Следующая моя цель: дать вам техники для работы с собой и с другими людьми. По поводу техник важно понимать следующее. Как в системе торговли есть оптовые цены, а есть розничные, и на разнице между этими ценами и основана торговля, так и в психологии есть техники, которые психолог предлагает своим клиентам, и есть техники (и концепции), которыми психолог пользуется сам и не стремится своим клиентам их рассказывать, это его базис, на котором он стоит. Это его преимущество, та гора, с которой он смотрит на равнину, где бродят его клиенты. Так вот, техники, которые я буду вам давать, в основном профессиональные, то есть не предназначены непосредственно для работы с клиентами. Они — для вас. Но если вы их очень хорошо освоите, то через некоторое время часть этих техник в адаптированном виде вы сможете предложить своим клиентам.
Еще одна моя цель — дать вам ключи к чтению некоторых (надеюсь, многих) книг по психологии, восточной и западной эзотерике, назвать их авторов, и я надеюсь, что после моих объяснений эти авторы (если они вас заинтересуют) будут вам более понятны, и вы сможете самостоятельно постигать и развивать их идеи, используя астрологические наработки, которые у вас есть.
Следующая моя цель — помочь вам в психологической и фактической адаптации к новому времени, к эпохе Водолея; я надеюсь, что мои лекции помогут вам преодолеть барьер, их разделяющий.
И, наконец, цель, последняя в этом перечислении, но, может быть, для меня лично самая важная — это активизация вашего личного творческого начала. И я хочу сказать, что это вещь небезопасная, потому что по принципу тождества внутреннего «я» и внешнего содержания вашей жизни, если вы включаете более интенсивно ваш источник творчества, энергии и энтузиазма, то он, естественно, дает вам больше возможностей для проявления его во внешнем мире. Что это означает? В первую очередь, то, что вы теряете устойчивость, вы теряете почву под ногами, потому что творчество — это всегда неуверенность в себе, это прокладывание новых путей. И это лишение безопасности. Не знаю, насколько всерьез вы воспримете эти слова и насколько вообще вы задумывались о том, что жизнь творческого человека гораздо менее безопасна, чем жизнь человека, склонного к рутине, но, по крайней мере, я имею в виду эту активизацию, и если вы мне начнете жаловаться, что, вот, пока вы на мои лекции не ходили, у вас было все тип-топ, а стоило прийти, и все стало разваливаться, то я вам, конечно, посочувствую, но думать при этом буду, что ваше внутреннее «я», видимо, оживилось и решило развлечься на материале вашей психики и вашей жизни.
|
|
Психология, психотерапия и стихийные терапевты. Россия, как вы сами хорошо знаете, страна особенная, и чем лучше вы постигаете другие страны и культуры, тем лучше вы это понимаете. Что касается психотерапии, то стихийными психотерапевтами наша страна просто кишит. Практически каждый человек или подвергается психотерапии со стороны своих окружающих, или сам этой психотерапией занимается. У нас принято плакать в жилетку, у нас принято свои сущностные, глубинные проблемы формулировать в словах, иногда очень тонких, порой выходящих на уровень мировой философии, и предлагать на рассмотрение родственникам и знакомым, в поездах дальнего следования и в электричках, в автомобилях, в метро и у себя дома. Я помню, один раз ко мне на группу гимнастики приехал такой вот стихийный психотерапевт, причем он и работал психотерапевтом, откуда-то из небольшого городка в Сибири. И я его спросил: «В каком стиле вы работаете, что вы изучали?» Он посмотрел на меня какими-то непонимающими глазами и сказал так: «Но ведь психотерапии нельзя выучиться. Или ты этим владеешь, или нет». С чем я в принципе был согласен, а из его дальнейших слов я понял, что никаких книг по психологии он вообще не читал. Мне было интересно, как он работает, поэтому я спросил: «Как у вас происходит терапевтический сеанс?»
|
|
— Ну как… Вот приходит ко мне женщина, у нее проблемы с мужем… Она нервничает, плачет, я даю ей чашку кофе, говорю: «Выпейте кофе, успокойтесь!» Она говорит: «Нет, я не хочу, я не люблю, я не буду пить кофе!» А я ей спокойно отвечаю: «А куда ты денешься?» И она у меня пьет кофе, она у меня успокаивается.
