— Кого таранили и кто на ней ездил? — поинтересовался Толик, осматривая хромированную «галочку» на бампере, который почему-то не тронули при разборке.
— До восемьдесят первого года, когда машинку сняли с производства, на этих тачках раскатывали партийные бонзы. Простые смертные могли попользоваться «Чайкой» только через ЗАГСы. Там машины появлялись после списания с госслужбы.
— Партийные бонзы, — задумчиво произнес Вездеход. — Это как товарищ Москвин?
— В самую точку, Коля. Живи Москвин на поверхности, он заседал бы в Кремле и ездил бы на чем-то похожем. Любили они служить народу, а народ их любил. Отсюда и таран…
— А эти «загцы» че такое?
— ЗАГСы. Как бы тебе получше объяснить, Николай… В былые времена там, наверху, мужчины и женщины могли и просто так вместе жить, а могли все официально оформить. В ЗАГСах им и выдавали специальные документы. Все это праздником считалось. Гостей созывали. Кто побогаче — «Чайки» заказывал. А еще через ЗАГСы рождение и смерть регистрировались. А тут подохнешь, и все. Не то что документа не выдадут — даже словом добрым не помянут!
Сожаления прапора об отсутствии в Метро ЗАГСов прервал Шаман. Он остановился, указывая в темноту позади.
— Эй, смотрите!
То, на что указывал алтаец, было похожим на облачко светящегося зеленого газа, напомнившего Толику зловещий свет лампы под абажуром. Глядя на него, Томский испытывал двоякое чувство. С одной стороны, радовался тому, что странное явление первым увидел не он, с другой — испытывал серьезные опасения. Ведь видения становились доступными уже не только ему! Всего час назад в них участвовал Шаман, а теперь новое порождение подземного бункера видели и все остальные.
|
|
— Мы вступили на их территорию, — прошептал Шаман. — Духи услышали и теперь будут неотступно следовать за нами…
— Да какие там духи! — разозленный своим фиаско с глобусом, Аршинов поднял фонарик и двинулся навстречу облачку. — Сейчас я вам этого духа за шкирку сюда притащу!
Воплотить свое дерзкое намерение в жизнь прапор не смог. Едва конус света коснулся странного объекта, он дернулся, поплыл к стене и… пропал.
— Алексей! Не надо злить духов! — взмолился Шаман. — Поверь, они не прощают такого отношения к себе!
— Чушь! — прапор погрозил в темноту кулаком. — Все равно я этого шуткаря изловлю!
— Хорошо-хорошо, — Шаман с тревогой оглянулся. — Но позже. А сейчас пойдемте отсюда!
Томский ничего не сказал, но в душе принял сторону Шамана. Проходя мимо останков «Чайки», он машинально ускорил шаг. Даже почувствовал острое желание перейти на бег.
За новым поворотом коридор расширился, чтобы через пятьдесят метров закончиться широким проемом. Шаман первым подошел к порогу, посветил внутрь и обернулся к спутникам. На лице его было написано недоумение.
Глава 15
ВИБРАЦИЯ
Лучи трех фонарей осветили большое помещение. Машинный зал. Это слово как нельзя лучше характеризовало место, куда их вывел Шаман. Свыкшимся с низкими потолками и узкими коридорами людям он показался огромным. Зал выглядел копией туннеля метро, увеличенной в размере: здешние тюбинги превышали традиционные раза в три.
Имелась и еще одна особенность — дальняя половина помещения была двухэтажной. На ярусы зал делила платформа — сваренные в одно целое стальные листы покоились на толстых поперечных швеллерах, расположенных на высоте четырех метров. К ним же крепились и несколько монорельсов, с которых свисали ржавые цепи электрических талей.
|
|
Огороженная стальными перилами платформа упиралась в дальнюю стену зала, а подняться на нее можно было по узкой вертикальной лестнице.
