— Ханна рассказала, что здесь живет один местный мучитель, — прошептала Тина, когда мы стояли в очереди на обед.
— Какой такой мучитель? — удивилась я.
— Он находит жертву и мучает ее до самой смерти.
— Ужас! — ахнула я и осторожно огляделась по сторонам.
Солнце ярко светило, но мне вдруг стало холодно. К счастью, вокруг никого похожего на мучителя не было. Только дети, учитель и тетенька-повариха, которая разливала кашу по тарелкам.
— Мне совсем немножко, — попросила я, когда подошла моя очередь.
— Ну и едоки, одно мучение с вами, — проворчала в ответ тетенька-повариха.
— А две булочки можно? — осторожно спросила я.
— Нельзя. Мучное в больших количествах вредно для здоровья, — сказала тетенька.
— А клубничного сока больше нет? — на всякий случай уточнила я.
— Девочка, не мучай меня, возьми апельсиновый, он ничуть не хуже, — поторопила тетенька.
— Спасибо, — сказала я.
— На здоровье, — выдохнула тетенька. — Какая мука — эти дети!
Я уже было направилась к столу, как вдруг меня осенила страшная догадка.
— А вы случайно не местная? — спросила я у тети.
— Случайно нет, — ответила она, — а почему ты спрашиваешь?
— Да так, — махнула я рукой и облегченно выдохнула, но, как оказалось, слишком рано.
— Вообще-то, я собираюсь сюда переехать, — сказала повариха и подмигнула, а потом, как ни в чем не бывало, стала помешивать кашу огромной поварешкой.
Ни жива ни мертва, я подошла к столу, где уже сидели Ханна, Тина, Сампа, Тукка и Пат. Есть почему-то совсем расхотелось.
— Значит, так, — сказала я и поставила тарелку на стол. Все посмотрели на меня, кроме Пата, который никак не мог снять с головы хоккейный шлем. В хоккейных перчатках это было сделать нелегко.
— Мы все в опасности. По последним данным, в лагере скрывается местный мучитель.
— Откуда ты знаешь? — спросил Тукка.
— Мне рассказала Тина, — сказала я и внимательно посмотрела на Тину. Тина кивнула.
— А мне рассказала Ханна, — сказала Тина и внимательно посмотрела на Ханну. Ханна кивнула.
— А мне рассказала Элла, — сказала Ханна и внимательно посмотрела на меня. Я кивнула.
— А мне, как вы уже знаете, рассказала Тина, — сказала я. Все одобрительно закивали.
— Убедительно, — сказал Тукка, но кивать не стал, а взялся за ложку.
— Я бы на твоем месте есть не стала, — предупредила я Тукку.
— Хочешь, садись на мое место, — предложил Сампа и отправил в рот большую ложку дымящейся каши.
— Дело не в этом. Каша отравлена, — пояснила я.
Сампа выплюнул кашу обратно в тарелку и заплакал. Он иногда ужасная плакса.
Я посмотрела на стоящую вдалеке повариху и повела бровями.
— Ты думаешь, это она?.. — обомлела Ханна и тоже посмотрела на повариху и повела бровями. Вскоре все, кто сидел за нашим столом, стали смотреть на повариху и поводить бровями. Наконец повариха заметила это и подошла к нам.
— Что-то не так? — спросила она.
— Каша какая-то странная, — пояснил Сампа.
— Конечно. Это же не каша, это мучной суп! — усмехнулась повариха.
Это был знак. Мы все стали яростно водить бровями.
— Прекратите сейчас же! — завизжала повариха.
Тогда мы все как один стали подмигивать друг другу.
— Какая мука — эти дети! — всплеснула руками повариха и убежала на кухню.
Это был знак. Мы дружно пожали друг другу руки. Даже Пат, который наконец-то стянул с себя шлем и перчатки.
— Коньки снять не могу, устал, — вздохнул он и принялся за суп. Мы с ужасом наблюдали за ним.
— Ну и как ты себя чувствуешь? — спросил Тукка, когда тарелка Пата опустела.
— Ужасно, — ответил Пат.
Это был знак. Все, кто умел, задвигали ушами.
— Конечно, ужасно, — повторил Пат, — прошел целый день, а я так и не понял, где же здесь каток, — и он ушел просить добавку.
— Какая мука — эти дети! — послышался из кухни отчаянный крик поварихи.
На ферме
Я, Тина и Ханна дежурили всю ночь, охраняя нашу комнату от злобной мучительницы. Утром мы едва стояли на ногах от усталости. Тукка и Сампа тоже выглядели не лучше. Оказалось, что Пат говорит во сне, и всю ночь он комментировал какой-то хоккейный матч.
— Ну и кто выиграл? — спросила я.
— Пат, — сказал Тукка.