Тогда я у этого психотерапевта интересуюсь: «Ну, а как вы семейную терапию ведете?» Он говорит: «Точно так же. Я мужа вызываю!»
Из того, что он мне дальше рассказал, вытекало не только, что у него есть мощное прямое влияние на своих пациентов, у него еще было очень неплохое ясновидение. Он какой-то другой клиентке сказал: «Завтра ты на машине (а она собиралась куда-то ехать) не езди, не разрешаю». Она не послушалась, поехала, и попала в катастрофу. Кстати, женщина после этого она его очень сильно зауважала и больше себе таких вещей (то есть непослушания) не позволяла.
Что я хочу по этому поводу сказать? Можно не знать ни психологии, ни астрологии, можно вообще ничего не знать, но если у вас есть такая стихийная сила, стихийная магия, глубокое видение другого человека, способность инстинктивно под него подстроиться, что-то считать, что-то угадать и мощно, когда надо, нажать, — то вы вполне можете ничего не знать и тем не менее эффективно вести свою психотерапию. Причем ваш стихийный канал позаботится еще и о том, чтобы «не ваши» клиенты к вам не попадали, то есть придут только те, с кем вы реально можете провести терапию, а все остальные до вас не дойдут. Но для этого нужен очень сильный канал. Обычно он есть у людей с большими психологическими наработками из прошлых воплощений. Они всю свою психотерапию делают как бы левой ногой, но задачи их на это воплощение совершенно другие. У них подсознательный профессиональный навык обращения с людьми, и нередко возникают впечатляющие эффекты. Но все-таки зачем-то существуют психологические теории и принципиально разные типы клиентов.
|
|
По поводу удачного исцеления на своих массажных семинарах я обычно говорю так. Что такое целитель высшего класса? Это человек, чей целительский канал пропускает к нему только клиентов, находящихся накануне естественного самоисцеления. И тогда, что бы этот целитель ни делал, эффект гарантирован. Но до этого уровня тоже нужно дойти, а как доходить? Ответ прост: вспахивая поле собственного невежества и засеивая его семенами мудрости и, в частности, различных теорий. Если вы настроены совершенно четко на определенную программу, которая вами когда-то уже была отработана до полного совершенства, то к вам придут люди, которые будут вам ясны и будет понятно, что с ними делать, и другие к вам не придут. Но это скорее ремесленный, нежели творческий подход. Если же вы человек творческий, то к вам обязательно придут люди с самыми разными проблемами. И в том числе придут люди, которых надо диагностировать и лечить в соответствии с той или другой психологической теорией, а без знания этой теории, то есть чисто интуитивно, понять этих людей и помочь им справиться с их проблемами может оказаться в высшей степени затруднительно.
Почему так? Дело в том, что психологические теории, по крайней мере, популярные, не появляются ниоткуда и не размножаются просто так. Если какая-то психологическая теория начинает пользоваться спросом, если ее автор становится популярным, если он проводит эффективные семинары (какая бы, с вашей точки зрения, ересь и чушь не звучали в его концепциях), — это значит, что в ноосфере (ментальном теле Земли) есть какая-то тенденция, есть какое-то знание, есть какая-то энергия, которая нашла в этой теории свое воплощение (может быть, не самое удачное), и ей подчинено достаточно большое количество людей, чья психика функционирует в соответствии с данной психологической теорией, хотя, повторяю, она может быть и некультурной, и недоброй, и вообще вам не нравиться. Но тем не менее, приходится с ней считаться. Если есть психологическая теория, то есть и клиенты под нее. Поэтому уважающий себя культурный психотерапевт, как я считаю, должен быть знаком с основными, самыми модными, популярными, независимо от их глубины, психологическими теориями своего времени и понимать, что к нему когда-то придут клиенты, соответствующие этой теории. По этому поводу есть забавное место в книге «Психологические типы» знаменитого швейцарского психолога ХХ века Карла Юнга.
