***
К вечеру небо над Хэавэнов затянули грозовые тучи, а ночью разразился ливень. Порезы на запястьях и ладонь начали ныть, значит, действие обезболивающих средств полностью закончилось. Клаэсу всё время хотелось расчесать их, засыпая, он случайно сковырнул пару болячек и перемазал одеяло кровью. Стало неловко обременять Матиль, если бы пятна засохли, то отстирать их было бы проблематично и, скорее всего, пришлось бы заниматься этим вручную. Потому сонный Клаэс поднимается, снимает пододеяльник и плетётся замачивать его под холодной водой. В шкафчике над раковиной он находит упаковку бинта и перевязывает запястья, чтобы больше не было соблазна чесать зудящие раны. Свет в комнате он не включал, передвигаясь в сумерках.
Периодически помещение озаряют вспышки молнии, слышатся отдалённые раскаты грома. Взгляд Майна падает на оставленную Эгоном пачку сигарет, она так и лежит на прежнем месте. Нэми курил очень много, даже слишком по всем заведённым меркам. Сигарета, казалось бы, вовсе не исчезала из его рук, если одна кончалась, то от неё же сразу прикуривалась следующая. Рак лёгких был одной из многочисленных гипотетических причин, по которой Нэми мог бы отправиться на корм червям. В последние годы жизни его донимали сильные приступы кашля, особенно в ночное время, голос стал кряхтящим и хриплым, что, в общем-то, соответствовало общему антуражу бомжа-туберкулёзника. Курить Клаэс, ещё будучи подростком, приноровился, глядя на брата. Теперь он с сомнением вертит меж пальцев сигарету, но в итоге всё же чиркает спичкой о коробок и затягивается.
И вдруг на него снисходит озарение. Он называл имя убийцы Алистеру Атлеру, следователь должен помнить его, возможно, он даже что-то разузнал. Клаэс ходит взад-вперёд вдоль подоконника и пытается детально воссоздать в памяти лицо Алистера, увидеть, чем тот занимается в данный момент. Смыв бычок в туалете, Майн возвращается в комнату, садится на пол в центре, принимает неумелую позу лотоса, расправляет плечи, закрывает глаза и делает глубокий вдох. Постепенно тьма заполняется тысячей несвязных образов, мелькающими знакомыми и незнакомыми лицами, которые смазываются, ложась друг на друга, и навязчиво соперничают за внимание. Вскоре к зрительным образам присоединяется нарастающий гул голосов, будто Клаэс внезапно оказался в центре многолюдной улицы, заполненной суетливыми горожанами в час пик. Обрывочные реплики и вскрики успешно удаётся приглушать, но их так много, что приходится прикладывать массу усилий, чтобы не заблудиться в них. Голова начинает гудеть, Клаэс болезненно морщится и шмыгает носом, чувствуя, что из ноздрей пошла кровь. Видимо, это своеобразные издержки перенагрузки мыслительных процессов и с этим придётся свыкнуться. Вдруг среди массы кишащих многослойных фрагментов появляется Алистер. Стоило промедлить лишь долю секунды, и управление было бы утрачено, необходимый образ вновь затерялся бы, но Майн мёртвой хваткой цепляется за него и фокусируется на уставших глазах следователя. Он лежит в тишине в своей спальне и смотрит в потолок, без содержания определённого уровня алкоголя в крови ему проблематично заснуть по ночам. И возраст сказывается, и травма ноги, не дающая покоя в дождливую погоду. Алистер думает о том, как двадцать с лишним лет назад под точно таким же ливнем сидел в окопе по пояс в грязи и мечтал о том, как однажды вновь окажется в тепле и уюте, под одеялом вместе со своей женой. Одна лишь эта зыбкая надежда, которой не суждено было осуществиться, придавала ему сил идти вперёд и сражаться. Если бы он уже тогда знал, что некому будет встречать его с войны, то и сам, наверное, не вернулся бы. После долгой реабилитации в госпитале служба в полиции стала единственной его отдушиной, он буквально жил на работе, отдавая ей всё свободное время, потому что девать его, в общем-то, было больше некуда. Но теперь Алистер ощутил свою истинную бесполезность. Воля и дальше вершить справедливости растаяла, как снег на мартовском солнце, и не осталось больше ничего, за что старому следователю хотелось бы зацепиться. Порою не так-то просто оправдать собственное существование, если всерьёз задумываться об этом. Преследует настырная, злорадствующая убеждённость, что любые начинания заведомо обречены на провал, не стоит и пытаться. Ни в чём больше не видится смысл, а то, в чём он виделся прежде, кажется сущей ерундой, не стоящей затраченного времени. Клаэс и подумать не мог о столь сложной душевной организации Алистера Атлера и сейчас даже посочувствовал ему. Майн стал копать дальше, удивившись, сколько упоминаний о Нэми содержит память следователя. Он видел своего брата глазами Алистера, все их тайные встречи и некоторые детали расследований. Это стало величайшей неожиданностью. Оказывается, большую часть жизни Нэми посвятил тому, чтобы защищать незнакомых ему людей. «А на стене с некрологами те, кого он мог спасти, но не успел», - осознаёт изумлённый Клаэс. Там могла бы быть и Адли. На тщательное ознакомление через Алистера с тем Нэми, которого Клаэс прежде не знал, уходит слишком много времени и сил. Голова начинает буквально трещать по швам, а информация всё не кончается, «выныривать» не хочется, ведь вдруг в следующий раз не получится. Ощущения и в самом деле схожи с подводным погружением, кислород уже кончается, и нарастающее давление не позволяет опуститься глубже. Клаэс больше не выдерживает, широко раскрывает глаза и ртом хватает воздух, попутно пытаясь произнести имя следователя.
