Эту историю Володя Шариков теперь вспоминает с улыбкой. А вот когда она произошла, ему было совсем не до смеха.
Прошлым летом отдыхали мы с ним вместе на даче. Всё было просто чудесно: речка рядом, в саду – фруктовые деревья и всякие ягоды. И хозяева попались хорошие: разрешали нам любые ягоды пробовать. Задумали мы им в благодарность водокачку построить, чтобы воду из реки можно было прямо на огород подавать.
И только мы начали строить эту водокачку, как к соседям на дачу приехала отдыхать Леночка Золотова и нарушила все наши планы. Это мы, конечно, после узнали её имя. А сначала заметили только: приехала какая‑то длинноногая девчонка и с первого же дня стала ходить около нашей изгороди и всё пыталась с нами заговорить.
Я сразу предупредил Володю.
– Смотри, – говорю, – не обращай на неё никакого внимания. Девчонка! Что с ней водиться! Но разве Володька когда послушается!
Ушёл я как‑то без него на станцию в магазин. Вернулся – и прямо глазам не верю: сидит эта Леночка у нас в саду, а Володька объясняет ей устройство водокачки.
Я сейчас же прервал их разговор и, незаметно подмигнув Вовке, сказал:
– Что ты прохлаждаешься? Нам же грядки полоть надо!
Про грядки я нарочно сказал: думал, что после этого Леночка сейчас же пойдёт домой. А она осталась, да ещё сказала:
– И я с вами полоть буду. Втроём скорее управимся.
Так и пришлось нам прополоть целую грядку. Правда, нас потом поблагодарил дядя Гриша, хозяин дачи. Сказал, что такая помощь ему куда нужнее нашей водокачки. Но лучше бы он нас не благодарил, потому что с этого раза Леночка повадилась к нам ходить каждый день. Меня это очень злило, и я держался с ней сухо или строго официально. Но Володя прямо поразил меня. Он стал посвящать её во все наши тайны и даже рассказывал ей про себя то, чего никогда не было.
Роем мы однажды канаву для водокачки, а Володя говорит:
– Помню, был у нас в классе такой случай: взялся один ученик сделать для отрядной библиотеки полочку. А доски, которые он от завхоза получил, на самокат истратил. Вижу я, дела у него плохие, не из чего полочку‑то делать, взял да и принёс на другой день в школу свои доски. Остался после уроков и такую полку смастерил – все ребята ахнули!
Тут я тоже чуть не ахнул. Ну и ловко же Володька всё перевернул! Ведь это как раз он доски на самокат извёл, а полку за него Федя Сучков сделал.
А Володя посмотрел на меня, улыбнулся и как ни в чём не бывало продолжал:
– А ещё был со мной такой случай. Проходили у нас в классе соревнования по прыжкам. Подходит моя очередь. Разбегаюсь я и беру высоту метр десять. Прыгаю ещё. Смотрим – метр двадцать. «Ну, Шариков, – говорит мне учитель, – возьмёшь метр двадцать пять, будешь чемпионом класса». И что бы ты думала? Прыгнул и взял… метр тридцать!
При этих Володькиных словах я чуть не окаменел на месте: ведь чемпион класса по прыжкам – я!
Когда Леночка ушла, я не выдержал и сказал ему:
– Что же это ты мои рекорды присваиваешь?
А Володя мне вдруг и говорит:
– Мне Леночка нравится, вот я и хочу поднять свой авторитет.
Я никак не ожидал от Володи такого ответа и потому ничего сказать не нашёлся, а только заметил:
– Ты всё‑таки много не придумывай, а то она может не поверить.
– Ладно, – говорит Володя, – я буду иногда воздерживаться.
А как только Леночка опять пришла, Володя рассказал ей новую небылицу. Будто он играл в какой‑то школьной постановке пса Полкана и так вошёл в роль, что даже после спектакля весь вечер ходил по саду и рычал на девчонок.
Много ещё всяких небылиц рассказывал про себя Володя, а Леночка слушала его и всему верила. Ну прямо как заворожённая! Авторитет Володи в её глазах действительно сильно вырос. Я даже стал ему немного завидовать, потому что Леночка всегда спрашивала о чём‑нибудь его, и я отвечал только в том случае, если Володька не знал. Но как раз тут и случилось одно непредвиденное событие.
Как‑то вечером прибегает Леночка к нам на террасу и говорит:
– Ой, мальчики, у меня такая новость… такая новость… вы просто не поверите!
– Уж не собираешься ли ты плавать на атомном ледоколе? – спросил Володя. Он знал, что папа Леночки работал на нём радистом.
– Нет, не собираюсь, – ответила Леночка, кружась по террасе, – а только новость у меня всё равно удивительная.
– Ну, так говори скорее! – потребовали мы.
Леночка села на стул и, зажмурив глаза, сказала:
– Мальчики, я теперь буду учиться в вашей школе и, может, даже в вашем классе.