Один из ведущих учеников Фрейда, Адлер, придумал свою собственную версию психоанализа. (Фрейд был человек, видимо, очень творческий, и поэтому все ближайшие ученики от него откалывались и разрабатывали свои собственные ветви психоанализа, что его очень огорчало. Я бы на его месте радовался.) Так вот, Фрейд (пишет Юнг) разрабатывал достаточно интровертивную концепцию психики, выводя ее динамику и проблемы из детского травматического опыта, и основным двигателем психики считал либидо (сексуальное влечение), то есть что-то внутреннее для человека. А у Адлера, наоборот, основной двигатель психики — это стремление к власти и управление людьми. По этому поводу Юнг рассказывает: «Я оказался в затруднительном положении. Ко мне пришел клиент. Когда он о себе рассказал, то я понял, что его комплекс, то есть его проблема, с одной стороны, может быть проинтерпретирована и каким-то образом скорректирована с позиций психоанализа Фрейда. Но, с другой стороны, все, что он рассказывал, могло быть воспринято и проинтерпретировано глазами психологической теории Адлера. Нельзя же предположить, что к Фрейду ходят одни невротики, а к Адлеру — другие».
Так вот, я стою как раз на противоположной к Юнгу точке зрения. А именно, я верю в то, что какими теориями, какими методиками терапевт владеет, как он мыслит себе своего пациента, такой пациент к нему и приходит — в основном.
Иногда, правда, приходит, так сказать, черный пациент — как бывает черный учитель. Он приходит, когда внутреннее «я» психолога решает проявить свою творческую активность, и хочет, чтобы он расширил свое представление о психологии. Тогда является клиент, от которого не отвяжешься, и который ни к одной из имеющихся у данного психолога концепций не подходит, и как лечить его, совершенно непонятно. И это означает, что психологу пришла пора расширять свои представления о психологической теории и практике.
Так что если вы хотите быть более или менее защищенными и войти в эгрегор психотерапии не на основаниях дилетанта или любителя (хотя, может быть, и весьма способного и удачливого в каких-то частных случаях), а на правах устойчиво стоящего на ногах члена сообщества (эгрегора) практических психологов, то вам, конечно же, надо знать основные известные в ваше время психологические теории и практики, хотя бы просто понимая их как факт жизни ноосферы, то есть сферы знаний Земли, и как факт подсознания каждого человека, потому что ноосфера отражается в каждом индивидуальном подсознании целиком. Другими словами, у каждого человека есть части психики, которые функционируют по тем законам, которые описываются соответствующей психологической теорией, если она общепринята или хотя бы широко распространена.
Психология и психотерапия. Теперь давайте немного поговорим о психологии и о ее предмете. Предмет психологии — это человек и гуманитарные отношения, то есть отношения между людьми. Любая психологическая концепция предполагает (явно или неявно) определенное видение человека и мира, систему представлений о том, что такое человек, какие у него есть части, и как они взаимодействуют. Можно изучить очень много психологических концепций, но в результате получится большая эклектика, потому что каждая из них подразумевает свое миропонимание и мировосприятие.
Что здесь важно? Мировоззрение психотерапевта, то есть его взгляды на мир в целом, на законы кармы, его жизненная философия, его жизненные позиции, его ценности, его взгляды на человека, на процесс психотерапии, его представления о том, какие бывают клиенты, как с ними надо строить отношения, этика его отношений, его взгляд на других психологов, — все это, естественно, не проговаривается во взаимодействиях с клиентом или обсуждается с ним в минимальной степени, но оказывает на него большое влияние. Если вы (не дай Бог, конечно) получаете физическую травму и с переломом ноги вас доставляют в хирургическую клинику, то вам очень мало дела до того, каково мировоззрение вашего хирурга. Вас интересует, чтобы он технично сделал то, что он должен сделать: обработал рану, правильно составил кости, наложил гипс, сделал повязку и т. д. Психика хирурга вас волнует только в той степени, чтобы он должным образом сосредоточился на вашем поврежденном члене.