— Последним штрафным в левый верхний угол. Классный удар! — добавил Сампа.
Единственный, кто выглядел бодро, был, конечно, Пат, который замечательно выспался.
— А это что, наш тренер? — спросил Пат, увидев приближающегося к нам фермера. Фермер был в комбинезоне и резиновых сапогах. Он пришел, чтобы показать нам свою ферму. В этот день у нас была экскурсия.
— Так-так, а это, значит, и есть ваши милые детки? — проговорил фермер, потирая руки.
Учитель закашлялся, а потом сказал: — Нет, что вы, это маленькие чудовища с быстрыми ножками и проворными ручками.
Фермер ничего не ответил, только удивленно посмотрел на учителя.
— Да вы только приглядитесь, — понизил голос учитель, — один из них явный марсианин.
Мы все страшно заволновались, хотя и не поняли, кого конкретно имел в виду учитель.
— Надеюсь, мы сегодня пойдем на каток, — сказал Пат. — Или туда, где хоть немного попрохладней, — добавил он. Пат был в хоккейном костюме с коньками на шее. Все остальные были в шортах и футболках. День выдался теплый.
— Пойдемте, — сказал фермер, и мы пошли за ним в большое здание, где пахло одновременно и хорошо, и плохо. В здании было много животных. У каждого было свое стойло.
— Это что, раздевалки? — спросил Пат.
— Это хлев, здесь мы держим коров, — пояснил фермер.
— А эта похожа на нашего нападающего. Он так же пристально на всех смотрит, — заметил Пат и пошел изучать свободное стойло по соседству. Все остальные направились дальше за фермером.
Мы прошли через узкую дверь в большую комнату, где стало понятно, почему на ферме так странно пахнет. На полу лежали и громко хрюкали две большие свиньи.
— Познакомьтесь, это Наполеон и Александр Великий, — представил их фермер.
— Ну и где тут у вас ворота? — спросил Пат, неожиданно протиснувшись вперед в коньках и шлеме.
— На улице, — растерянно пробормотал фермер.
— Спасибо, — сказал Пат и направился к выходу.
— Только осторожно, там поросята, — добавил фермер.
— «Поросята»? — повторил Пат и на мгновение остановился. — Наверное, местная юниорская команда, прямо как «Утки» из Анахайма. Что ж, посмотрим, — и он решительно шагнул вперед.
Фермер взглянул на учителя, который, в свою очередь, начал рассматривать потолок. Мы все тоже уставились в потолок, но там не было ничего интересного — просто потолок.
После этого мы все вышли на улицу, но от яркого солнца никто ничего не видел. Фермер стал показывать кур, а мы наткнулись на трактор.
Потом фермер показал нам свою кошку, а мы нашли прекрасную косилку. Наконец, фермер представил нам свою жену, а мы представили нашего учителя. И только Ханна представила свои новые шорты.
— В этом загоне пасется упрямый баран, он не любит гостей, — предупредил фермер, а его жена закивала. — Лучше не подходите близко к забору.
Мы на всякий случай отошли подальше. К тому же, оттуда было даже лучше видно, как баран гоняется за Патом.
— Барана зовут Таран, — сказала жена фермера.
В этот самый момент баран чуть было не настиг Пата, но тот споткнулся и упал, и баран пробежал мимо.
— Таран у нас вместо сторожа. Ночью мы выпускаем его, и поэтому ни один вор не осмеливается забраться к нам, — пояснил фермер.
— А что баран сделает с человеком, если догонит его? — поинтересовался Тукка.
Пат поднялся и побежал в другую сторону. Баран бросился за ним. Нам всем показалось, что Пат бежит очень быстро, хотя бегать в коньках по траве не очень удобно.
— Забодает, — ответила жена фермера.
— И очень сильно, — добавил фермер.
В это время баран догнал-таки Пата и боднул изо всех сил. Нам всем показалось, что Пат взлетел очень высоко, прежде чем шлепнуться на землю. Чпок! Шлепнулся он хорошо, громко. Учитель, фермер и жена фермера тут же повернулись посмотреть.
— По-моему, что-то упало, — сказала жена фермера.
— Дорогая, лучше не смотри, это наверняка марсианин, — прошептал фермер ей на ухо.
Учитель тяжело вздохнул и полез через забор. Пат уже поднялся и начал отряхиваться.
— Грубое нарушение! — крикнул он барану.
Баран застыл на месте, словно выбирая, кого боднуть следующим — Пата или учителя. В конце концов, он выбрал учителя и со всех ног кинулся к нему. Но учитель не растерялся и схватил Тарана за рога. Мы все громко захлопали. Баран уперся и не двигался с места, учитель тоже уперся и тоже не двигался.
