После продолжительной искренней практики полного Благородного Восьмеричного Пути наступает момент, когда вы вновь пересматриваете всё его значение. После недавнего опыта джханы вы обладаете сверхмощной осознанностью, которая позволяет удерживать любой объект для исследования в неподвижном состоянии в течение длительного времени. Помехи беспокойства, лени и апатии надолго покинули вас. Ум кристально чист и ясен. Он наделён внутренним счастьем и обладает такими возможностями, что легко преодолевает любой страх, который появляется, когда осознанность проникает в неизвестные места. Именно блаженство делает ум бесстрашным, героическим и непреклонным в своей миссии поиска истины. В других обстоятельствах иногда бывает так, что вы практически подбираетесь к тому, “как существуют вещи на самом деле”, но страх, жажда и невежество отклоняют ум. Но теперь, после пребывания в джхане, нет ни желания, ни отвращения, ни интересов собственного “я”, которые нужно было бы защищать. За счёт информации, полученной после пересмотра джханы, вы беспрестанно пробуриваетесь в сердцевину вещей. Сильный сверкающий ум пробивается к истоку вашего опыта, который я называю цитаделью “я”, заправляемой двумя властителями – управляющим и знающим. Здесь вы впервые видите с непоколебимой уверенностью, что эта цитадель полностью пуста!
Подобный опыт глубокого прозрения абсолютно отличается от всего, что вы могли себе представить. Как сказал Будда в Саппуриса сутте, говоря о джхане, но это в равной мере относится и ко вступлению в поток – “Как бы вы не представляли себе это, опыт будет полностью иным” (МН 113, 21). Происходит полная перемена системы ценностей и взглядов. Подобно тому, как тектонические плиты Земли создают сильнейшие землетрясения, точно также и перемена ваших основополагающих воззрений похожа на ужасающее землетрясение в уме. Многие древние и лелеемые пласты взглядов и представлений теперь разбиваются вдребезги. Такое мощнейшее глубокое прозрение переживается как взрыв в уме. Некоторое время вы даже не знаете, за что ухватиться. Вы совершенно убеждены в том, что не сошли с ума. Напротив, ум чувствует себя куда более ясным, чем когда-либо прежде. Он поразительно чист, спокоен и счастлив. Один из непременных признаков глубокого прозрения заключается в последующем продолжительном восхитительном блаженстве. После просветления, как говорят, Будда сидел неподвижно в течение семи дней из-за громадного блаженства освобождения (Вин 1, 1, 1).
Через какое-то время, а может даже несколько дней, создаётся ощущение того, как если бы вся пыль осела. Ослепляющий свет эйфории уменьшается до той степени, что вы вновь можете осознать, что случилось. Вы отмечаете, что осталось, а что безвозвратно ушло. Если это вступление в поток (sotāpatti), то вы определённо чётко увидите, что все иллюзии “я” или души, собственной или вселенской, полностью уничтожились, раз и навсегда.
После вступления в поток всё кажется столь очевидным. Вы поражаетесь насколько были тупы, находясь не в состоянии увидеть этот ужасный обман раньше. Истина о безличности постоянно излагается в учениях Будды подробнейшим образом. Теперь вы понимаете, что из-за фантазий и отрицаний, а также пяти помех, вы отфильтровывали всё, о чём читали, искажая и переиначивая так, чтобы выудить из учения Будды только то, что вам хотелось. Невежество обладает громадной силой и проникает гораздо глубже, чем думает большинство людей. Как колко отметил Вольтер – “Чтобы понять математическую концепцию бесконечности, надо посмотреть на размеры человеческой глупости”.
