасешь все эти жизни, – сказал Икс, – придется украсть для Соло немного одежды. Прямо сейчас он голый».
– Ладно.
«Тебе также понадобятся другие вещи».
Будто она когда‑нибудь снова поспорит с ним.
– Просто скажите мне, что нужно взять, и я все сделаю.
Он оттарабанил список того, что, казалось, лишь смешными пунктами, и Вика снова застонала.
– Хорошо, – повторила девушка. Сердце бешено колотилось, но она ринулась вперед.
Переводчики: maryiv1205; редактор: Shottik, natali1875
Глава 23
Поражаю их, и не смогут они встать – пали они под ноги мои.
– Книга Псалмов 18:39
Соло потерял счет времени. Он не знал, как долго прикован к этому колесу. Только знал, что руки и ноги онемели, потому что их привязали по краям, и люди, в конечном счете, прекратили входить в палатку. Смотрящие на него. Поглаживающие его тело, как будто он был ручной маленькой домашней кошечкой. Зверь бился внутри него как в лихорадке.
Иные вокруг притихли. Не потому что им заткнули рот, это не так, потому что они прибывали в шоке, совершенно униженные, не оправившиеся от того, что произошло, и насколько уязвимыми они были.
Он не сможет сделать это снова. Лучше умереть.
Даже сейчас пальцы оставались, сжаты в кулаки, а когти разрезали ладони. Его кровь была горяча, так горяча, что языки пламени лизали его вены.
Что‑то еще более горячее было на его связанных запястьях, но теперь, перед лицом его растущего негодования, это тепло распространилось. Наручники только что отошли на второй план.
Неважно, что ты должен сделать, контролируй это. Ещё немного и он не выдержит. Он просто должен был… что?
После смерти его родителей он не особо ладил со своим характером. Только с Викой, которая дразнила его и…
Вика. Где она?
Он представил ее – его милую, добрую Вику, и его пальцы практически разжались. Воображал, как она смотрит на него, ее опухшие и блестящие губы от его поцелуев, её глаза широко распахнуты от замешательства и желания, и его мышцы начали расслабляться.
Чтобы быть с ней, он сможет сделать это снова. Сможет сделать все.
Я получу эту женщину. Однажды. Скоро. Часто.
И когда «однажды» наступит, он заставит ее забыть отвращение к этому слову.
«Ты знаешь, что заслуживаешь этого», – сказал Доктор Зло.
Как раз вовремя, попытка вернуть гнев Соло.
«Нет, ты достоин того, что произойдет. Спасения».
Икс появился, чтобы поддержать его.
– Где вы были, парни, пока я был в Ноландс? – потребовал он спокойно – слова были приглушены намордником. – Подожди. Спасение?
Мгновение спустя Вика влетела в шатёр, одетая в великолепное красное платье, и он забыл свои вопросы. Поверх платья она надела шерстяное черное пальто, но оно было не застёгнуто, и Соло заметил, что лиф её платья опушен достаточно низко, намекая на декольте. Подол был таким длинным, что волочился по полу и путался под ногами, как будто это был заколдованный туман. Материал облегал каждый изгиб, и ее тело… было словно произведение искусства. Миниатюрное и с пышными бедрами, которые заставляли сердце пылать.
«Ее. Она моя», – подумал он. Ему больше не нужна помощь Икса, не в этом случае. Он уже понял, что теперь это знание крутилось там же, где инстинкт бился в унисон с сердцем.
Никогда больше он не позволит ей убежать от него.
Она подошла к нему и уронила сумку, которую держала. Лицо было бледным и осунувшимся, несмотря на яркий макияж. Вика сразу же попыталась убрать металлические засовы, прикрепленные к его манжетам, расшатывая и дергая их.
– Мы уезжаем сегодня вечером, – сказала она. – Сейчас. Независимо от того, что придется сделать для этого. – Но, несмотря на то, как она отчаянно старалось, не могла устранить препятствия. – Черт! Что мне делать?
Он открыл, было, рот, чтобы ответить, неуверенный, что она сможет его понять, но Вика напряглась.
– Ш‑Ш‑Ш! – Она бросилась к колесу, скрытому от глаз.
Тогда он услышал приближающиеся шаги.
– Твоя сумка, – прошептал он отчаянно. Она оставила ее у его ног. И он напомнил себе, что она не могла услышать его и понятия не имела, что оставила вещественные доказательства.
Трое из охранников Джекиса внезапно вошли в шатёр, каждый из них отхлебывал из уже полупустых бутылок с выпивкой. Трио спотыкаясь, направилось в сторону колеса Крисс: двое из них спорили о том, кто доберется до нее первым, чтобы поиметь, а третий клялся приручить Киттен после того, как посмотрит на изнасилование другой девушки.
