– Может, завтра… – начал было Яша, но Костя прервал его:
– Ты что? Раньше той недели не пойдём, у нас же в понедельник контрольная но математике.
– Это верно, – согласился Яша и сказал нам дружелюбно: – На той неделе пойдём, чего торопиться.
– Конечно! – охотно поддержали мы Яшу. – Успеете ещё намаяться.
Мальчики ушли в свой класс, а мы сразу задумались. Неделя – срок небольшой. Надо было срочно что‑то предпринимать. Павлик, как всегда в таких случаях, молча уставился на меня. Я хотел разозлиться, но неожиданно для себя сказал:
– У меня, кажется, возникла идея. Я придумал, что сделать, чтоб вожатая от них отстала.
– Что? – схватил меня за руку Павлик.
Но тут прозвенел звонок на урок. И очень хорошо. Мне не хотелось так сразу всё выкладывать Павлику.
САМОЗВАНЦЫ
На уроке Павлик написал мне записку: «Объясни вкратце, что задумал». Но я ответил: «Вкратце не объяснишь». И он отстал. Зато после уроков сразу потребовал:
– Говори, что предлагаешь?
Я приложил палец к губам и покосился на ребят. Павлик понимающе кивнул головой. Мы вышли из школы и отстали от своих одноклассников. Только после этого я совсем тихо сказал Павлику:
– Нам необходимо на какое‑то время стать этими самыми пятиклассниками.
– Какими пятиклассниками? – не понял Павлик.
– Теми, которые должны вместо нас шефствовать над октябрятами, – расшифровал я.
– Как же мы это сделаем? – усмехнулся Павлик. – Загримируемся под них, что ли?
– Ещё чего! – фыркнул я. – У Яшки Скобцова такой курносый нос, что с непривычки даже смотреть на него смешно. А Костька Колтыпин рыжий, и на щеке у него бородавка с копейку. Очень нужно под таких гримироваться! Мы без всякого грима назовём себя их именами.
– Что ты выдумал! – замахал на меня руками Павлик. – Для чего нам это нужно?!
– Как для чего?! – возмутился я недогадливости Павлика и принялся подробно, как непонятливому ученику, растолковывать ему мой замысел:
– Представь себе, что ты, Павел Хохолков, совсем не Павел Хохолков, а ученик пятого «В» Костя Колтыпин. (Костя тоже здорово вытянулся за лето.) А я, Пётр Мошкин, – никакой не Пётр Мошкин, а Яков Скобцов. Представил?
Павлик кивнул головой и нетерпеливо передёрнул плечами:
– Ну и что?
– А теперь скажи: станет в этом случае вожатая возражать, чтобы мы занимались с октябрятами или нет?
– Конечно, не станет, – сказал Павлик. – Ведь она именно этого хочет.
– Вот и выходит: если мы временно назовёмся этими ребятами, вожатая подумает, что Костя и Яша уже занимаются с октябрятами, и оставит их в покое. Что нам и надо. А без её напоминаний они ни за что не пойдут к октябрятам. Ты же видел, что им этого не очень‑то хочется.
– Здорово придумал! – неожиданно восхитился моей идеей Павлик, но тут же заявил: – Только из этого ничего не получится. Это неосуществимо.
– Почему? – удивился я.
– Потому что мы не можем назвать себя Яшей и Костей. Октябрята уже знают, что я – Павел, а ты Пётр.
– Это пусть тебя не волнует, – заверил я Павлика, – они будут в восторге от нашего превращения.
– Ты хочешь открыть им всё? – спросил Павлик.
– Ни под каким видом! – грозно замахал я перед носом Павлика пальцем. – Мы ещё недостаточно завоевали авторитет, чтобы так поступать.
– Тогда как же ты это сделаешь? – недоумевал Павлик.
