– Нет! Я вовсе не о драгоценностях думала! – воительница с вызовом вскинула голову.
– Но о власти?! – мягко произнес Варимберт. – Затем и заманила княгиню и князя. Сговорилась с друидами, м-да. А я вот, грешным делом, за другим сюда явился. Эй! – херцог повелительно махнул рукою. – Увести всех лишних. И пора приступать.
С этими словами умный, циничный и расчетливый Варимберт-херцог вспрыгнул на возвышение, без всякого почтения сбросив тело мертвого повелителя гуннов на холодный базальтовый пол, едва только коснувшись которого, мумия рассыпалась в прах, что, впрочем, не произвело никакого впечатления на практичного херцога. Кто такой Аттила? Язычник. И боги его – просто мерзкие языческие божки, идолы. Варимберт же был христианином, и даже не арианином – католиком. Кафоликом, как тогда говорили. Какое дело христианину до мерзких языческих заклятий? До этой дурацкой могилы… хотя – до могилы-то, как раз – самое прямое.
– Давайте, парни! Берите здесь все!
– Вода! – неожиданно закричал кто-то из воинов. – Вода, херцог!
Радомир в тревоге схватил супругу за руку, глядя, как сверху, потоком, хлынули воды Савы!
– Бежим, бежим милая! Скорее бежим.
– Постой…
Схватив брошенную Сарганой корону, княгиня без всякого почтения швырнула ее в разверстый золотой гроб:
– Подавись, проклятая гуннская сволочь! И не дай бог, мор на нашей земле не закончится. Мы все тебе вернули, слышишь – все! То, что принадлежало тебе вовсе не по праву, мерзкий похотливый козел!
– Ты с кем это разговариваешь? – Рад уже тащил жену за руку вслед за бегущим куда-то Варимбертом. Поспешим, поспешим, милая, иначе нам придется нырять. Эй, херцог, куда ты? Лестница же не там!
– Я знаю иной путь, им мы сюда и явились, – не оглядываясь, херцог махнул рукой. Поспешайте. Там, наверху везде мои люди.
Они все-таки не успели. Немного, чуть-чуть. Все ж таки пришлось поплавать, а течение в Саве-реке оказалось бурное, да еще одежда тянула на дно, а воинов Варимберта – доспехи и прихваченные с собой сокровища, которые никто из них не собирался выпускать даже под угрозой смерти.
Бурный поток захлестнул могилу навеки и теперь подхватил всех, дерзнувших нарушить покой мертвого гуннского вождя, подхватил, понес, затягивая на дно и швыряя о камни.
– Ох! – Радомир сильно ударился плечом, обернулся. – Держись, держись, милая!
– Сам держись, я плаваю лучше тебя! Давай во-он туда, на отмель.
– Давай.
Из последних сил. Как на марш-броске. Впрочем, на марш-броске, да еще в противогазах, бывало и похуже. А здесь что? Ну, течение бурное, зато водичка теплая – красота, купайся себе, сколько влезет. Гм, гм… меч бы не утопить, однако. Хороший меч, немаленьких денег стоит, уже никак не меньше той славной бежевой «Победы», что лежит сейчас, милая, в болотной трясине, навсегда, так сказать, упокоившись. Жаль, жаль, хорошая машиненка была, и движок – что надо.
Ну, наконец-то! Наконец-то отмель. Супруги выбрались на жаркий песочек, скинули одежку – посушить, да и самим погреться на солнышке. Хотя бы чуть-чуть отдохнуть, а уж потом поискать, кто тут вообще остался? Дружиники – с той стороны, с черного, так сказать, входа, люди Варимберта… черт знает, где… повсюду. Есть еще гунны Сарганы – вот с этими не хотелось бы встретиться.
– Что-что ты там прошептал, милый?
– Да про гуннов. Говорю, не хотелось бы с ними…
Сказал, и как накаркал! Притянул беду.
