Приемы выявления ошибочной смысловой связи

Во многих случаях синтаксический строй фразы ведет к возможности двоякого ее понимания — и правильного, и неправильного, и не исключено, что читатель поймет фразу совсем не так, как задумал автор. Чтобы этого не произош­ло, редактор при чтении текста обязан видеть все варианты синтаксических зависимостей, возможные в условиях кон­текста и прежде всего те, что вытекают из закономерностей восприятия текста, если они ведут к неправильному пони­манию или к неясности текста. На помощь здесь приходит прием соотнесения синтаксически взаимосвязанных слов в разных вариантах.

Соотнесение слова который придаточного определительно­го со всеми соотносимыми словами в главном предложении. Формально слово который в придаточном определительном соотносится с ближайшим стоящим перед ним словом в глав­ном предложении. Однако на этом месте нередко оказыва­ется дополнение к тому слову, которое по смыслу должно определяться придаточным предложением. Возникает не­ясность: с каким же из двух слов связано придаточное? На­пример:

В опытах этого исследования студентам предлагались 8 пар фраз, кавдая из которых иллюстрировала какое-либо орфографическое правило.

Каждая из фраз или каждая из пар фраз иллюстрировали правило? Формально — каждая из фраз. По смыслу вероят­нее — каждая из пар фраз. И дальнейший текст это подтвер­ждает. Но читатель вынужден поначалу гадать, замедляя без нужды чтение. Ни автор, ни редактор монографии, из кото­рой взят пример, возможности двоякого соединения прида­точного не заметили. Причина, вероятно, одна: они читали текст правильно, и у них даже намека на мысль не возникло, что кто-то может прочитать иначе и задуматься.

Если бы автор и редактор, читая, прикидывали, с какими словами может связать читатель придаточное определитель­ное, двусмысленность была бы устранена, хотя бы так:

В опытах этого исследования студентам предлагались 8 пар фраз. Каждая пара иллюстрировала какое-либо орфографическое правило.

Даже в тех случаях, когда вариант прочтения явно бессмыс­лен, надо иметь его в виду, чтобы не отвлекать читателя и не заставлять его посмеиваться там, где он должен быть только серьезным. Например:

Сам Менделеев тяжело переживал прекращение издания, которого он доби­вался много лет и на которое возлагал большие надежды.

Конечно, не прекращения издания добивался Менделеев. Но именно таким может быть первое прочтение фразы. За­тем читатель поймет, что добиваются скорее не издания, а его выпуска или прекращения, т.е. какого-то действия с из­данием, и что Менделеев не мог добиваться прекращения издания, на которое он возлагал большие надежды. Правда, слово издание тоже может передавать действие, но тогда за ним должно следовать дополнение: издание сборника, изда­ние журнала (здесь бы это очень утяжелило фразу). Как и во многих других случаях, фразу можно сделать однозначной, если ввести слово выпуска в придаточное:

Сам Менделеев тяжело переживал прекращение того издания, выпуска кото­рого он добивался много лет, возлагая на него большие надежды.

Вывод из примеров: редактору надо выделять любое при­даточное определительное со словом который, чтобы прове­рить, с каким словом оно связывается и правильна ли эта связь.

Когда читаешь о том, что

...Кроуфорд принимал активнейшее участие в колонизации Дальнего Запада и вой­нах с индейцами, опыт которых он и положил в основу большинства своих пьес,

то, даже понимая, что которых — это не индейцев, а войн с индейцами, не можешь не протестовать против таких сочета­ний: приходится разбираться что к чему.

То же самое в научной автобиографии А. Р. Лурия «Этапы пройденного пути» (М., 1982 и М., 2001):

Когда Л. С. Выготский приехал в Москву, я продолжал исследования при помо­щи сопряженной моторной методики совместно с А. Н. Леонтьевым, в прошлом учеником Челпанова, с которым я сотрудничал всю дальнейшую жизнь (с. 26).

С кем же всю дальнейшую жизнь сотрудничал А. Р. Лурия? Формально с Челпановым. И только те, кто знает, что Лурия сотрудничал с А. Н. Леонтьевым, споткнутся на этой фразе и сразу поймут, что имел в виду автор. Другие же могут понять ее неверно, допустив фактическую ошибку. А если бы редак­тор книги, не переделывая фразу, на что у него не было права, заключил вводный оборот в прошлом учеником Челпанова в круглые скобки, то неясность была бы устранена.