Большую часть платформы занимала цистерна, цилиндрическое тело которой покрывали темные пятна смеси дизельного топлива и пыли. К фланцевым патрубкам цистерны крепились несколько труб разной толщины. Они уходили в стены, пол и свод. Одна, увенчанная изодранным в клочья гофрированным шлангом, нависала над нижним ярусом.
Выход из зала был только один — вверх по лестнице, на платформу. Там, в трех метрах от торца цистерны, находился большой арочный проем, изогнутый по кривизне тюбингов. Толстая сдвижная дверь была наполовину отодвинута.
Если верхний ярус не отличался ничем особенным, то над нижним словно бы потрудилась сотня рудокопов с кирками и ломами.
Куски бетонного пола вздыбились под самыми фантастическими углами. Все конструкции, крепившиеся к полу, или накренились, или упали. Рельсы, обрывавшиеся у дальней стены тупиковыми упорами, были выкорчеваны из бетона и нависали над искореженным полом. Отпечаток разрушения лежал здесь на всем. Некая слепая сила изогнула дугой металлические уголки, вырвала и помяла, как бумагу, шкафы рубильников, измочалила кабели и шланги.
Томский обернулся к Шаману, поднял руку, указывая на верхний ярус.
— Нам точно сюда? Невеселенькое место…
|
|
Прежде чем ответить, проводник задумчиво пожевал губами.
— Вообще-то, да, но… В прошлый раз это место выглядело по-другому.
— Да уж, — усмехнулся Аршинов. — У меня такое чувство, что тут недавно проходил шабаш умалишенных.
— А как по-другому? — уточнил Толик.
— Пол. Он был целым, без единой трещинки…
Шаман присел на корточки, закрыл глаза, уперся ладонями в пол. Длинные его пальцы шевелились, ощупывая шероховатости бетона, словно в попытке почерпнуть из них нужную информацию. Прошла минута, другая, а Шаман все продолжал священнодействовать. Только минут через пять, когда Аршинов уже собирался тронуть его за плечо, он открыл глаза. Встал, брезгливо вытирая руки о штанины.
— Оно все еще здесь. То, что это сотворило, никуда не ушло. Оно здесь и наблюдает за нами.
— Оно?
— Я не могу описать это существо. Просто чувствую исходящую от него вибрацию. Мощную и крайне негативную.
— Здесь негде спрятаться, Шаман, — возразил Аршинов. — Все, как на ладони. Разве что твое «оно» очень маленькое и притаилось за каким-нибудь камнем.
— Нет. Оно большое. Или… Его много.
— А может все, что мы видим, — следствие сдвигов пластов земли?
Произнеся эту фразу, Томский понял, что сказал глупость. Не может сдвиг пластов земли измять стальной ящик так, будто по нему со всей силы лупили кувалдой. «Оно», несмотря на свою мощь, явно могло наносить точечные удары.
— Пласты не пласты, сдвиги не сдвиги, — проворчал прапор, — а до лестницы всего сотня метров. Раз, два — и в дамках! Было бы из-за чего научные диспуты устраивать!
Томский молчал, силясь вспомнить, где и когда он видел нечто подобное. В том, что похожая картинка ему уже встречалась, он не сомневался. Красная Линия? Побег с Лубянки? Нет…
— Значится, так. Отделение, слушай мою команду, — Аршинов взял автомат наизготовку и шагнул в зал. — Сдается мне, что «оно» если и побывало здесь, то давно убралось восвояси. Я иду первым. Вы — след в след за мной. Кто против? Принято единогласно!
Толя не придал значения словам прапора. Он мучительно искал ключевое слово, которое могло помочь вспомнить аналогичную ситуацию.
«Оно. Или большое, или его много. Здесь и наблюдает за нами. Негативная вибрация… Вот оно — вибрация!»
Томский вспомнил, смятую вентиляционную решетку, исчезнувший с рельс труп собаки и поставленную на попа стальную дверь, испещренную ударами голов безглазых червей. Эти твари реагировали на вибрацию!
