– Ты всегда получаешь то, что хочешь? – ответила она, глубоко вдыхая воздух.
Он ошибся.
– А, похоже, что это так? – спросил он, борясь с улыбкой. – Ты напоминаешь «маленькую принцессу».
– Как ты смеешь! Я не такая! – Выдохнула она с притворным возмущением.
Соло не стал снова смеяться. Он сидел напротив нее, наслаждаясь таким положением. Вика была настолько близко, что можно почувствовать аромат, дотронуться, но достаточно далеко, чтобы удержаться от соблазна погрузиться в нее не более, чем несколько раз.
– Расскажи, что ты делаешь в свободное время?
Ее лоб наморщился, и притворная обида угасла.
– Я не понимаю. Какое это имеет значение? А как же игра?
– Мы играем в нее прямо сейчас.
– Ох. И это…
– Игра «вопрос‑ответ».
– Ох, – повторила она, все еще ошеломленная и несколько напуганная. – Ну и какие правила?
– Есть только одно. Если я задаю вопрос, ты должна ответить.
Понимание появилось в ее глазах, и они озорно блеснули.
– Ну, удачи. Я играю ради победы.
– Я тоже. – Он планировал выиграть больше, чем игру.
– Задавай первый вопрос и слушай ответ.
Ему нравилось видеть ее такой. Взволнованной. Может быть, даже счастливой.
– Я уже задал его.
– Что… о, да. – Играя с кончиками волос, она сказала. – Днем я вынуждена оставаться в своем трейлере, поэтому считаю, свои деньги и планирую будущее. Что скажешь ты?
Он заставил себя смотреть на что‑нибудь еще кроме ее рук. Ее красивых рук. Таких нежных. Таких женственных. Способных доставить несомненное удовольствие, он был уверен в этом.
– Я занимаюсь сельским хозяйством.
Ее рот округлился от удивления, и пристальный взгляд Вики прошелся по Соло.
– Ты не похож на фермера.
Возможно, ему не следовало смотреть на ее рот.
|
|
– А ты встречала многих из нас?
– Ну, нет. – Она поднялась с колен переполненная энтузиазмом. – Ты заметил, как быстро я ответила на этот вопрос? Я побеждаю, не так ли?
Мышцы его живота сжались, и он сказал:
– Ты, безусловно, проигрываешь, а я выигрываю.
Она нахмурилась так, что Соло с трудом сдерживал смех.
– Как? – потребовала она.
– Чем больше вопросов, на которые ты сможешь заставить человека ответить, тем больше очков зарабатываешь. Я задал больше вопросов.
Ее глаза сузились, и словно два лазера нацелились на него.
– Возможно, я неправильно поняла правила.
– Это понятно. Ты иностранка.
– Но возможно и нет, – добавила она. – Ты не можешь менять их всякий раз, когда захочешь.
– Могу. Я придумал игру.
– И каков счет, мистер Выдумщик?
– Пятнадцать к одному, – выбрал Соло число, которое не было бы так высоко, что она не могла бы нагнать его, но не так низко, чтобы Вика могла улучшить результат. – Но только потому, что я хороший парень, то позволю тебе задать мне следующий вопрос. Ладно?
– Хорошо.
Соло поцокал языком с ложным сожалением.
– Еще два очка в мою пользу. Первое, потому что ты ответила на ненужный вопрос, и второе, потому что ты попалась на мою уловку. В следующий раз повезёт.
– Ты грязный маленький жулик, – воскликнула она, восхищенно смеясь, что заставило мышцы его живота сжаться еще раз. Девушка постучала пальцем по подбородку, оживлённо. – О, я знаю! Расскажешь мне о своей ферме?
– Конечно.
– Есть, – сказала она певучим голосом, – еще одно очко в мою пользу.