Я уже придумал, как это сделать, но рассказать об этом Павлику – значит, начинать ненужное обсуждение, которое наверняка перейдёт в спор. Он же каждую мою идею сначала отвергает. Даже сейчас похвалил и тут же стал возражать. И потому я сказал уверенным голосом:
– Придумаю! Вот увидишь, что придумаю. Ещё есть время.
Павлик испытующе посмотрел на меня и напомнил:
– Не забудь, что мы встречаемся с октябрятами в нашем тайном штабе сразу после обеда.
– Я знаю, – кивнул я головой, и мы разошлись по домам.
Но как только мы пришли в наш штаб, Павлик спросил:
– Придумал, что сказать октябрятам? Тогда давай обсудим твой план. Я должен быть в курсе.
К счастью, только я раскрыл рот, как в сарай вбежали Светка с Антоном, а за ними и остальные ребята, и Павлик сам остановил меня. Он только спросил громко:
– Сейчас скажем им о нашей конспирации или под конец сбора?
– Лучше сейчас, – предложил я и, закрыв плотнее дверь сарая, спросил октябрят таинственным голосом: – Вы все смотрели по телевизору «Семнадцать мгновений весны»?
– Смотрели! – хором ответили октябрята.
– А «Щит и меч»? спросил я всё так же таинственно.
«Щит и меч» смотрели не все, но это не имело уже значения. И я продолжал:
– Когда наши советские разведчики действуют во вражеском тылу, они обязательно берут себе другое имя, чтобы их не узнали.
– А то их сразу заберут, – высказался Антон.
– Правильно, – первый раз за всё время знакомства Павлик похвалил Антона.
– Да, заберут, – подхватил я, – и они не выполнят задание, которое им поручили. – Тут я пристально посмотрел на ребят, точно проверял, можно ли им доверить важную тайну, и сказал совсем тихо: – Скоро мы с вами тоже получим очень ответственное задание.
– От Степана Григорьевича? – спросил Вадик.
– Не будем сейчас уточнять, от кого. Когда придёт время, вы всё узнаете, – вставил Павлик.
– С этого часа мы должны начать подготовку к этому заданию, – сказал я, – и начнётся она с вашего испытания.
– С какого? – приподнявшись с сучковатого чурбака, спросила Оля.
– Прежде всего вы должны запомнить, что с этой минуты для всех, кроме вас, мы с Павликом будем иметь другие имена. Павлик с этой минуты – Костя, а я – Яша.
– Если вас кто‑то спросит: «Как зовут ваших вожатых?» – вы должны чётко и твёрдо ответить: «Яша и Костя!»– повторил Павлик.
– Да! – подтвердил я. – И никаких Петь и Павликов. Так нас можете называть, только когда мы одни.
– Мы тоже должны изменить себе имена? – спросил Гоша.
А маленький Антон, не дождавшись ответа, сказал:
– Я буду Карлсоном, который живёт на крыше.
– Будь лучше Карлсоном, который живёт дома, – пошутил Павлик.
А я очень серьёзно сказал:
– Пока такого приказа не было. Я только знаю, что первое важное задание, которое нам скоро поручат, вы будете выполнять в масках, чтоб вас никто не узнал. – И тут же добавил: – Но если кто‑то из вас проговорится и скажет, что вожатые вашей звёздочки Павлик и Петя, никакого задания нам не получить.
– Не беспокойся!
– Мы не проговоримся! – с жаром заверили нас октябрята.
– Вот и хорошо, – облегчённо вздохнул Павлик и полез в свой портфель за тетрадью: на сбор звёздочки он всегда приходил с портфелем. – А теперь я вам сообщу о наших подшефных. Я подсчитал всех, у кого мы были. – И Павлик объявил: – В трёх домах нашего двора живут двадцать три собаки, тридцать шесть кошек, семья морских свинок, четыре черепахи, три хомячка, пять щеглов, канарейка с кенарем, два волнистых попугайчика, степной ёж и временный жилец петух Филя венецианской породы. – Он отложил свой список и спросил ребят: – А что, если нам сделать во дворе небольшой загончик? В клетке много не набегаешься, а в загончике хомячки и морские свинки могут порезвиться.
