— Вот, посмотри, — Пат протянул мне фотографию. На ней были его мама, папа и он сам. Мама Пата почему-то показалась мне очень знакомой. Все радостно улыбались. Правда, лицо Пата было в креме от торта, и поэтому сказать, улыбается он или нет, было довольно сложно.
— Какой ты симпатичный, — сказала я Пату. Мы сидели у него дома и готовились к олимпиаде.
— Я говорю про рамку, — пробурчал Пат и забрал у меня фотографию. Рамка, действительно, была сломана: нижняя и верхняя планки отлетели, а стекло треснуло.
— Я должен ее исправить, — Пат постучал по рамке гаечным ключом. Он был таким грустным, что мне тут же захотелось его поцеловать, но Пат объявил забастовку по поцелуям. К тому же он считал, что целоваться с девчонками — это глупо. Пат — он такой мужественный.
Мы решили начать с чтения стихов. По-моему, это было очень романтично: я, Пат и поэзия.
Я, не отрываясь, смотрела ему прямо в глаза, а Пат читал:
— Уж тает снег,
Журчат ручьи.
«Весна, весна»,—
Кричат грачи.
Это было прекрасное стихотворение, только не очень романтичное.
— Я помню его с детского сада, — с гордостью сказал Пат.
— Может, стоит добавить в него немного романтики? — предложила я. — В стихах всегда говорится о любви.
— Уж тает снег,
Журчат ручьи,
«Любовь, любовь»,—
Кричат грачи.
Этот вариант мне понравился куда больше.
Затем мы перешли к готовке. Пат предложил приготовить мюсли. Идея была просто замечательная. Я насыпала мюсли, а Пат налил молока, потом мы вместе вытирали пол, после чего я вылила остатки молока в тарелку, и прекрасное блюдо «Мюсли в молоке» было готово.
— Просто класс! — попробовала я.
— Ага, хрустящие! — сказал Пат.
— Но все же чего-то не хватает…
— Может, сахара… — предположил Пат.
— Может, — согласилась я, и мы оба добавили в тарелку еще восемь ложек сахара.
— Как думаешь, мы победим? — с набитым ртом спросил Пат.
— Даже не сомневаюсь, — сказала я и добавила еще немного сахара.
Подготовка прошла успешно.
День соревнований
Мы ужасно волновались. Больше всех, конечно, волновался наш учитель, он все время теребил в руках свою нитку с бусинами. Учитель, директриса и все ученики нашего класса пришли поболеть за нас на олимпиаде. Первым конкурсом был бег в мешках.
На стадионе собралось больше тысячи школьников. Со всех сторон слышались подбадривающие выкрики.
— Вперед, Пат! — кричали мальчишки из нашего класса.
— Вперед, Элла! — кричали девочки.
Все участники соревнований выстроились в ряд на стартовой линии. Мы с Патом залезли в мешок.
— Помните, чем выше, тем дальше, — шептал учитель.
— Помните, чем ниже, тем быстрее, — шептала директриса.
— Держите мешок покрепче, — советовал учитель.
— Не цепляйтесь за мешок так сильно, — советовала директриса.
— Нет, не так! — замахал руками учитель.
— И не так! — всплеснула руками директриса.
— Давайте я покажу, — сказал учитель и вытащил Пата из мешка.
— Лучше я покажу, — сказала директриса, вытащила меня и забралась в мешок вместе с учителем.
Прозвучал стартовый выстрел. Учитель и директриса запрыгали со страшной силой. Мы все стали громко кричать, поддерживая их. Все, кроме Пата.
— А если они вдруг выиграют миллион, что же мне делать, — расстраивался он.
Учитель прыгал высоко, а директриса низко. Земля сотрясалась под их ногами. Публика неистовствовала. Мы кричали «ура». Жаль только, что учитель и директриса прыгали в разные стороны, а потому не двигались с места. Пока, наконец, мешок не порвался и они оба не упали на землю. К счастью, ничего страшного не случилось. Врач сказал, что повязку с ноги директрисы можно будет снять уже через пару недель. Учитель очень обрадовался, когда мы нашли порвавшуюся во время прыжков нитку и последнюю уцелевшую на ней бусину. Он сказал, что сосредоточится на бусине, пока они с директрисой будут сидеть на штрафной скамейке. Им запретили появляться на стадионе до конца соревнований.
Жаль только, что мы с Патом не смогли принять участие в первом конкурсе, но, к счастью, впереди было еще два.
— Как думаешь, мы еще можем победить? — спросил Пат.
— Конечно, — ответила я и чуть было не обняла его, но Пат объявил забастовку по обниманиям. Пат такой сдержанный!
Кулинарный конкурс
Для проведения следующего конкурса все участники переместились в большую кухню. Мы с Патом очень удивились, не увидев нигде пачек с мюсли. Зато нам выдали два яйца, пакет муки и пакет сахара. Из всего этого надо было приготовить кекс.
— Ты умеешь делать кексы? — спросила я у Пата.
— Конечно, умею, — сказал Пат. — Я же был помощником повара.
Я, конечно, тут же вспомнила, как однажды во время экскурсии Пат устроился работать в ресторан и приготовил всем нам спагетти с сюрпризом.
— Думаю, все надо просто смешать, — предположил Пат.
Я смешала муку и сахар, а Пат разбил яйца. Правда, собрать яичную массу с пола нам не удалось, но мы решили заменить отсутствие яиц дополнительной порцией сахара. Получилось очень даже неплохо. Муки теперь почти не чувствовалось.