На самом деле не стоит смеяться.
|
|
– Она находится в мили от любого другого жилого места и окружена редкими группами деревьев. – Большая часть лесов была сожжена дотла во время войны людей и иных. – Есть родник с рыбой. Там постоянно летают птицы. Есть несколько цветников и огородов, еще живет противный кролик, которому нравится разрушать и то и другое. Я назвал его Прыгающий Мертвец.
Ее лицо наполнилось благоговением.
– Я никогда не слышала о такой Земле Обетованной, и даже не могу представить это.
Возможно, однажды он возьмет ее туда.
Идея пришла, и он застыл. Соло когда‑то думал о том, чтобы удерживать ее там, но теперь… знал, что не сделает подобного. Он хотел, чтобы она находилась там, но добровольно, и была счастливой и улыбающейся. И обнажённой.
– У тебя есть какие‑нибудь скрытые таланты? – она задала вопрос, не подозревая о его внутреннем смятении.
У него было много секретных талантов, но только один, которым он мог поделиться, не пугая ее и не сокращая жизнь на десять лет.
– Я могу скрутить быка голыми руками.
– Правда?
– Правда.
– Попался! Четыре очка в мою пользу, я использовала твою же уловку против тебя два раза подряд, – ликовала она, улыбаясь. – И прежде, чем ты сможешь спросить, я просто скажу. Мой секретный талант – удар ногой под зад.
Он… понятия не имел, что это такое.
– Однажды, я бы хотел увидеть.
Щелчок и всё удовольствие испарилось. Ее блеск умер.
– Что такое? – потребовал он, неуверенный, что именно сделал неправильно.
– Это слово… – пробормотала она. – Однажды. Ненавижу его.
– Почему? – Оно было таким невинным.
Она проигнорировала вопрос.
|
|
– Какое, мм, твое любимое воспоминание?
Он хотел вернуть ее прежнюю и решил не настаивать на правде. Пока нет. Вместо этого он наклонился вперед, утыкаясь губами в ямку на ее шее.
– Я скажу тебе, но только шепотом, потому что это личное.
Она вздрогнула, когда воздух от его рта затронул кожу.
Он застонал. Такая мягкая, такая теплая.
– Скажите мне. – Выдохнула она.
– А если я скажу, что это момент, когда я поцеловал тебе? – с трудом прохрипел он.
Ее пульс участился, и Соло откинулся назад, чтобы изучить лицо девушки. Кровь прилила к щекам. Цвет, который говорил о возбуждении, а не о панике. Именно то, что он надеялся увидеть.
– Именно он? – спросила она, с трепетом поднося руку к сердцу.
– Да. – И это было правдой.
– Я бы сказала… – Вика прикусила нижнюю губу, и его кровь загудела с еще большим воодушевлением.
Успокойся.
Другая медленная, сочная улыбка расцвела, освещая все ее лицо.
– Я бы сказала, что ты должен мне еще очко.
Прошло несколько мгновений, прежде чем смысл произошедшего дошел до него, и он едва не проглотил собственный язык. Какая подлая маленькая стерва, хотя ему понравилось.
– Теперь ты. Какое твое любимое воспоминание? И имей в виду, ты потеряешь восемь очков, если откажешься отвечать.
Вика снова стала покусывать губу.
– Я получу дополнительное очко, если мой ответ совпадает с твоим?
Пристрелите меня.
– Ты получишь тридцать дополнительных очков, – прохрипел Соло.
– Тогда хорошо. – Она наклонилась вперед, и, на сей раз, ее горячее дыхание прошлось по его шее. – Поскольку это так.
Возбуждение возросло, становясь раскаленным добела, сжигая.
– Вика…
На расстоянии послышались шаги. Охи, кряхтение.
Взглянув на небо, Соло увидел, что солнце село. Ругаясь себе под нос, он потянул Вику в центр клетки.
Она замахала руками при попытке остаться в вертикальном положении.
– Что ты…
– Ложись. – Когда он положил ее на спину, то растянулся рядом.