Теперь, когда иллюзия раскрыта, невежество начинает отступать. Проникнув в самый центр безличности, вы можете осознать всю полноту страдания. До этого момента вы отрицали то, что всё подвержено страданию. Это потому, что ваша иллюзия “я” требовала наличия хотя бы одного уголка существования, на который бы не распространялось страдание, некое небесное царство абсолютного счастья, будет ли это “изначальным умом”, “соединением с единым” или что чем-нибудь ещё, что могут предложить духовные фантазии. Всё остальное может быть страданием, но только не эта незапятнанная область, которую приберегает иллюзия “я” в качестве своего последнего “дома престарелых”. Но как только вы увидите абсолютную пустоту всех феноменов, как внешних, так и внутренних, то вам не нужен будет этот дом престарелых. Поддержание интереса к собственной продолжительности уничтожается. Отрицание подрывается. Теперь вы полностью соглашаетесь с чётким утверждением Будды о том, что все феномены подвержены страданию (“ sabbe sankhārā dukkhā ”) (Дхм 278), полностью, всецело, безо всяких исключений.
Более того, видение тела и ума пустыми от постоянной сущности означает, что весь этот процесс целиком может прийти к безостаточному окончанию без потери чего-либо. Забавно наблюдать то, как многие искренние буддисты хотят оставить что-то для себя после просветления. Оставление чего-либо для себя называется “привязанностью”, даже если это привязанность к чему-то возвышенному. Однако, после вступления в поток, все подобные привязанности, что произрастают из взгляда о “я” наконец-таки уничтожаются. Вы осознаёте, что все переживания суть всего лишь феномены, возникающие из-за наличия причин, а потому однажды придут к полному угасанию. И это касается и ума и тела. Полное понимание непостоянства, о чём говорилось в предыдущей главе, это не просто видение того, как появляются и исчезают вещи, например, волны в океане, а видение того, как исчезает весь океан целиком вместе со всем массивом земли, в котором он находится. Чтобы полностью осознать непостоянство вы должны видеть подобное исчезновение. И это знание приходит естественным образом после открытия истины безличности, anattā. Поэтому в суттах вы можете найти многочисленные случаи, когда вступившие в поток выражают своё достижение такими словами:
Что возникает, то [однажды] полностью исчезнет.
(СН 56, 11)
Таким образом, полное проникновение в безличность позволяет уму полностью проникнуть также и в истины страдания и непостоянства. Момент вступления в поток – это понимание, что всякое переживание, включая и то, что познаёт это переживание, суть anicca, dukkha, anattā, то есть “подвержено прекращению, страданию и не имеет в себе постоянной сущности”. Эти известные три характеристики существования пронизывают всё. Поэтому естественной природой тела и ума является однажды полное их исчезновение.
Делание чего-то из ничего
Как я уже отметил, некоторые люди настолько привязаны к существованию, что они представляют себе ниббану в качестве некоего дома престарелых для того, кто познаёт. Такие люди будут утверждать, что “нигде” – это название некоего места, что “пустота” представляет собой некую неизменную сущность, а “прекращение” подразумевает начало чего-то чудесного. Они стараются сделать что-то из ничего.
Проблема языка в том, что когда мы описываем то, чем вещь не является, какие качества у неё отсутствуют, тогда отрицание или отсутствие могут быть легко ошибочно восприняты как вещь в себе. Например, в сказке Льюиса Кэрролла “Алиса в Зазеркалье”26, Белый король спрашивает Алису о том, кого она видит на дороге. “Никого” – сказала Алиса. “Мне бы такое зрение! – заметил Король с завистью. – Увидеть Никого! Да ещё на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю!” После того, как Гонец прибыл, Король спросил его: “Кого ты встретил по дороге?” “Никого” – отвечал Гонец. “Слышал, слышал” – сказал Король. – “Эта молодая особа тоже его видела. Он, значит, не так быстро бегает, как ты?” “Я стараюсь, как могу” – отвечал угрюмо Гонец. Никто меня не обгонит!”. “Конечно, не обгонит” – подтвердил Король. – Иначе он пришел бы сюда первым!”