– Как – в нашей школе? Почему? – побледнев, спросил Володя.
И тут выяснилось, что Леночкиному папе дали новую квартиру в том корпусе, который выстроили недалеко от нашего дома.
– Папе давно обещали квартиру в вашем районе, – сказала Леночка, – только я потому до сих пор не говорила, что это было не совсем твёрдо, а теперь нам уже и ордер выдали!
Я в первую минуту не поверил Леночке, а потом вижу, что она не шутит, и, честно говоря, даже обрадовался.
«Хорошо, – думаю, – пусть учится с нами, ведь мы уже привыкли к ней». Поздравил я Леночку с новой квартирой. Оглянулся, а Володи нет. Искали мы его, искали, так и не нашли. Только когда Леночка ушла, вылез он из копны сена, которая в нашем саду стояла, и с ужасом спросил меня:
– Как ты думаешь, что теперь будет с моим авторитетом?
Я задумался.
До самых звёзд обсуждали мы с Володей его положение. А потом решили так: во‑первых, с завтрашнего дня я буду ежедневно тренировать Володю в прыжках, во‑вторых, до начала занятий он сделает для нашей отрядной библиотеки уже не полочку, а целый шкафчик, да такой, чтобы все ребята, а с ними и Леночка действительно ахнули. И потом Володьке необходимо будет научиться лаять. Надо же поддержать свой авторитет!
САМОЕ ОБЫЧНОЕ ЧУДО
Серёжа хорошо закончил учебный год, и папа пообещал купить ему фотоаппарат. Они договорились встретиться на углу их переулка, около универмага, после того, как папа закончит работу. Но Серёжа пошёл в магазин пораньше, чтобы до прихода отца успеть самому выбрать обещанный подарок.
В дверях магазина он увидел незнакомого мальчика, который искал что‑то на полу.
«Наверное, чек потерял», – подумал Серёжа и спросил:
– Ты что ищешь?
– Билет, – ответил мальчик.
– Какой билет?
– На поезд. Мне домой по железной дороге ехать. У меня обратный билет был, а я его потерял. И денег больше нет, на маски истратил… У нас сегодня в школе вечером карнавал. Я с друзьями трёх поросят изображаю. Мы песенку поём «Нам не страшен серый волк», знаешь?
Серёжа кивнул головой.
– Вот я и поехал за масками, – продолжал мальчик, – да лучше бы не ездил. Теперь ни билета, ни денег. Слушай, может, ты у меня мою маску купишь?
– У меня совсем денег нет, – сказал Серёжа. – Да ты не огорчайся. Скоро мой папа придёт, он даст тебе на билет. А маску не продавай. Какой же ты поросёнок без маски.
– Никакой, – согласился мальчик, – только ждать мне больше нельзя. Я уже один поезд пропустил. Если ещё пропущу, на карнавал опоздаю.
– А как же… без билета‑то? – спросил Серёжа.
– Вдруг, на моё счастье, контролёры не пойдут. А если пойдут, я им всё как есть расскажу, может, поверят. Честное слово дам: в другой раз поеду – на себя одного два билета возьму. Ну, будь здоров.
Мальчик ушёл, а Серёжа принялся рассматривать выставленные в витрине фотоаппараты. И тут за урной с мусором он заметил жёлтый кусочек плотной бумаги. Наклонился, так и есть – железнодорожный билет!
Серёжа поднял его и бросился на улицу. Мальчика уже нигде не было видно, и Серёжа побежал на вокзал, который был недалеко.
Когда Серёжа вышел на перрон, до отхода электропоезда оставалось всего пять минут. Искать мальчика в вагонах уже не было времени. Серёжа подошёл к проводнице и на всякий случай спросил:
– В этом поезде будут билеты проверять?
– Обязательно, – улыбнулась проводница. Она, наверное, подумала, что Серёжа сам хочет ехать без билета, потому и предупредила: – В третьем вагоне едет бригада контролёров.
Серёжа побежал в третий вагон и сразу увидел двух мужчин в железнодорожной форме.
– Скажите, пожалуйста, вы будете проверять билеты?
– Мы, – ответил один из контролёров.
– Тогда вот что, – обрадовался Серёжа, – я принёс вам билет для одного… безбилетного мальчика. Вы, как встретите его в вагоне, так и…
– Это ещё что за новость?! – строго сказал другой контролёр, постарше.
– Это не новость, это его билет, – заволновался Серёжа, – он потерял его в магазине, когда покупал маски. А на новый билет у него денег не осталось. Вы его, пожалуйста, не высаживайте. У них сегодня в школе карнавал. Он поросёнка изображает. – Серёжа сунул билет контролёрам и выскочил из поезда. И вовремя. Поезд почти тут же тронулся.
Спустя некоторое время на перегоне между станциями в вагон, где сидел мальчик без билета, вошли два контролёра. С разных сторон вагона они начали проверять билеты. Безбилетный мальчик так разволновался, когда услышал над собой голос: «Ваш билет!» – что не смог произнести ни слова.