— Лёха, назад! — завопил Толик. — Назад, быстро! Нет, не надо! Замри!
Аршинов остановился. Обернулся на крик. И не увидел главного. В трех метрах за его спиной из трещины в полу появилось черное, покрытое ромбовидное чешуйками тело червя толщиной в половину человеческой руки. Бордовые усики-отростки, венчавшие голову мутанта, плотоядно шевелились.
Сейчас, когда Аршинов остановился, тварь замерла в ожидании. Человек и монстр, порожденный радиацией, могли заниматься этой игрой довольно долго — до тех пор, пока прапор не выдаст себя, начав двигаться.
— Алексей! Слушай меня внимательно, — Толик старался говорить как можно спокойнее, чтобы не спровоцировать Аршинова на необдуманный поступок. — Оставайся на месте и постарайся не шевелиться, если хочешь жить долго и счастливо.
— А в чем дело-то?
— Ты в логове безглазых червей. Один прямо за твоей спиной. Он только и ждет, чтобы ты сделал хоть один шаг. Эти уроды очень чувствительны к вибрации.
— А что же мне делать? — прапор побледнел. — Я не смогу…
— Для начала я бы посоветовал тебе заткнуться, — Томский увидел, что голова червя повернулась в его сторону и повысил голос. — Заткнуться и немного потерпеть. У меня есть кое-какой опыт общения с этими тварями.
Толик был поражен чувствительностью червя. Он реагировал даже на мизерную вибрацию, вызываемым человеческим голосом! Просто удивительно, как прапор прошел те двадцать метров, которые теперь их разделяли.
— Коля, тащи сюда камни, железки. Все что найдешь, лишь бы годилось для метания, — Томский решил действовать уже испробованным способом и очень надеялся, что он сработает. — Шаман, держи «калаш» наготове. В них трудно попасть, но если ничего другого не останется, стоит попробовать и это.
Когда Томский вновь посмотрел в зал, из трещин в полу появились еще два червя. Второй, следуя примеру первого, вытянулся и застыл. Третий, более активный и нетерпеливый, чем его собратья, медленно полз к Аршинову. Эта тварь оказалась в поле зрения прапора. Лицо его окаменело.
Толик взял обломок бетона, протянутый ему Вездеходом, и швырнул его к дальней стене зала. Снаряд врезался в остатки стального каркаса, отскочил и ударился о рельс. Эффект оказался потрясающим: зал ожил. Пол зашевелился и в одно мгновение превратился в подобие каменного болота. В сторону упавшего камня, извиваясь, ползли не меньше десятка червей. Впрочем, добраться до него они так не успели — рядом с камнем образовалась воронка, и бетонный обломок исчез в ней.
— Лёха! — примерившись, Толик швырнул камень. — Теперь бегом к нам!
Прапор сорвался с места. Двух прыжков ему хватило на то, чтобы покрыть половину расстояния до двери зала, но удерживать такой темп дальше не получилось — у самых ног Алексея, взметнув клубы пыли, вынырнул червь, по сравнению с которыми все предыдущие могли считаться малышами. Отростки вокруг головы-рта у взрослой особи были не багровыми, а ярко-красными и достигали в длину сантиметров десяти. Настоящие щупальца. Томскому даже удалось рассмотреть бледно-розовые бородавки присосок.
С быстротой молнии червь метнулся к ноге прапора. Раздался треск рвущейся ткани. Это одно щупальце добралось до брюк Аршинова и отхватило приличный кусок штанины. Тварь была быстрой, но и Аршинов показал чудеса проворства. Прежде чем червь приготовился к новому броску, прапор успел вскарабкаться на перевернутый стальной шкаф.
Толик понимал, что до полной безопасности другу далеко, как до луны. Вмятины на боках шкафа красноречиво свидетельствовали о том, что на него уже влезали, пытаясь спастись от червей. Опасения подтвердились — шкаф содрогнулся от мощного удара. Аршинов попытался удержаться. Отчаянно балансировал, хватая руками воздух. Новый удар сбросил его на пол. Червю оставалось лишь обогнуть шкаф, чтобы покончить с жертвой.