Трудно удержаться здесь от анекдотичного примера:

В опытах Даверана над мышами наблюдался отек хвоста, который отсутство­вал у других авторов.

Е. И. Регирер. приводя этот заимствованный из заметок редактора «Казанского медицинского журнала» пример в сво­ей книге «Развитие способностей исследователя» (М., 1969; 2-е изд. М., 2003), не без иронии вопрошает: у других авто­ров отсутствовал хвост? Хотя с равным правом можно спро­сить: у других авторов отсутствовал отек хвоста? Следовало:

В опытах Даверана у мышей отекал хвост, чего не наблюдалось в опытахдругих

авторов.

Заметить возможность неверного прочтения редактору всегда поможет прием соотнесения придаточного определи­тельного с каждым из слов в главном, к которым может соот­нести придаточное читатель. Слово который должно служить сигналом для такого соотнесения.

Иногда придаточное определительное ставят так, что оно искажает смысл, потому что связывается не с тем словом в главном, к которому должно быть отнесено. Например:

Казахстан - в прошлом экономически отсталая колония царской России, народ которой находился под двойным гнетом.

Здесь которой может быть понято Россией, что неверно по существу, поскольку под двойным гнетом, хотел сообщить автор, находился казахский народ. И, значит, слово которой надо было отнести к слову колония. Ею в царской России был Казахстан, и народ этой колонии был под двойным гнетом. Следовало исключить возможность всякого иного прочтения. Например, заменить колонию словом другого рода {регион, район):

Казахстан - в прошлом экономически отсталый регион царской России, народ которого находился под двойным гнетом.

Другой вариант правки:

Народ Казахстана - в прошлом экономически отсталой колонии царской Рос­сии - находился под двойным гнетом.

Иногда диву даешься, как авторы и редакторы не замеча­ют нелепых связей придаточных определительных, постав­ленных так, что грубо искажают смысл:

Потом начался процесс реабилитации жертв сталинского антисемитизма, ко­торый значительно активизировался после XX съезда КПСС.

Автор имел в виду активизацию не антисемитизма, а про­цесса реабилитации его жертв, но получилось у него не то, что он хотел. Выдели редактор слово который и соотнеси его со словом в главном предложении, ошибка наверняка была бы устранена.

Соотнесение причастия со всеми соотносимыми словами предшествующего текста. Как и прилагательное, причастие нередко согласуется не с тем словом, от которого оно долж­но зависеть по смыслу, а с другим, более близко к нему сто­ящим. Например:

Это, естественно, приводит к закону сохранения веса вещества, открытого Ло­моносовым опытным путем (школьный учебник химии).

Конечно же, открытому Ломоносовым, поскольку Ломо­носов открыл именно закон, а не вещество и не вес веще­ства.

Значит, мало убедиться в том, что причастие согласовано с существительным в падеже, числе и роде. Надо непремен­но проверить, то ли это существительное, с которым следует согласовать причастие по смыслу, или случайно принятое за него. Соотнося по смыслу определяющее слово и согласо­ванное с ним причастие, редактор никогда не пропустит в печать предложений с формально согласованными словами.

Прочитаем следующую уже цитировавшуюся фразу вмес­те с опытным редактором, владеющим навыком соотнесения слов, подлежащих согласованию:

В начале XVIII века в результате нового усиления феодальной эксплуатации, вызванной войной со Швецией и внутренней политикой Петра I, разко ухудшилась жизнь народных масс.

Дойдя до последнего слова причастного оборота, редак­тор мысленно подчеркнет: «феодальная эксплуатация выз­вана войной и политикой Петра — так ли?».

Вопрос, выражающий сомнение, возник, как только ре­дактор соотнес по смыслу существительное и согласованное с ним причастие. Отрицательный ответ (эксплуатация не может быть вызвана войной и политикой) вынудил редакто­ра на поиск другого, верного по существу определяющего слова. По смыслу подходит только слово усиление: война и политика могут усилить эксплуатацию. Значит, нужно:

...в результате нового усиления эксплуатации, вызванного войной... и полити­кой Петра I...

Таков механизм анализа, пущенный в действие соотнесе­нием согласованных слов по смыслу. Прием надежно ограж­дает от ошибок в согласовании причастия с определяющим словом.