— Я не понял, удаление с поля будет или нет? — спросил Пат учителя.
— Брысь из загона! — прошипел учитель.
— Судью на мыло! — завозмущался Пат, но из загона вылез.
— Вы его так хорошо держите! — воскликнул фермер. — Может, подержите еще немного, а я пока за ножницами сбегаю, а то его уже давно надо остричь?
Но тут учитель поскользнулся и упал. Баран пробежался по учителю, врезался в забор и тоже упал.
— Теперь можете хоть ощипывать, — сказал учитель, вылезая из загона.
Мы все тихонько захихикали, увидев, что на рубашке учителя остались следы бараньих копыт, а один след был даже на лбу.
— Один — ноль в пользу учителя, — сказал Тукка.
План
У меня появилась идея. Это все из-за барана. Мы сидели в комнате мальчишек и придумывали план избавления от мучительницы. Я предложила загнать ее в ловушку. Но не просто в ловушку, а в ловушку с бараном.
— А кто будет бараном? — спросил Тукка и посмотрел на меня. Но я сказала, что бараном будет баран с фермы.
— А при чем здесь баран с фермы? — не понял Тукка.
— Баран забодает мучительницу, чего же тут непонятного, — сказала я.
— А баран не забодает ли вначале нас? — спросила Тина.
— А мучительница не забодает ли потом барана? — засомневался Тукка.
— А можно помедленнее? — попросил Сампа. — А то я не успеваю.
Я пояснила, что нам надо завлечь мучительницу и барана в одно и то же место. А там уж они сами друг друга замучают или забодают. Все просто.
— То есть мы должны завлечь мучительницу на ферму? — уточнила Ханна.
— Или натравить барана на мучительницу? — спросил Тукка.
Но тут появился Пат. Тяжело вздыхая, он показал нам свои коньки.
— Разве в них теперь можно выйти на лед? — грустно сказал он.
Тут-то мы и придумали, как решить нашу проблему.
Вечером все было готово. После отбоя я, Тина и Ханна прокрались в комнату мальчишек. Мы постучали в дверь условным сигналом: три коротких, три длинных, удар ногой и поухать совой. Никакой реакции. Мы еще раз постучали и поухали. Тишина.
— Похоже, что мучительница нас опередила, — прошептала я в ужасе.
Мы постучали в третий раз. Теперь сигнал сработал. Только почему-то открылась дверь соседней комнаты.
— Что вы тут воете? — спросил мальчик с большим носом.
— Мы не воем, а ухаем совой, — сказала Ханна.
— Какая же это сова, сова вот так ухает, — сказал мальчик и изобразил, как ухает сова. Это сработало — отворилась дверь другой комнаты. Из нее выглянула девочка с веснушками.
— Вы чего тут воете? — спросила она.
— Я не вою, а изображаю сову, — пояснил мальчик с большим носом.
— Какую именно сову? Совы ведь бывают разные. Например, сыч кричит вот так, а сипуха вот так, — и девочка стала показывать, как кричат сыч и сипуха. Но мы не остались смотреть, потому что тут открылись еще две двери, а у нас совсем не было времени.
Мы с шумом ворвались в комнату наших мальчишек. Пат в полном обмундировании сидел на своей кровати и обматывал изолентой ручку клюшки. Тукка и Сампа сидели рядом.
— Дураки, почему вы нам не открыли? — разозлилась я.
— Вы должны были прокричать совой, ну, то есть неясытью, а вы все время кричали то сычом, то сипухой, — сказал Тукка (он у нас самый умный).
— Когда игра-то начнется? — спросил Пат.
— Скоро, — пообещала я. — Как дела с мучительницей?
— Все в порядке, — ответил Тукка.
Мы написали мучительнице завлекательное письмо, которое Тукка должен был оставить на кухне сразу после ужина.
— А что вы написали? — спросила Ханна.
— «Жду тебя в полночь на спортплощадке. Твой баран».
— Почему это вы решили, что она захочет прийти в полночь на встречу с бараном? — удивилась Ханна.
Мы не знали, что на это ответить, но были уверены, что она придет. Мучительницы — они ведь любопытные, особенно местные.
Приближалась полночь. За окном выли сычи, сипухи и другие ночные птицы.
Ловушка
Наше волнение нарастало. Пат ушел уже давно, а в кустах было холодно.
— Может, он заблудился? — с надеждой в голосе спросила Тина.
Пат должен был выманить барана с фермы и привести его на спортплощадку. Мы сидели в кустах и поджидали Пата, барана и мучительницу.
— Надеюсь, с бараном ничего не случилось, — забеспокоилась Ханна.
— Тс-с, — прошептала я.
Кто-то приближался. Я осторожно выглянула из кустов.