Соло оглядел остальных иных. За исключением Таргона, все закрыли глаза, словно не могли перенести зрелище, которое не в силах остановить. Кроме Таргона. Его глаза были открыты, а тело напряжено, и каждая мышца завязалась узлом, будто он готовился к бою.
– Каамил‑Ализ, – прорычал Соло.
Внимание иного переключилось на него, и они поняли друг друга, что должны сделать что‑то. Что угодно.
Он действительно не мог этого допустить. Для любой женщины, и для Вики. Она попытается остановить мужчин. И ее тоже изнасилуют, неважно она являлась дочерью Джекиса или нет. Работники выпили достаточно и не станут волноваться.
Мысль о том, что на Вику нападут… причинят боль эти отвратительные люди… может быть, бросят и разденут, возможно, даже дотронутся так, как она всегда презирала.
Нет! И новая доза наркотиков потекла по венам Соло, но даже холод не смог убавить его решимости.
Стиснув зубы и зарычав, он вложил всю свою силу в правую руку, поднимая… поднимая… Мышцы растянулись и сухожилия порвались, но, тем не менее, он поднимал до тех пор, пока крепления на колесе уже не могли справиться с напряжением и отлетели. Теплая кровь сочилась вниз по его руке.
Мужчины подошли к Крисс. Они были слишком заняты, поглаживая ее, чтобы заметить Соло.
«Что ты делаешь? – потребовал Доктор Зло. – Стой! Ты поранишься».
Забавно. Существо пришло в ярость, а не забеспокоилось.
Соло сорвал намордник, и его рука безвольно упала с боку. Наручник по‑прежнему на ней, все еще активен, но в настоящее время он отвечал только за зону передвижений. Сразу же Соло начал работать над освобождением другой руки, поднимая, несмотря на боль, пока второе крепление не отвалилось.
Один из охранников услышал его и оглянулся. Заметив практически освободившегося Соло, он побледнел и, ударяя своих товарищей, чтобы привлечь их внимание. Они посмотрели на него и, наконец, прекратили смеяться.
– Что ты делаешь?
– Достаточно.
Они двинулись вперед, вслед за этим выбежала Вика и бросилась перед Соло, разводя руки.
– Оставьте его в покое! – закричала она.
Они притормозили и моментально забыли о Соло.
– Кто это тут у нас? – сказал один.
– Непослушная маленькая девочка, вот кто.
– Я всегда хотел частичку тебя, Вика Лукас, и вот ты здесь, бросаешься на меня. Джекис, конечно, поймет, если я приму такое предложение. Особенно с тех пор, как он прозрачно намекнул, что уже не особо защищает тебя.
Все трое направились к ней, только чтобы застыть на полпути. Каждый замер на середине шага, искоса смотря на Вику с неизменным выражением.
– Я сдержу, пока хватит сил, – сказал Каамил‑Ализ сквозь стиснутые зубы.
Соло знал, что воины Таргоны обладали способностью управлять энергетическими частицами и контролировать человеческое тело, но предположил, что этого слишком накачали наркотиками, чтобы он смог сделать так.
Вика повернулась и удивленно взглянула на Соло.
– Я не понимаю, что происходит.
Соло не тратил времени впустую. Только его ноги оставались связанными. Когда он потянул и дернулся, одна из его коленных чашечек вышла из сустава, но это не остановило его. Ничто не могло, и, наконец, он освободился, падая с колеса… и врезаясь в землю.
Благодаря своей стойкости и силе воли он встал на ноги. Черные точки плыли перед глазами, пока Вика мчалась к нему, и затем ее мягкие руки погладили его грудь.
– Ох, Соло, – вздохнула она. – Тебе больно.
Он взял ее за талию и подтолкнул себе за спину.
«Сделай то, что нужно», – сказал Икс напряженным голосом.
Когда он это сказал, Соло почувствовал прилив другого теплоты по его венам. Только оно вызвано не наркотиками. Потому что исходило от Икса. Кости начали вставать на место. Мышцы срастаться.
Через секунду он полностью излечился, и Икс исчез.
И Соло. Стал. Абсолютно. Свободен.
Он подался вперед: руки двигались по бокам, ноги постоянно увеличивали скорость, пока не стали оставлять огненный след на полу. Соло врезался в охранников, и они полетели на землю, сильно, ударившись.
Он вырвал трахею одному и зубами схватил другого за горло. Между движениями было ровно две секунды.
Третий, наконец, в состоянии двигаться, попытался удрать, но Соло настиг и его.
Когда он остановился, кровь стекала по его подбородку, и он начал бить об землю мужчиной, слева направо, слева направо, снова и снова, пока не стал задыхаться, а его руки не начали гореть, и пока в его руках не осталось ничего кроме окровавленного пальто.
Доктор Зло что‑то говорил. Иные взывали к нему. Но Соло был полностью поглощен гневом, чтобы понять реальные слов. Он должен уничтожить это место.