– Молодой человек, почему вы молчите? – спросил контролёр.
Но вместо ответа мальчик ещё ниже опустил голову с красными, горящими ушами.
– Может быть, ты скажешь тогда, что у вас будет сегодня в школе?
– Карнавал… – Еле слышно проговорил мальчик.
– Так! – удовлетворённо произнёс контролёр и снова обратился к безбилетному пассажиру: – А скажи нам, что ты покупал сегодня в магазине?
Ничего не понимая, мальчик молча показал контролёру маски поросят.
– Выходит, всё в порядке! – засмеялся пожилой контролёр и звонко пробил машинкой вынутый из своего кармана билет. – На, держи!
– Мой! – ахнул, маленький безбилетник, обретя, наконец, дар речи. – Я, когда сюда ехал, один краешек у него чернильной пастой испачкал. – И, оглядев контролёров, он недоуменно произнёс: – Ну и чудо! Откуда же он у вас?
СБЕЖАВШАЯ ОТМЕТКА
Случилось невероятное: Витя Лобов, который еле‑еле перешёл весной в пятый класс, в начале нового учебного года вдруг получил по самому трудному для него предмету – математике – пятёрку. А ведь в первые дни учения даже отличники и те ещё как следует не раскачались.
Такой исключительный факт, конечно, не мог ускользнуть от зорких глаз Серёжи Ёршикова, редактора отрядной стенгазеты «Вперёд, к пятёркам!». В тот самый момент, когда учительница ставила Вите в журнал отметку, Серёжа решил написать о нём в первом номере стенгазеты. На перемене он сказал Вите:
– После школы будь дома, зайду побеседовать.
К себе Серёжа забежал только на минутку, наскоро перекусил и сразу отправился к Вите.
– Как, ты уже сел за уроки? – удивился он. – Оторвись! Мне нужно кое‑что выяснить.
Серёжа достал блокнот с авторучкой, наморщил лоб и, подражая заправским журналистам, задал Вите первый вопрос:
– Скажи, что тебя заставило подтянуться?
– Как что? – замялся Витя. – Разве хорошо: сидишь на уроках и дрожишь, как заяц, – вдруг спросят. Да и мама всё время из‑за меня расстраивалась.
– Значит, ты осознал, что плохим учением вредил не только себе, но и окружающим? – уточнил Серёжа.
– Может, и осознал, – неопределённо ответил Витя и пододвинул к себе тетрадь.
– Постой, я ещё не кончил! – Серёжа закрыл тетрадь и, переложив её на край стола, подальше от Вити, снова спросил: – А какие у тебя планы на будущее?
– Я хочу повторить математику за весь четвёртый класс, – сказал Витя. – Надежда Николаевна говорит, что в математике всё одно за другое цепляется, а я плохо помню, что мы в прошлом году проходили.
– Да я не об этом спрашиваю, – с досадой отмахнулся Серёжа. – Когда ты станешь взрослым, ты кем будешь?
– Ещё не знаю, – ответил Витя. – Может, бухгалтером, как папа.
Серёжа усмехнулся и ничего не записал. Ему хотелось, чтобы Витя мечтал открыть какой‑нибудь новый математический закон или стать конструктором космических кораблей – учёным, которому надо знать высшую математику как свои пять пальцев. А что увлекательного можно написать о будущем бухгалтере? Нет, эта профессия Серёжу не устраивала. Он сделал в своём блокноте прочерк и перешёл к следующему вопросу:
– Ты не просил Надежду Николаевну позаниматься с тобой или прикрепить к тебе сильного ученика?
– Нет, – ответил Витя. – Я хочу сам во всём разобраться.
– Замечательно! – оживился Серёжа. – Значит, ты веришь в свои силы. Так и запишем! – И Серёжина авторучка забегала по блокноту.
Витя воспользовался передышкой и раскрыл учебник.
– Погоди ты с уроками, – рассердился Серёжа. – У нас сейчас дело, может быть, даже поважнее. Небось сам знаешь, сколько ребят в первые дни учения не делают уроки. Тьма! А нам надо заставить их делать уроки. В прошлом году я уже писал заметку на эту тему. Она называлась «Отдых продолжается». Помнишь? К сожалению, я взял не те примеры, и получилось не совсем убедительно. Теперь я хочу воздействовать на лодырей твоим положительным примером. – И Серёжа стал подробно расспрашивать Витю о его режиме дня и о том, как он организует свой отдых. Потому что правильный отдых тоже способствует хорошему учению, пояснил он.
Примерно через час, перелистав исписанный блокнот, Серёжа с удовлетворением сказал:
– Кажется, достаточно. Я вижу, ты по‑настоящему взялся за ум. Молодчина! Я рад за тебя.
– Будет тебе, – смутился Витя и предложил: – Давай вместе задачки решать.