Это была мучительница. Волосы ее были завиты, а в кудрях торчали полевые цветы. Белое в цветочек платье развевалось на ветру, и даже до кустов долетал цветочный аромат ее духов. Но нас не проведешь, это была маскировка. Если бы мы не знали, что она мучительница, то вполне могли бы подумать, что она обыкновенная повариха. Вот она, хитрость!
Мучительница вышла на спортплощадку. Она наклонилась и сорвала несколько одуванчиков, что-то тихо напевая себе под нос.
Мы затаили дыхание и напряженно всматривались в темноту. Но ни Пата, ни барана не было видно.
— Может, подать Пату какой-нибудь сигнал? — прошептала я.
Мы стали кричать совой. Это сработало: на площадке появился учитель.
— Добрый вечер, — сказал учитель мучительнице.
— Кхе-кхе, — закашлялась мучительница.
— Какой изумительный сегодня вечер, не правда ли, — заметил учитель.
— Да, — смущенно проговорила мучительница.
Надо было срочно что-то делать. Учителю грозила страшная опасность.
— Какие звуки, какие песни, просто невероятно! — продолжал восхищаться учитель.
— Я тоже в детстве очень хорошо пела, — призналась мучительница.
— Подумать только, то филин, то сипуха, то сыч, — перечислял учитель, — и еще какие-то малознакомые мне птицы.
— Как романтично! — вздохнула мучительница.
— Странно только, что неясыти совсем не слышно, хотя именно в этих краях они и встречаются.
— Волшебная ночь, — проворковала мучительница.
— Пожалуй. Но думаю, это связано с глобальным потеплением.
Какое-то время они просто молча стояли рядом. Учитель смотрел вдаль, а мучительница смотрела на учителя. Потом она стала подходить к нему все ближе и ближе. Мы в ужасе наблюдали за происходящим. Бедняга учитель ничего не замечал. Мучительница сложила губы трубочкой и, казалось, вот-вот коснется шеи учителя.
— Сейчас она выпьет у него всю кровь, — сказал Тукка. — Я видел это в одном фильме.
— Учитель снимался в кино? — удивился Сампа.
Пугало
Утром все мы немного удивились, когда наш учитель за завтраком ни разу не присел. Но может, ему так удобнее любоваться природой. Мучительница тоже вела себя очень необычно. Все время улыбалась и называла учителя «барашком».
— Как-то она слишком уверенно держится, — сказала я.
— Выбирает новую жертву, — предположил Тукка.
— Мы должны ей помешать, — решила Ханна.
— Странно, что они позволяют барану играть в команде, — удивился Пат. — Он, конечно, хороший нападающий, но совсем не знает правил. Да и стадион у них какой-то маленький.
В тот день не произошло больше ничего особенного. Вот только учитель весь день просидел в озере, но мы этому совсем не удивились.
Мучительница была в очень хорошем настроении. Она украсила все столы цветами и все время что-то напевала. А когда Пат попросил вторую булочку, она дала ему сразу три. Тогда все мы тоже попросили по второй булочке, и мучительница всем дала по три, а напоследок даже расцеловала нас и взлохматила мальчишкам волосы.
— Пробует, кто из нас вкуснее, — предположил Тукка, стирая со щеки следы помады.
— Тогда Пату бояться нечего, — сказала Тина.
Тина была права. Пат был очень грязным, потому что, убегая от барана, он все время падал. На спине у него даже остались следы бараньих копыт. Но Пат не мог пойти купаться в озере, потому что у него не было с собой плавок. Зато у него был хоккейный костюм. Я посмотрела на Пата, и у меня появилась идея.
— Мы сделаем пугало и напугаем мучительницу! — закричала я.
Так мы и сделали. После ужина мы все собрались у нас в комнате. Особый сигнал пришлось поменять с крика совы на мяуканье кошки. Все без труда справились с заданием, только кошке Мурке с фермы понадобилось три попытки.
— Все принесли? — спросила я.
Ханна принесла ведерко грязи, Тина — фонарик, Тукка — веревку, Сампа — кетчуп, я — простыню, а Пат привел сам себя.
— Я не понимаю, почему здесь все матчи проводятся по ночам, — ворчал Пат, облачаясь в хоккейный костюм. — И когда наконец придет тренер?
Мы хорошенько измазали лицо Пата грязью — правда, оно и до этого было грязное, так что особой разницы не было заметно. На шлем мы налили кетчупа.
— А макароны будут, а то я голодный? — спросил Пат.
Из простыни мы сделали накидку. Фонарик и веревка нам пока не понадобились, но в целом Пат был готов.
— Страшное зрелище! — сказала Тина.
— Он похож на грязного ангела, — хихикнула Ханна.
— С разбитой головой, — добавил Тукка.
Сампа заплакал, потому что мама не разрешает ему играть с едой.
