– О, явились не запылились! Как узелки?
– Завязали! В призерах будем.
– Ну, садитесь ужинать… Машенька, душенька, положи-ка им каши.
– Миски давайте, эй!
Поев, Родион, отправился в свою палатку немного поспать, чтобы набраться сил перед ночным забегом. Устроился парень по-царски – один, потому что палатка была его собственная. Но и остальные члены команды жили не хуже – по двое-трое в шестиместных «домах» с просторной «прихожей» и полиэтиленовыми окнами.
Раскатав поверх пенок спальник, Родион улегся, но заснуть не успел – не дали.
– Радик, а можно я у тебя посплю, а то у нас шумно.
– Ну, залезай…
Молодой человек гостеприимно расстегнул полог и запустил Вальку. Устроившись рядом, девушка тут же дотронулась до его плеча:
– Ой, какой ты горячий…
Вот так все обычно и начинается: сначала «какой ты горячий», потом «что у меня там на спине?». Все вроде бы невинно, а на деле…
– Чего ты так развалился-то?
– Была у зайца избушка лубяная, а у лисы – ледяная…
– Я вот тебя сейчас защекочу, понял?
– Да понял, понял – спи давай.
– Ага…
Немного полежав, девушка снова заворочалась, прижалась к парню бедром.
– Слушай, обними меня, а то что-то холодно стало. Ну правда, холодно. Только ты ничего такого не думай.
Послушно «ничего не думая», Родион приобнял девушку и обнаружил…
– Что ты маечку-то задрала, раз холодно?
– А тебе что, мой животик не нравится? Скажи честно!
– Очень даже нравится. Нормальный такой животик…
– Ну, так погладь его… Выше, выше веди…
А выше животик закончился и началась грудь. Тут и поцелуй случился – самый первый, нежный, как бутон розы… И шло все к закономерному финалу, но вдруг…
– Соль не видели, изверги? – произнес суровый голос, казалось, прямо над ухом.
– В автобусе посмотри! – отозвались тоже над головою.
– А ключи от салона где?
– У водителя!
– А водитель где?
– За пивом пошел. Или в гости. Да у Вальки-то спроси, она дежурная.
– А Валька где?
– В Родькиной палатке.
– Спят, что ли?
– Ага, спят. Милуются на весь лагерь! Эй, молодежь, вы хоть потише там!
Родион захохотал в голос, Валентина за ним, хотя в ее смехе слышалась обида.
– Валька, где соль-то?
– Ну, достаа-а-ли! Счас!
Едва не сорвав молнию, девушка выскочила из палатки. Оно, пожалуй, и к лучшему – вряд ли молодой человек совладал бы с собой при столь располагающих обстоятельствах. Да только лишнее это – молода еще Валька для таких дел.
Палатка частенько обманывает обитателей иллюзией уединенности. Да, никто снаружи тебя не видит, зато слышит прекрасно. У полотняных стен звукоизоляция никакая, а члены дружного коллектива – буквально в трех шагах!
– Вот вам соль – подавитесь! – снова зазвучал Валькин голос.
– И мы вас тоже любим! – весело отозвались туристы.
Родион вытянулся, заложил руки за голову.
– Радик, а давай завтра куда-нибудь сходим вдвоем, а? Говорят, места тут красивые.
– Можно и сходить, конечно.
– Радик, а можно, я ночью за тобой побегу?
– Беги, коли хочется.
– Счастливо пробежаться! – пожелали от костра, тронули струны гитары…
Все перекаты, да перекаты,
Послать бы их по адресу…
Молодой человек и не заметил, как под песню задремал. Веки отяжелели, все вокруг померкло, а гитарный перебор превратился в звон мечей средь шума битвы. Он снова сражался – все на том же берегу широкой реки, против тех же врагов. Но теперь кое-что начало проясняться. Река называлась Борисфен или Данапр, враги были из племени готов, а их предводитель носил имя Винитарий.