– Что ты? Мне сейчас некогда. Ты садись решай, а я пойду про тебя заметку писать. Завтра должна выйти газета.
В дверях Серёжа остановился и, взъерошив волосы, вдохновенно произнёс:
– Мне, Витька, надо такую заметку написать, чтоб всем лодырям не по себе стало. Чтоб они сразу за учение взялись и все плохие отметки от них сбежали. Тут Серёжа, на мгновение задумавшись, вдруг подскочил к Вите и радостно хлопнул его по плечу: – «Сбежавшая отметка»! А? Что скажешь? Великолепное название для заметки. Именно сбежавшая. Ведь ты не собираешься снова получать двойки?
– Не собираюсь, – сказал Витя.
– Значит, плохие отметки от тебя сбежали окончательно, – заключил довольный Серёжа и заторопился: – Ну, я пошёл. В другое время остался бы, а сейчас не могу. Чувствую, что голову мысли распирают. Знаешь, что по такому случаю сказал один поэт: «Коль вдохновение пришло, бросай дела и за перо!» Понял? Вот и до свидания. – И Серёжа застучал башмаками по лестнице.
Дома он тотчас же сел к столу и принялся обдумывать заметку. Написав несколько вариантов, Серёжа выбрал из каждого самые удачные фразы. Получилось, как ему показалось, очень убедительно. Сначала Серёжа рассказал обо всех Витиных переживаниях в прошлом году. Потом образно сравнил его присутствие на уроках с поведением зайца, насмерть перепуганного приближением охотника. Не забыл покритиковать и тех ребят, которые, получая двойки, подводят этим весь класс. А в конце заметки Серёжа заглянул в будущее, заявив, что если Витя будет хорошо заниматься по математике, он сможет стать не только главным бухгалтером атомной электростанции или другого не менее важного учреждения, а даже крупным учёным. И непременно сделает какое‑нибудь открытие или, в крайнем случае, напишет новый задачник, по которому будет учиться всё следующее поколение школьников.
Для большего впечатления Серёжа попросил маму перепечатать заметку на машинке. Теперь заметка выглядела очень внушительно, точно статья настоящего журналиста.
На следующее утро Серёжа пришёл в школу раньше всех. Он взял в пионерской комнате уже готовую стенгазету и аккуратно наклеил в отведённом месте заметку «Сбежавшая отметка». Потом Серёжа вывесил стенгазету в коридоре, около дверей своего класса.
Его заметка произвела на ребят впечатление. Известный всему классу лентяй и гулёна Кирюша Томин, читая её, даже почесал затылок, а увидев учительницу математики, попросил, чтобы сегодня его не вызывали.
– Бабушка вчера к нам приехала, – забубнил он, – заговорился с ней до ночи. А разве ночью что в голову войдёт? Уж завтра я вам всё‑всё отвечу. Вот увидите.
Подбежала к учительнице и вечно ноющая Ирочка Постникова и тоже попросила не спрашивать её.
– Так вечером голова болела, так болела, даже ни одно лекарство не помогло, – сказала она, вздыхая.
Серёжа сиял, как подсолнух на солнце. Такого сильного действия своей заметки он не ожидал никак.
«Вот что значит сила слова!» – садясь за парту, ликовал он и туг же услышал голос учительницы:
– Ёршиков, иди к доске и объясни, как ты решал заданную на дом задачу.
– К доске? – зачем‑то переспросил Серёжа и покраснел до самых ушей. Ведь вчера вечером он так увлёкся сочинением заметки, что даже не вспомнил об уроках. Вот как захлестнуло его вдохновение!
По математике Серёжа учился неплохо и задачу наверняка бы решил. Но вся беда была в том, что он не помнил, какую именно задачу задали на дом.
– Объясни решение по тетради, – пришла на помощь Серёже учительница.
Но это только ещё больше смутило его. Попробуй‑ка прочитать то, что не написано. Серёжа стоял неподвижно, как изваяние.
– Дай мне свою тетрадь, – попросила учительница.
И опять Серёжа ничего не ответил и не сделал ни одного движения. А когда учительница подошла к его парте и перелистала тетрадь, в которой не было домашнего задания, Серёжа почувствовал себя перепуганным насмерть зайцем, в которого вот‑вот выстрелит охотник. И тут же подумал, что в заметке он не смог передать то, что чувствует сейчас.
– Садись, Ёршиков, – строго сказала Надежда Николаевна и поставила в журнал против фамилии Серёжи противную изогнутую двойку, чем‑то похожую на горбатый нос бабы‑яги.
В наступившей тишине по классу вдруг прокатился весёлый и громкий смешок.
– Тебе почему весело, Томин? – спросила учительница.
– А я знаю, к кому Витина двойка сбежала, про которую Ёршиков в заметке писал, – фыркнул Кирюша, – к нему самому.
Класс дружно рассмеялся.
«И надо же мне было так заметку озаглавить, – вспыхнул Серёжа. На свою же голову!..»