– Монстры, – выдохнула она.
– Сконцентрируйся на мне.
Она побледнела, но послушалась.
– Какое твое самое большое желание? – спросил он, пытаясь отвлечь.
Клетка дрожала. Руки тянулись сквозь решетки.
Вика посмотрела и съежилась.
Соло погладил ладонью ее щеку, переключая внимание на себя, и снова восхищаясь прекрасной структурой ее кожи, чистоте ее черт.
– Ты хочешь, чтобы я победил?
Она покачала головой, сглотнув.
– Хорошо… в течение долгого времени я хотела младшего братика. Но после того, как мой отец изменился, я была счастлива, что единственный ребенок в семье. Больше не желая этого, иначе и другой ребенок пострадал бы от гнева Джекиса.
– Он не всегда был таким? – спросил Соло, пока его большой палец поглаживал ее тонкие кости. На этот раз он был около нее: ее мягкость, прижатая к его твердости, а она бодрствовала… и все же он не мог взять ее.
– Нет. Он изменился, когда принял дела в цирке. Фактически, как предполагалось, он не должен был управлять им, потому что у него был старший брат. Но мой дедушка и дядя умерли, борясь друг с другом за право перехода скипетра. Джекис тогда втиснулся в центр внимания, и я предполагаю, что он схватил бразды правления обеими руками.
Изменения должны были испугать маленькую девочку, неподготовленную к тому, что маячило впереди.
– Я сожалею.
Ее улыбка была мягкой, печальной, и внезапно сладкой.
– Спасибо.
Один из монстров просунул ногу между прутьями в попытке толкнуть их обоих к другой стороне, где ждали другие монстры, надеясь схватить. Это было новым движением. Однако он не оценил его, занятый такими приятными успехами с Викой.
Гнев создал маленькие костры в уже горячей крови, их пламя потрескивало и распространялось.
Он схватил монстра за лодыжку и дернул со всей силой. Нога оторвалась от тела, и Соло выбросил отросток через решетки.
Он сразу же пожалел о содеянном. Кровь капала на пол клетки. Хуже того, Соло частично превратился. Его кожа была теперь красной, и показались клыки и когти. Вика должна была бояться…
– У тебя есть лучший друг? – спросила она его, как будто ничто не произошло.
В течение секунды Соло мог только лежать там, уставившись на нее.
– Ты не хочешь обсудить то, что только что произошло?
– Зачем?
– Я просто разорвал… я имею в виду, что просто помог тому существу скинуть двадцать фунтов меньше, чем за секунду.
– Я знаю. Ты спас меня. Снова. Итак, что насчет твоих лучших друзей?
Возможно, она всегда будет его удивлять.
– Джон и Блу. Они мне как братья.
– А что по поводу татуировок на твоих руках?
– Мэри Элизабет и Джейкоб. Мои родители. Они погибли в автомобильной аварии. – Всплеск боли в груди.
– Мне так жаль, – произнесла она с сочувствием в глазах.
– Я отдал бы что угодно, только вернуть их назад навсегда. Или на пять минут, только чтобы сказать им, насколько я любил их и насколько мне жаль, что я так вел себя.
– Я уверена – они знали, как сильно ты их любил.
Он так надеялся на это.
– Я уехал от них в возрасте семнадцати лет, когда узнал, сколько им платили за мое содержание. Я думал, что они делали это ради хороших денег, а не из‑за привязанности ко мне. – Поощренный гипотезой доктора Зло. – Но моя мать звонила мне, по крайней мере, раз в день. Сначала я игнорировал ее, но она никогда не сдавалась. Затем мы снова начали говорить, и она сказала, что они поместили все деньги на мой счет. Я чувствовал себя так плохо, так глупо.
– Но, держу пари, она простила тебя сразу же.