— Какие уж тут игры, — вздохнула я.
— Полуфинал, — сказал Пат.
— А вы уверены, что мучительница испугается? — засомневалась я.
— Она умрет от страха или от смеха, одно из двух, — сказал Тукка, а он все знает.
Мы были готовы, оставалось только дождаться подходящего момента.
Вторая ловушка
В корпусе вожатых вдруг послышался ужасный, душераздирающий крик. Мы все задрожали от страха и покрылись мурашками.
— Это мучительница, — прошептала Ханна.
— А почему она так кричит? — спросил Сампа.
— Балда, это не она кричит, а ее жертва, которую она мучает, — мрачно сказала я.
И тут мы все поняли. В корпусе вожатых жил наш учитель. Мы опоздали.
Крик прекратился. Настала мертвая тишина. Мы печально опустили головы. Это был конец.
— Он был хорошим учителем, — всхлипнула Тина.
— Мы все его любили, — согласился Тукка.
— Мы должны за него отомстить, — сказала я.
Все согласились и тут же взялись за дело. Для начала разбудили Пата, который к тому времени уже заснул. Потом все мы вышли на спортплощадку, и Тукка крепко привязал Пата за штаны к флагштоку. Я, Тина, Ханна и Сампа потянули за веревку. Покачиваясь, Пат стал подниматься навстречу бледному северному небу. Но потом веревка запуталась, и Пат застрял на полпути. Было немного жаль, что он висел не на самом верху, но мы не сильно расстроились.
— Теперь он похож на грязного ангела, который врезался во флагшток во время хоккейного матча, — заметил Тукка.
— А, по-моему, он похож на гигантскую летучую мышь, — сказала Ханна.
— Или на застрявшего парашютиста, — хихикнул Сампа.
Пат ничего не сказал, потому что опять заснул. Он висел в хоккейных штанах, как в гамаке, и тихонько раскачивался на ветру. И выглядел очень мило, хотя мы, конечно, добивались другого эффекта.
— Как там мучительница? — строго спросила я.
— Я оставил ей сообщение: «То же время, то же место, тот же баран», — ответил Тукка.
— Сверим часы, — скомандовала я.
— Мои сломались, — сказал Тукка.
— У меня нет, — сказала Ханна.
— А я не знаю, — сказала Тина.
— А я потерял, — заплакал Сампа.
— Полночь, — сказала я.
Мы бросились в кусты. В это время из корпуса вожатых снова послышался крик. Он был еще громче и еще отчаяннее.
— Мучительница мучает мертвого учителя, — прошептала Ханна.
— Какой кошмар! — Тина закрыла лицо руками.
— Бедный учитель!
Нам всем стало ужасно жалко нашего учителя. И барана, и даже мучительницу, которая никак не могла остановиться.
Вдруг дверь корпуса вожатых распахнулась, и во двор выбежала мучительница. Крик в здании не прекращался. Мучительница зажала руками уши и бросилась к флагштоку. Мы все задрожали. Она была такой жестокой, что сама не могла вынести своей жестокости.
Мучительница подбежала к флагштоку и прислонилась к нему. Мы затаили дыхание. На ней было другое платье. Волосы тоже были уложены по-новому. Но нас не проведешь!
— Сейчас? — прошептала Ханна.
Я покачала головой. Нужный момент еще не настал.
Крик прекратился. Снова стало тихо. Мучительница подняла голову и прислушалась. Она слушала некоторое время, потом посмотрела наверх, увидела Пата и застыла на месте, как вкопанная.
— Вперед! — скомандовала я.
Мы выскочили из кустов. Мучительница в страхе закричала. Тукка направил луч фонарика ей в глаза. Мы с Сампой взялись за один конец веревки, а Ханна схватила второй. Мы стали бегать вокруг мучительницы, накрепко приматывая ее к флагштоку.
— Готово, теперь не убежит, — сказал Сампа, бросив концы веревки к ногам мучительницы. Сампа очень хорошо умеет бросать концы, он однажды целую неделю провел в школе юных мореходов. Мучительница была теперь в наших руках. Только оказалось, что это не мучительница, а жена учителя.
— Надеюсь, вы объясните мне, что все это значит, — сказала она на удивление спокойным голосом и посмотрела наверх, где тихонько похрапывал Пат.
Но что мы могли ей сказать? Мы и сами толком не понимали, как это мучительница превратилась вдруг в жену учителя. Видимо, она была еще и ведьмой.
Объяснения
— Добрый вечер, — сказала вдруг мучительница у нас за спиной.
У нас внутри все похолодело. Это был конец.
— Добрый вечер, — сказала жена учителя мучительнице.
— Добрый вечер, — чуть слышно пролепетали мы.