МОЛЧАЛИВЫЙ БОЛТУН
Из окон четвёртого класса «А» видна часть пришкольного сада: две скамейки и мачта, на которой летом развевался флажок городского лагеря.
Но мачта и скамейка не особенно привлекают Петю Губкина. Куда интереснее старый тополь. На него часто садятся галки и почти всегда затевают драку. Петя знает: самая сильная из галок та, что с ощипанным хвостом.
Сейчас в классе идёт урок русского языка. Зоя Николаевна пишет на доске слова, правописание которых нужно запомнить, а Петя смотрит в окно и думает: – «Прилетят сегодня галки или нет?»
«Опять Губкин отвлекается, – мысленно возмущается староста класса Гриша Семёнов. – Только вчера было собрание, на котором говорили о дисциплине и успеваемости, а он опять за своё. Получит двойку – сразу спохватится!»
Немного подумав, Гриша начинает тихонько покашливать. Расчёт у него такой: если Петя обернётся, он кивнёт на окно и укоризненно покачает головой. Петя и не будет больше отвлекаться.
– Кхе‑кхе, – раздаётся в классе. – Кхе‑кхе… кхе‑кхе…
Ребята один за другим оборачиваются на кашель. Вот уж полкласса смотрят на Гришу.
– В чём дело, Семёнов? – спрашивает учительница. – У тебя что, горло болит?
Гриша краснеет и, потупив глаза, умолкает.
«Замечание получил, – сердится он на себя. – И всё из‑за Губкина. А ему хоть кол на голове теши, словно прилип к окну».
Гриша берёт клочок бумаги и пишет:
«Губкин, перестань смотреть в окно и займись делом».
Переслав записку, он наблюдает, как Петя разворачивает её и читает.
«Ну, всё в порядке», – решает Гриша.
Но через несколько секунд на его парту падает комочек бумаги. Это Петя прислал ответ. Гриша расправляет его и читает:
«Сначала сам научись сидеть как следует».
Теперь Гриша рассержен не на шутку. Надо сейчас же объяснить Пете, что замечание он получил как раз из‑за него. Гриша берётся за перо, но тут Зоя Николаевна вызывает Петю к доске и диктует. Петя пишет: «У нас в классе есть партрет великого русского поэта Пушкина».
– Прочитай внимательно всё и исправь ошибку, – взглянув на доску, говорит учительница.
Подумав, Петя стирает в слове «великий» «е» и пишет «и».
По классу проносится неодобрительный шум. Петя поспешно восстанавливает «е» и поднимает глаза к потолку.
Вчера на собрании Гриша первый выступил против подсказки, но сейчас ему становится жаль Петю. Вдруг Зоя Николаевна поставит ему двойку. Тогда в воскресенье Петина мама не пустит Петю в кино. Отбросив колебания, Гриша крупно пишет на промокашке слово «портрет», обводит чернилами букву «о» и подчёркивает её.
– Скорее думай, – говорит Пете Зоя Николаевна, – а то Семёнов готовится тебе подсказать.
Гриша снова заливается краской и поспешно комкает промокашку. Ему неловко. Теперь Зоя Николаевна может подумать, что он болтун.
Гриша вздыхает и задумывается над тем, как ему не везёт.
– Семёнов! – раздаётся вдруг голос учительницы. – Скажи, что я сейчас объясняла?
«Что же теперь будет», – мелькает у Гриши в голове. Приподнимаясь, он бормочет:
– Вы объясняли это… как его… то есть про то… что, – больше Гриша ничего не может сказать и погружается в тягостное молчание. – Я не слышал, не знаю… – добавляет он очень тихо.
– Вот и я не знаю, почему ты так плохо ведёшь себя сегодня, – строго говорит учительница.
Гриша недоуменно пожимает плечами. Это он плохо себя ведёт?! За весь урок не сказал ни слова. Даже наоборот: изо всех сил боролся за дисциплину.
И чтобы показать Зое Николаевне, как она несправедлива к нему, Гриша, подвигая к себе тетрадь, громко вздыхает.
РЕДКИЕ СПОСОБНОСТИ
В нашем звене подобрались очень способные ребята. Петя Дорохин, например, умеет карикатуры на ребят из бумаги вырезать. Посмотрит на кого‑нибудь пристально, жик‑жик ножницами – и, пожалуйста, получай дружеский шарж. У Андрюши Басова такая сильная левая рука, что он ей кого хотите на лопатки положит. А Слава Гущин – настоящий артист. Он только начнёт декламировать из былины: «Ой, ты, гой еси, добрый молодец, ты пошто, скажи, закручинился?» – а мы уж друг на друга смотрим: не получил ли кто двойку. Вот какое у него художественное дарование! И девочки у нас одарённые. Света Петухова на губной гармошке вальс «Дунайские волны» играет, а Лена Вострова одна танец «Трёх лебедей» из балета Чайковского танцует и стихи подружкам в альбом сочиняет. Моей соседке по нарте вот что написала: «С тобой дружить мы будем вечно, коль не поссоримся, конечно».