Соотнесение по смыслу вводного оборота с тем словом в предложении, которое этим оборотом поясняется. Это необхо­димо делать для того, чтобы не возникла из-за поставленно­го не на место вводного оборота ошибочная смысловая связь. Например:

Да, во все века во всех странах угнетатели жестоко расправлялись с теми, кто боролся за народ - будь то римские захватчики в Иудее, английские колони­заторы в Индии или царское самодержавие в России (Таратута Е. Этель Лилиан Войнич. С. 80).

По какой-то случайности из-за того, что вводный оборот оказался не на месте, в борцов за народ обратились его угне­татели. Надо было переставить вводный оборот к тому слову, которое он поясняет, т.е. к слову угнетатели:

Да, во все века во всех странах угнетатели - будь то римские захватчики в Иудее, английские колонизаторы в Индии или царское самодержавие в России - жестоко расправлялись с теми, кто боролся за народ.

Ошибочная смысловая связь исчезла. Всё стало на свои места.

Соотнесение сложных однородных членов предложения с общим словом. Этот прием необходим потому, что в таких слу­чаях возможна вариация зависимостей этих однородных чле­нов с общим для них словом и ошибочная смысловая связь.

В. А. Ицкович в своей книге «Языковая норма» (М., 1968) приводит выразительный пример такой вариации зависимо­стей:

Он занимал пост заместителя наркома, а затем министра нефтяной промыш­ленности.

В этой фразе возможны два варианта связей, каждый из которых придает фразе иной смысл:

1) слово пост подчиняет себе два однородных члена пред­ложения: один — сложный заместителя наркома, другой — простой: министра нефтяной промышленности, т.е. человек, о котором идет речь был сначала заместителем наркома не­фтяной промышленности, а затем стал министром этой про­мышленности;

2) слово пост подчиняет себе только слово заместителя с двумя зависимыми словами: одним — наркома, другим — министра, т.е. сначала этот человек был заместителем нарко­ма нефтяной промышленности, а затем стал заместителем министра той же промышленности.

Подобная возможность разного прочтения, разумеется, недопустима: один читатель поймет так, другой — эдак.

Как заметить оба варианта зависимостей, чтобы правкой сделать предложение однозначным? Пробовать в качестве общего слова не одно слово (пост), но и его сочетание с дру­гим словом (пост заместителя). Если возможными окажут­ся оба варианта, нужно уточнить у автора, какой из них пра­вилен и, исходя из этого, исправить текст:

Он занимал пост заместителя наркома нефтяной промышленности, а затем стал министром этой промышленности;

или:

Он занимал пост заместителя наркома, а затем заместителя министра нефтя­ной промышленности.

Другой пример подобной ошибки:

Значительное влияние на работоспособность оказывают санитарно-гигиени­ческие условия труда, создание в цехах соответствующей температуры, вентиля­ции, освещения, соответствующего бытового обслуживания, ликвидации вредных шумов и вибраций, чистоты и порядка на рабочих местах.

Прием сопоставления общего слова со всеми однородны­ми членами в данном случае спасет от нелепой ошибки — ликвидации чистоты и порядка на рабочих местах как сред­ства повысить работоспособность, хотя автор текста, конеч­но, имел в виду нечто противоположное. Заметить ошибку в этом унылом тексте можно, только сопоставив слово ликви­дации с каждым из следующих за ним однородных членов: ликвидации шумов и вибраций (все в порядке), ликвидации чистоты и порядка (непорядок: зачем ликвидировать чисто­ту и порядок, вещи хорошие и нужные?).

Соотнесение предлога со всеми словами, которыми он фор­мально управляет. Когда предлог стоит перед несколькими словами или словосочетаниями, которыми он формально управляет, но по смыслу и замыслу автора относится только к первому из них, смысл фразы искажается или возникает двусмысленность, которая в лучшем случае вызывает усмешку понимающего читателя, но все же мешает ему, отвлекая от существа дела. Например:

Немецким коммунистам и социал-демократам,- говорится в воззвании, - не­обходимо, опираясь на свой опыт в борьбе против развязывания войны и успешно­го сплочения всех противников нацизма, укрепить единство своих рядов, расши­рить его и в тяжелых военных условиях вести всестороннюю подготовку народной революции.