Откуда Родион взял все это – никто ведь ему не рассказывал? А просто знал – и все. И еще знал, что не Родион его зовут, а…
Глава 2
Юг России
Ночной маршрут
Сон досмотреть Родиону не дали – пришли марийцы со своей брусникой и с водкой для комплекта, разумеется. Те, кто готовился бежать, водку не пили, только посидели за компанию, прикидывая маршрут при помощи полученных к тому времени карт. А там и срок подоспел, уже гудели динамики на главной поляне – что-то сообщали, кого-то звали.
– Ну, пошли, что ли? – Валентина застегнула на запястье ремешок компаса и взглянула на Радика. – Я сразу за тобой бегу, не забыл?
– О чем это они там сговариваются? – хихикнула Катерина Олеговна. – Кто знает, контрольное время сколько?
– Три часа.
– Ну, Радику столько и не надо, он минут в сорок уложится.
– Да ладно – сорок!
– Так что ты, Валюша, за ним можешь и не успеть.
– Это я-то не успею?! Еще поглядим!
Месяц, зацепившийся за вершины сосен, покачивал рогами, словно тоже сомневался: пробежит ли Родион Миронов маршрут за сорок минут? «Нет, вряд ли», – подмигивали звезды теплой южной ночи.
– Ой, ребята, погодка-то какая! – поправив фонарь под тентом, защищавшим стол от возможного дождя, улыбнулась Катерина Олеговна. – Луна какая! Звезды! В такую ночь романтические прогулки совершать нужно, а не ориентирование бежать.
– Вот-вот, – хмыкнул кто-то. – Заодно и прогуляемся. Романтически.
– А с погодой и впрямь повезло. Помните, в прошлом году какой дождь зарядил!
– Не в прошлом, а в позапрошлом.
– В прошлом тоже капало.
– Ну, что? – Михаил Валентиныч поднялся с самодельной лавки. – Пойдем-ка на старт, други. Карты, компасы, часы не забудьте!
Зрелище вокруг разворачивалось прекрасное и удивительное: по всему лагерю оранжевыми цветами пылали костры, взлетали в небо искры, и везде, словно отражение звезд, сверкали фиолетово-синим огнем холодные искорки фонарей. На главной поляне вдруг вспыхнули разноцветные лампочки, и фонарики стягивались туда целыми стаями, будто светлячки.
Настроение у всех участников было приподнятым, раздавались шутки, смех, пожелания удачи. На посторонний взгляд могло бы показаться, что все эти мужчины и женщины, солидные люди, на две недели вернулись в пионерское детство – с палатками, песнями у костра, стенгазетами, линейками, конкурсами художественной самодеятельности и оценками «за быт». Ну и с водкой, конечно, не без этого, взрослые все-таки. Впрочем, спиртное употребляли аккуратно, для настроения.
А Родиону и без водки было весело – ночное ориентирование нравилось ему, пожалуй, больше остальных соревнований. Ему достался тринадцатый номер – слава богу, суевериями он не страдал. Четырнадцатый был у Валентины, двенадцатый – у Катерины Олеговны, которая не раз уже посматривала на юношу блестящими в свете фонарей глазами. И чего, спрашивается, смотрит-то?
– Внимание участников! Первые номера – на старт… Марш!
Через три минуты снова:
– Марш!
Укрепленные на лбах бегунов фонарики один за другим исчезали в ночной тьме. Вот унеслась Катерина Олеговна, подходила очередь Родиона, и нельзя сказать, чтобы молодой человек совсем не волновался. Было волнение, но такое приятное, словно слабенькая, ласковая щекотка.
За спиной вдруг громко чихнули.
– Будь здоров!
– Не дождетесь!
– Тринадцатый номер! На старт… внимание… Марш!
Родион не торопился – спокойно двинулся по дороге, ориентируясь на рой фонариков впереди, еще не рассеявшихся и двигавшихся одной группой. Впрочем, вот один отщепенец свернул… второй… третий…
Но многие остались вместе – бежали веселыми компашками по три-пять человек. Видно, не очень-то им нужны были призовые места, больше привлекала возможность весело провести время. И веселились – издалека слышно было.
– Ай, Анька, тут яма!