Он должен гарантировать, что Вика никогда снова не пострадает от рук этих монстров. И необходимо спасти других, таких же, как он.
Он врезался в небольшой ларек с мороженым, наклоняя металлическую постройку на бок. Оборудование рассыпалось по полу. Бутылки с ароматизаторами разлились, наполняя воздух запахами земляники и ванили.
Аромат только рассердил его, напоминая о людях. О тех, которые трогали его, когда он не хотел. Он разорвал на части сооружение, оставляя только конфетти, не заботясь, когда зазубренные куски олова ранили его.
Группа мужчин ворвалась в палатку, чтобы узнать причину такого переполоха. Соло насчитал восьмерых, когда выпрямился, готовый к большему. Желая большего.
Они заметили его и остановились. Соло знал, что его кожа покраснела, кости увеличились, уши заострились, клыки выросли, а его когти удлинились.
Он был монстром, о котором наверно их матери всегда предупреждали. Тот, кто обитает под кроватью или в шкафу. Тот, который украл бы их души.
Соло прыгнул и сбил их, как шар для боулинга. Они боролись с ним, но не могли удержать. Мужчины пытались, о да, пытались, но Соло вырывал руки из суставов, разрывал позвоночники, кусался, царапался и разбрасывал противников повсюду… рвал на крошечные кусочки.
– Соло, – услышал он.
Мягкий шёпот. Испуганно.
Он развернулся, тяжело дыша, его ноздри раздувались, большое тело напряглось, когти выпущены и готовые раскромсать любого, кто посмел испугать Вику. Широко открытые глаза цвета спелой сливы смотрели на него… это он был причиной ее страха.
– Вика, – произнёс он, его голос был не более чем надломанным скрипом.
Она все еще стояла, дрожа и обхватив себя руками, перед его колесом.
– Другие, – сказала она и двинулась к иным. – Давай освободим их и уйдем.
Она все еще хотела уехать с ним.
Он сделает все, что попросит Вика.
Соло помчался к колесу Киттен. Она боролась со своими цепями, от чего кровь капала вниз по её руке. Соло протянул руку, дернул и оторвал одно из креплений от колеса с огромным куском древесины.
– Наблюдать за твоей работой было очень приятно, – сказала она. – Но ты не из АУЧ, не так ли? Я предполагаю, что ты зачищаешь после операций, малыш.
Тишина, он добрался до второго крепления.
За его спиной послышались шаги, и Кортэз побледнела.
– Иди, – сказала она, – вернешься за мной позже. С оружием. И Далласом.
Соло обернулся. Четверо мужчин и двое женщин забежали в шатёр. Они остановились, зафиксировав внимание на бойне, будто не могли поверить в то, что видели.
Одна из женщин издала леденящий кровь вопль.
Его пристальный взгляд метнулся к Вике. Она стояла у колеса Крисс, безрезультатно дергая одно из креплений. Слезы текли по ее щекам, как и у остальных иных, которые просили, даже умоляли ее поспешить.
Соло должен был сделать выбор. Вика или пленники. Прямо сейчас у него не могло быть двух вещей одновременно. Понимание этого расстроило его, привело в ярость, и вина мгновенно начала перемалывать его кости.
Если честно? Ему не нужно думать. Он уже знал то, что собирался сделать: схватить Вику и бежать.
Но Соло вернется. В этом нет сомнений. Он не оставил бы этих людей беззащитными дольше, чем необходимо.
Он решительно помчался к Вике и поднял ее.
– Если хочешь спасти кого‑нибудь здесь, – сказал Таргон, – возвращайся через девять дней.
Почему девять?
– Моя сумка, – выпалила Вика. – Пожалуйста, она нужна мне.
Мужчины, наконец, оторвали взгляд от груды трупов и луж крови и заметили его. Послышались крики. Соло вернулся, схватился за ремень сумки и закинул ее на плечо.
Когда он ощутил весь вес, удивление наполнило его. Маленькая Вика несла это? Сама? Сумка весила, по меньшей мере, сто фунтов.
Ещё одна группа мужчин вошла в шатер, требуя внимания, и Джекис вышел в центр. Его яростный пристальный взгляд встретился с Соло, и череп, который всегда был с ним и перемещался самостоятельно, отделился от костей – мрачная личина повернулась назад, распахнула челюсти и завопила.
«Однажды, мы выясним отношения», – поклялся Соло и побежал в противоположном направлении. Однажды, очень скоро.
Переводчики: maryiv1205; редактор: Shottik, natali1875
Глава 24
Беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических!
– Песни Песней Соломона 8:14
Соло нес Вику и ее сумку на протяжении всей ночи, направляясь в горы. Он, скорее всего, заледенел. Она тоже. Но он был почти обнажён, а воздух морозным.
– Я захватила тебе одежду и обувь, – произнесла Вика, стуча зубами. – Они лежат в сумке.