– Так и было. – И Соло полюбил Мэри Элизабет Джуди еще сильнее. – Но однажды она не позвонила мне, и я был на… Не мог позвонить ей. Шесть дней прошли прежде, чем я смог добраться до телефона. Она не отвечала. Я вернулся на ферму… и нашел ее и моего отца в их грузовике, прямо в середине их земель, врезавшимися в дерево их тела были на сидениях. – Соло все еще не был уверен, что послужило причиной аварии. Не сломанные тормоза. Не выстрелы.
– Они пробыли там семь дней.
Вскрытие показало, что у отца был сердечный приступ, и это стало причиной аварии, Мэри Элизабет умерла от удара, с её стороны, это послужило причиной большей части повреждений.
– Ох, Соло. Мне так жаль, – сказала Вика опять. Она обхватила его лицо руками, как часто он делал с ней. – Такая потеря… это – ужасно, то что причиняет тебе боль не описать словами.
Да.
– У тебя есть лучший друг? – он спросил, меняя тему прежде, чем сломается. Не желая, чтобы она видела это.
– Я… ну… хммм.
Конечно, есть. Она была такая прекрасная, такая добрая и совершенная. Люди должны были тянуться к ней.
Даже, несмотря на то, что Вика выросла в подобном доме, и такое воспитание могло привести к помутнению рассудка человека. Так было у Джона Бесфамильного.
Соло беспомощно наблюдал, как счастливый, любящий мальчик, с которым он впервые встретился у Майкла в кабинете годы назад, успел стать тихим и замкнутым.
А затем начались вспышки. В любое время, если кто‑то касался Джона, тот яростно реагировал, даже Соло перепало.
Он понятия не имел, что сделали маленькому Джону, но изучив стольких преступников, за эти годы, можно предположить, что случиться с мальчиком.
И даже после того, как Майкл забрал Джона из дома и поместил его в безопасное место, он не ослабил свою охрану. Фактически, он стал еще более отчужденным.
Джон никому не доверял, ни на кого не полагался, и верил всегда в худшие стороны людей, с которыми сталкивался. Так невозможно жить.
Но именно так он жил, понимал Соло.
Соло сомневался, что было хуже. Намерение его и Джона остаться одинокими, или желание Блу иметь партнера, любого партнера.
За эти годы мужчина сменил столько женщин, будто они были одноразовыми салфетками. Он жил с одной в течение года, а теперь помолвлен с другой, но он никому не был верен, предпочитая работу роману, всегда делая то, что Майкл говорил ему.
Они делали все.
– Хочешь правду? – спросила Вика, колеблясь.
Он вылез из своих мыслей.
– Всегда.
– Ты – единственный друг, который у меня есть, – прошептала, признаваясь Вика.
Этот факт сразил его. Смирил.
– Я полагаю, что это привилегия, Вика.
Она ощупала пространство вокруг, пока не нашла его руку и затем переплела свои пальцы с его, потрясая и восхищая Соло. Он никогда не держал женщину за руку, даже Абигейл.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал каждый пальчик.
– Думаю, тебе понравились бы Джон и Блу. Мы знаем друг друга с пяти лет, и всегда присматривали друг за другом. Они большие, как я, и жестокие, но защитили бы тебя ценой своих жизней. – Просто, потому что он попросит.
Ее черты смягчились, становясь задумчивыми.
– Когда‑то у меня были друзья, как у тебя – животные, за которыми я раньше ухаживала. Львы, обезьяны и медведи.
Эта маленькая пушинка ухаживала за опасными хищниками?
– Они когда‑нибудь причиняли тебе боль?
– Сначала, они были довольно подозрительны. Но скоро мы узнали друг друга, однако, все изменилось.
Желание исчезло, сменилось мечтательным туманом, который наполнил даже ее голос, и он бы не сильно удивился, узнав, что она вышла из сборника сказок, в которых животные следовали за ней, облизывая ее ноги.
– Ты их любила?
Но мечтательная дымка исчезла.