– Да я попала уже!
– Вылезай, ждем. Кстати, там рядом с ямой КП.
Последняя фраза была сказана потише, но Родион услышал и улыбнулся. Тут и компас с картой не нужны – просто держись за всеми. Многие так и делали, образуя бодрую шумную толпу. Где-то впереди, совсем рядом, бежала Катерина Олеговна, а эта женщина из тех, кому нужна победа. Молодой человек это хорошо знал и не собирался никого догонять. Вместо этого, взяв пару КП, он перешел на шаг, думая дождаться Валю – вместе-то и впрямь веселее. Оглянулся – за спиной мерцал очередной рой светлячков. Даже позвал:
– Валюша! Ты где там?
– О! Уже свидание назначили! – тут же прокомментировали бегущие. – Радик, ты, что ли? Коньяк будешь?
– А у вас есть?
– Обижаешь! Что же мы – не экипировались? На вон, глотни.
– Нет, спасибо, я лучше потом. Вы Вальку нашу не видели?
– Не, не видели. Постой! Она, кажется, куда-то влево свернула. Ну да, к шоссе. Или к болоту.
– А точно она? – засомневался юноша.
– А больше некому – кто же еще впереди-то?
Налево, значит, свернула. И чего ее туда понесло?
Родион посмотрел на карту – в той стороне имелось немало КП, и обнаружить их куда труднее, чем здешние. Пожалуй, туда и стоит направиться, да побыстрее. Заодно, может, и Валька отыщется.
Светя фонариком под ноги, юноша рванул через кусты параллельно шоссе, едва не угодив с разбегу в овраг, где, впрочем, взял еще пару КП, после чего, довольный удачей, устремился дальше. Время от времени останавливался, сверялся с картой, осматривался, прислушивался. Где-то далеко за спиной слышались крики, впереди на шоссе мелькали желтые отблески автомобильных фар. Автотрасса с одной стороны и болото с другой служили границами, но по краешку топи можно было значительно срезать путь к самым дальним КП.
Взобравшись на холмик, молодой человек внимательно всмотрелся вперед… Есть! Увидел! Вон в зарослях мигнула синяя звездочка фонарика… снова мигнула. Хотя вряд ли это Валентина, скорее уж Катерина Олеговна, она ведь знает этот путь – вместе смотрели. Вместе… ага… «Идущие вместе» – была вроде бы такая партия или молодежное движение. Или «Наши» называлось – как-то так. Их и здесь, на слете, много: кричат «Россия, вперед!», флагами трехцветными машут. А в армию идти не хотят, норовят откосить всеми средствами, уклониться от исполнения «почетного долга». Какие же это патриоты? Дезертиры и предатели, вот они кто.
Родион улыбнулся своим мыслям: всего год прослужил, а мозги ему успели прополоскать, пусть и не слишком.
Фонарик снова мелькнул впереди – Катерина Олеговна срезала путь краем болота. А Вальку, интересно, где черти носят? Подождать? Пожалуй, не стоит – уж совсем-то прогулочным шагом идти стремно. Догнать Катерину? Почему бы и нет? Все равно Валька потерялась. А Катя пусть не зазнается. Тогда мешкать нечего, надо рвать!
Спустившись с холма, юноша бросился бежать вдоль оврага к болотцу, по тем местам, где вот только сегодня он… они с Катериной Олеговной… с Катериной… А тело у нее очень красивое. И грудь такая, что…
Черт!
Задумавшись, Родион и не заметил, как с разбега влетел в болото. Да как еще влетел – в вязкую жижу сразу по пояс!
Родион не раз тренировался под чутким руководством дяди Миши, поэтому не паниковал, зная, как вести себя в такой ситуации. Чувствуя, как злая трясина предательски засасывает ноги, первым делом лег на грудь, прямо в дурно пахнущую жижу, и стал грести под себя все подряд – тину, камыши, обломки веток. И шарил, шарил руками вокруг, настойчиво отыскивая твердую опору. Да что-то все никак не мог найти, а тут еще фонарик, как назло, слетел с головы и утонул – прости-прощай.