Есть аналогичная история и в буддизме, которая рассказывает об эпизоде из детства одного из величайших учеников Будды, Ануруддхе. Из-за огромной хорошей каммы, накопленной Ануруддхой в одной из предыдущих жизней, в этой он всегда получал всего что хотел (Дхм-а 5:17). Однажды Ануруддха играл с друзьями в шарики, делая ставку содержимым своей корзины с завтраком. К сожалению, он всё время проигрывал, и корзина вскоре оказалась пустой. Поскольку он был из богатой семьи, он приказал слуге взять корзину, отправиться домой и принести ещё печенья. После того как слуга вернулся, Ануруддха проиграл и это печенье. Поэтому слуга во второй раз отправился обратно домой за едой, и во второй раз Ануруддха всё проиграл. Он приказал слуге и в третий раз взять домой корзину и попросить у матери ещё печенья. Однако теперь у неё оно закончилось. Поэтому мама попросила слугу пойти к сыну с пустой корзиной и передать ему “ Natthi печенья!” Natthi на пали означает “здесь больше нет”.
Когда слуга забрал пустую корзину и отправился к Ануруддхе, дэвы (божественные существа) поняли, что если они не вмешаются, Ануруддха не получит того, чего хочет. Поскольку этого не должно было случиться из-за хорошей каммы Ануруддхи, накопленной в прошлой жизни, дэвы скрытно положили несколько печений в пустую корзину.
Когда слуга вернулся, он протянул корзину молодому хозяину, произнеся: “Natthi печенья, господин!” Но когда Ануруддха открыл корзину, аромат небесных печений был настолько соблазнительным, что он не мог не удержаться, чтобы не попробовать одну. Они были настолько чудесны, что он просил свою мать с тех пор готовить ему только natthi печенья.
На самом деле, “natthi печенья” означает полное отсутствие печенья, если только в дело не вмешаются дэвы. Таким же образом ajātaṁ означает то, что ничего не рождается, если только в дело не вмешиваются фантазёры, abhūtaṁ означает, что ничего не будет, akataṁ означает отсутствие чего-то созданного, а asankhataṁ означает отсутствие чего-то обусловленного, и эти четыре палийских слова являются известными синонимами ниббаны в Удане (Уд 8, 3). Переводчики строят неуместную надбавку, когда трактуют эти отрицания (обозначаемые на пали отрицательной приставкой a-) как будто бы там что-то есть, переводя их как “нерождённое”, “несотворённое”, “несозданное”, “необусловленное”, точно также, как и Белый Король посчитал, что “Никто” – это чьё-то имя.
Два пусковых механизма Вступления в Поток и пять поддерживающих условий
Будда многократно говорил о том, что самма самадхи, или джхана, является непосредственной причиной к “видению вещей такими, какие они есть” (yathā bhūta ñāadassanan) (АН V, 24; V, 168; VI, 50; VII 61; VIII, 81; X, 3; XI 3). Так почему не каждый, кто достигает джханы, становится вступившим в поток?
Ответ в том, что в дополнение к джхане вам нужно ещё и правильное понимание учений Будды. В двенадцатой главе я приводил пример с фонариком и картой. Представьте, что три человека ищут сокровище в ночном лесу; у первого есть фонарь, но нет карты. У второго есть карта, но нет фонаря. А у третьего есть и фонарь, и карта. Только третий найдёт сокровище. В этом примере фонарь означает сияющий ум, наделённый мощью джханы, карта означает правильное понимание учения Будды, а сокровище – это вступление в поток. Только когда вы обучились Дхамме и получили опыт джханы, вы можете открыть ниббану.
В Махаведалла сутте Достопочтенный Сарипутта утверждает, что есть два “пусковых механизма” к достижению правильных взглядов, что есть иное описание достижения вступления в поток. Этими двумя механизмами являются “слова другого” (parato ghosa), объединённые вместе с “работой ума, который устремляется обратно к источнику” (yoniso manasikāra). Достопочтенный Сарипутта далее продолжает, что эти два механизма поддерживаются пятью условиями: нравственностью (sīla), изучением (suta), обсуждением (sākacchā), джханой (samatha) и прозрением (vipassanā) (МН 43, 13-14).