Однако ситуация, когда клиент приходит к психотерапевту, совершенно иная. Разговор между ними так или иначе идет на уровне мировоззрения, на уровне мировосприятия — даже если по своему непосредственному содержанию он совершенно конкретен, причем для клиента всегда априорно важно, как психотерапевт смотрит на процесс терапии как таковой. Что вообще должен делать психотерапевт, какая его задача? Тут возможны совершенно разные отношения, разные позиции и взгляды — как клиента, так и психотерапевта. Я обо всем этом буду рассказывать, а сейчас только обозначаю темы, которые мы будем с вами обсуждать. Я еще раз подчеркиваю, что не обязательно мировоззрение психотерапевта, его отношение к процессу терапии, к клиенту, обозначается в словах. Однако оно оказывает воздействие на клиента сразу: вот он зашел в кабинет и все, сразу что-то начало происходить, сразу начался интимный контакт. И это всегда в первую очередь контакт двух мировоззрений — даже если психотерапевту совершенно неинтересно разбираться с мировоззрением клиента. Может, у клиента никакого мировоззрения и нету. В одной из книг В. Леви, например, описывается такая весьма конкретная дама. (Владимир Леви — это писатель, на книгах которого училось мое поколение стихийных психотерапевтов, и я не исключение.)
В одной из его книг есть такой сюжет. Приходит к автору женщина, рассказывает свою проблему (нелады с мужем) и в заключение заявляет: «Но вы, доктор, имейте в виду: никакого подсознания у меня нет. (Хотя, пишет автор, он ее об этом не спрашивал.) И у меня никакого сознания нет. А есть у меня здравый смысл. И этот смысл мне говорит, что еще одна пьянка — и я от него уйду».
Клиент может считать, что у него нет ни подсознания, ни сознания, ни мировоззрения, но в действительности (точнее говоря, с точки зрения психотерапевтического эгрегора конца ХХ века) у него все это есть — но им не осознано. И его неосознанное мировоззрение входит в контакт с мировоззрением терапевта — каковое мировоззрение может быть и самим терапевтом не осознано, кстати говоря. Потому что совершенно не факт, что он им занимается, его формирует. Вполне может быть, что его мировоззрение им по большей части не осознано, не сформулировано в ясных терминах, существует как бы в тумане. И в результате получается неприятный неясный конфликт между двумя неосознанными мировоззрениями, хотя и клиенту, и терапевту совершенно непонятно, собственно, в чем дело.
Или, наоборот, происходит залипание. Если у клиента и терапевта возникает общность мировоззрений, они могут почувствовать невероятную симпатию и силу притяжения друг к другу. У них возникает ощущение общности души, в результате чего все проблемы клиента (и терапевта) отходят в сторону, а остается эмоциональное слияние в психологическом экстазе. Это, однако, вовсе не означает, что эффективно пошла психотерапия. Это означает, что включилась интенсивная парная медитация, а как они ее утилизируют, то есть что они из этого сделают, это еще вопрос и вопрос.
Так вот. Клиенты бывают разные, и психотерапевт должен совершенно по-разному воспринимать разные типы клиентов, и учиться видеть игры, в которые те играют. Потому что, как правило, сознательно человек предлагает одно, а подсознательно — что-то совершенно другое. Например, есть три основные темы (точнее — модальности), которые приносят клиенты: это тотальная катастрофа, частная трудность и необходимость обучения. Любой человек, приходящий к психотерапевту, приносит одну из этих трех тем. При этом он, может быть, прямо этого и не выражает, но одна их этих трех тем стоит как бы за кадром его проблемы. И психотерапевт должен эти три типа тем (и, соответственно, клиентов) четко различать.
Тотальная катастрофа. Человек, приносящий с собой эту тему, приходит и говорит: «Доктор, я погибаю, меня надо спасать, вы моя последняя надежда». Вообще это очень нехорошее начало. Нередко клиент еще добавляет, что у него нет ни копейки денег. Таким образом, в свою катастрофу клиент пытается вовлечь и терапевта, потому что каждый час времени работы последнего тоже чего-то стоит, и если ему не заплатить, то его дети будут голодать. Применительно к такого рода клиенту у психотерапевта должны быть выработаны определенное понимание, техника и философия, потому что помогать человеку, который находится в состоянии катастрофы, — это обоюдоострое занятие. Здесь терапевт моментально попадает в ситуацию, которая в психотерапии называется двойной связкой. Это значит, что куда ни кинь — всюду клин. Если вы ему не поможете, то он погибнет. Нехорошо. И вы окажетесь непрофессионалом, что еще хуже: ваша задача — помогать людям, а ему вы не помогли. Получается существенный удар по самооценке терапевта и вообще по его профессиональному каналу. Нехорошо. С другой стороны, представьте себе, что вы ему помогли, вы его от этой катастрофы избавили. Какая мысль тогда возникнет у него в подсознании (а может быть, и в сознании)? Вы утвердили его в том, что он ни на что неспособен, что его проблемы и катастрофы может смягчить или устранить только другой человек. Это тоже очень и очень опасная ситуация. Человек какое-то время, может быть, просуществует, а потом придет к вам с еще гораздо большей катастрофой, из которой вы его уже не вытащите — а если возьметесь всерьез, то ухнете в пропасть вместе с ним.
