Если вам представится случай встретится с ним, то вы увидите, что архат именно таков. Они представляются самыми счастливыми людьми в мире (МН 89, 12). Но каковы внутренние переживания архата? Свободны ли они от всех страданий?
К удивлению многих, ответ будет отрицательный. Архаты ещё не полностью освобождены от всех страданий. Чтобы объяснить разницу между архатами и другими, Будда приводил пример с двумя дротиками (СН 36, 6). Если в вас попадёт дротик или стрела, вы испытаете большое страдание. Если моментом позже в вас попадёт второй дротик, вы испытаете в два раза больше страдания или даже ещё больше. В этом примере двумя дротиками являются телесные и умственные чувства (vedanā).
Когда большинство людей испытывают болезненные телесные чувства, сразу же вслед за этим следует болезненное умственное чувство. Это как если бы в быстрой последовательности в вас попало два дротика. Но когда архаты (и не-возвращающиеся)35 испытывают болезненное телесное ощущение, оно не сопровождается болезненным умственным откликом. Это как если бы в них попал только один дротик. Полностью просветлённые уничтожили дротик умственного страдания, но они всё ещё должны ощущать дротик телесной боли. Даже Будда испытывал телесную боль (ДН 16, 4, 20). В самом деле, во время последних месяцев жизни Будды, он говорил, что только когда он входил в “не имеющее признаков самадхи” (animitta ceto-samādhi), только тогда он был свободен от телесного дискомфорта (ДН 16, 2, 25).
Разумеется, дротик телесного страдания крайне мал по сравнению с массой умственных страданий, которые были отброшены. Вот почему архаты – самые счастливые живые существа. Тем не менее, феномен остаточного страдания важен. Во-первых, он определяет внутреннее переживание архата, а во-вторых, является основной причиной их париниббаны, то есть полного угасания. Например, когда архата Ваджиру спросили о том, кем она была, она объяснила, как совокупность процессов ума и тела, называемая “Ваджира” воспринимается изнутри умом просветлённого:
Только страдание приходит,
Страдание, которое сначала есть, а затем исчезает.
Ничего кроме, но лишь одно страдание приходит,
Ничего кроме, но лишь одно страдание исчезает.36
Будда подтверждает такой внутренний взор ума архата в Каччанаготта сутте (СН 12, 15): “То, что возникает – это только страдание, то, что прекращается – это только страдание”.37 Как я уже говорил, поскольку страдание пронизывает все уровни существования, даже уровень состояния архата, то возникает отвращение (nibbidā), приводящее к полному исчезновению процесса ума-и-тела архата.
Поэтому полное просветление не есть окончание всех страданий! Вместо этого оно называется “ниббана с остатком” (sa-upādisesa-nibbāna). Архат находится на самом последнем этапе существования, на этапе, на котором известны две вещи. Во-первых, они знают о причинах перерождения, основой которых является жажда чувственных удовольствий (kāhmatanā) и жажда существования (hbhavatanā). Во-вторых, они знают, что эти причины были уничтожены. Какой смысл хотеть “быть”, когда приходит понимание того, что даже бытие архатом болезненно. Поэтому говорится, что архат уничтожил зёрна (Сн 235) или “духовные гены”, которые порождают страдание от жизни к жизни, и он знает, что они были полностью уничтожены. Это уникальное знание архата. Для них лишь вопрос непродолжительного времени, когда они достигнут ниббаны без остаточного существования (an-upādisesa-nibbāna), или по-другому, париниббаны, или полного угасания.
Не подверженные влиянию времени, слова Санкичча Тхеры в Тхерагате звучат так:
Я не стремлюсь к смерти, не жажду я и жизни;
Подобно работнику, ожидающему оплаты своего труда, я жду своего часа. (Тер 606)
Париниббана
Момент, когда архаты получают свою “зарплату” – это окончание всех страданий, париниббана. Это конец существования, bhavanirodha (СН 12, 68). С момента полного просветления до момента париниббаны архат является наивысшим благом для мира (Ратана сутта, Сн 233). Они обучают, сами будучи живыми примерами, через прямое познание ниббаны и являются живыми воплощениями Дхаммы. Сорок пять лет жизни Будды, с момента полного просветления до момента париниббаны, всё ещё остаются самым влиятельным периодом нашего временного периода. Эти годы всё ещё отдаются громоподобным эхом в странах, далёких от плодородных зелёных равнин Ганга, и их сияние всё ещё светит в наше время, спустя продолжительные двадцать шесть веков, подобно взрыву сверхновой звезды, изливающей свет в течение тысячелетий. Будда запустил колесо Дхаммы давным-давно. На протяжении последующих веков именно архаты продолжали вращать это колесо. Как и Будда, который стал первым архатом нашего времени, все архаты лишь указывают путь. Слушатели сами решают, отправляться ли им в путь. Этот путь продолжают показывать, и по нему успешно идут даже сегодня. Нет иного способа, как они могли бы помочь всем живым существам, все Будды и архаты достигают париниббаны. Что было только “возникающим и исчезающим страданием” теперь прекращается навсегда.
Так что же следует за париниббаной? После момента полного угасания всякое знание (viññāan, citta, mano), и всё, что может быть познано (nāma-rūpa) прекращается, а вместе с этим исчезают и все слова и описания. Больше нечего сказать. Не имеет смысла говорить о том, что ничего не остаётся (АН IV, 174), поскольку кто-то может подумать, будто “ничто” означает название чего-то.