Только Серёжа Марков ничем у нас не выделяется. Раньше мы этого не замечали, ни к чему было. Но дней пять назад звеньевой Петя Дорохин задержал нас после уроков в классе и сказал:
– Предлагаю провести сбор под названием «Таланты нашего звена». Здорово придумал?
Тут‑то Серёжа и показал себя.
– А я ничего особенного делать не умею, – заявил он.
– Как не умеешь? – удивился Петя. – Подумай хорошенько. Может, ты умеешь тарелки вверх подбрасывать, как жонглёр.
– Нет, – сказал Серёжа. – Я тарелки только мыть умею.
– Жаль! – огорчились мы.
Но нас выручил Слава Гущин.
– У меня есть товарищ, – сказал Слава. – Он умеет голосом паровоз изображать. Как он со станции трогается и по рельсам едет. Очень похоже. Пусть он Серёжу научит.
– Замечательно! – обрадовался Петя. – Вдруг у Сергея талант звукоподражателя откроется.
Мы все с надеждой посмотрели на Серёжу, а он опять своё:
– Не получится из меня паровоз. И некогда мне.
– Что значит – некогда? – грозно спросил Петя. – Это тебе задание звена: научиться шипеть паровозом к субботе! – Петя достал записную книжку и что‑то в ней отметил. – Ясно?!
В тот же день Слава Гущин пришёл к Серёже вместе с высоким аккуратно подстриженным мальчиком.
– Знакомься, – сказал он. – Жора Нефёдов. Это он умеет паровозом шипеть.
– Не шипеть, а имитировать, – поправил Жора и, сложив ладони трубочкой, поднёс их ко рту. Потом Жора стал медленно раздувать щёки и рывками выпускать изо рта воздух. Получилось действительно похоже на то, как паровоз отходит от станции и набирает скорость. Когда скорость Жориного паровоза стала не меньше, чем у «Красной стрелы», Жора прогудел и эффектным движением оторвал руки от лица.
– Здорово! – с восторгом сказал Слава. – Давай, Серёжа, учись. Всех поразишь! Покажи ему, Жорик.
Жора снова поднёс руки ко рту, но Серёжа остановил его и к чему‑то прислушался.
– Так и есть! – ахнул он и помчался на кухню.
Минуты через две он вернулся и со вздохом сказал Жоре:
– Ну, показывай скорее, как шипеть‑то.
Жора взял руки Серёжи в свои и сложил их трубочкой, потом показал, как надо вытягивать губы. Серёжа принялся старательно тянуть губы вперёд, но вдруг опять вскочил и опять выбежал из комнаты.
– Без пружины всё‑таки не обойтись, – объявил он, появляясь в дверях.
– Какой ещё пружины? – сердито спросил Жора Нефёдов.
– Металлической. Я для мамы автоматическую посудомойку делаю. Своей конструкции. Всё получилось, только вот водяной шланг плохо по тарелкам перемещается. Пружинка нужна. Тогда всё в порядке будет.
Серёжа полез на шкаф и достал оттуда большой, толстый альбом.
– Ребята, вы посидите немножко одни, посмотрите альбом с фотографиями. Тут все наши родственники. А я мигом за пружинкой к Васе Петрову сбегаю. Он рядом живёт. Хочется очень к приходу мамы всё доделать. – И Серёжа снова оставил ребят одних.
– Пошли отсюда! – вдруг рассердился звукоподражатель Жора, захлопывая альбом Серёжиных родственников. – Другие ребята за мной целый день ходят, просят, чтобы показал, а тут будто сам напрашиваешься. Не буду ему объяснять! Да и не получится у вашего Сергея ничего. Искусству надо отдавать всё, а у него на уме одни тарелки с пружинами.
– Пошли, – вздохнул Слава.
На другой день в школе, окружённый ребятами своего звена, Петя Дорохин говорил старшей вожатой:
– Такой сбор задумали, а Марков всё дело портит. Даже паровозом шипеть не выучился. С чем он теперь выступит? Только и знает свою посудомойку. Хочет дома механическим способом тарелки мыть.
– А я и не знала, что Серёжа так о своей маме заботится, – с уважением сказала вожатая. – Обязательно попросите его показать на сборе своё изобретение. Это будет интересно.
– А ведь верно. И как это мы сразу не догадались? – обрадовался Петя и вдруг воскликнул: – Ребята! А ведь у Серёжи, оказывается, тоже способности есть. Только они уж очень… редкие!
НОВОСТЬ ПРО САМОГО СЕБЯ
Пятиклассник Петя Касаткин переехал на новую квартиру. Теперь рядом с его домом будет не большой универсальный магазин, а настоящий лес. И Петя сможет показать своим новым товарищам, как хорошо он умеет ходить на лыжах и лазить по деревьям. Этому он научился в деревне у бабушки, куда каждый год уезжал на зимние и летние каникулы.