Что-то хрустнуло, зашуршало позади, в зарослях плакучей ивы, ветки раздвинулись, и наружу показалась любопытная юная физиономия с узкими гуннскими глазами. Этакий индеец, вождь Белое Перо.
Князь потянулся к мечу…
Физиономия неожиданно улыбнулась:
– Однако наконец-то вас тут я встретил, да.
– Миусс!!! – одновременно выкрикнули князь и княгиня. – Ты-то как здесь? Живой!
– С Варимбертом-херцогом, да, – выбравшись на песочек пляжа, радостно закивал Миусс – старинный дружок Рада, а потом – и Хильды.
Молодой, так похожий на индейца, парень. Сколько ему сейчас стукнуло – шестнадцать, семнадцать? Где-то так.
– Ты что так уставился, друже Миусс? Не совсем нас признал, что ли?
– Признал совсем-совсем, так, – гунн конфузливо кашлянул. – Только вы это… оделись бы, да.
– Ой, надо же, – глядя, как Хильда, смеясь, поспешно натягивает тунику, Радомир махнул рукой. – Ишь ты, какие мы моралисты! А могилу-то грабить не страшно было?
– Не грабил я могилу, да, это Варимберт-херцог.
– А ты рядом стоял, на шухере, – одеваясь, хохотнул князь. – Все равно – соучастник. Не боишься Аттилы-конунга гнева?
Миусс неожиданно приосанился и гордо тряхнул головой:
– Аттила-коннуг – язычник поганый, да. Чего мне могилы бояться его, коль я теперь христианин добрый!
– Ах, вот как? Христианин, да еще и добрый! Не, Хильда, милая, ты слыхала? Вот так новость: Миусс наш – христианин! Уж поистине, неисповедимы пути Господни.
– Ладно вам, ладно. Поспешайте – Варимберт-херцог людей по всей реке послал – вас повсюду ищет, пир хочет, да.
– Пир? Пир – это хорошо, – Радомир, смеясь, погладил живот. – Признаться, с утра во рту росинки маковой не было.
Друидов так и не нашли, то ли они утонули, то ли, воспользовавшись суматохой, скрылись. Зато Саргана – о, это была знатная пленница. Она и не скрывала, зачем на протяжении всего длинного и трудного пути столь трогательно заботилась о княгине и князе. Это была благородная кровь, это была – жертва! Необходимая, как и волшебная корона бургундов.
Захотела девушка власти… тут ей и шею сломить.
– Она – теперь ваша, – вечером, во время пира, сделал широкий жест Варимберт. – Делайте с ней, что хотите. К смерти Саргана готова, но… я вот хотел вас кое о чем попросить. Видите ли, недавно я задумал жениться, обрести дом и покой… а вот, как говорят ромеи, когда выбирают своих магистратов – подходящей кандидатуры нет.
– Ага! – сразу сообразил Радомир. – ты не о Саргане ли речь завел?
– О ней, – не стал притворяться херцог. – Давно она мне по нраву, жаль, что нынче вот так вот пришлось свидеться.
Князь рассмеялся и махнул рукой:
– Так и оставил бы ее себе, экое дело!
– Нет, – Варимберт упрямо тряхнул шевелюрой. – Так она была бы пленница. А так – я ее у тебя выкуплю. И имей в виду – серебра отсыплю изрядно, а то и золота.
– Не надо ни серебра, ни золота, – Радомир со всей серьезностью посмотрел собеседнику в глаза. – Кое-что другое надо. Саргана прекрасно знает – что.
– Надеюсь, не подходы к могиле? – хмыкнул Варимберт.
– Нет. Так, некие травки, зелья, заклятья… мелочь. Она-то, кстати, согласна за тебя выйти?
– А куда ей деваться-то? Жребий брошен – alea jacta est!
Глава 12
Лето – осень 455 г. Поднепровье – Южная лесостепь