Томский старался поймать в прицел черное туловище твари, но быстрее оказался Шаман. Он выпустил очередь, и не меньше двух пуль достигли цели. Червь дернулся, на мгновение застыл. По чешуе текла темная слизь — кровь безглазого монстра. Однако ранение не охладило его пыл: червь вновь атаковал Аршинова.
* * *
Теперь Томский, Вездеход и Шаман больше не могли стрелять из опасения задеть прапора.
Аршинов решил проблему сам. Лежа на спине, он вскинул «калаш» и выстрелил. Очередь в упор перерубила червя надвое. Бешено дергаясь, два обрубка исполнили танец смерти, забрызгав прапорщика темной слизью.
Половину пути до выхода он проделал на четвереньках. Лишь у самой двери вскочил на ноги и по инерции врезался в Томского.
— Уф! Вот это попал!
— Это еще не «уф», — ответил тот. — «Уф» только начинается! Не загораживай сектор!
Шкаф, на котором недавно стоял прапор, подпрыгивал от толчков из-под земли. Безглазые чудовища со всего зала сгруппировались вокруг него, не подозревая, что их добычей стала не живая плоть, а холодный металл.
Шквальный огонь из трех стволов ударил по скоплению извивающихся тел. Казалось, что такой обстрел должен нанести червям существенный урон, однако вскоре Толик прекратил огонь, а за ним и все остальные. Вокруг ящика осталось лишь несколько фрагментов туловищ, истекающих темной жижей. Большинство червей успело укрыться под землей.
Мышление этих тварей только на первый взгляд казалось примитивным. Как только они почувствовали, что несут потери, коллективный разум дал команду к отступлению.
Томский осмотрел порог перед входом в логово безглазых мутантов. Как он и ожидал, между коридором и залом имелось препятствие, которое черви не могли преодолеть — из бетона виднелся торец вертикальной стальной плиты толщиной в пять сантиметров. Черви попали в зал с другой стороны.
В свое первое знакомство с ними Толик подметил одну особенность: безглазые монстры легко проламывали бетон снизу. Только в земле они могли набрать достаточную для удара скорость. На сплошной же бетонной поверхности черви становились беспомощными. В пользу этой гипотезы говорил один неоспоримый аргумент — в свое время Толик лично прикончил червя, который пытался таранить пол сверху. И было это как раз в одном из закоулков Метро-2.
«Чудненько, Томский. Ты можешь считаться экспертом по червям. И что можешь предложить, как знаток их анатомии и психологии? Выманить из зала и расправиться с ними здесь? Не выйдет. Если бы слепые монстры имели возможность продолжить охоту, они бы не скрылись. Значит, не полезут на рожон. Будут выжидать, пока добыча войдет на их территорию».
— Шаман, другая дорога есть?
— При всем должном уважении, не знаю. Можно попытаться обойти, но я не дам никаких гарантий того, что путь через этот зал — не единственный.
— Плохо. Аршинов, что скажешь?
— А то и скажу, — прапор сокрушенно разглядывал испорченную штанину. — Быстрые они, сволочи. Но и дурные, как пробки. Нам бы только до лестницы добраться. Предлагаю запастись камнями и… Была не была!
— Не прокатит. Камнями отвлечем пару-тройку уродов. Остальные набросятся на нас. Коля, тебе слово.
— Нужен постоянный и сильный источник вибрации, — карлик приблизился к двери и посветил фонариком в зал. — Если бы я мог добраться до той стены и пошуметь, как следует, вы проскочили бы до лестницы. Гляди, Толян. Та труба будто нарочно…
Толик понял, куда клонит Вездеход. Одна из ржавых труб уткнулась в пол рядом с многострадальным шкафом. Второй ее конец упирался в ребро тюбинга на высоте пяти метров. Однако имелось большое «но»: труба была слишком тонкой, насквозь ржавой и очень непрочной на вид.