Поэтому в принципе, я считаю, что ситуация психотерапевтической помощи в прямом смысле принципиально порочна. И настоящий психотерапевт, по моему личному мнению, должен ее всячески избегать. Он должен своему клиенту как-то помочь, но с другой стороны, он должен создать клиенту впечатление, что никакой особенной роли в его жизни не сыграл, не оказал никакого существенного воздействия. В идеале через некоторое время клиент должен сказать терапевту: «А чего это, собственно говоря, я к вам хожу?» Он должен обнаружить, что проблема, которая его волновала, его больше не волнует, и вообще никакой проблемы не было.
Можно ли так выстроить процесс психотерапии? Я думаю, что да. Это, конечно, достаточно непросто, в первую очередь потому, что при таком подходе нет привычного для классических школ психотерапии, представления о том, что психотерапевт — это профессионал, это человек, который что-то умеет, что-то может, и эти свои знания и умения прилагает к проблемам пациента. Эта схема ломается. Но она может быть заменена другой, и об этом чуть позже.
Частная проблема. Если человек приходит на прием с какой-то частной проблемой, то это все-таки легче. Тогда психотерапевт и клиент могут договориться о том, что они вместе, вдвоем решают эту проблему, как бы на паритетных началах. Они делят между собой ответственность и получается что-то вроде групповой работы, в ходе которой часть нагрузки ложится на терапевта, а часть — на клиента.
Обучение. И наконец, третий вид терапии, который, с моей точки зрения, является самым здоровым по своему духу — это психотерапия на материале конкретного обучения. При этом психотерапевт выступает в роли учителя, который передает определенную технику или технологию, связанную с внешним (или внутренним) миром человека, и по ходу этого обучения проблема должна уйти сама по себе. Это всегда несколько окольный путь. Ко мне один раз пришел человек, у которого очень плохо двигалась рука, у него когда-то была травма черепа. Однако он не сказал мне: «Вылечите мне руку». Он сказал так: «Вы должны сказать мне, что я должен сделать для того, чтобы полностью себя от этого заболевания вылечить». Вот это, с моей точки зрения, идеальная позиция.
Зачем же все-таки нужна теория, нужна психология? Существует универсальная схема взаимодействия терапевта и клиента, которую я сейчас вам представлю (рис. 1.2). У клиента есть конкретная проблема, и он ее предъявляет прямо и манифестирует косвенно своим поведением, внешним видом, способами взаимодействия с терапевтом и т. д. Эта проблема входит в рамки ее понимания психологом. Далее в этих рамках идет диагностика. Затем происходит выбор инструмента и метода лечения. И наконец, происходит само терапевтическое воздействие. Мы, таким образом, получаем (рис. 1.2) пять этапов терапии, из которых средние три осуществляются как бы в рамках психологической теории (в ее понимании терапевтом), а крайние два (первый и пятый) за ее рамки выходят.
Рис. 1.2. Пять этапов психотерапии.
Вина и агрессия: варианты терапии. Давайте я теперь, чтобы не быть чересчур абстрактным в своем изложении, приведу пример. Представьте, что к терапевту приходит клиент и говорит, что он порабощен проблемой: у него есть чувство вины, которое довольно часто и весьма энергично его посещает и весьма для него неприятно; а кроме того, у него регулярно возникают приступы неадекватной агрессии, и эти две эмоции у него связаны друг с другом: он постоянно испытывает чувство вины по отношению к одному из членов своей семьи, но к нему время от времени чрезвычайно агрессивен. И его это не устраивает. Он агрессивен, а потому виноват; он виноват, а потому агрессивен, и разорвать эту связь у него не получается.
