— Клаэс, как же я рада, что с тобой всё хорошо! Знаешь, как я переживала?! Заходила к тебе сто раз! И звонила! У тебя, кстати, что-то с домашним телефоном, ты в курсе?
— Он сломался, — в который раз шаблонно оправдывается Клаэс.
— Хочешь, я тебе свой старый мобильник подарю? Только обещай, что будешь хотя бы иногда отвечать мне!
— У меня уже есть мобильник.
— Правда?! Тогда давай скорее номер!
— Он тоже сломался.
— Ты мне врёшь, это некрасиво. Оливер тоже искал тебя, мы о чём только не думали!
— Знаю, я виделся с ним.
— Правда?! Когда? Он мне не рассказывал. У тебя ничего не болит? Ты выглядишь, как зомби, серьёзно…
Адли продолжает что-то говорить, но Клаэс уже не слышит её. На другой стороне улицы он замечает показавшегося знакомым человека в общем потоке спешащих по делам горожан. Человек стоит к нему спиной и не двигается. Если не видеть лица, вполне можно ошибиться, но это будто Нэми восстал из могилы. У человека его телосложение, его неповторимая копна нечёсаных волос, его же одежда, в которой он был выловлен из реки.
И вдруг тот человек оборачивается. Им и в самом деле оказывается брат. Он пристально и строго смотрит Клаэсу в глаза, а тот лишь рот разевает в немом ужасе. Голова идёт кругом, телом овладевает немощная слабость, все внешние звуки резко умолкают, как если бы существовала кнопка отключения громкости мироздания и кто-то бы сейчас её нажал. Майн пошатывается, ноги делаются будто ватными и больше не могут служить опорой. На несколько мгновений мир перед глазами меркнет. Он падает, но перепугавшаяся Адли пытается его поддержать. Скоро ей на помощь приходят одноклассники и кое-как дотаскивают Майна до ближайшей скамейки на автобусной остановке. До слуха Клаэса доносится отдалённый обеспокоенный голос подошедшего к школьникам мужчины, который спрашивает, что случилось и не нужно ли вызвать скорую. Сознание начинает постепенно возвращаться, но голова всё ещё гудит и не удаётся скоординировать движения, не получается точно определить, пробыл он в отключке десять секунд или десять минут. Он видит перед собой взволнованную Адли и её подругу, кто-то ещё сидит рядом с ним и поддерживает.
"Я тоже его видел".
— Что?! — Клаэс резко оборачивается.
Невысокий щуплый парнишка того же возраста, что и Адли, удивлённо пожимает плечами.
— Я молчал.
Клаэсу отчего-то становится не по себе и хочется отодвинуться. У мальчишки синие волосы и несколько оранжевых прядок, они забраны в высокий неряшливый пучок, в котором торчат два чёрных пера. В этом, в общем-то, нет ничего удивительного, все окружившие Майна подростки выглядят приблизительно одинаково в своей неповторимости. Клаэс слишком внимательно всматривается в черты смазливого личика, пытаясь понять, что именно его так напрягает, и затем всё же догадывается, что дело в глазах. Они оба зелёные, но немного отличаются друг от друга по оттенку, левый почти полностью скрыт под чёлкой, а всё равно заметно, что он будто бы какой-то неживой. И в этих глазах кроется неведомая и устрашающая засасывающая бездна непроглядной глубины. Парнишка, не моргая, смотрит на Клаэса с недоумением, когда тот внезапно вскакивает со скамейки, пошатывается, едва удерживаясь на ногах, и поспешно уходит. Адли догоняет его и хватает за рукав:
— Подожди! Куда ты идёшь?! У тебя только что обморок был, тебе нужно посидеть!
— Нет, я… домой… мне надо, — несвязно и раздражённо мямлит Майн, отдёргивая руку.
Девочка отстаёт. Клаэс не оборачивается к ней, он упрямо прёт напролом, наталкиваясь на прохожих и слыша вслед ругань, но слов не разбирает. В горле не известно отчего встаёт удушающий тошнотворный комок, приходится приложить усилия, чтобы сглотнуть его.