Вон там, похоже, деревце… дотянуться бы, дотянуться… ну, чуть-чуть… и… эх! Есть!
Черт! Гнилое… сломалось. Ладно, под себя его… И работать, работать руками…
А опора все не находилась, и Родион чувствовал, что погружается в болотину все глубже и глубже. Позвать на помощь? Стыдно, но, похоже, деваться некуда, иначе…
Юноша уже набрал в грудь воздуха, приготовился крикнуть, как вдруг почувствовал под ногами некую зыбкую твердь. Болотце, видать, оказалось не такое уж глубокое. Вон и кочки, камыши – метра два до них, не больше, в лунном свете хорошо видно. Имеет смысл рискнуть и попробовать туда добраться.
И-и-и р-раз!
Родион рванулся вперед, чувствуя, как трясина отпускает ноги, а руки вот-вот ухватятся за твердые кочки… Готово!
Господи…
Это оказались никакие не кочки, а просто сухие камыши, а под ними… под ними…
Выбравшись из одной трясины, молодой человек тут же ухнул в другую, куда более глубокую, вязкую, гиблую. Гнусная жижа засосала его, проглотила, не охнув. Юноша и понять ничего не успел, как оказался в болотине с головою. Ряска сомкнулась над ним, и сильно сдавило грудь, и стало трудно дышать… Уже совсем невозможно… И не крикнуть… не успеть. А вокруг только вязкая жижа, липкая могильная тьма… и холод…
Глава 3
Южная лесостепь
Истр
Однако именно холод пошел на пользу – быстро отрезвил и тем самым спас. В мыслях прояснилось, руки начали двигаться, работать, грести, голова наконец пробила свод мерзкой жижи – и с каким наслаждением Родион вдохнул! Господи! Будто заново на свет появился! Можно сказать, что так и есть.
Воздух! Как же это здорово – просто дышать! Но расслабляться рано, эта отвратительная болотина вполне способна утянуть его снова. Работать, работать! Грести! Тина, камыши, ветки… Ого, да тут хорошие ветки, большие! Целые лапы… Еловые, что ли? Откуда здесь елки? Вот что-то твердое – ствол березы, видать, повалило когда-то бурей. Только бы не гнилой, только бы…
И-и-и… рывок! Черт… неудачно… Ствол скользкий, оказывается. Зар-раза! Еще разок! И-и-и… Оп-па! Есть! Уцепился! Теперь вторую руку… Ага! Подтянуться, упереться ногами… и ползти, ползти, ползти…
Добравшись наконец до твердой земли, Родион повалился без сил, перевернулся на спину и некоторое время лежал, глядя в небо. Ночь, кажется, стала теплее, звезды и месяц исчезли, разве что изредка проглядывали в разрывах туч. Даже, кажется, капнуло – прямо на грудь…
Юноша взглянул на себя, охнул и рывком приподнялся. А чего это он голый-то? Полностью, абсолютно, будто в бане! Ну, карта, компас, часы, кроссовки с носками, ясное дело, в трясине остались заодно со спортивными штанами. Но футболка-то? А плавки?
Вот незадача! А с другой стороны – живым выбрался все-таки, хоть уже почти и не чаял, а одежда – дело наживное. К черту это все, уже теперь не до поисков КП. Бегом в лагерь, к костру. Неплохо бы и выпить чего-нибудь… Черт! Как же он пойдет-то – голышом, что ли? Стыдно, ночка-то светлая. А впрочем, не слишком. Да и не скроешь все равно такое, потом годами будут вспоминать: «Это на том слете было, когда Радька Миронов в болотине штаны потерял. Так потом и пришкандыбал голышом в лагерь – девок всех распугал, варнак…» Не со злорадством, наоборот, с веселым сочувствием – с каждым ведь могло случиться. И все же приятного мало. Штаны бы хоть какие раздобыть! А для этого нужно пробраться в лагерь. Даже КП возле самого лагеря еще можно взять. Хотя, само собой, в штанах это делать удобнее. Как в переделанной песне поется:
Если друг оказался вдруг
В штанах…
Если парень в горах не ах,
Без штанов…
Ладно, хватит тут художественной самодеятельностью заниматься, никто ему сюда штанов не принесет, идти надо. Краем речки можно пробраться, под обрывом никто и не заметит, потом лесополоса укроет. Если что – как появятся впереди фонарики, можно успеть спрятаться, переждать, коли уж так вышло.