– Да, – отрезала она.
– Что с ними случилось?
– Они умерли. Конец. – Слова, что были так резко произнесены, сказали ему намного больше, чем она, вероятно, хотела рассказать.
– Вика, – прошептал он, пододвигаясь к ней. Он должен знать. – Я готов простить тебя так легко, как ты сделала это для меня, и тебе не надо извиняться.
Брови ее нахмурились.
– За что?
– За… – за то, что мое тело болит, а ум жаждет невозможное будущее…
– …то, что мне интересно твое прошлое, и я держу тебя заложницей историй.
Ее губы скривились в чувственной улыбке.
– Ты хочешь историю?
– Хочу.
– Сначала ты расскажи мне одну. Как тебя схватили?
Сколько можно сказать ей?
– Взрыв ранил меня. Человек решил продать меня Джекису, в то время как я был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Теперь, как твои животные умерли?
Дрожь прошлась по ее телу, и она нервно облизала губы.
– Мой отец.
Так он и думал.
– Он убил их. – Утверждение, не вопрос.
– Он сделал это… на моих глазах. Даже заставил выстрелить в моего льва, Однажды.
Однажды. Вот почему она так ненавидела это слово… ах. Он получил ответ. Слово заставляло ее вспомнить о животном, о том, что она потеряла, о том, что ей пришлось сделать.
Соло мог почувствовать кости в его пальцах, зная, что это только вопрос времени, когда когти левой руки, проткнут ее симпатичную щеку, и когти правой вонзятся в ее руку. Он отозвал их, поглаживая ладонями виски девушки.
Эти действия не должны были возбуждать, но вышло иначе. Он окружил ее так, что она могла видеть только его.
– Я знал людей как твой отец, – убеждал ее Солон. – Если ты останешься в цирке, то Джекис, в конечном счете, убьет тебя.
Ее скулы покрылись розовыми пятнами, но он не был уверен в причине их появления – позор или гнев.
– Он не тот, кто избил меня на сей раз.
– Я знаю. Это был Матас, но твой отец бьет тебя. Так?
Она сжала губы, отказываясь отвечать.
– Да, – он ответил за нее. – Ты не заслуживаешь того, что они делают с тобой. Тебе надо оставить их.
– Я уйду, – отозвалась она с неожиданной решимостью. – И я говорила тебе, что планирую это. Я продаю все ценное, что могу, экономлю и скрываю наличные деньги как можно тщательнее, чтобы купить новую личность и быть в состоянии содержать себя. Мне необходимо продержаться какое‑то время, но я ничего не умею, и не могу позволить кому‑либо контролировать себя.
Она хотела уйти, он понял это, и с умом пыталась достичь своих целей. Хорошая девочка. Он гордился ей, и полностью успокоился.
– Вы едва не отрезал мне яйца, когда я схватил тебя, – напомнил он ей. – Я сказал бы, что ты можешь защитить себя.
– Я ударила Матаса, – прошептала она со стыдом.
– Я рад, – ответил он, поражая ее.
Солнце начала подниматься, и монстры стали уходить прочь. Отличное время.
– Тебе не хватает уверенности, однако, я могу исправить это. – Он встал, протянул руку и махнул пальцами, зовя ее. Это опасно. Если ты будешь общаться с ней, то не сможешь приглушить реакцию своего тела. Голод поглотит тебя. Ты заставишь ее делать что‑то, к чему Вика еще не готова. – Я буду учить тебя всему, что ты должна знать.
Переводчики: maryiv1205, marisha310191; редактор: Shottik, natali1875
Глава 20
Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света.
– Римлянам 13:12
Соло ждал.
Вика колебалась, явно неуверенная в ситуации.
– У тебя доброе сердце, и ты заслуживаешь того, чтобы быть желанной, – сказал он. – Пока этого не произойдет…
Она хмурилась, осторожно за ним следя.