Мучительница была в том же платье, что и вчера, а в руках у нее снова были одуванчики.
— Что же вы так поздно цветы собираете? — спросила жена учителя.
— Что же вы так поздно себя к флагштоку привязываете? — спросила мучительница.
И тут появился учитель. Вид у него был совершенно измученный.
— Это конец, я больше не могу, — простонал он.
Мы дружно закивали, и все как один показали пальцем на мучительницу.
— Это она во всем виновата, — сказала я.
— Она? — удивилась жена учителя.
— Тс-с, — прошептал учитель. — Слышите? Это козодои.
Мы все прислушались, но услышали только, как храпит Пат у нас над головами. Его совсем не было видно из-под простыни.
— Кто разрешил вам поднять флаг посреди ночи? — спросил учитель у флага.
— Кто разрешил вам не спать посреди ночи? — спросил учитель у нас.
— Кто разрешил вам собирать цветы посреди ночи? — спросил учитель у мучительницы.
— Кто разрешил привязать тебя к флагштоку, дорогая? — спросил учитель у своей жены.
— Вот сам и разберись, — сказала жена учителя.
Настала тишина. Все молча обдумывали вопросы учителя.
— Я могу все объяснить, — сказала я, потому что все остальные молчали.
— Ну, наконец-то, — вздохнула жена учителя.
— Дело в том, что наша повариха на самом деле не повариха, а ужасная мучительница.
— Кто? Я? — удивилась мучительница.
— Не стоит притворяться. Мы все про вас знаем, — сказала Ханна.
— Мы вычислили вас еще в первый день, когда вы дали нам вместо каши мучительный суп, — напомнил Сампа.
— Мучной, — простонала мучительница.
— И тогда мы построили ловушку, но она не сработала, потому что когда учитель и мучительница вместе собирали цветы, то баран почему-то выбрал учителя, а не мучительницу, — пояснила я.
— Вместе собирали цветы? — уточнила жена учителя.
— Да. И поэтому мучительница стала называть учителя «барашком», — сказала Тина.
— Барашком? — снова уточнила жена учителя.
— Да. Но мы построили новую ловушку, а потом услышали, как мучительница мучает учителя, но потом оказалось, что мучительница — это жена учителя.
— Жена учителя? — переспросила мучительница.
Она вдруг побледнела и ударила учителя по лицу букетом. Мы такого не ожидали.
— Почему вы не сказали мне, что уже женаты? — заплакала мучительница.
Мы ничего не понимали, учитель тоже.
— Что я такого сделал? — удивился он.
— Дай мне только высвободиться из этих пут, я покажу тебе цветочки, — сказала жена учителя.
Недоумевающий учитель стал распутывать веревки, но тут на поле появился баран. Он словно поджидал удобного момента где-то неподалеку. Не раздумывая, баран устремился прямо к учителю.
— Баран! — изо всех сил закричали мы учителю.
Учитель подскочил, как ужаленный, и, не оглядываясь, бросился бежать. Баран помчался за ним. Они бегали кругами по спортплощадке, и каждый раз, когда учитель пробегал мимо мучительницы, она хлестала его букетом по голове. После пятого круга от букета остались одни только стебельки. Мы все дружно болели за учителя, громко кричали и топали ногами. Жена учителя тоже болела, но кричала почему-то: «Помогите!». В корпусе вожатых тоже кто-то кричал, даже громче, чем все мы, вместе взятые. И это было очень странно, потому что учитель и мучительница были в этот момент с нами на спортплощадке.
После восьмого круга баран устал и остановился отдохнуть у флагштока. Похоже, у него закружилась голова. И тут на него свалился Пат. Он выпал из своих хоккейных штанов прямо на спину барана. Баран страшно перепугался и бросился бежать куда глаза глядят. Пат гордо восседал у него на спине. Это было самое замечательное зрелище за тот вечер! Накидка Пата развевалась по ветру, и он был похож на самого настоящего рыцаря. Наконец баран забежал в открытую дверь корпуса вожатых. Послышался глухой удар, и крик в корпусе прекратился.
Жена учителя вскрикнула и закрыла лицо руками. Учитель быстро отвязал ее, и мы все побежали смотреть, что же там произошло.
Баран лежал на боку в комнате учителя. Он ударился головой о стенку детской кроватки и отключился. Пат, целый и невредимый, лежал в кроватке и мирно спал. Рядом с ним сидел малыш учителя и с довольным видом слизывал со шлема остатки кетчупа.
Конец мучениям
— Я видел вчера очень странный сон, — сказал Пат утром. — Как будто я играю в хоккей верхом на баране. К чему бы это?