Рассудив подобным образом, молодой человек приободрился. В конце концов, ничего особо страшного не случилось. Ну, заплутал, угодил в болотину, не бывало, что ли, такого ни с кем? Вот штаны бы только… а то все же как-то неловко.
Разглядев лесополосу, Родион прикинул маршрут и, стараясь держаться подальше от коварной трясины, быстро зашагал по траве. Идти босиком с непривычки было не очень-то приятно, и молодой человек ступал осторожно, опасаясь поранить ноги о разбитую бутылку или острый сучок. И еще приходилось внимательно смотреть по сторонам, выискивая во тьме синие искорки. Однако их нигде не было, и юноша даже удивился – неужели так далеко зашел?
Кругом было темно – гораздо темнее, чем во время старта. Да еще внезапно пошел дождь, правда, короткий и теплый, и Родион был ему даже рад: смоет с тела болотную грязь.
А когда дождь закончился, молодой человек осознал, что заблудился. Узкая лесополоса вдруг обернулась непроходимой чащей с буреломами, колючими елками и высоченными дубами в три обхвата. В окрестностях лагеря ничего такого не было и быть не могло. Куда ж он зашел?
Родион пожал плечами, ничего не понимая. От болота до лагеря минут сорок ходу, максимум час. Но где он, лагерь-то? Где все?
Юноша вновь всмотрелся в темноту – ни одной синей звездочки! И тишина… Ни гитары не слышно, ни голосов, ни смеха…
Впрочем, нет. Прислушавшись, он различил неподалеку приглушенные голоса. И они быстро приближались!
Стеснительный Родион тут же отпрыгнул в кусты, спрятался. Зачем – сам не знал, просто на всякий случай. Видеть говоривших он не мог – лишь смутные тени едва мелькнули во тьме, но по голосам определил, что люди это молодые. Проходя мимо, они сбавили шаг.
– Ты что? – спросил кто-то совсем рядом с тем местом, где притаился Родион. Слова незадачливый турист понял хорошо, лишь мельком отметил, что язык какой-то странный. Может, местный говор? – Хотобуд, что ты застыл?
– Я слышу… Показалось, будто в чаще кто-то есть. Прячется.
– Это косуля. Или олень, заяц, может, кабан, – ответил ему другой голос, звучавший более уверенно и даже нахально. – А людей тут нет, кроме нас, тем более ночью.
– Да, – поспешно согласился Хото… Ну, обладатель того чудного имени, которое Родион толком не разобрал. – Должно быть, олень или кабан. Или волк!
– Тоже верно. Идемте, парни! Волноваться не о чем, духи болот сделают все за нас еще до рассвета.
– А если он…
– Не успеет! И не посмеет! Как может смертный противиться воле богов? Хватит спорить, бежим, други, нам надо успеть до утра.
И призрачные ночные тени исчезли так же внезапно, как и возникли, растворились в лесу. Немного обождав, Родион выбрался из кустов, ругая себя за дурацкие комплексы. Ну, подумаешь, голый? Дорогу-то можно было спросить. А теперь вот иди, пробирайся, думай, в какой стороне шоссе. Хорошо, проглянул среди туч узенький серебристый месяц, давая возможность разглядеть хоть что-то. Да и рассвет, судя по всему, был уже близок. Какое там называли контрольное время – три часа? А стартанули в час ночи. И если он, Родион, не явится на финиш, пропавшего начнут искать – прочесывать лесополосу, луг, болото. Черт! Вот стыдоба-то! И ладно бы, сопливый подросток какой-нибудь, а то ведь солидный человек, в армии отслуживший. И вот такой конфуз! Славы в веках теперь не миновать, хоть на слеты не показывайся!