– Насилие – не всегда ответ. Я слишком слаба, чтобы противостоять мужской силе. Я пробовала, и вот результат.
Когда‑то она собрала свою храбрость. Рискнула всем. И могла сделать это снова.
– Ты права. Насилие – не всегда ответ. Но иногда – да. Никогда не ищи драку, Вика, но когда дело доходит до выживания – не сдавайся, когда кто‑то приходит, ища тебя. Твой противник всегда будет возвращаться, и все станет только хуже. Я знаю, что ты понимаешь и признаешь это на подсознании, иначе отреагировала бы на то, что я сделал с тем монстром.
Момент прошел. Она кивнула, прошептав:
– Но если я попробую, то буду продолжать проигрывать.
– Конечно, будешь. Прямо сейчас ты борешься с поражением. Ты ощущала его так долго, что больше не ждешь ничего другого. – Он делал то же самое – бросил один взгляд на нее и решил, что она никогда не могла хотеть его. Он действовал и говорил также, в одной манере.
В тот момент он решил бороться, чтобы заполучить ее, и все начало меняться между ними. Они говорили и смеялись. Стали ближе. Скоро его руки будут трогать ее тело.
– Ты должна заставить себя подняться. – Он держал руку вытянутой, пока рассказывал ей одну из историй, которые его мать раньше читала ему. Это была одна из его любимых – о владеющем мечом гиганте, который заставил, целую армию дрожать от страха. Вперед вышел подросток, не обученный, но ему удалось убить гиганта только рогаткой и камнем, и тем самым спасти всех остальных.
Когда Соло говорил, интерес зажегся в глазах Вики.
– И ты думаешь, что кто‑то, как я, может спасти армию?
– Я дам тебе что‑то лучшее, чем просто ответ да или нет. Я дам тебе кое‑что для раздумий. Мы оба признаем, что есть другой мир вокруг нашего. Я видел его.
– Я тоже! – воскликнула она.
Ее энтузиазм заставил его улыбнуться.
– Люди, иные – это не имеет значения. По сути, мы – существа духа. У нас есть души и тела.
– Я думала о том же!
– Ты – дух, вечный; у тебя есть душа, ум, эмоции, и ты живешь в стареющем теле. Твой дух настроен на невидимый мир. Почему еще ты думаешь, что видишь его?
– Откуда ты это знаешь? – спросила она.
– Моя мать учила меня. – А также Икс и доктор Зло. – Я не был уверен, что верил ей сначала, но напряженное исследование доказало ее правоту. – Он хотел знать больше о существах вокруг него. Хотел знать, был ли он сумасшедшим.
– Продолжай, – сказала она с интересом.
– Как духов, у нас больше возможностей, чем мы осознаем. Прислушайся к внутреннему голосу. Глубоко есть знание, которое заменяет эмоции и умственные способности. Оно будет приводить тебя к победе каждый раз, если обратишь на это внимание.
Вика закрыла глаза, концентрируясь. Прошла одна секунда, две. Ее веки поднялись, и она нахмурилась от разочарования.
– Прислушалась, но ничего не ощутила.
– Иногда это требует времени и практики, отгородись от остального мира, шума.
Ее губы поджались от раздражения.
– Есть проблема с твоей теорией: я не слышу шума.
– Фактически, он у тебя в голове, – ответил Соло, и Вика не могла опровергнуть это. – Все борются со своими мыслями в какой‑то момент. Отрицательные, неверные, злые мысли. Ты должна отбросить их, не останавливаться.
– Зачем?
– Если ты уберешь одни, то придут другие, и чем больше ты их лелеешь, тем сильнее они становятся, укореняясь и разрастаясь, пока ты не перестанешь видеть сквозь темный лес в своём разуме. – Он знал это не понаслышке.
Она размышляла мгновение и кивнула.
– Ты прав.
– Как всегда.
– Так что случилось с парнем после драки? – спросила Вика.