Когда Клаэс переступает порог квартиры, то первым делом, не разуваясь, бежит в ванную. Упав на колени, он сгибается над унитазом. Майна выворачивает наизнанку, рвёт зловонной желчью. Спазм повторяется снова и снова, в уголках глаз выступают слёзы, слюни текут по подбородку, но у Клаэса нет сил вытереть их. Когда через несколько минут приступ проходит, Майн изнеможённо садится на пол и, привалившись плечом к стене, пытается отдышаться. В тот момент он ничего не чувствует и ни о чём не думает. Можно было бы сослаться на пищевое отравление вчерашней лепёшкой, испечённой на подпорченном масле, или на расстройство желудка из-за выпитого утром вина с голодухи, но Клаэс уже устал придумывать отговорки. Всё дело в том мальчишке, в его глазах.
Когда Майн выползает из ванной, то обращает внимание на подозрительно большое количество крыс, собравшихся на подоконнике. Грызуны суетятся, толкаются и наперебой пищат, будто что-то обсуждая между собой. Клаэс уже представляет, что увидит за окном. Там, на ветвях растущего перед подъездом клёна, расселась стая галдящих ворон, и каждая из них смотрит на Клаэса. Страх отступает, рука непроизвольно тянется к задвижке на раме, чтобы отпереть её. Интересно же, что случится, если впустить птиц в квартиру. Нападут они на него или же это обычные вороны и они всегда сидели на этом дереве, Клаэс просто не замечал их раньше, потому что был здоров и не сходил с ума. В последний момент Майн отстраняется, отдёргивает руку от окна и суетливо смыкает шторы.
Засыпает Клаэс быстро и крепко. Его не смог бы потревожить даже промаршировавший по квартире барабанный оркестр. Ближе к утру ему видится странный сон. Он словно снова стал крысой и находился где-то очень высоко от земли, вероятнее всего — на крыше. Там было много других таких же хвостатых шустрых грызунов, они привели его к парапету, на самом краю которого неподвижно стояла девочка. Клаэс видел её лишь со спины, но всё равно смог узнать одну из подруг Адли по фиолетовым волосам и одежде, ведь он уже встречался с ней минувшим днём. Вблизи не было никого, кроме крыс, школьницы и парящей над ней по кругу одинокой вороны, но ощущалось присутствие другого человека. Он не показывался, ничем себя не выдавал, но Майн точно знал, что он рядом и тоже наблюдает за тем, как девочка делает шаг вперёд и срывается вниз.
***
Школа, в которой учится Адли, считается образцовой и самой престижной в городе. Сюда либо принимают представителей урождённой элиты Хэавэна, либо переводят за какие-нибудь выдающиеся заслуги. Она известна лучшей программой обучения, лучшими педагогами и лучшим обустройством. Другие образовательные учреждения, построенные для людей среднего класса и беженцев, радикально отличаются. Классы, рассчитанные не меньше, чем на три десятка ребятишек, больше походят на подсобные помещения. Между парт пробраться можно исключительно боком, а расстояние от доски до первой парты составляет от силы метр. Из-за стабильных нарушений в системе отопления зимой разрешают сидеть на уроках в куртках и не переобуваться. Не хватает освещения, порядка, учебников и учителей, а уборщица может быть одна на все два этажа, из-за чего по коридорам постоянно растаскивают грязищу с улицы. Родителям образование их детей обходится дорого, вне зависимости от того, в каких условиях и какого качества его дают. В школе Адли на учеников заказывают форму индивидуального размера и каждый год её обновляют. Волосы им красить помешать не могли, но строго следили, чтобы с распущенными никто не ходил. Макияж запрещён даже в старших классах. По коридорам никто не бегает, неугомонные малыши и те передвигаются чеканным, размеренным шагом, строго дисциплинировать начинают с самых ранних лет. По звонку, знаменующему начало урока, все разом замолкают и отрывают рот только в тот момент, когда учитель разрешит. Такие явления, как опоздания, прогулы без уважительной на то причины, перешёптывание, смешки с задних парт, драки, ругань, нецензурные выражения, курение за углом на переменке вообще не имеют места быть. Все ходят по струнке. После занятий дети вольны вести себя как угодно, но на территории школы малейшее нарушение правил карается исключением, и никакие взятки со стороны состоятельных родителей не могли смягчить комитет. А это, разумеется, считалось кошмаром любой состоятельной семьи, ведь их ребёнку пришлось бы покинуть привилегированное общество избранных и присоединиться к низкосортному отребью. Папа Адли работает в администрации города и занимает там далеко не самое последнее место. Она представляет, как важно для него её образование, потому старается соответствовать всем школьным нормам сугубо ради него, и не из-за страха перед наказанием, а по причине глубочайшего уважения к родителям.