Здесь предлог против относится по замыслу автора только к словосочетанию развязывания войны, однако формально он управляет и следующим словосочетанием успешного сплоче­ния всех противников нацизма, что искажает смысл, потому что коммунисты выступали не против, а за сплочение про­тивников нацизма. Коль скоро предлог не должен управлять обоими словосочетаниями, перед вторым из них надо вста­вить свой подходящий по смыслу предлог, избавляясь тем самым от двусмысленности: против развязывания войны и за успешное сплочение...

Таким образом, во всех случаях, когда за предлогом сле­дует несколько однородных словосочетаний, требуется про­верить, не управляет ли он каждым и отвечает ли такое уп­равление замыслу автора.

Соотнесение по смыслу грамматически связанных слов. Меж­ду двумя словами, связанными грамматически, но не по смыс­лу, может возникнуть смысловая связь, причем, вопреки на­мерениям автора, ошибочная. Поэтому редактор, читая фра­зу, обязан выделять все грамматически связанные слова для проверки, не свяжет ли их читатель по смыслу, не образуется ли между ними ошибочная смысловая связь. Например:

Разделение валиков в красочном аппарате при остановках позволяет снизить количество макулатуры.

Здесь слово разделение грамматически связано со словами при остановках, хотя имеется в виду постоянное разделение валиков в красочном аппарате, а не при остановках, если свя­зывать эти слова по смыслу. А раз так, то во избежание дву­смысленности лучше изменить порядок слов так, чтобы раз­рушить эту связь:

Разделение валиков в красочном аппарате позволяет снизить количество маку­латуры при остановках.

В перестроенном предложении сочетание при остановках грамматически связано уже не со словом разделение, а со ска­зуемым позволяет снизить, что отвечает и смыслу, который хотел донести до читателя автор.

Еще один пример:

Новые, живые формы пришли на смену старым, застывшим в молодой Совет­ской республике.

Так начинает одну из глав своей книги «Повесть о стран­ном жанре» Е. Сперанский (М., 1971. С. 49). По-видимому, ни автор, ни редактор книги не заметили, что слово застыв­шим может в сознании читателя объединиться со словосоче­танием в молодой Советской республике, хотя автор и не ду­мал утверждать, что эти живые формы застыли в молодой Советской республике. Наоборот, застыли они до того, как образовалась эта республика, но неудачный порядок слов грамматически связал эти слова, и образовалась смысловая связь, причем ошибочная. Достаточно было разъединить сло­ва застывшим и в молодой Советской республике, и ошибоч­ная смысловая связь была бы устранена:

Новые, живые формы пришли в молодой Советской республике на смену ста­рым, застывшим.

Теперь обстоятельство места связано грамматически со сказуемым, т.е. с тем словом, с которым оно и должно быть связано и грамматически и по смыслу, в то время как в напе­чатанном тексте оно было связано с причастием, к которому отношения не имело.

Иногда грамматическая связь слов придает тексту не про­сто не тот смысл, что нужно, но и смысл нелепый. Например:

В книге опубликованы воспоминания о битве командиров и политработников - представителей всех родов войск.

Конечно, автор не имел в виду, что командиры сражались с политработниками, тем не менее эти слова объединились, придав тексту двусмысленность. Достаточно было изменить порядок слов, чтобы она исчезла:

В книге опубликованы воспоминания о битве представителей всех родов войск, и командиров, и политработников.

Возможность двусмысленного прочтения обязан предви­деть редактор, чтобы избавить читателя от пустой траты вре­мени и ума. Но как? Ведь редактор может прочитать фразу, объединяя слова верно и не замечая, что здесь вполне веро­ятно и другое, неправильное прочтение. Например:

Это нарушение речи, очень сходное с адинамией речи ранних авторов (Клейст, 1930, 1934; Пик, 1905 и др.) могло быть описано следующим обра­зом... (Лурия А. Р. Нейропсихологический анализ предикативной структуры высказывания //Теория речевой деятельности. М., 1968. С. 219).

Они познакомились с ним во время войны в Ташкенте.