Давайте посмотрим на эту ситуацию глазами психотерапевта, который применяет, например, такую весьма структурированную теорию, как трансактный анализ Эрика Берна. Я думаю, что большая часть присутствующих с ней знакома, но для тех, кто незнаком, я скажу, что в основе трансактного анализа лежит представление о том, что у каждого человека есть три основных ипостаси личности: Ребенок, Родитель и Взрослый. Ребенок — это творческая, спонтанная ипостась личности, когда вы делаете то, что хотите, не очень задумываясь о том, как это будет воспринято. Взрослый — это та ипостась «я», которая направлена на взаимодействие со внешним миром, то есть это социально адекватное поведение, когда вы самостоятельно оцениваете ситуацию и действуете в соответствии со своей оценкой. И наконец, Родитель — это ваше отношение к миру, которое подчиняется жестким устоявшимся нормам, которые чаще всего унаследованы от собственных родителей. Это то, что не подвергается сомнению, обсуждению, это то, что есть и не меняется.
А теперь давайте посмотрим на эмоции человека с точки зрения трансактного анализа.
Вина. Нам важно понять, какие ипостаси личности фигурируют в патологическом или травматическом сюжете. Если это Ребенок, то какая у него вина? Она, скорее всего, будет спонтанная, то есть возникающая вдруг и ниоткуда, неожиданная, острая, не очень связанная с предшествующим поведением человека. В тот момент, когда Ребенок в человеке чувствует вину, он не понимает, почему она пришла. Сейчас она пришла, и он под ней сгорблен, и ничего с ней сделать не может. Его вина чаще всего будет неуправляемая, неожиданная и непредсказуемая.
Какая вина свойственна ипостаси Взрослого? Ясно, что она будет совершенно иной. Здесь характерна вина рациональная, то есть человеку будет понятно, с чем она конкретно связана. Вина Ребенка часто непонятно, с чем связана, неясно, почему она такая острая, почему возникла именно сейчас. В ипостаси же Взрослого вина будет в первую очередь будет логическая, то есть поддержанная разумом (может быть, эта поддержка окажется фальсификацией, но все равно возникнет некоторая рационализация). Человеку будет понятно, почему он виноват и почему чувство вины пришло к нему именно в это время.
Далее, вина Взрослого, как правило, будет искупаемая, то есть человеку будет понятно, что он должен сделать, чтобы эту вину искупить. Может быть, он по каким-то причинам не может или не хочет эту вину искупить, но, по крайней мере, возможность искупления у него остается. И обычно вина Взрослого бывает предсказуемая, то есть он будет знать, когда и при каких обстоятельствах он будет ее испытывать, и в связи с чем.
И, наконец, вина Родителя. Какие характеристики типичны для нее? Это будет вина, например, ритуальная, которая не будет связана ни с какими конкретными внешними обстоятельствами, и часто она не будет связана с волей этого человека. Как бы вот так сложились обстоятельства — такова, например, вина, которая унаследована от предков или из прошлых жизней. (Например, все мы дети Адама, который в свое время совершил грехопадение.) Тут возможна вина трансцендентная, и уж во всяком случае с ней ничего нельзя сделать, то есть она неуправляема — но не так как у Ребенка. Здесь она принципиально неуправляемая, и чаще всего неискупаемая.
Зная все это, терапевт может предложить клиенту заполнить анкету, предложив ему этот список качеств, с тем, чтобы тот поставил галочки на тех качествах, которыми обладает его вина. Глядя на эти галочки, терапевт легко сообразит, в какой ипостаси «я» клиент испытывает чувство вины.
Агрессия. Аналогично можно разобраться с агрессией. Какая агрессия у Ребенка? Спонтанная, внезапная, неуправляемая, причем неуправляемая в том смысле, что он не хочет ей управлять. У него нет ни желания, ни возможности ею управлять, то есть она неконтролируемая. Она носит творческий характер, то есть она каждый раз немножко другая. Варьируемая. И еще во время этой агрессии происходит личное самовыражение человека, то есть где-то в душе он немножко рад этой агрессии, поскольку в тот момент, когда она приходит, он самовыражается в том, как именно он агрессирует — можно сказать, что для него его агрессия — творческая. Возможно, она окажется грубой и уж точно — не спланированной заранее.