– Мальчик стал символом победы своих людей и позже был избран королем. Теперь, позволь мне помочь тебе, Вика. Есть очень большая вероятность, что я попал в твою жизнь по этой причине. И, кроме того, если ты хочешь иную жизнь, то должна сделать что‑то другое. – Слова привели его в замешательство. Он начинал походить на Икса.
Вообще‑то это не так уж плохо.
Соло поманил пальцами. Он будет осторожен с ее ранами, но даст уроки ей так, как Майкл учил его: в рукопашном бое, нанесение ударов просто необходимо, чтобы заложить знания на уровень инстинктов.
– Серьезно? – спросила она.
– Серьезно. Ты должна всегда быть готова защитить себя от нападавшего, а изучение азов ведения боя – хорошее начало.
Она размышляла еще мгновение и вздохнула.
– Ну, ладно, но только потому, что я всегда хотела быть королевой.
Вика, наконец, приняла его руку, и Соло мягко поднял ее на ноги. Она резко вдохнула и покачнулась, и мужчина сразу же обхватил ее талию, чтобы поддержать.
И мгновенно инстинкт закрутил его в водовороте чувств, от которого Соло хотелось кричать от удовлетворения. Красивая женщина… эта красивая женщина… прижалась к нему, положив голову в изгибе его шеи, полностью доверяя.
– Просто потребуется время, чтобы стоять прямо, – пробормотала девушка.
Он погладил ее по спине, чувствуя изящный изгиб ее талии, пытаясь раскрошить свои коренные зубы, чтобы помешать себе застонать. «Медленно и легко», – напомнил он себе, зная, что будет трудно.
– Ты такой горячий, – произнесла Вика.
– Прости, – ответил он, но понимал, что она не могла его слышать.
– Это мило.
Действительно, собираешься убить меня.
– Это же не делает меня похожей на моего отца? – спросила она.
Соло понял – в этом была суть проблемы. Он потянулся рукой, и наклонил ее подбородок.
– Он борется, чтобы причинить боль. Ты борешься, чтобы спастись. Ты не такая как он, и никогда не станешь.
Слезы благодарности хлынули из ее глаз, и его сердце внезапно почувствовало, будто его сжали железные тиски.
– Готова? – спросил он. Желая подольше ждать, чтобы они не добрались до борьбы.
– Готова.
За следующие несколько часов он научил ее, как (правильно) держать кулак, куда должен, нанести удар человек с такой весовой категорией как она, чтобы причинить наибольший ущерб, вернее вырубить, и как использовать даже самые невинные элементы, чтобы замедлить нападавшего.
Вика была робкой поначалу, и даже напуганной, почти до дрожи, но вскоре собралась с силами и давала опор его атакам. Она усваивала все, что он говорил, и концентрировалась на каждой мелочи, прикладывая все усилия, какие могла.
– Ты продолжаешь зажимать большой палец остальными, – сказал он. – Не делай так. Иначе сломаешь его.
– Смотри! Я когда‑то сказал тебе, как плохи переломы, но ты притворилась, что не поверила мне.
В следующий раз она сжала кулак правильно.
– Так?
– Да. Теперь замах.
Она сделала, отходя и поворачиваясь. Неэффективное действие, которое раздразнило бы ее противника, а не причинило ему боль.
– Нет. Вперед. Удар, удар. – Он продемонстрировал то, что имел в виду, затем постучал по животу. – Ударь меня.
Ее глаза стали большими и замерцали, словно аметисты на черном бархате.
– Нет.
– Да. – Единственный способ заставить ее бороться – это приучать ее наносить удары по живому человеку. – Не будь маленькой принцессой. Ударь меня, как будто это единственный способ освободить иных.
Он ждал, что Вика будет кричать на него, но вместо этого она ударила его кулаком. Просто ударила в живот, не один, не два, а три раза. Если бы Соло был не таким большим, то грохнулся бы.