Но ничего подобного в первые дни в новой школе с ним не случилось, а произошло то, чего он никак не ожидал.
В пятом «А», в котором Петя стал заниматься, он совсем неожиданно встретил своего бывшего одноклассника Мишу Булыгина. С ним Петя учился в старой школе в первом и во втором классах. Потом Миша переехал в другой район, и вот, как теперь выяснилось, туда же приехал и Петя.
Мальчики очень обрадовались друг другу. Особенно Петя: всё‑таки хорошо, когда в незнакомом классе кого‑то уже знаешь.
Перед уроками Миша подвёл Петю к высокому черноглазому мальчику и стройной с небольшой русой косичкой девочке и познакомил их.
– Наш председатель совета отряда Дима Жаров и староста Вика Половинкина. А это, ребята, новенький – Петя Касаткин. Мы с ним в той школе два года за одной партой сидели. Он отличник!
Как хорошо, что Петя успел проглотить кусок пирожка с рисом. А то бы он обязательно поперхнулся. Ведь отличником Петя был только в двух первых классах, а теперь, в пятом, нередко получал и тройки.
Пережив услышанное, Петя хотел рассмеяться и сказать, что Миша ошибся, ведь он давно не виделся с ним, но его перебила Вика.
– Ты отличник? Это замечательно! – воскликнула она и многозначительно переглянулась с Димкой. – Пусть теперь Клюев попробует отказаться.
– Не откажется, – уверенно заявил Димка и тоже сказал Пете: – Здорово, что ты отличник!
Тут прозвенел звонок, и все побежали в класс. Так Петя и не успел ничего объяснить ребятам.
«Какой несерьёзный этот Мишка. Ни о чём не спросил, а уже в отличники зачислил», – возмущался про себя на уроке Петя. И вдруг услышал:
– Елена Михайловна, а у нас новенький – отличник. – Это староста Вика сказала учительнице математики.
Учительница улыбнулась и посмотрела на Петю:
– Ну‑ка, отличник, иди к доске.
Петя белее мела стал. Вот сейчас всё раскроется. Правда, по математике он учился неплохо. В четверти имел даже четвёрку. Но ведь учителя могут такую задачу дать, что и отличник не решит. А Елена Михайловна, наверное, для того и вызвала Петю, чтобы убедиться, так ли это.
– Нарисуй мне, если сможешь, термометр, который измеряет температуру воздуха, – попросила учительница.
Петя нарисовал термометр точно такой, какой висел за окном их новой квартиры, и, расхрабрившись, сказал:
– Мы в той школе уже проходил и измерение температуры.
– Может быть, тогда ты расскажешь нам, из каких частей состоит термометр и как он действует, – сказала учительница. – Только постарайся рассказать так, чтобы мне не пришлось повторять объяснение.
Петя всё объяснил очень понятно, и Елена Михайловна поставила ему пятёрку. После этого ему не так уж захотелось признаваться в том, что он не отличник. А тут ещё староста Вика подскочила к нему на перемене и застрекотала:
– Ты прямо как учитель объясняешь. Наверное, ещё кроме учебника что‑то читал.
Пете бы сказать: «Чего там, случайная эта пятёрка. За последний диктант я в прежней школе троечку схлопотал». А он почему‑то улыбнулся Вике и до ушей покраснел.
– И скромный какой. Ну совсем‑совсем не задаётся, – глядя на Петю, шепнула Вике её подружка.
Так в первый день занятий Петя и ушёл из школы отличником. Но дома он сильно расстроился. Что дальше‑то будет? По математике он, если постарается, ещё сможет получать четвёрки с пятёрками. А география со своими немыми картами и, главное, диктанты?! Это же сплошные неприятности! Петя даже не представлял, как можно научиться писать без ошибок.
– Нет, завтра я обязательно признаюсь ребятам, – решил он.
Тут в квартиру кто‑то позвонил. К Пете совсем неожиданно пришли Дима и Вика.
– У нас к тебе просьба, – улыбнулась Вика, но сразу же стала очень серьёзной. – Ты нашего Клюева, конечно, уже знаешь. Он никак не может исправить двойку по математике. Позанимайся с ним, пожалуйста.
– Возьми его на абордаж, – добавил Димка. Он мечтал стать капитаном дальнего плавания и любил щегольнуть морскими словечками.
– С ним Таня Аристова занималась, она почти отличница, – сказала Вика. – Но у неё очень мягкий характер. Гоша её совсем не слушался.
Петя опять сильно покраснел и, решив положить этому конец, тихо сказал:
– Я бы с удовольствием, только я ведь сам… – Тут решимость стала покидать его, и начатую фразу он закончил так: – Я ведь сам ещё как следует не огляделся у вас. По некоторым предметам мы ушли вперёд, а по другим даже отстали. Мне самому нужно кое‑что подогнать.