– Морским свинкам надо вырыть пруд, большой, как море, – разохотился Гоша.
Пришлось объяснять ему, что морские свинки только так называются, потому что когда‑то давным‑давно их привезли к нам из‑за тысячи морей. А воды они боятся хуже кошек. Гоша очень удивился и заявил, что тогда морских свинок нужно называть сухопутными.
Мы закончили наше совещание и отправились на поиски стройматериалов для загончика, который Павлик назвал вольерой. Ходили больше часа, но нигде не нашли ни одной приличной доски. Тогда мы вернулись, чтобы поговорить с техником‑смотрителем. Он жил в доме напротив. Но как только вошли к себе во двор, от удивления просто руками развели. Там работал бульдозер. Он наезжал на сараи и разваливал их. Возле бульдозера суетился и давал указания техник‑смотритель.
– А как же наш тайный штаб? – закричал толстяк Гоша.
– Перенесём сборы в другое место, – сказал Павлик. – Зато у нас будет много стройматериала. Мы такую вольеру сделаем, не хуже, чем в зоопарке.
Это успокоило ребят. Мы дождались, когда бульдозерист кончит работать, и принялись отбирать уцелевшие доски. Натаскали целую кучу и разошлись по домам обедать и делать уроки.
Но я ещё не начал есть суп, как ко мне прибежал запыхавшийся Гоша.
– Приехал грузовик и всё увозит, – сообщил он с порога, – наши доски тоже грузят!
Мы побежали за Павликом, а потом снова во двор. Грузовика, который увёз часть наших досок, уже не было. В кабине бульдозера сидел молодой парень и зевал от безделья.
– Вы зачем наши доски увозите? – строго спросил я его.
– Согласно наряду, – беззаботно ответил парень.
– Бежим к технику, скажем! – затеребил нас Гоша.
Мы побежали. Техника‑смотрителя не было дома. Гоша не выдержал и закричал на всю квартиру:
– Нас обокрали!
Жена техника, его мать и две дочки‑дошкольницы обступили нас и стали расспрашивать, из какой мы квартиры и когда произошла кража. Но тут пришёл техник‑смотритель и сразу всё понял.
– Пусть увозят старьё, – сказал он, – мы сделаем для вас игровую площадку из нового материала. У нас есть на это фонды. Плотники поставят беседку, грибы‑зонтики, а вы их покрасите. Справитесь?
– Справимся, – ответил Гоша и, кивнув на меня с Павликом головой, объявил: – У нас такие вожатые! – И добавил со значением: – Их Костя зовут и Яша.
– Очень приятно, – сказал нам техник‑смотритель.
Во дворе бульдозерист и шофёр грузили оставшиеся доски уже на второй грузовик.
– Скорее! Скорее! – заторопили их Павлик с Гошей. – Почище убирайте это старьё. Тут будет игровая площадка из нового материала. У нас есть фонды.
Парень‑бульдозерист подчистил всё как следует. Ни одной щепочки не оставил, ни одного кирпичика.
Мы стали ждать стройматериалы и плотников. Прождали три часа и ничего не дождались. Тогда Павлик, я, Вадик и Бориска снова пошли к технику‑смотрителю. Мы хотели взять с собой Гошу. Он мог пригодиться, если нам придётся что‑то отстаивать. Но его мать сказала, что он ушёл куда‑то дрессировать щенка. Пришлось идти без него.
– Стройматериалов нет, и плотников тоже, – сообщили мы технику‑смотрителю.
– Не всё сразу. – Техник‑смотритель тяжело вздохнул: – Плотник может прийти хоть сейчас, только что ему делать без стройматериалов?
– Нечего делать, – согласились мы, – надо привезти стройматериалы.