Мы все, конечно, немного расстроились, что мучительница оказалась не мучительницей, а обычной поварихой. Но она нас простила и даже дала нам на завтрак по две булочки. А еще перестала называть учителя «барашком» и простила его за то, что он был женат на жене учителя, которая, в свою очередь, простила учителя за то, что он собирал цветы вместе с поварихой.
Оказалось, что жена учителя приехала в лагерь, потому что не могла больше выносить плач малыша. Но теперь они нашли верное средство, как его успокоить. Дело в том, что малыш переставал плакать, как только в комнате появлялся Пат, пусть даже и без кетчупа на шлеме. Мы все, конечно, немного завидовали Пату, ведь он теперь все время спал в комнате учителя и его жены. Правда, жена учителя предварительно хорошенько его вымыла.
Учитель отвел барана обратно на ферму и сказал, что отправит его на Марс, если тот еще хоть раз появится в нашем лагере. Баран больше не появлялся.
— Шесть — один в пользу учителя, — подвел итог Тукка.
Нам всем было немного жаль, что лагерь закончился так быстро, но, к счастью, до школы оставалось ждать совсем немного.
— Всего лишь два месяца, — сокрушался учитель.
Тимо Парвела Элла и Пат
Второй класс
Меня зовут Элла. Я уже перешла во второй класс, как и все мои одноклассники. Учитель тоже перешел, и даже Пат.
— Когда же, наконец, будет университет? — спросил Пат в первый день учебы. — Что ж мы, целый год зря учились?
Учитель ничего не ответил, задумчиво перебирая в руках нитку с разноцветными бусинами. Он теперь все время крутил ее в руках. Это ему школьный врач прописал от нервов.
— Может, в этом году хоть зарплату начнут платить? — не сдавался Пат.
Учитель молчал.
Мы все ужасно радовались, что начался новый учебный год, и теперь мы снова вместе.
За лето все отдохнули и очень соскучились друг по другу.
Учитель тоже отдохнул и соскучился. Точнее, мы все так думали до тех пор, пока его нитка с бусинами не порвалась во время завтрака.
Тукка отрастил за лето усы. Точнее, мы все так думали до тех пор, пока усы не отклеились и не упали в кашу.
Сампа купил летом новый портфель. Точнее, мы все так думали до тех пор, пока не пришла директор школы и не стала искать, где же она оставила свой портфель.
Ханна нашла летом настоящий бриллиант. Точнее, мы все так думали, пока он не упал на пол и не разбился.
Тина за лето стала совсем глухой. Точнее, мы все так думали, пока повариха в столовой не спросила, кто хочет дополнительную порцию мороженого.
Я за лето научилась делать вещи невидимыми. Точнее, все так думали, пока мороженое не стало таять у меня в кармане.
Пат стал за лето профессором и вырос на целый метр. Точнее, он так думал, пока мы не объяснили ему, что после школы плавания профессором не становятся, а метр и сантиметр — это разные вещи.
На последнем уроке у нас начался новый предмет. На самом деле никто не понял, что это такое, но всем было ужасно интересно.
— Сядьте поудобнее и закройте глаза, — сказал учитель в начале урока.
Все закрыли глаза, кроме учителя, который нанизывал на иголку упавшие во время завтрака бусины. Они лежали в коробочке, и учитель доставал их оттуда по одной. Мы видели, потому что подглядывали.
— Представьте, что вы в лесу, — продолжал учитель, — кругом тихо-тихо, и только деревья чуть слышно шелестят листвой.
Бусины еле слышно перекатывались в коробочке. Особенно хорошо представлялось, как они снова падают на пол.
— Деревья кругом высокие-высокие. Вы — тоже деревья, — говорил учитель.
Ненанизанными осталось всего две бусины.
— Вы спите глубоким сном. Кругом тихо и спокойно. Ни звука, ни шелеста. Никто не шевелится и не подглядывает. А те, кто подглядывает, будут наказаны после уроков.
Последняя бусина. Зеленая. Учитель осторожно взял ее большим и указательным пальцем. Мы видели, как дрожат его руки. Мы все ужасно за него волновались. Учитель насадил бусину на кончик иглы. Ни одна ветка в лесу не хрустнула, даже листья перестали шуршать.
И тут прозвенел звонок. Бусина выскользнула из рук учителя и звонко запрыгала по полу.
— Помните, что вы — деревья! — в отчаянии закричал учитель.
Мы помнили. Тридцать слепых деревьев одно за другим попадали на землю, как подкошенные, потому что каждое из них хотело помочь учителю найти бусину. Лес стал неожиданно очень редким, а в тишине то и дело раздавался стук ударяющихся друг о друга лбов.
Нашел бусину Сампа. И вовсе не потому, что все время подглядывал, а просто он на нее случайно наступил. Бусина крякнула и раскололась на две половинки. Сампа отнес половинки учителю. Учитель положил их в пустую коробочку, потом встал и почему-то нам подмигнул.