— Я понял тебя, Коля, но эта труба не внушает доверия.
По глазам Вездехода было видно: он уже захвачен своей идеей и на все возражения найдет контраргументы.
— Вес обычного человека она не выдержит, но я-то не совсем обычный. Доберусь до стены. Там труб и кронштейнов полно. По ним, кстати, и стучать буду. Раскачивать. Вибрации и звона будет предостаточно. Когда вы на платформу взберетесь, я по стене — к вам. Риска, Толян, почти никакого. Не глупее же мы этих червей.
— Кое-кто — так уж точно, — Томский не сводил глаз с трубы. — Но насчет риска, это ты загнул.
— В случае чего у вас автоматы есть. Прикроете!
— Вездеход дело говорит, — поддержал карлика прапор. — Искать обходную дорогу — напряжно. Тем более мы не знаем, есть ли она вообще. Придется рискнуть. А если все нормально будет, я с этими червями по-нашенски рассчитаюсь!
— Это как, «по-вашенски»? — поинтересовался Шаман.
— Есть одна мыслишка, но с вами ею делиться не стану. Пусть будет сюрпризом.
С этим словами прапор залез в свой вещмешок и вытащил из него свёрнутые аккуратным рулоном камуфляжные штаны. Переодевшись, он зачем-то набросил рваные брюки на шею и затянул их узлом на груди.
— Ну, раз даже Аршинов сюрприз готовит, тогда мне сам бог велит устроить червям концерт, — улыбнулся Вездеход. — Сейчас только подходящий инструмент подыщу.
* * *
Карлик в сопровождении Шестеры отправились на поиски «инструмента», а остальные стали готовиться к прорыву: перезарядили оружие, подтянули лямки вещмешков. Само собой, не забывая наблюдать за залом. Черви провалились сквозь землю в прямом и переносном смыслах. Ни единого звука, ни малейшего движения.
Томского эта тишина начала раздражать. Близость врага и его выжидательная позиция вызывали что-то очень близкое к бешенству. Толик вытер рукавом лоб и заметил темное пятно пота на ткани. Он испытывал сильное желание швырнуть камень в тихий омут, чтобы вызвать хоть какую-то ответную реакцию чертей, водившихся в нем. Действовать — вот, что сейчас самое важное.
«Куда подевался Вездеход? Он, что, как и черви намеренно оттягивает развязку?»
Жар с горячего лба потек вниз, заполнил глазницы, вызвав ноющую боль. Томский прикрыл глаза, но от этого стало только хуже. Казалось, что под веками скапливается кипяток, и если не дать ему выйти наружу, глазные яблоки взорвутся.
Толик открыл глаза. Пол зала сделался прозрачным, позволяя взгляду проникнуть в подробности чудовищного быта безглазых червей. Томский видел, как они передвигаются, собираются вместе и свиваются в невообразимые узлы. Большая часть тварей собралась у стальной перегородки, всего в полуметре от поверхности. Они поджидали, пока кто-нибудь из людей переступит запретную черту. Некоторые были заняты другим делом. Теперь Томскому стало ясно, почему после шквального обстрела на поверхности осталось мало убитых червей — собратья утащили их вниз и теперь пожирали. Щупальца обвивали черную плоть, присоски впивались в нее и отрывали полоски мяса. Глядеть, как черви жрут себе подобных, было отвратительно и жутко.
Перед Томским открылись и другие детали, ранее спрятанные под грудами бетонных обломков и слоем земли: зал был одним большим кладбищем. Тут и там виднелись отдельные кости, части раздробленных черепов и почти целые скелеты. Немало смельчаков, пытавшихся добраться до лестницы, сложили здесь свои головы.
Томский закрыл глаза и немного выждал. Когда он вновь взглянул на зал, пол вернулся в нормальное состояние.
Тем временем появился Вездеход. Он весело помахивал ржавым рычагом, который позаимствовал в каком-то механизме.