Мы высыпали полученную смесь в форму для кекса и уже решили ставить ее в духовку, когда к нам подошли усатый дядя и бородатая тетя. Оба были в солнечных очках. Дядя сжимал в руке нитку с одной-единственной бусиной, такой же, как у нашего учителя. У тети рука была в гипсе, а нога забинтована. Прямо как у нашей директрисы. Мы даже удивились, что бывают такие совпадения.
— Ш-ш-ш, — зашипел усатый дядя и оглянулся.
— Ш-ш-ш, — прошептала бородатая тетя и вытащила из загипсованной руки два яйца.
— Покажите-ка, что там у вас, — сказал усатый дядя.
— Муку клали? — поинтересовалась бородатая тетя.
Потом дядя добавил в нашу смесь еще муки, а тетя вбила два яйца. Получилось отменное тесто. Почти как настоящее.
Дядя попробовал и сказал:
— По-моему, яиц многовато.
Тетя тоже попробовала и сказала:
— А по-моему, в самый раз.
Тогда дядя еще раз попробовал и сказал: — Хотя для кекса, может, и ничего.
— Для кекса в самый раз, — согласилась тетя.
— Хорошее тесто, — сделал вывод дядя, попробовав в третий раз.
— Да, неплохое, — подтвердила тетя.
Так они пробовали и пробовали, пока на дне формы не остался лишь маленький кусочек.
— Ничего, он поднимется, — сказала тетя и поставила форму в духовку.
Все бы ничего, но борода тети зацепилась за дверцу духовки и загорелась. К счастью, ничего страшного не случилось. Правда, врач сказал, что борода потеряна безвозвратно, но зато лицо ничуть не обгорело.
Самое удивительное, что бородатая тетя без бороды оказалась нашей директрисой, а усатый дядя — учителем. Как потом выяснилось, они сбежали со штрафной скамьи, чтобы помочь нам.
Жаль только, что жюри не оценило наш кекс по достоинству. Но возможно, причиной тому стала нитка учителя, которая, ко всеобщему удивлению, почему-то оказалась внутри кекса. Больше всех удивился председатель жюри, по тому что последняя бусина учителя раскололась прямо у него в зубах.
— Как думаешь, у нас есть хоть какая-нибудь надежда? — спросил Пат.
— Надежда есть всегда, — ответила я и чуть было не погладила его по голове. Но Пат снова объявил забастовку. Он такой целеустремленный.
Чтение стихов
Жюри подвело предварительные итоги олимпиады. Мы с Патом были первыми с конца.
— Прощай, миллиончик, — вздохнул Пат.
— Никогда нельзя сдаваться, — сказала я.
Мы сидели в зале и слушали, как все остальные участники читают стихи. Стихи были очень хорошие. Участники тоже были хорошие: девочки в воздушных платьицах и мальчики с бантами на шее. Наконец подошла наша очередь.
Мы вышли на сцену. Зал замер в ожидании. Даже учитель и директриса сидели тихо-тихо, но это лишь потому, что рядом с ними сидели два здоровенных дяди-охранника. Где-то сверху вспыхнул прожектор, и мы с Патом оказались в самом центре яркого света.
От волнения у меня пересохло горло. Я не могла вымолвить ни слова. Как будто в рот мне высыпали целый пакет муки. К счастью, Пат нисколько не волновался.
— Мне нужен миллион, — громко сказал Пат.
Я до смерти перепугалась, ведь это было совсем не то стихотворение, которое мы репетировали.
— Мне нужен миллион,
Чтобы починить фотографию,
На ней мои мама и папа,
И я вместе с ними.
Просто рамка сломалась,
И стекло треснуло,
А наша соседка сказала,
Что семья развалилась.
Но как только у меня
Будет миллион,
Я смогу все исправить,
И наша мама
Снова вернется домой.
Пат закончил. В зале воцарилась полная тишина. Только учитель и директриса сдержанно хлюпали носом. А потом вдруг все захлопали и закричали «ура». Мы с Патом скромно стояли на сцене. Я взяла Пата за руку, и он даже не сопротивлялся. Забастовка закончилась. Я была счастлива.
Семейная фотография
Победителями олимпиады мы не стали, но приз все равно получили. Точнее, Пат получил. За самое трогательное стихотворение. Не миллион, конечно, но Пат был доволен. Ему выдали почетную грамоту, в которой говорилось, как хорошо он читает стихи. Грамота была вставлена в красивую рамку.
— Точь-в-точь, как у фотографии, — обрадовался Пат и вынул грамоту из рамки.
Я тоже была довольна. Мне досталась грамота Пата. А потом еще учитель подарил мне свою нитку. Нитка была чудесная. Жаль только, что на ней не осталось ни одной бусины.
— Молодцы, — похвалил нас учитель. — Я вами горжусь.
— Молодцы, — сказала директриса и смахнула со щеки слезу.
Приятно, когда тебя хвалит начальство. Нам с Патом понравилось.
Правда, потом директриса сказала, что переезжает жить к Пату. Это было очень неожиданно. Но еще больше мы удивились, когда Пат обнял ее и назвал мамой.
— Значит, теперь вы с Патом поженитесь? — спросила Ханна.
— Неужели ты думаешь, что я готова выйти замуж за сына директора школы?! — удивилась я.
