— Зато после этого меня так перевернуло, что папуля целый месяц из жалости не донимал. Я уже говорил про соблюдение природного баланса? Если творить всякую дичь, то она тебе аукнется. Это, конечно, и от личных данных зависит, мои, на самом-то деле, ниже средних. А вот наш загадочный убийца, очевидно, невероятно крут, раз всё ещё жив после того, как стольких людей завалил. С заданием я тогда справился, да вот только едва не сдох потом, в бреду неделю провалялся. Я раз за разом на повторе, снова и снова переживал тот момент и чувствовал всё, что чувствовал тот тип. С той поры волосы растут седыми. В этом деле очень важно полностью отгородиться от чужих чувств, чтобы они не отразились на тебе. Я не смог. Погоди-ка… — Эгон сосредотачивает удивлённый взгляд на Клаэсе и нервно усмехается. — Что это я сейчас в тебе вижу, Клаэс Майн? Презрение?? Да ты офигел. Я в этой ситуации, между прочим, точно такой же пострадавший. Когда нам дают задания, то выполняем мы их, будучи подключенными к детекторам, которые считывают активность мозга и выявляют малейший намёк на ложь. Не получилось бы отмазаться фразой типа «я не могу, у меня не получается». В случае отказа от выполнения приказа тебя будут пытать до тех пор, пока не сломаешься и не сделаешь всё, что от тебя требуют. Сейчас я уже сожалею о том, что тогда выбрал собственную сохранность. Стоило позволить папуле добить меня. Но время вспять не повернуть.
Расслабленная безмятежность Эгона улетучилась за считанные мгновения. Он помрачнел настолько, что Клаэсу померещилось грозовое облако над его головой. Нет, он и не подумал о презрении или осуждении, но остаться невозмутимым, когда тебе преподносят подобного рода новости, весьма проблематично. Майн попытался представить, как бы сам поступил в такой ситуации, но не смог. Определённые моменты требуют непосредственного участия в них, иначе свою реакцию искусственным образом через предположения и гипотезы не смоделировать.
— А я ведь тоже следил за успехами того журналиста. У него хорошо получалось, и я надеялся, что вот он докопается до правды, откроет людям глаза, что-то изменится и нас освободят. А потом папуля принёс мне его фотку и объяснил, что нужно сделать. Теперь я понимаю, что мой герой был дураком. Есть такие вещи, которые не подлежат изменению. Базе никто не сможет противостоять. А потом появился Нэми, — вспомнив о нём, Эгон ещё сильнее опечалился и совсем уж поник. В этот момент он показался Клаэсу похожим на увядающее растение. — Он нашёл меня случайно, и первое время я думал, что это база меня проверяет, ведь мы должны немедленно сообщать об образцах, находящихся на свободе, если засечём их. Постепенно я убедился в том, что он не подставной. Через себя я показывал Нэми, в каких условиях живу. Твой брат сочувствовал мне, рассказывал о себе и о тебе. Он казался мне таким классным и независимым, как Робин Гуд или какой-нибудь рыцарь. И я всё ждал, когда же он уже явится вызволять меня... Всегда я на кого-то постороннего рассчитываю. За день до его смерти Нэми вышел со мной на связь и предупредил, что это, возможно, последний наш контакт. Он попросил присматривать за тобой, если с ним и в самом деле что-то случится. До тебя по началу вообще не получалось достучаться, об этом Нэми тоже предупредил. Вот, собственно, и всё. Теперь нам остаётся ждать, пока убийца не объявится у нас. Я вот в своих силах не уверен. В твоих, в общем-то, тоже. — Эгон беспечно пожимает плечами. — Он нас уничтожит. Страшно тебе, Клаэс Майн? Вижу, что не очень. А зря! Это тебя всё ещё барбитура штырит, скоро полноценное осознание жопы, в которой ты оказался, шарахнет тяжеленным обухом по лбу.
— Если база такая могущественная, то почему они сами не могут с ним справиться?
— Да вот потому что. Не беси меня! Я же говорил, нужен зрительный образ того, в чью голову собираешься залезть. У них там нет никаких предположений насчёт личности убийцы, иначе бы уже давно его устранили. Я думаю, что это делает бывший заключённый, который каким-то невероятным образом смог оттуда сбежать. Он должен знать сотрудников в лицо, хотя бы одного, чтобы из его сознания вытащить остальных. Те, кто там работает, не афишируют свои должности. База засекречена, никто не знает, где она находится. Даже таких крутых перцев, как наш папуля, отвозят туда с завязанными глазами и увозят обратно так же, чтобы дорогу не запомнил.
— А он не боится, что ты через него слишком много увидишь?
— Да нет, чего ему бояться, мы отсюда никуда не денемся. Даже если мне хватило бы сил внедриться в его мозги и заставить снять с нас индикаторы, то там, на базе, мигом сработал бы тревожный сигнал о разрыве подключения к нашему пульсу и дом в течение нескольких минут окружила бы куча вооружённых мужиков. Материала для изучения хватает, в чрезвычайной ситуации нас не стали бы жалеть.
— Ты знаешь, сколько человек содержат на базе?
— Вот этого точно сказать не могу. Знаю только, что мне, в сравнении с заключёнными, которых держат там, жаловаться не на что.