Типичная идеальная пара. Молодые, красивые, приятные, самостоятельные, независимые.
Они жили вместе, но каждый их них по-своему устраивал собственную жизнь. По выходным
Хонас уезжал со своими друзьями, а Карлота – с нами, чтобы подышать воздухом после целой недели, проведенной на диване. Они заявляли, что сумели договориться и прийти к
идеальному соглашению, когда можно любить, не уставая друг от друга. И нам тоже так
казалось. Больше того, мы с Ритой мечтали найти свои пары, и чтобы они были такими же, как у Хонаса и Карлоты. И вот на тебе, как гром средь ясного неба, все развалилось в одночасье.
Хонас объявил Карлоте, что вовсе не уверен в том, что жизнь с ней будет такой, о какой он
мечтал, и ему необходимо чувствовать себя свободным. Карлота спросила его, что изменилось и откуда ветер дует, раз теперь он заговорил о свободе. Ведь она никогда не
требовала у Хонаса никаких объяснений. И что означает для него свобода, если он всегда делал все, что хотел. Хонас говорит, что Карлота его не понимает, что у него нет с ней
ничего общего, и единственное, что с ним происходит, это нежелание иметь постоянные
отношения. “С какой это стати он уходит?” – недоумевает Карлота. Они прожили вместе пять лет, а теперь, очень удобно сказать, что он не хочет иметь постоянных отношений, которые на этот раз были искренними, и сейчас, видите ли, он говорит, что с ним что-то происходит. А происходит, вероятно, то, что он больше ее не любит.
- Посмотри мне в глаза, Хонас. Посмотри и ответь, ты все еще любишь меня?
- Думаю, что нет, Карлота.
Больше не о чем говорить, поскольку “думаю, что нет” означает просто “нет”. Он ее уже
не любит. Все кончено, все прошло, завершилось, он унес из дома все вещи, включая крем для бритья.
|
|
- И что ты собираешься делать? – спросила я, когда мы остались втроем выпить кофе.
- Вычеркнуть его из своей жизни, – ответила Карлота, спокойно ставя чашку на блюдечко.
- Пока я заблокировала его в WhatsApp и Твиттере, удалила из Facebook, и стерла его
номер из мобильника.
- Да, ладно тебе, – рассуждала я, – ты ведь помнишь его телефон наизусть.
- Да, конечно, помню, – размышляла вслух Карлота, – но, если хочешь позвонить, вовсе не
одно и то же набрать номер одной клавишей, или набирать девять цифр. К тому же, вы меня отлично знаете и понимаете, что я не стану названивать ему.
Вот вам и разница между Карлотой и остальными: уж если Карлота говорит, что не станет
звонить, то она и не звонит, даже если ее душа выворачивается наизнанку. Несмотря на то, что желание набрать заветные девять цифр выжжет ей нутро, раз она говорит, что не станет
звонить, то и не звонит.
- Но в понедельник твой день рождения, я уверена, что он тебе позвонит, – заметила Рита.
- Ты за это ухватишься, верно? – спросила я.
- Понятия не имею, может быть и нет. Нам и в самом деле нечего сказать друг другу.
- “Счастья тебе” и “Спасибо”. Вот тебе уже два слова. Вы поговорите друг с другом – и
делу конец.
- “Ага, спасибо тебе, придурок, за испорченную жизнь”. Смотри-ка, у меня вдруг
получилось шесть слов. Все, точка, – когда Карлота ставит точку и уходит в сторону, то это
на самом деле точка и отдаление.
В ночь с воскресенья на понедельник, в одну минуту первого, Хонас прислал Карлоте
смс-ку:“ Поздравляю, милая. Надеюсь. Ты будешь очень счастлива, и год будет для тебя
|
|
чудесным. Я тя лю.”
Карлота ему не ответила, не ответила она и на следующий день, но в среду послала сообщение по почте.
Спасибо за поздравление, Хонас. Слова “милая” и “я тя лю” напомнили мне времена,
когда мы были счастливой парой, по крайней мере, я так думала. Поначалу мне было муторно и тоскливо, такие вот делишки, но что есть, то есть. Существует только два пути: либо ты себя превозмогаешь, и твое душевное состояние преодолевается, либо тоска разрастается в тебе, как опухоль. Я не придаю значения своему теперешнему состоянию,
потому что с ним нужно справиться, отсечь, как эту опухоль. Так что ты тоже будь очень
счастлив. Бай.
Ханас ответил ей через семь минут еще одним сообщением:
Привет, Карлота! Почему ты так мне отвечаешь? Почему говоришь “думала”? Ведь мы
и были счастливы. Мы были очень счастливы, будь уверена. Рядом с тобой я был самым счастливым на свете человеком, ты навсегда оставила во мне свой след, я никогда не смогу забыть тебя. Не сомневайся в том, что я был счастлив рядом с тобой, это было бы ошибкой. Больше того, вероятно, рядом с тобой я мог бы быть счастлив всегда... Я не пытаюсь убедить тебя в этом, просто говорю то, что думаю.
Она:
Пойми, Хонас, вопросы веры я не оставляю даже на воскресенья. Дело не в убеждении, а
в единстве людей. Ты был так счастлив, что ушел, не оставив следа? Ты был так
счастлив, что не мог поговорить со мной, чтобы рассказать, о чем думал? Ты был так
счаслив, что решил начать новую жизнь? Что-то в этой историии у меня не сходится, так
|
|
что самое лучшее нам расстаться. А если когда-нибудь тебе захочется мне все объяснить,
а мне захочется все выслушать, мы выпьем кофейку. А пока наслаждайся по полной своей
холостяцкой жизнью, как я наслаждаюсь своей. Обнимаю тебя крепко, и катись ты на хрен!
Карлота – решительная. Она всегда была такой решительной. Возникает желание ей
зааплодировать.
Вчера Карлота отмечала день рождения. Это был самый грандиозный в ее жизни,
праздник, по крайней мене, из тех, что я помню. Пятьдесят гостей, море выпивки и еды, вдоволь музыки – и Карлота в наряде двадцатых годов, лишившая нас дара речи.
- Как ты думаешь, она скучает по Хонасу? – спросила меня Рита, когда Карлота
отплясывала чарльстон с французом, следовавшим за ней повсюду с завидным постоянством.
Я посмотрела на колышущийся плюмаж из перьев, прикрепленный к сверкающей диадеме
на ее голове.
- Не очень-то заметно, правда.
Сегодня у нас воскресное похмелье.