— Ну, можем начинать?
От голоса карлика Толик вздрогнул. Ему показалось, что Носов кричал ему в самое ухо. На самом деле тот стоял на отдалении и говорил, как всегда, вполголоса.
Судя по всему, зрительные галлюцинации сменились слуховыми. Теперь Толик слышал шуршание, вызванное передвижением червей, а голоса товарищей стали звучать невыносимо громко.
«Не подавать вида! Ни в коем случае не показывай, что у тебя новый приступ. Проблем и без того хватает».
Томский наклонился, поднял с кучи один камень.
— Сначала швырну я.
Бросок получился отменным. Обломок бетона врезался в швеллер и, срикошетив, ударил в пол. Однако ответа на пробный шар не последовало: черви уже раскусили хитрость с метанием камней.
— Теперь по очереди, — Толик поднял новый обломок. — С секундными паузами. Потом опять. Поехали!
Уловка сработала. Три упавших камня черви приняли за идущего человека. Из обломков вынырнули головы нескольких тварей. Приподняв головы, черви замерли в ожидании новых вибраций. Очередная порция камней заставили их ползти к дальнему концу зала. Вездеход воспользовался этим: быстро добежал до шкафа и вскарабкался на него за мгновение до того, как железяка вздрогнула от первого удара снизу. Сразу несколько мощных толчков подбросили шкаф в воздух, однако к этому времени Носов успел добраться до трубы. Вцепился в нее, забросил ноги и принялся быстро перебирать руками. Черви уже сообразили, что выбрали не ту цель и сменили направление атаки. Раздвигая обломки мощными ударами голов и хвостов, они поползли за карликом. Самая проворная тварь даже подпрыгнула в надежде вцепиться в спину Вездехода, однако тот уже добрался до середины трубы.
— Огонь! — скомандовал Толик и покачнулся от удара крови в голову, вызванного собственным криком. — Короткими очередями!
Пули разорвали в клочья нескольких червей, отбив у остальных охоту гнаться за Вездеходом. Затаив дыхание, друзья следили за тем, как Носов карабкается по трубе. Она сильно прогнулась и лишь чудом выдерживала карлика. Любое его движение так сотрясало чертову штуковину, что казалось, она вот-вот рухнет, доставив Вездехода прямиком на пиршественный стол безглазых чудовищ.
До спасительной стены оставалось меньше трех метров, когда ситуация кардинально изменилось. Один из червей оставил тщетные попытки дотянуться до жертвы и вместо этого обвил своими кольцами нижний конец трубы. Томский выстрелил. Пули выбили фонтанчики бетона вокруг червя. Промах! Под напором чудовищной силы труба согнулась. Новая очередь. Червь дернулся и бессильно свесился вниз, однако было слишком поздно: верхний конец трубы соскочил с ребра тюбинга. Ржавая железка с громким звоном упала на пол. Вездеходу, проявившему чудеса ловкости, удалось приземлиться на ноги. Резко повернувшись к стене, он вцепился в ближайший кронштейн и повис на нем. Карлику требовалось всего несколько секунд, чтобы взобраться повыше, но как раз этих секунд у него и не было.
Теперь черви знали точно, где их цель, и крошево бетона у самых ног Вездехода заходило ходуном. Носов оставил попытки влезть на стену, стал к ней спиной и вытащил рычаг, явно собираясь продать свою жизнь подороже.
К этому времени Толик уже плохо соображал, что делает. Голова больше не откликалась на каждый звук новой болезненной вспышкой, она просто перестала перерабатывать информацию о происходящем. Болевой порог остался где-то позади. Томский следил за своими действиями со стороны, даже не пытаясь руководить ими.
Он вырвал у Аршинова автомат и, уперев приклады двух «калашей» в живот, переступил через порог. Направив стволы вниз, Томский нажала оба курка. Брызнули в разные стороны куски бетона. Толик двинулся вперед, срезав очередями первую пару червей, появившихся у ног.
