* * *
Нарцисса Блэк вышла из комнаты девушек шестого курса. В этой спокойной девушке сложно было узнать девчонку, которая еще недавно так отчаянно дарила свою любовь. Сейчас сложно было представить, что эта девушка способна на эмоции, на безумные поступки. Слишком равнодушна, слишком холодна.
Ее спокойный взгляд остановился на светловолосом юноше, который поджидал ее, стоя напротив камина. Он не обернулся при ее приближении, не взглянул на нее.
– Доброе утро, – произнесла Нарцисса.
– Доброе, – откликнулся Люциус и, подхватив свою мантию, двинулся к выходу, Нарцисса последовала за ним. Так странно было сознавать, что эти два человека в скором будущем станут одной семьей.
* * *
Сириус Блэк брел из коридора в коридор. Сделав очередной поворот, он увидел фигуру у окна. В полутемном коридоре, опершись руками о подоконник, стояла Фрида Забини. Она пристально смотрела в окно. Сириус приблизился и тоже взглянул. В неверном свете фонарей он еле различил две фигуры, появившиеся на ступенях главной лестницы. Юноша протянул руку и помог девушке сесть в экипаж с серебряным гербом на дверце.
Сириус сжал подоконник так, что побелели костяшки пальцев. Карета отъехала от крыльца. Откуда равнодушному вознице было знать, что он сейчас делает?
– Вот и все, – услышал он голос Фриды.
Сириус удивленно вскинул голову. Он успел забыть о своей нежданной соседке.
– Привет, – проговорил он.
– Привет.
Наступила тишина. Оба продолжали смотреть на опустевший двор.
– Ты пойдешь на помолвку? – зачем-то спросил Сириус.
– Нет. Я сказала, что плохо себя чувствую.
– По-моему, ты не очень даже и соврала, – окинув взглядом ее осунувшееся лицо, проговорил Сириус.
– Да уж, – попыталась улыбнуться девушка. – А ты пойдешь?
– Меня даже не пригласили, – усмехнулся юноша.
– Даже так?
– Да, – Сириус неопределенно передернул плечом.
Фрида больше ни о чем не спросила.
Наступила тишина. Карета давно отъехала, а двое подростков все смотрели в предрассветные сумерки словно в безумной надежде, что что-то случится, что-то сможет предотвратить этот кошмар.
Наконец Сириус сделал шаг прочь от подоконника. Фрида обернулась к нему. Только тут она заметила вышивку на его свитере и протянула руку.
– Какая прелесть!
Сириус неосознанно сделал шаг назад и прикрыл птичку ладонью. Потом смутился от своего нелепого жеста и попытался улыбнуться:
– Извини.
Фрида понимающе кивнула.
– Это вышивала она?
– Да.
– Никогда бы не подумала, что Нарцисса Блэк умеет держать в руках нитку с иголкой, – то, что это не волшебная вышивка, Фрида определила сразу.
– Нарцисса умеет много чего. Она вообще удивительная.
Фрида грустно улыбнулась.
– Да, Люциус тоже необычный человек.
Сириус на это заявление лишь скрипнул зубами.
– Вот только боюсь, они не будут счастливы вместе.
– Кто бы в этом сомневался, – откликнулся юноша.
Снова наступила тишина, которую чуть позже нарушила Фрида:
– Что ты собираешься делать?
– Сегодня или вообще? – уточнил Сириус.
– И так, и так.
– Вообще, еще не знаю. Сегодня – тоже не знаю.
– Я так ужасно обошлась вчера с Ремом... – еле слышно проговорила Фрида, заглядывая в лицо юноши.
Сириус внимательно посмотрел на нее и спросил:
– Мне нужно как-то ответить?
– Нет. Я и так знаю, что была неправа.
Сириус только вздохнул.
– Мне нужно будет с ним поговорить. Только не сегодня. Сегодня я не смогу.
Сириус снова вздохнул и ответил:
– Хорошо. Я попробую это устроить.
– Спасибо, – попыталась улыбнуться девушка. – Может, прогуляемся?
Она кивнула головой в сторону окна, за которым утро постепенно входило в свои права. Сириус сдернул теплую мантию с подоконника и всем своим видом выразил готовность. Фрида подхватила свою, и они двинулись по коридору. Это было так странно. Два совершенно разных человека, которые за все годы учебы, хорошо, если перекинулись парой слов. Даже имена друг друга с уверенностью вспомнить до сегодняшнего дня не могли. И вот теперь они идут бок о бок, и между ними тянется незримая нить, сплетенная этой странной ночью из обрывков фраз, осколков сердец и обломков жизней.
Они молча вышли из центральных дверей замка и, сознательно или нет, направились по той же дороге, по которой некоторое время назад карета с серебряным гербом на дверцах равнодушно увезла все, ради чего стоило жить. Следов на снегу не было видно. Милостивая метель спрятала их под покровом нового юного снега. Какое-то время подростки просто шагали по дорожке. Потом Фрида резко свернула на боковую тропинку. Сириус повернул следом. Чуть в стороне от дорожки находился припорошенный снегом пень. Фрида что-то прошептала, снег со старого пня исчез, и девушка присела на него, спрятав лицо в ладони. Плакала ли она? Сириус не знал, но на всякий случай отвернулся. Его взор обратился к светлеющему небу. Внезапно юноша нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и стал яростно лепить снежок, не обращая внимания на то, что голые руки колют тысячи иголок. Замахнувшись, Сириус запустил снежок прямо в это равнодушное небо со всей яростью, на которую был способен. Небо не ответило. Ему не было дела до людских бед и горестей. По сравнению с тем, что ему доводилось видеть на своем веку, трагедия двух этих подростков выглядела смехотворной. Ну и что, что для них это был конец света местного масштаба. Во вселенной ведь ничего не изменилось: не вздрогнула луна, не осыпались звезды с небес, и солнце взошло, как и тысячу лет назад.
От инерционного движения Сириус поскользнулся и упал на одно колено. Да так и замер. Он не чувствовал, что холодный снег тает на волосах, стекая по лицу. Он не ощущал того, что плотная ткань джинсов промокла на колене. Он не чувствовал холода. Странная это была картина. Два разных человек. Юноша и девушка. Но как они были похожи в этот момент! Со стороны казалось, будто неизвестный художник придал им такие трагические позы, старательно разместив их на заснеженной территории старой школы. У этой картины даже было название. «Отчаяние».
|
|
|
|
|
|
* * *
А в старинной карете в этот самый момент сидели еще два человека. Юноша и девушка, которые не разговаривали друг с другом, не смотрели друг на друга, не думали друг о друге. Так получилось, что эта странная ночь сделала их чужими навсегда. И казалось просто невероятным, что эти двое людей, чьи мысли сейчас мчались в одном направлении, к стенам старой школы, через несколько часов станут официальными женихом и невестой. Боги бросили карты. На этот раз расклад оказался слишком жесток. Два невидящих взгляда на пробегающий за окнами пейзаж, но одно чувство на двоих. Имя ему… «Обреченность».
Почему не могло не быть этого дня и этой кареты?
Ненависть.
Нелепая странная жизнь.
Немые безликие роли.
Нас ненависть тянет вниз,
Лишая остатков воли.
Мы в ней растворимся вновь,
Нам доли иной не нужно.
Мы отринули прочь любовь,
Мы забыли, что значит дружба.
Упавший осенний лист
Не затронет замерзшее сердце.
Мы давно не смотрели ввысь,
Мы захлопнули в прошлое дверцу.
Мы погибнем в своем бреду,
Разум этот пожар не потушит.
Мы затеяли эту войну.
Мы в ней сами спалили души.