Здесь маловероятно прочтение адинамия речи ранних ав­торов (как будто адинамией речи страдали эти авторы, а не те больные, которых они наблюдали), но все же не исключе­но, а значит, лучше устранить такую возможность (напри­мер: с адинамией речи, отмеченной ранними авторами). Ко­нечно, и война была не в Ташкенте, но так построенная фра­за может насмешить читателя, и поэтому лучше ее перестро­ить: Они познакомились с ним в Ташкенте во время войны. За­метить двусмысленность правильно понимающему текст ре­дактору нелегко. Ясно, что редактору надо владеть приемом разного прочтения фраз, в которых неожиданно образовав­шаяся грамматическая связь слов ведет к ошибочной смыс­ловой связи. Б. С. Мучник предложил для этого соотносить каждый структурный элемент фразы с каждым из двух дру­гих ее элементов, с которыми его может связать читатель. Автор книги «Человек и текст» исходил при этом из таких установленных им закономерностей:

Закономерность первая. Каждое слово, которое может быть связано в предложении либо с одним словом, либо с другим (из тех, что стоят по одну сторону от данного слова), объеди­няются при первоначальном восприятии с ближайшим из этих двух слов, даже если пишущий относил его к более отдален­ному.

Один из приведенных им примеров очень удобен для вы­работки навыка такого соотнесения:

Неожиданно уснувший Чапаев услышал выстрел.

Здесь слово неожиданно может быть связано с двумя сло­вами — ближайшим {уснувший) и отдаленным {услышал). По закономерности восприятия, установленной Б.С. Мучником, слово неожиданно читатель поначалу свяжет со словом уснув­ший, из-за чего получится глупость: как будто Чапаев неожи­данно уснул, хотя на самом деле он неожиданно услышал выстрел. Конечно, любой здравомыслящий человек сразу поймет ошибочную смысловую связь в таких очевидных слу­чаях, но, во-первых, он потеряет время на выяснение, что же хотел сказать автор, а, во-вторых, будет смеяться там, где у автора не было никакого желания его рассмешить. Прием позволяет увидеть ошибочную смысловую связь в более слож­ных случаях, когда она не бросается в глаза. Итак, в данном случае надо воссоединить разорванную построением фразы правильную грамматическую связь, при которой ошибочная смысловая связь возникать не будет:

Уснувший Чапаев неожиданно услышал выстрел.

То же самое в другом примере:

Горничная с накрахмаленной на голове наколкой...

Здесь словосочетание с накрахмаленной может быть связа­но и со словосочетанием на голове, и со словом наколкой. По закономерности восприятия читатель сначала свяжет его с сочетанием на голове и вынужден будет улыбнуться: накрах­малили на голове. Ошибочная смысловая связь может быть легко устранена подстановкой слова наколкой к словосоче­танию с накрахмаленной:

Горничная с накрахмаленной наколкой на голове...

Закономерность вторая: Каждое слово, которое может быть объединено в предложении либо с предыдущим словом, либо с последующим, объединяется при первоначальном воспри­ятии с предыдущим словом, даже если пишущий относил его к последующему.

Однако предложенная Б.С. Мучником схема распознава­ния смысловых ошибок, когда связанные грамматически сло­ва образуют ошибочную смысловую связь, представляется слишком сложной. Распознавать проще проверкой, не воз­никает ли ошибочная смысловая связь между любыми двумя грамматически связанными словами — между глаголом или причастием и дополнением (обстоятельством). В выше приве­денных примерах это можно было сделать так. Неожиданно уснувший — слова грамматически связаны, но образовавшая­ся между ними связь ошибочна. Накрахмаленная на голове — слова грамматически связаны, но образовавшаяся между ними смысловая связь ошибочна: наколку крахмалили не на голове.

Проверим этот прием на других примерах.

Художник изобразил, как Петр I ведет войско в бой, придерживаясь манеры Сурикова (пример Б. С. Мучника).

Здесь налицо грамматическая связь между словами ве­дет войско... придерживаясь. Между тем смысловая связь между ними ошибочная, поскольку вести в бой, придержи­ваясь манеры художника, — бессмыслица. Не случайно сту­денты, выполнявшие упражнение с этими примерами, не­изменно замечали и исправляли такие ошибки, не владея никакими приемами, а руководствуясь только здравым смыслом.

Иногда, правда, двусмысленность может быть не замече­на, если ошибочная смысловая связь между двумя грамма­тически связанными словами не является фактически оче­видной читателю. Например:

Вернувшись из ссылки в Англию, Буланже снова принял горячее участие в «По­среднике».