– Хорошо, – он справился. – Очень хорошо.
Она ударила его снова.
Соло поймал ее запястье, изучая и волнуясь, что она вернется к своему более раннему страху – быть как отец. Но ее щеки горели, а губы приоткрылись в улыбке. Она собиралась не сдаваться, а праздновать.
– Я впечатлен твоей… техникой, – похвалил он.
– Я ранила тебя? – поинтересовалась Вика, протягивая руку, чтобы погладить пальцами по его животу.
Соло глубоко вздохнул.
– Я удивлена, что эти котята не сломали мою руку, – сказала она, и ее пристальный взгляд упал на мышцы. – Они такие твердые.
Милая, ты даже не представляешь.
– Щенки, – поправил он.
– Щенки… котята… детеныши животных, поэтому всё подойдёт, – возразила она, все еще поглаживая его.
Он взял ее за руку прежде, чем обучение не перешло в другое русло.
– Теперь пора изучить, что делать, когда кто‑то пытается ударить тебя. Я буду замахиваться на тебя медленно. – Очень, очень медленно, каждый дюйм имел значение. Если она не поймет, он сможет остановиться вовремя – Я хочу, чтобы ты увернулась прежде, чем я доберусь до тебя, затем подойду, замахиваясь, хорошо?
Кивок понимания.
Они повторили действие много раз, пока она не смогла защищаться и атаковать в быстром темпе, не останавливаясь, чтобы обдумать следующее движение. И ох, Вика выглядела великолепно, когда работала. Её золотые волосы танцевали вокруг плеч, по спине. Ее грудь вздымалась и опускалась; майка вскоре испачкалась от пота ее… и его… заставляя материал прилипнуть к груди. Больше, чем небольшой груди.
Грудь, которую он будет держать в руках. Однажды. Скоро.
Она сделала выпад ногой, и ударила его по лодыжке. Соло споткнулся, но удержался, хватаясь за прутья решетки.
Хлопая в ладоши, Вика радостно запрыгала.
– У меня получилось! Я действительно сделала это!
– Конечно, сделала.
– Ничего себе! Удивительно! И я должна сказать, это намного легче, чем ожидала.
Рычание застряло в его горле. Это должно быть труднее! Сохраняй контроль, Джедай. Он был наемным убийцей и мог добиться большего успеха, чем этот.
– Давай выйдем на новый уровень, – предложил он.
– Я готова.
Он менял удары, вынуждая ее думать и оставаться в движении. Вика стала предугадывать его выпады, прежде чем он понял к чему это идет. Это как техника выживания, которую ей пришлось развивать с детства, раз она была дочерью Джекиса.
Соло был опечален и возмущен этим, но горд тем, чего она достигла, и решил дать ей больше, чем урок выживания. Он научит ее побеждать.
– Ты очень хорош в драке, – похвалила она.
– Пришлось.
– Почему?
Упс. Опасный вопрос.
– Когда я был ребенком, несколько раз столкнулся с людьми, которые еще не приняли иных, живущих на этой планете. Мне пришлось научиться контролировать свои силы, а также нанести достаточно повреждений, чтобы спасти себя самому.
Ее рука вспорхнула над сердцем, и Вика была готова разрыдаться.
– Это так печально.
Настолько чувствительна к боли других.
– Это более распространено, чем ты можешь видеть. Но Вика?
– Да?
– Ты не должна позволять мне отвлекать тебя. – Соло перешел к действию, толкая ее на пол и ловя прежде, чем она упала и ударилась головой, затем прижал ее к земле. Независимо от того, как сильно она вырывалась, ей не удаться освободиться. По крайней мере, печаль ушла.
Но желание заняло ее место.
Девушка пахла жасмином и мятой, и ему требовалось больше, но прошла одна секунда, две, и он перестал дышать. Это было слишком важно, чтобы испортить.