Сегодня за партой Адли сидела одна. Её соседка и лучшая подруга по совместительству – Клора Мерц – не появилась в школе, и никто не знал причины её отсутствия. На перемене Адли несколько раз пыталась дозвониться до неё, но абонент оказался не доступен. День тянулся невообразимо медленно, на уроках девочка не могла сконцентрироваться, информация влетала в одно ухо, а из другого тут же вылетала. После школы Адли вместе с двумя не менее обеспокоенными одноклассницами отправились к Клоре домой, но им никто не открыл. Потоптавшись немного на месте, подруги разошлись, а Адли спустилась в метро и поехала к Клаэсу. Он всегда нравился ей. Возможно, даже больше, чем следовало бы. Несмотря ни на его нелюдимость, ни на шрам, которого девочка, в общем-то, и не замечала.
Когда Нэми умер – Адли долго плакала. Он стал для неё кем-то вроде доброго двоюродного дядюшки или весьма своеобразной крёстной феи, ведь кроме того, что Нэми всегда проявлял исключительную чуткость и точно угадывал, что тревожит девочку, он ещё и спас ей жизнь.
Не открыл ей и Клаэс. Адли несколько раз подряд нажимает кнопку звонка и точно слышит из-за двери, что он работает. Выйдя на улицу, она оборачивается и замечает Майна, выглядывающего из-за плотной шторы. Клаэс напряжённо смотрит на неё, будто взвешивая все «за» и «против», а затем кивает в сторону входа в подъезд, вроде бы этим жестом приглашая внутрь. Возвращается Адли бегом, боится, как бы он не передумал. Дверь квартиры оказывается уже приоткрыта, и девочка переступает порог. Тут же из сумрака возникает Клаэс и поспешно запирает замок.
— Я тебе не очень помешала? Ты вчера сильно меня напугал, когда потерял сознание, вот я и решила проведать тебя.
— Можешь не разуваться, — останавливает Клаэс свою гостю, когда та наклоняется, чтобы снять сапожки на высокой платформе. — Проходи.
В квартире темно, шторы задёрнуты как в спальне, так и на кухне. Но даже без света Адли замечает общую захламлённость и заброшенность. Никогда прежде на её памяти апартаменты Майнов не пребывали в подобном упадке, здесь будто бы больше никто не живёт, а сам Клаэс стал привидением, он даже передвигается так же бесшумно и плавно.
— У тебя сегодня выходной? — спрашивает Адли, не зная, с чего бы лучше начать разговор.
— Вроде того.
— Я здесь присяду?
— Ага.
Девочка осторожно опускается на подлокотник дивана, а Клаэс так и стоит в дверном проёме комнаты, припав плечом к косяку. Глаза начинают привыкать к потёмкам, и Адли уже может видеть лицо Майна. Он смотрит на неё, а потом тихо, будто бы опасаясь, что его услышит кто-то посторонний, произносит:
— Я впустил тебя не просто так. Тебе вообще не стоит тут находиться. Но я хочу, чтобы ты мне кое о ком рассказала.
— Очень жутко это сейчас прозвучало, — Адли натянуто улыбается. — Ты снова меня пугаешь, Клаэс.
— Ты бы только знала, до чего я сам напуган. Вчера вместе с тобой был пацан с синими волосами, а в них ещё перья торчат.