Юноша усмехнулся: все равно он будет ездить. Туризм такое дело – затягивает с головою, как вот та трясина…
Трясина!
Родион резко остановился, ощутив под ногами зыбкую слякоть. Снова болото! Здесь-то оно откуда, совсем ведь небольшое было!
И тут вдруг послышался стон – очень слабый, едва различимый. Будто кто-то звал на помощь – из последних сил, обреченно, без надежды… Но кто там может быть, в болоте? «Неужели Валька?» – с ужасом подумал молодой человек. Она ведь пошла именно в ту сторону и где-то по пути потерялась. Может, тоже в трясину забрела? Или Катерина Олеговна!
Да ладно, что гадать? Раз там, в болоте, человек, надо бежать на помощь! Но только с умом бежать, осторожно, чтобы самому снова в трясину не угодить. Слегу нужно подобрать! Вон как раз подходящая сушинка.
Выломав жердь, молодой человек сделал пару шагов и крикнул:
– Эй, кто здесь? Есть кто-нибудь?
«Кто-нибудь… кто-нибудь… кто-нибудь…» – отозвалось эхо и заглохло вдали. Но потом снова раздался стон, уже громче и яснее!
Определив направление, Родион ткнул перед собою слегой – плеснула болотная жижа. Но глубоко жердь не погрузилась, а значит, можно пройти. Он и пошел, прощупывая путь перед собой и с осторожностью ставя ноги. Слега придавала уверенности: если что, проще будет выбраться.
– Эй, эй! Где ты?
– Здесь… О боги…
Обернувшись на голос, Родион вздрогнул и моргнул, не веря глазам. Освободившийся из плена дождевых туч месяц высветил вдруг донельзя странную картину. За камышами, за мелкой болотной порослью, прямо посреди темной жижи кто-то шевелился! Парень лет шестнадцати или того меньше лежал на спине, привязанный к толстой колоде! Лица не разглядеть, видно только, что тощий, в широких штанах, с голой грудью. В кожу глубоко впились веревки, а тяжелая колода неумолимо погружается в трясину.
Ну, ничего себе! Кто же его так? Ладно, об этом можно и потом спросить, сейчас некогда.
– Держись, парень!
Слега неожиданно провалилась метра на полтора, и Родион едва сумел удержаться. Спасатель хренов! Еще немного, и некому было бы спасать!
А колода с привязанным пацаном между тем все погружалась, вот совсем скрылась в трясине. И тут Родион со страхом осознал, что не представляет, как быть дальше. Веревки разрезать – нужен нож, а где его взять? Придется тянуть парня вместе с проклятой колодой. Пробуя путь слегой, он сумел подобраться к несчастному почти вплотную и со второй попытки зацепил веревку за сучок, правда, при этом до крови расцарапав утопающему грудь. Ничего!
– Терпи, пацан, терпи! Нормально все… Сейчас я тебя вытащу…
Сказать было куда легче, чем сделать! Сам-то парнишка оказался тощий, но колода весила ого-го сколько! Правда, утопающий держался мужественно: не скулил, не ныл, даже не матерился – терпел молча, лишь хлопал глазами да время от времени облизывал пересохшие губы.
Еще немного… оп! Потянув колоду на себя, Родион не рассчитал сил и повалился в жижу. Но оказалось, к его радости, что там совсем не глубоко, а чуть позади росли кусты и даже тоненькие деревца – березки, что ли? Или ивы?
Болотная вода уже поднялась до лица связанного парня, когда Родион, отбросив слегу, ухватил колоду обеими руками, дернул, потянул… И-и-и – раз! И-и-и – два! И-и-и… Пошла, пошла, пошла! Поехала, родная! Ну, еще чуть-чуть подтолкнуть.
Вытащив колоду на твердое место, под деревца, Родион уселся рядом и облегченно перевел дух.
– Ну, вот. Как бы теперь тебя развязать-то? Ножика нет? И у меня нет. Придется руками… О, да тут кто-то булинь соорудил! Сейчас, сейчас, развяжу, потерпи немного. Ничего, если я колоду переверну с тобой вместе? Ты ведь не то еще терпел… ага… Так… Ну… все, пожалуй. Тебя как зовут-то, парень?