“Работа ума, который устремляется обратно к источнику” относится к прозрению, основанному на джхане. В примере с лотосом тысячи лепестков, в центре которого находится самая большая драгоценность, ниббана, задача медитирующего в том, чтобы осторожно, слой за слоем, раскрыть этот лотос до самого центра. Это объясняет смысл фразы “работа ума, который устремляется обратно к источнику”. Функцией джханы является подведение вас достаточно близко к этому источнику. Функцией прозрения является осознание полной пустоты внутри. И джхана и прозрение должны основываться на нравственности. Если у вас нравственность развита слабо, то нимитта будет блеклой, или же не появится вовсе, делая джханы недостижимыми. Таким образом, второй механизм для вступления в поток, о котором говорит Достопочтенный Сарипутта – работа ума, который устремляется обратно к источнику – содержит в себе три поддерживающих условия нравственности, джханы и прозрения, вместе составляющих “ yoniso manasikāra ”.
Фраза “слова другого” – ещё один необходимый компонент для вступления в поток. В модели пяти поддерживающих условий он представлен изучением и обсуждением. Просто чтения текстов или слушания лекций достигших монахов или монахинь недостаточно. Вам также нужно обсудить то, о чём вы прочли или что услышали от большого учителя, чтобы убедиться, что вы всё поняли правильно. В наших университетах выстроена система и лекций и практики или семинаров, что прекрасно согласовывается с “suta” и “sākacchā”.
Если рассматривать фразу “слова другого” – написанные или сказанные – более глубоко, то тогда они должны исходить от благородной личности, буддийского святого, чтобы быть эффективными. Благородные личности – это вступившие в поток, однажды-возвращающиеся, не-возвращающиеся и архаты. Они познали непостоянство, страдательность и безличность до самых их глубин. Они получили прямое переживание ниббаны, поэтому точно знают, о чём говорят. Слушание Дхаммы от истинной благородной личности настолько важно, согласно суттам, что без этого вступление в поток невозможно (АН X, 61). Благородная личность и обычный человек могут разъяснять в точности одно и то же, но слушающие интуитивно почувствуют, что имеется огромная разница. Когда лекцию излагает благородная личность, она предстаёт живой и захватывающей. Если об этом рассказывает обычный человек, то это в лучшем случае просто интересно. Поэтому даже в буддизме Тхеравады есть нечто схожее с традицией передачи, что обычно ассоциируется с Ваджраяной или Махаяной, хотя в Тхераваде это не мистифицируется и чётко объясняется как неотъемлемая сила обучения благородной личности. Более того, подобное изучение и обсуждение, слова другого, являются лишь половиной того, что необходимо для вступления в поток.
Путь ко вступлению в поток требует усердного развития пяти поддерживающих условий нравственности, изучения, обсуждения, джханы и прозрения, с обращением внимания на то, что изучение и обсуждение, составляющие фразу “слова другого”, исходят от благородной личности. Нравственность и джхана должны стать фундаментом для прозрения, таким образом, выполняя условие “работы ума, который устремляется обратно к источнику”. В этом случае, соединение этих двух компонентов – слов другого и работы ума, устремляющегося обратно к источнику – станет подобным поджиганию спичкой пороховницы. Когда они соединятся, случится большой взрыв. То есть, глубокое прозрение. Когда развеется дым, вы обнаружите, что все иллюзии самости полностью уничтожены. И это и есть вступление в поток.
Saddhānusārī и Dhammānusārī – Вступление в Поток без джханы?
Частая тема споров в нашей Сангхе – возможно ли достичь вступления в поток без всякого опыта джханы? Как уже было сказано, я не вижу возможности прозреть в полное значение безличности, страдательности и непостоянства без важнейших данных, получаемых через опыт джханы. Тем не менее, в Типитаке (“Трёх Корзинах”, составляющих Палийский канон) есть несколько историй, которые дают предположения о том, что это возможно.