— Ноэ? Ну да. Он учится в параллельном классе. А чем он тебя заинтересовал?
— Ты его хорошо знаешь?
— Да как сказать. Вроде бы нормально. Мы иногда все вместе ходим в кино ну или там на каток.
— Что с его глазами?
— В смысле? — Адли хмурится, не понимая, о чём идёт речь, но быстро соображает. — А! Один у него стеклянный. Он рассказывал мне когда-то о том, как ещё в детстве лишился его из-за какого-то там несчастного случая, я не запомнила подробности, если честно. Зато Ноэ очень умный. Его в позапрошлом году перевели в нашу школу, потому что в предыдущей он был даже поумнее некоторых учителей. Меня с ним на олимпиаду по алгебре посылали, но мне до него далеко. Ноэ первое место занял, а я всего-то одиннадцатое.
— И всё?
— А что ещё ты хочешь услышать? — Адли пожимает плечами. — Я что-то не очень понимаю, чего он вообще тебе сдался.
— Говори всё, что ты о нём знаешь.
Гнетущая атмосфера и суровость Клаэса заставляют девочку почувствовать себя на месте присяжного, который даёт показания перед судьёй, поклявшись говорить лишь правду и ничего, кроме неё.
— Ну, живёт он вдвоём с мамой. Я видела её пару раз, такая скромная тётенька, на монашку похожа, крестится всё время, вся из себя прям такая возвышенная и милая. У них с Ноэ вроде бы полный порядок. Он её любит, а она его не особо тиранит. И приехали они откуда-то издалека, это всё, пожалуй.
Адли хочет ещё раз спросить, зачем же на самом деле Клаэсу нужно было знать о Ноэ, но из её школьной сумки раздаётся звонок мобильника. Девочка вздрагивает от неожиданности и спешит достать его, надеясь, что Клора наконец-то нашлась. Но это не она. Одна из подруг, рыдая, сообщает ужасную новость.
Сегодняшним утром в 05:15 Клора Мерц была найдена мёртвой. Она упала с крыши высотки. Её тело обнаружил около подъезда местный дворник, который незамедлительно вызвал полицию. Отец одного из одноклассников Адли работает сотрудником неотложной помощи и именно он, прибыв на место происшествия, констатировал смерть Клоры.
Полиция охарактеризовала инцидент не иначе, как самоубийство. Опрошенные соседи не слышали никаких сомнительных звуков в подъезде, всё было тихо и спокойно. На самой крыше также не найдено следов постороннего присутствия, Клора пришла туда одна.
Она родилась и росла в приличной, обеспеченной семье, отец — военный на пенсии, мать — образцовая хранительница домашнего очага. Училась девочка хорошо, со всеми ладила, ни разу не была замечена в каких-либо конфликтных ситуациях. Но если что-то вдруг и могло опечалить её, то в таких случаях она делилась своими переживаниями с Адли. Иначе никогда не бывало, ведь они дружили с первого класса.
Вчера после кинотеатра они с Клорой, как и обычно, ехали домой вместе, потому что живут в одной стороне. Адли вышла на одну станцию раньше, подруга с улыбкой сказала ей «до завтра» и на этом всё. Не было никаких странностей в её поведении, Адли заметила бы любую незначительную мелочь.
После окончания телефонного разговора девочка в панике вскакивает с места, мечется по комнате, урывками пересказывая Клаэсу об всём, а затем подбегает к нему, утыкается в его грудь и начинает истерично рыдать. Майн застывает подобно каменному изваянию и широко раскрытыми глазами таращится в пустоту перед собой. Он осознаёт, что видел во сне смерть этой девочки. Адли снова звонят, на этот раз – её мама. Трясущимися руками она подносит телефон к уху. Всех ближайших друзей Клоры ждут в полиции для дачи показаний.
***
В участок Адли довёз Оливер. Он забрал племянницу от Клаэса через двадцать минут после её звонка. Родители не должны были знать, где она. С Майнами лично они так и не познакомились, но имели возражения против общения дочери с ними.