Теперь Взрослый — какая у него будет агрессия? Тут все другое. Прежде всего, она управляема: волей, разумом; она осмысленна. Как говорят англичане, месть — это блюдо, которое лучше всего в холодном виде. И здесь агрессия, вероятно, будет в холодном виде. Она может быть осуществлена чужими руками, опосредованно, например, когда человек специально формирует ситуацию или строит обстоятельства таким образом, чтобы реализовать свою агрессию. Например, женщина, желая проявить свою неприязнь к мужу, может подстроить обстоятельства семейной жизни так, что в тот момент, когда он входит в квартиру после тяжелого трудового дня, как бы случайно все дети орут, горшок не вынесен, на кухне горит рыба, всюду мусор, грязная посуда и т. д. — это может быть неосознанная, но совершенно Взрослая агрессия.
И, наконец, агрессия по типу Родителя. Какой она будет? Она может быть ритуальной; ее рамки уже закостенели и не зависят от человека, он не может их сдвинуть, так что всегда ведет себя однотипным образом. Я знаю семейные пары, где стереотипные абсолютно идентичные агрессивные взаимные обмены с колоссальным эмоциональным накалом идут изо дня в день в течение десятилетий. Здесь агрессия вполне ритуализированная, и обычно с дополнительным тонким смыслом. На этом я остановлюсь, а вы можете сами продолжить списки качеств этих трех видов агрессии.
И что же делает трансактный терапевт? Он обратит внимание человека, на то, что испытываемое им чувство вины относится, скажем, к Родительской ипостаси его личности. Пусть его вина иррациональна, и ничего он с ней сделать не может, но раз она идет от предков, от прошлых воплощений — разделите эту вину с ними. Это виноват весь ваш род в целом. Это не ваша личная вина, а вина вашего рода, вашей семьи. И ваша задача — искупать ее постепенно. Так, например, в Индии есть каменный храм в скале, который строится одной семьей 150 лет, то есть его строят три поколения этой семьи. Представьте себе свою вину, найдите себе место в процессе ее искупления (например, отнесите себя ко второму поколению), поймите и прочувствуйте, что этот процесс завершат ваши дети. Войдите в родовой эгрегор, расположитесь там покомфортней, будьте адекватны.
Если испытываемая клиентом вина переживается им в ипостаси Взрослого, можно попробовать поменять ипостаси личности. «Вы слишком рациональны, вы слишком конкретно мыслите себе свою вину, — скажет психотерапевт, — попробуйте ощутить вашу вину как творческое состояние, войдите вместе с ней в ипостась Ребенка».
Кроме того, терапевт может заметить несоответствие ипостасей личности, которые переживают вину и агрессию. Например, вполне может оказаться, что вина клиента имеет Родительский характер, а агрессия идет в ипостаси Ребенка. Терапевт может сказать: извините, где мы едем? Если ваша вина ритуальная, то пусть агрессия тоже будет ритуальной. Давайте выработаем ритуал, давайте введем вашу агрессию в догматические рамки.
Конечно, в реальной терапии не так все это просто, как я сейчас это излагаю, но как модельный пример это описание вполне годится. Значит, в нашей универсальной схеме первичная диагностика — это определение характера ипостаси личности по эмоциям. Далее следует теоретический анализ — в данном случае теория (то есть трансактный анализ) говорит, что если есть какое-то качество, которым обладает одна ипостась личности, то есть определенные способы перевода этого качества на другие ипостаси, и есть кроме того, способы согласования разных ипостасей в разных сюжетах. Это нам предлагает теория. Имея в виду теорию (и глядя на пациента), терапевт составляет план воздействия, после чего производит психокоррекцию. Например, он предлагает клиенту такую игру: представьте себе, что вот я (терапевт) — тот человек, перед которым вы испытываете вину, а вы поменяйте привычную ипостась личности. Они садятся рядом и проигрывают соответствующую ситуацию. А потом клиент становится в роль жертвы агрессии, и т. д.