Здесь возможно двоякое прочтение: 1) вернувшись в Анг­лию из ссылки и 2) вернувшись в Россию из Англии, куда Булан­же был сослан. Судя по тому, что Буланже принял горячее участие в «Посреднике», издательстве российском, знающий историю издательского дела читатель поймет, что Буланже вернулся в Россию из Англии, куда был сослан, а не в Анг­лию, где, скорее всего, никакого «Посредника» не было. Од­нако если текст рассчитан не только на знающего историю издательского дела читателя, нельзя строить фразу так, что­бы такому читателю пришлось гадать, что имел в виду ав­тор. В данном случае сочетанием в Англию можно пожерт­вовать без ущерба для текста и тем самым устранить оши­бочную смысловую связь вернулся...в Англию. Другой вари­ант — замена обстоятельства места в Англию прилагатель­ным английской:

Вернувшись из английской ссылки, Буланже снова принял горячее участие в «Посреднике».

Для редактора вся сложность в том, чтобы не пропустить неожиданно образовавшуюся ошибочную смысловую связь. Когда эта связь нелепа, ее распознавать относительно про­сто, но когда она возможна, но неверна, распознать ее слож­нее. В примере с Буланже для редактора удобна позиция нео­сведомленного читателя. Тот непременно спросил бы: «Зна­чит, Буланже вернулся в Англию?» Редактор из этого сделал бы вывод: текст ведет к неверному пониманию смысла фра­зы. Буланже вернулся не в Англию, а в Россию.

Пожалуй, судя по тому, что такая ошибочная связь чаще всего возникает, как уже отмечалось, при сочетании глаго­лов и глагольных форм (отглагольное существительное, при­частие, деепричастие) с дополнениями-обстоятельствами, наиболее подходящий для распознавания прием — обязатель­ное соотнесение глаголов и глагольных форм с грамматичес­ки относящимися к ним обстоятельствами для проверки, не образовалась ли от такого сочетания ошибочная смысловая связь.

Покажем это на последнем примере.

Вернувшись из ссылки в Англию, Буланже снова принял горячее участие в «По­среднике».

Здесь деепричастие вернувшись сочетается с обстоятель­ством места из ссылки (вернувшись откуда?), а отглагольное существительное ссылки — с обстоятельством места в Англию (ссылка куда?). Поскольку эта связь в обоих случаях переда­ет фактическую смысловую связь, она требует фактической проверки либо с известными редактору фактами (соответству­ет ли им), либо с данными справочных источников (не про­тиворечит ли им).

В принципе этот прием работает и в случаях нелепой свя­зи, в чем читатель может легко убедиться, проанализировав с помощью этого приема предшествующие примеры.

В примере с разделением валиков отглагольное существи­тельное разделение сочетается с обстоятельством времени (когда?) при остановках. По смыслу это противоречит фак­тическому положению вещей, так как валики разделены по­стоянно.

В примере о Петре I глагол ведет... в бой, придерживаясь — сочетание глагола с обстоятельством образа действия, порож­дающее очевидную ошибочную связь. Редактор, владеющий приемом обязательного соотнесения глагола и глагольных форм с зависимыми от них обстоятельствами, никогда не пропустит такое сочетание, ведущее к ошибочной смысло­вой связи, независимо от того, очевидна ли она по нелепости или ее ошибочность вытекает из фактической неточности, требующей проверки.

В примере с горничной причастие накрахмаленной сочета­ется с обстоятельством места действия на голове, порождая ошибочную смысловую связь. Она, правда, бросается в глаза и потому не требует произвольного соотнесения. Но сам при­ем все равно работает, если допустить, что редактор не заме­тит нелепости этой связи.

В первом примере (из книги Е. Сперанского) причастие застывшим сочетается с обстоятельством в молодой Советс­кой республике. «Разве старые формы застыли в молодой Со­ветской республике?» — не может не спросить редактор, со­поставив члены сочетания по смыслу. А сделав это, редактор неизбежно заметит ошибочную смысловую связь и правкой постарается ее устранить.

И в примере с уснувшим Чапаевым то же самое: прича­стие заснувший сочетается с наречием — обстоятельством образа действия неожиданно. Смысловая связь сочетания заснувший неожиданно не выдерживает проверки: человек обычно не может заметить, когда наступает сон. Если ре­дактор воспользуется приемом обязательной проверки со­четания по смыслу глагольных форм с грамматически от­носящимися к ним обстоятельствами, то он не сможет не заметить нелепости, которая получается при таком соче­тании.

Короче говоря, превращение этого приема в редакторс­кий навык способно избавить тексты от подобных ошибоч­ных смысловых связей.