— Але-оп! — вскричал он и показал нам готовую нитку с бусинами и узелком на конце. Там были все бусины, кроме последней, зеленой. Мы очень удивились. Но еще больше мы удивились, когда учитель, приплясывая, зацепился ниткой за дверную ручку.
— Але-оп! — не глядя, дернул учитель. Нитка порвалась, и бусины, словно горох, посыпались на пол. Мы, конечно, помогли учителю и собрали их все в коробочку, туда, где уже лежали половинки зеленой.
Учитель очень обрадовался, что у него теперь тоже есть домашнее задание.
Все решили, что это был очень хороший урок. Я думаю, он назывался Бусиноведение.
Письмо
Весь первый урок следующего дня учитель проверял свое домашнее задание. Мы в это время искали во дворе его кошелек. Странно, учитель решил, что потерял его, хотя все мы видели, что кошелек лежит на столе.
Рядом с кошельком лежало большое письмо.
— Наверное, снова от шантажиста, — прошептала Ханна.
— А я думаю, что учитель влюбился, — прошептала в ответ Тина.
— Балда, как он может влюбиться, если у него жена, — сказала я.
Тине приходится все объяснять на пальцах.
Других вариантов мы не успели придумать, потому что учитель позвал нас в класс и, вскрыв письмо, стал читать вслух:
— Дорогие школьники! Администрация города приглашает вас принять участие в межшкольной олимпиаде. От каждой школы приглашаются к участию по два представителя, которые и будут отстаивать в дальнейшем честь школы. Олимпиада состоится через две недели.
Учитель убрал письмо обратно в конверт и тяжело вздохнул. Потом поднял со стола готовую нитку с бусинами и передвинул вперед две красные и одну белую.
— Есть ли желающие защитить честь школы на олимпиаде? — спросил он.
Мы все, конечно, желали, кроме Пата, который объявил забастовку, узнав, что во втором классе зарплаты не будет.
— Придется устроить жеребьевку, — сказал учитель.
Он написал на маленьких бумажках наши имена. Потом сложил бумажки в коробочку, в которой обычно хранил бусины. Сейчас коробочка была свободна.
Сампа стал жеребьевщиком. Он крепко зажмурился и вытянул две бумажки.
— Тукка, — развернул учитель первую бумажку.
— О да! — радостно воскликнул Тукка.
— Пат, — прочитал учитель вторую бумажку.
— О нет, — мрачно пробурчал Пат.
Учитель передвинул вперед еще пять бусин. Тукка широко улыбался. Пат продолжал бурчать.
— Я вспомнил, — вдруг спохватился учитель, — в письме говорилось: должны быть девочка и мальчик.
Никто этого не помнил, но учитель настаивал. Жаль, проверить было невозможно, так как письмо странным образом исчезло. Пришлось поверить учителю на слово и устроить жеребьевку еще раз. Жребий тянул сам учитель.
Он долго перемешивал бумажки в коробочке и наконец вытащил две.
— Тина, — прочитал учитель первую.
Потом развернул вторую и почему-то замер на месте. Затем внимательно посмотрел на Пата, который все еще бурчал, сидя за своей партой.
— Мистика, — сказал учитель.
— С девчонкой я точно не пойду, — запротестовал Пат.
На этот раз учителю пришлось передвинуть целых восемь бусин.
— Постойте, — сказал, наконец, учитель, — мы же должны послать на олимпиаду самых ловких и умелых, а не самых удачливых. А то как-то нечестно получается, — добавил он и, к нашему всеобщему удивлению, нарочно порвал свою нитку с бусинами.
— Пусть каждый из вас попытается попасть бусиной в мусорную корзину, — сказал учитель, протягивая каждому по бусине.
Мне досталась красная. Сампа получил желтую и заревел, потому что хотел синюю. Сампа почти всегда ревет.
Мы стали по очереди бросать бусины. Это было очень весело. Тукка попал в лампу. Тина — в картину на стене. Сампа никуда не попал, потому что от обиды проглотил желтую бусину и теперь плакал, ведь ему нечем было кидать. Ханна попала учителю в лоб. Я попала сначала в потолок, а потом в раковину над корзиной. Все остальные попали кто куда, и вскоре разноцветные бусины скакали по всему полу.
Пат был, как всегда, последним.
— А можно я не буду? — спросил он.
— Ни в коем случае, — ответил учитель.
— Ладно, — вздохнул Пат и щелчком ударил по черной бусине, лежащей у него на столе. Никто из нас не удивился, когда бусина полетела прямиком в мусорное ведро.
— Мистика, — пробормотал учитель.
Мы все очень удивились, когда учитель снова отправил нас во двор искать кошелек, х<