– Вот и хорошо, – подхватила Вика. – Будешь разбираться сам и Клюеву растолкуешь.
– Штурмуй Клюева, выручай класс, – заключил Дима и пошёл к двери.
Проводив Вику с Димкой, Петя расстроился окончательно. Такой момент упустил. Одни были, без ребят. А теперь уж совсем неудобно признаваться. Держал себя, точно круглый отличник, и вдруг… А не признаваться тоже нельзя. Ведь очень скоро это всё равно раскроется. Директор его дневник видел. И классная руководительница тоже. А в нём две тройки. Хорошо, что никто из ребят дневником не поинтересовался. Что же делать?
И тут Пете пришла в голову великолепная мысль: говорить ребятам он ничего не будет, а обо всём случившемся напишет в отрядную стенгазету. Прочитают ребята его заметку и сразу поймут, что он не обманщик, а попал в такое положение случайно, из‑за своего товарища‑торопыги.
Это успокоило Петю. Он тут же сел писать заметку, а утром перед уроками, отозвал в сторону редактора Севу Гладкова и строго спросил:
– Ты умеешь хранить редакционную тайну?
– Кому ты говоришь? – обиделся Сева. – Я с третьего класса редактор. Пока не выйдет газета, о твоей заметке никто не узнает. Давай её.
Петя отдал заметку и вздохнул свободнее. Но на большой перемене ему опять пришлось огорчиться.
– Отличник, ты почему меня заниматься не зовёшь? – надвигаясь на него, прорычал могучий Клюев. – Тебе пионерское поручение дали, а ты филонишь. Хочешь, чтобы я тебя на совет отряда притащил?!
«Ишь какой грозный! Одумался он или насмешничает?»– с неприязнью подумал про Гошу Петя, но после уроков позвал его к себе домой заниматься.
Математику Клюев знал из рук вон плохо. Пете пришлось разбирать с ним материал чуть ли не с четвёртого класса. А вот писал он грамотно. Петя не выдержал и признался ему:
– А я диктантов боюсь. Никак не перестану ошибки делать.
– Ну‑у?! – чему‑то вдруг обрадовался Гоша. – А я нормально пишу. Две‑три ошибки в диктанте, больше не делаю. Мать говорит, будто у меня зрительная память. Я читать очень люблю.
После ухода Гоши Петя достал хрестоматию и прочитал в ней первый попавшийся рассказ. Старался следить не только за сюжетом, но и за тем, как пишутся трудные слова. Может, и у него появится зрительная память. Но вспомнил о своей заметке и отложил хрестоматию: вдруг завтра стенгазета выйдет. Тогда всё сразу на своё место встанет.
Однако утром редактор Сева нанёс Пете неожиданный удар. На его вопрос, когда выйдет новый номер, редактор ответил:
– Последний мы неделю назад вывесили, так что следующий дней через пятнадцать повесим, не раньше. – И заговорщически подмигнул Пете: – Заметка твоя пойдёт, не беспокойся. Она мне понравилась.
Но такое сообщение совсем не обрадовало Петю. Ведь это значит, что он будет считаться отличником ещё не меньше двух недель, если, конечно, его не начнут вызывать учителя. А если начнут, что тогда будет? Выходит, надо сознаваться самому. «А может, не вызовут за эти дни… – Опять начал колебаться Петя. – Хорошо бы дотянуть до стенгазеты».
После уроков Петя сказал Клюеву:
– Так не пойдёт. Я с тобой занимаюсь, а ты мне ничем не помогаешь.
– А чем я могу? – удивился Гоша. – Вот исправлю математику, угощу тебя пепси‑колой.
– Сказал тоже, – усмехнулся Петя. – Ты мне по‑человечески помоги.
– Это как же? – не понял Гоша.
– Я сборник диктантов купил, подиктуй мне их.
– За этим дело не станет, – обрадовался Гоша.
Теперь, после занятий с Клюевым, Петя сам становился учеником. Гоша, расхаживая по комнате с книгой диктантов, громко читал текст, а потом сличал написанное Петей с книгой и ставил ему надлежащую оценку. Гоша был очень строг в оценках, придирался к каждой запятой, но диктанты Петя всегда писал не меньше чем на четвёрку.
– Зря только время теряем, – ворчал Гоша.
Он и не подозревал, что каждый раз после его ухода Петя внимательно разбирал следующий диктант, выписывал в заведённую для этого тетрадь трудные слова, находил их корни и учил правила правописания.
И вдруг всё чуть было не раскрылось самым неподходящим образом.
Как‑то решали Петя с Гошей задачи, и в это время к нему приехал Юрка Дорофеев, одноклассник Пети по старой школе. Юрка был очень любопытный. У него даже волосы на голове от постоянного любопытства торчком стояли и кончик носа суживался и загибался вверх чайничком. Юрке ужасно хотелось посмотреть, как Петя живёт н