Наиболее убедительным отрывком, из тех, которые я нашёл, является история о тридцати одном наёмнике, которых послал Девадатта с целью убить Будду, так, чтобы не оставить следов. Первый должен был убить Будду, следующие двое – убить первого, ещё четыре должны были убить тех двух, а следующие восемь – этих четырёх, и, в конечном счёте, последние шестнадцать должны были прикончить эту восьмёрку. Таким образом, будет сложно отследить того, кто убил Будду. Однако, благодаря влиятельному присутствию Будды, никто из них не смог осуществить приказанного. Вместо этого каждая из групп попросила о прощении и им была поведана Дхамма. Наёмные убийцы, которые не обладали нравственностью, равно как и опытом джханы, тем не менее, достигли вступления в поток после слушания проповеди Будды (Вин 2, 7, 3, 7-8).
Вероятно, этот исключительный случай можно объяснить за счёт рассмотрения того, что есть два типа людей на пути ко вступлению в поток: saddhānusārī, или “идущие-в-основном-за-счёт-приверженности”, и dhammānusārī, или “идущие-в-основном-за-счёт-мудрости” (МН 70). Пять духовных качеств приверженности, усердия, осознанности, самадхи и мудрости – это та сила, что ведёт к просветлению. Когда самадхи и последующая мудрость слабые, то тогда, однако, приверженность и результирующее усердие могут компенсировать это. Те, у кого приверженность и усердие являются основной движущей силой ко вступлению в поток, называются “ saddhānusārī ”, а те, у кого основной силой является самадхи и мудрость, называются “ dhammānusārī ”. Осознанность, конечно же, нужна обоим типам. Вероятно, тот, у кого есть сильнейшая приверженность учению Будды, и кто наделён огромным усердием, легко проистекающим из подобной приверженности, может вступить в поток без практики джханы. Как говорится в старой пословице – “Вера горами двигает”.
Однако подобная приверженность должна быть необычайно бескомпромиссной для того, чтобы сдвинуть гору Эверест, то есть невежество, и привести ко вступлению в поток без джханы. Здесь нужен такой же уровень приверженности, как и в случае молодого человека, историю которого я объясню своими словами, взяв её из комментариев (Дхм III, 417-21). Молодой человек умолял большого учителя принять его в ученики. Учитель отказал, объясняя это тем, что ученики – это сплошная головная боль, потому что они никогда не выполняют того, о чём их просят. Парень настаивал, убеждая тем, что у него очень большая вера в учителя, и что он будет исполнять все его указания. Учитель решил проверить его. Он приказал ему идти на восток по прямой линии, не останавливаясь и не изменяя направления, вне зависимости от того, что может случиться. Ученик пошёл на восток. Когда он дошёл до колючего кустарника, он стал пробираться прямо насквозь. Когда он дошёл до рисового поля, он стал пробираться через ил, всё ещё двигаясь по прямой, вместо того, чтобы делать зигзаги по верхушкам водоотводных канав. И даже когда он дошёл до большого озера, он просто продолжил идти по прямой, не отклоняясь ни на градус от указанного направления. Вскоре уровень воды дошёл до его запястий, затем до шеи, а потом до самого носа! Он продолжал идти. За миг до того, как вода достигла его ушей, так что он перестал бы слышать, учитель крикнул ему остановиться и выйти из воды. После этого молодой человек стал его учеником. Очень просто обучать такого ученика, который готов отдать свою жизнь ради выполнения указаний учителя. Вот такой уровень приверженности требуется для того, чтобы быть saddhānusārī, и достичь вступления в поток без опыта джханы. Я не вижу особых возможностей для этого в наше время скептицизма.
Такой огромный уровень приверженности должен быть только по отношению к благородной личности. Вера без мудрости – это рискованная игра. По этой причине рекомендуется путь мудрости, основанной на джхане, путь dhammānusārī.
В добавление к этой теме можно упомянуть, что сутты совершенно однозначно говорят о том, что невозможно достичь уровня не-возвращающегося, равно как и архатства, без практики джхан, точно также, как невозможно достичь сердцевины дерева, не пробурив кору, а затем заболонь (МН 64; см. также АН V, 22; VI, 68; VIII, 81; IX, 12).