Атлер настораживается и напрягает слух. Он отчётливо услышал голос Клаэса Майна, но теперь не может определить, откуда тот прозвучал. Алистер нерасторопно поднимается с кровати, морщась от боли в ноге, включает свет и обходит комнату, внимательно осматривая каждый угол, будто Майн мог собственной персоной оказаться здесь и сейчас, прямо в квартире следователя. Подойдя к окну, Алистер выглядывает на улицу из-за занавески и смотрит на крыльцо фирмы юридических услуг, где однажды заметил спящего ранним утром Клаэса. Дождь не прекращается, не видно ни одного прохожего, лишь по проезжей части иногда проносятся машины. Алистер, ведомый непонятно каким провидением, осматривает гостиную, кухню и даже уборную, затем проходит в прихожую, приближается к входной двери и в глазок выглядывает на лестничную клетку. Никого. Само собой, время – третий час ночи, все соседи крепко спят. Но ошибиться Атлер не мог, он упорно отказывался допустить вероятность того, что просто задремал и голос Майна был лишь производной сна. Следователь готов поклясться чем угодно, что был далёк от состояния дрёмы, и голос прозвучал наяву.
Стены и потолок утратили свою чёткость, они качаются, будто на волнах, и Майна вместе с обстановкой мотает из стороны в сторону. Обильное кровотечение из носа не прекращается, сорвавшиеся с подбородка капли падают на пол, Клаэс раздражённо морщится, пытаясь приподняться, но тут же немощно садится обратно. Перед глазами всё меркнет на несколько долгих секунд, к горлу подступает удушающий комок тошноты. Майн пытается проглотить его, от этого становится ещё хуже, он понимает, что его сейчас вывернет наизнанку и почти ползком пытается добраться до ванной, но не успевает.
— Фуууу как некультурно, ну и ну.
На пороге комнаты, припав плечом к дверному косяку, стоит ухмыляющийся Эгон. Он появился бесшумно и не известно, в какой момент, находясь далеко отсюда, рядом с Алистером, Клаэс не мог заметить его. Он всё ещё сидит на полу, опираясь в него ладонями, чтобы не расстелиться плашмя. На лбу выступили капли пота, а по телу бегут мурашки, словно от холода. Майн не чувствует ничего, кроме всеобъемлющей слабости. Ощущение немного похоже на грипп запущенной формы. Холод постепенно переходит в озноб, Клаэс начинает дрожать, но, вроде бы, становится легче. По крайней мере, вернулась способность фокусироваться на предметах интерьера. Спутанные пряди липнут ко лбу и лезут в глаза, но нет сил убрать их с лица, чтобы не мешались. С великим усилием Клаэс поворачивает голову в сторону Эгона. В данной ситуации посторонний человек, заставший его в столь не респектабельном состоянии, не заставляет даже смутиться, на стыд тоже не осталось сил.
— Шучу, не переживай. Такое бывает. Потом станет легче.
— Серьёзно? – всё ещё пытаясь отдышаться, едва слышно уточняет Клаэс.
— Может, да, а может - и нет… В любом случае – поздравляю. Ты впервые оказался внутри другого человека, которого целенаправленно отыскал, учитывая разделяющее вас расстояние. Вступительный экзамен пройден. Я вообще зашёл похвалить тебя, что вспомнил о такой важной зацепке. Попробуй ещё, но не сейчас, а то словишь ещё приступ эпилепсии. Такое тоже нельзя исключать, вот сейчас я не шучу.
— Следишь за мной?