Это был абсолютно безрассудный и самоубийственный марш-бросок, однако в тот момент Толика меньше всего интересовали логика и здравый смысл. Он действовал, как робот, сосредоточившись лишь на том, чтобы из одного ствола поливать свинцом пол, а пулями из другого сшибать червей, высунувшихся на поверхность.
Треск автоматов, визг, шрапнель разлетающихся бетонных осколков звучали для Томского, как симфония. Он топтал дергающихся в агонии червей и с бездушной улыбкой смотрел на ручьи темной жижи, выдавленной из обрубков его сапогами.
Поступок Толика отвлек внимание безглазых мутантов от Вездехода. Тот сразу воспользовался шансом, забрался на стену и, надежно закрепившись, крикнул:
— Хватит, Томский! Остановись!
Анатолий замер, испытывая лишь досаду и злость на карлика, прервавшего развлечение на самом интересном месте. Впрочем, взамен удовольствия убивать Толик получил возможность рассмотреть червей вблизи.
Картинка была занимательной лишь для него. Друзья с ужасом смотрели на безглазых тварей, окруживших Томского тесным кольцом. Они чуть заметно покачивались, и это движение довершало сходство червей со стеблями диковинных черных цветов, чьи лепестки подрагивали на ветру.
Глава 16
АРШИНОВ ТАНЦУЕТ ВАЛЬС
Напряженную тишину разорвали гулкие удары. Вездеход что есть мочи молотил по трубам, а чтобы усилить эффект, раскачивал их всем своим весом. Какими бы умными ни были черви, инстинкт оказался сильнее.
В кольце вокруг Томского появились прорехи. Сначала под землю нырнул один червь, за ним — второй и третий. Еще через пару минут Толя мог продолжить путь — все твари занялись Вездеходом. Они сосредоточились у стены, на которой обосновался карлик. Удары рычага Вездехода чередовались с ударами безглазых, таранивших стену.
Стараясь производить как можно меньше шума, Томский двинулся к лестнице. Старания Носова дали результат — черви не обратили на вибрацию шагов Толика никакого внимания. Он благополучно поднялся на платформу и, устроив ствол «калаша» на перилах ограждения, приготовился поддержать огнем Лёху и Шамана.
Тем временем Вездеходу приходилось туго. Беснующиеся черви пытались добраться до карлика, используя для опоры ребра тюбингов. Носов перебрался повыше. Он заметно устал, но продолжал без передышки молотить по трубам. Аршинов понял: Медлить больше нельзя. Усадив Шестеру себе на шею, он первым рванул к лестнице. На этот раз прапору повезло — до платформы он добрался в целых штанах, избежав встречи с безглазыми.
Шаман, стараясь подражать движениям Аршинова, побежал следом. Только вот слишком быстро и слишком неуклюже. Как ни старался Вездеход, но черви почуяли присутствие новой жертвы. Отрезая Шаману путь, из груд обломков вынырнули три черные головы. Автоматы Толика и прапора затрещал одновременно. Одного червя пули разорвали в клочья, остальные успели скрыться.
Шаман, наконец, добрался до лестницы. Ноги его были на второй ступеньке, когда вокруг нижней обвился червь. Уже в который раз тварь продемонстрировала чудовищную силу. Ступенька выгнулась, с лязгом оторвалась от лестницы и исчезла под землей.
Аршинов втащил пыхтевшего, как паровоз, Шамана на платформу. Блистательный план Вездехода претворился в жизнь. Правда, его автор пока находился в весьма щекотливом положении. Швырнув рычаг вниз, он принялся перебираться по трубам к платформе. Огонь из трех автоматов не позволял червям слишком разгуляться.
Вездеходу оставалось преодолеть всего несколько метров, когда произошло невероятное: кронштейн, на котором повис карлик, с треском обломился. Носов с воплем рухнул вниз. По счастью, червей рядом не оказалось, но ждать их оставалось недолго — шум падения сразу привлек внимание безглазых. Черви ринулись к Вездеходу. Сначала карлик попытался взобраться на стену, но лишь потратил драгоценные секунды — его рост не позволял дотянуться до нижней трубы. Коле пришлось сменить тактику — он бросился к лестнице.