Отвязанный улыбнулся и пригладил длинные грязные волосы, придававшие ему сходство с Маугли. Некоторое время он сидел молча, покачивая головой и, надо думать, приходя в себя, а потом ткнул рукой в грудь:
– Истр, сын Доброгаста!
– Истр? Честно сказать, странное имечко.
– Истр, да. А кто ты?
– Меня Родионом зовут, можно просто Радик.
– Рад-ди… Тебя зовут Рад! И ты… из болота?!
– Да можно, наверное, и так сказать. – Молодой человек пожал плечами.
– О боги! Я так и знал!
– Ты вообще-то как? – Родион спрятал неуместную пока улыбку. – Идти сможешь?
– Могу, – Истр закивал, встрепенулся. – Да-да, идем скорее отсюда.
– Ты местный? Дом твой далеко?
– Дом? Нет, близко. Скоро дойдем. Кто твой отец, Рад? Из какого рода?
– Миронов моя фамилия, – усмехнулся молодой человек. – Отчество – Даниилович. Хотя отца я и не помню.
– Пошли, пошли, не стой! – заторопился новый знакомец. – Клянусь Свентовитом, ты мне теперь как брат!
Вот оно как! От таких слов Родион даже застеснялся. И говорил парнишка странно – скорее всего, на местном диалекте, распространенном в здешних станицах. Чем-то на русский язык похож, чем-то на украинский и белорусский, короче, смесь какая-то.
– А где твой дом? – допытывался по пути Истр. – Где обитает твой род?
Шагал он уверенно, видать, хорошо знал дорогу. И пострадал, похоже, не сильно. Может, не стоит его домой провожать? Пусть лучше скажет, как в лагерь пройти.
– Я вообще-то издалека приехал, все мы…
Сказав это, Родион вдруг снова вспомнил, что, мягко говоря, одет не для визитов – точнее, совсем не одет! А между тем светало – ни на шоссе в таком виде не выйти, ни у палаток показаться.
– Издалека?! – Подросток, шедший впереди, вдруг застыл, обернулся, и в светло-карих глазах его явственно сверкнуло изумление. – Так ты… Что же, один?
– Ну, не один, мы тут с командой. Я же говорю – на турслет приехали, а я вот, идиот, заблудился. В болоте чуть не утонул, да и одежку всю там оставил.
– Мне непонятны твои слова, друг! – Тряхнув длинными темно-русыми волосами, мокрыми от дождя и болотной грязи, Истр посмотрел на Родиона с большим подозрением. – Ты случайно не гот?
– Да не гот я! И не панк, и не эмо, и не другой какой, прости Господи, полудурок – у меня забот хватает, тусоваться попусту некогда.
– Не гот, говоришь… Но и не из наших, – все присматривался парнишка. – И на гунна ты не похож.
– Сам ты гунн! – неожиданно разозлился Радик. – Вылитый Аттила!
– Аттила?! – с неожиданной радостью воскликнул Истр. – Теперь и впрямь вижу – ты точно не гот. Гот бы сказал не Аттила, а Этцель! Ага… Ты знаешь верховного вождя гуннов! Может быть, ты его видел, как я сейчас вижу тебя?
– Знаешь, что, парень… Не пошел бы ты своей дорогой? А я своей. Только будь любезен, покажи… Ну, если не лагерь, так хотя бы шоссе или речку. Ой, Господи! Меня ж ищут уже!
– Ну вот! – Парнишка вдруг погрустнел. – Ты, Рад, опять стал говорить непонятно. Откуда ж ты пришел?
– Я ж тебе говорю, дурья башка, из Ленобласти мы, с севера!
– Дурья башка – это что? У вас так называют вождей?
– Ага… И товарища Сталина – в том числе. Ладно, парень, некогда тут с тобой. Погоди-ка!
Молодой человек нарвал папоротников и травы, кое-как прикрыл чресла – тот еще костюмчик получился.