Толя первым понял, что у карлика нет никаких шансов. Отшвырнув автомат, он схватил свисавшую с потолка цепь с крюком, уперся ногами в платформу и рванул цепь к себе. Лязг. Скрежет. Цепь заклинила. После нового рывка монорельс дрогнул по всей длине, колеса тали соскочили с направляющих, и громоздкий механизм рухнул на платформу. Прапор и Шаман с недоумением смотрели на Томского, силясь найти логику в его действиях. А логика была. Железная.
Толик схватил конец цепи с крюком на конце, раскрутил и швырнул. Крюк зацепился за сплетение кабелей и труб на стене. Томский позволил цепи провиснуть, а когда карлик повис на ней, резко натянул. От рывка такой силы цепь завибрировала, как струна. Карлик едва удержался на ней, но главное — черви вновь остались ни с чем! Собрав последние силы, Вездеход полез вверх по цепи к платформе. Добравшись до нее, упал. Аршинов и Шаман бросились помогать Носову.
Толик выпустил цепь и с трудом сделал несколько шагов. Почувствовав, что ноги больше не держат, сел. Прилив нечеловеческой силы сменился болью, наполнившей каждую клетку тела, и полным отупением. Томский слышал радостные голоса друзей, видел счастливые лица. Хотя не мог присоединиться к общему веселью, был полностью доволен собой. Впервые он смог использовать приступ болезни и силу гэмэчела во благо. Его темная половина оказалась способной не только на преступления.
В отличие от временно выбывшего из игры Толика Аршинов развил бурную деятельность. Он сорвал с шеи рваные брюки, швырнул их на платформу и подошел к вентилю трубы, торчавшей сбоку цистерны.
— А сейчас — обещанный сюрприз! Сдается мне, что в этой бочке осталось немного солярки! А ну-ка, братва, поможем мне провернуть эту хрень!
Измотанной поединком с червями «братве» пришлось поднапрячься вновь. Совместными усилиями вентиль удалось провернуть. Сначала — всего на несколько сантиметров. Показался блестящий краешек резьбы. После короткой передышки к остальным присоединился Томский, после чего сопротивление вентиля все же удалось сломить. В трубе раздалось урчание. Аршинов с надеждой смотрел на конец рваного шланга. Урчание стихло, но через пару минут возобновилось. Правда, на количестве вытекающего топлива это никак не отразилось — шланг подрагивал и выпускал наружу лишь воздух.
— М-м-м, чертова бочка! — прапор в ярости пнул цистерну ногой. — Давай же! Ну!!!
Как ни странно, емкость отреагировала на столь грубое обращение. Из шлага вытек ручеек черной, с желтыми прожилками жидкости. Цистерна всхлипнула еще пару раз и, наконец, разразилась целым потоком солярки.
Томский подошел к краю платформы. Черви, следуя своей традиции, спрятались, как только прекратилась вибрация. Однако теперь в схватку с ними вступали не люди, которые могли лишь убегать и защищаться. Ручьи солярки затекали во все щели и собирались в лужи в любом углублении.
Аршинов скрутил старые штаны в жгут, поджег и швырнул вниз. Толик замер, не отрывая взгляда от языков пламени. Он опасался, что за двадцать лет дизельное топливо могло разделиться на фракции и утратить горючесть.
Однако солярка загорелась. Весело потрескивая, пламя распространялось по всему нижнему ярусу. Очень быстро оно нашло первую жертву. Бешено извиваясь, из трещины в полу выполз охваченный пламенем червь. Он яростно молотил хвостом по обломкам бетона и шипел, перекрывая гул набиравшей силу стихии. Еще через несколько минут в агонии билось не меньше двух десятков безглазых тварей, и число их быстро увеличивалось.