– Вот, блин, индеец чертов!
Показаться этаким чучелом в лагере – нет уж, это выше всяких сил! Однако и в станицу так не явишься. Одно утешение – там Родиона никто не знает.
– Слышь, как там тебя… Истр, – позвал он, дивясь про себя, кто же выдумал парню такое имечко. – Пожалуй, я все-таки с тобой прогуляюсь, раз уж ты говоришь, до дома твоего недалеко.
– Нет, нет, это рядом. Будь нашим гостем, о славный Рад! – Мальчишка приосанился, сверкнул глазами, гордо выставил вперед правую ногу! Князь да и только!
– Ладно, ладно, зайду, раз уж позвал. Только уговор: я сначала где-нибудь на улице, у заднего двора подожду, а ты мне какие-нибудь штаны вынеси, шорты там… И неплохо бы еще рубаху или майку. Я все потом верну, не сомневайся. Да, чуть не забыл, мобилу тоже захвати, позвонить надо срочно.
– Заклинаю всеми богами, Рад, говори яснее! – в ответ взмолился Истр, мотая головой.
Вот дурень-то! Слов уже не понимает. Или он малость «того»?
– Идем, идем, друг! – продолжал Истр. – Значит, твой род далеко?
– О Боже! Сказал же – на севере. А здесь у нас лагерь, турслет, понимаешь? Туристский слет.
– Ты здесь… без родичей?
– Я и вообще, знаешь ли, живу один! – Юноша хмыкнул.
Это была почти правда: жить с теткой Родиону надоело, и он собирался по возвращении с турслета снять комнату в бывшем общежитии – уже договорился.
– Один! – Истр снова застыл, будто пораженный молнией. – Совсем один?!
– А что тут такого-то? У меня, если хочешь знать, и вообще все родные умерли. Ну, почти.
– Умерли?! Их убили враги?
– Ага, конечно… Кто же еще-то?
– А ты выжил и ушел с севера сюда?
– Ну хорошо, пусть так будет: ушел, – Родион уже и не знал, как еще говорить с этим странным пареньком, у которого явно были не все дома.
– Значит, ты изгой?!
– Значит, изгой, – хмуро кивнул Родион. – В таком виде – точно. Короче, с одежкой поможешь или как?
Истр вдруг взглянул на него совершенно по-новому, будто впервые. И улыбнулся – широко и, похоже, совершенно искренне. Улыбка у него оказалась славная – жаль, что дурачок.
– Друг мой Рад, сын Да… Ду…
– Говори просто – Родион, и все тут.
– Друг мой, хочу сказать: ты наконец-то обрел род! Вернее, обретешь, ибо мой род станет твоим! Мой отец Доброгаст – старший над всеми в селении, хотя там живут не только наши родичи. Ведь так все чаще случается в нынешние времена.
– Времена, говоришь? Познера насмотрелся и меня истории учить вздумал? Я ведь постарше тебя, да и знаю малость побольше. Родичи, не родичи, понятное дело: родовая община сменяется соседской. Только вот не пойму – при чем тут ты? А! – Молодой человек с горечью сплюнул наземь. – Да кто ж тебя поймет? Ты хоть читать-писать умеешь? Ладно, ладно, не обижайся. Ну, так что – дашь одежку-то?
– Лучшие мои одеяния будут готовы для тебя, о славный брат мой!
– Ну, вот и договорились! – ухмыльнувшись, молодой человек хлопнул спасенного по плечу. – Тогда чего стоим, кого ждем? Пошли, друг Истр, в твою станицу. Или как там у вас называется? Впрочем, постой! Эти, что тебя в болотце утопить решили, – из твоего селения?
– Не знаю, – подросток угрюмо качнул головой. – Они были в личинах. Может быть, жрецы.
– Жрецы? Да у вас там что – тоталитарная секта?
– Люди Велеса. Так они себя называли, когда мы встретились.
– Встретились? Заранее уговаривались?
– Да, они ждали меня в том месте, куда обычно приходят жаждущие получить силу великого Радомира.