– А кто это сделает? спросил нас техник‑смотритель. – Водопроводчик за досками не поедет, и сантехник тоже, а завхоз в отпуске.
– Давайте мы получим, – предложил Павлик.
– Вам нельзя. Вы беспаспортные. Как я вам доверенность выпишу? Придётся обождать. – Техник‑смотритель вздохнул с облегчением, будто какое дело сделал.
– А вы сами поезжайте, тогда вам и посылать никого не придётся, – посоветовал ему Вадик.
Техник‑смотрител ь рассмеялся:
– А что? Это выход. Придётся так и сделать. Спасибо за подсказку. – И он пожал Вадику руку.
Мы тоже похвалили Вадика, как только распрощались с техником‑смотрителем. Здорово Вадик его поддел! «Некому ехать, некого послать!» А сам‑то на что?!
ОБСТАНОВКА НАКАЛЯЕТСЯ
На другой день, когда мы с Павликом вернулись из школы, во дворе лежала куча отличных досок, а возле неё стоял парень в ковбойке с ящиком инструментов через плечо. Мы сразу догадались, что это плотник, и сказали ему:
– Пообедаем и придём вам помогать.
– Помогать? – удивился парень.
– Ну да, вы же будете делать для нас площадку, – подтвердил Павлик.
– Точно, – оживился парень, – валяйте приходите. Страх не люблю работать один.
После обеда мы собрали в подъезде октябрят и сказали им:
– Если мы поможем плотнику строить площадку, он не откажется помочь нам сделать вольеру.
– Можно, я только домой сбегаю, переоденусь? Я не знала, что мы будем работать, – спросила Оля. Она была в красивом новом платьице.
– Конечно, – разрешили мы с Павликом.
Оля побежала переодеваться, а мы пошли к плотнику.
– Ему тоже нельзя говорить ваши настоящие имена? – спросил нас Бориска.
– Конечно, нельзя! – опередив нас, накинулся на него Гоша. – Объяснили же тебе: для всех, кроме нас, они Костя и Яша. А плотник разве «мы»?
– Правильно, – похвалил Гошу Павлик, – этот плотник чужой и взрослый. И потому мы для него Костя и Яша.
– А для вожатой и Ираиды Кондратьевны вы кто? – неожиданно спросил Бориска.
Мы невольно смутились. «Уж не узнал ли он что о нашей отставке?» – мелькнуло у меня в голове. Но Павлик моментально взял себя в руки и сказал твёрдым голосом:
– Как раз вожатая и подсказала нам эту игру. Если проговоритесь ей, значит, не выполните первое испытание и всё сорвёте.
Бориска удовлетворился ответом. Он ничего не подозревал. Просто ещё раз хотел уточнить. Уж такой у него въедливый характер.
За время, пока мы обедали и совещались в подъезде, плотник почти ничего не сделал. Только одно бревно обтесал. Возле стружек валялась тьма‑тьмущая окурков.
– Вот мы и пришли, – сказал Павлик и кивнул на октябрят, – с пополнением.
– Что будем делать? – Вадик деловито засучил рукава куртки.
– А не отказаться ли мне от этой мороки? – зевнув, сказал парень.
– Почему отказаться? – удивился я.
– Дел невпроворот, а плата грошовая, – объяснил он и зевнул. Парень, видно, был ленивый.
– Не надо отказываться, – попросила его Светка, – мы вам поможем.
– Говорите, что делать? – спросил я требовательно.
Тут выскочил Гоша со своим щенком и закричал:
– Давайте работать!
А щенок залаял на плотника. Точно хотел сказать: «Начинай, чего расселся?»
– Ладно, где наша не пропадала, – парень нагнулся за бревно, достал лопату. – Копайте вот тут яму для гриба, – сказал он мне с Павликом и ткнул лопату в землю. – Ясно?
– Ясно! – ответили мы, а Гошин щенок опять тявкнул на парня.
– Вы копайте, – сказал нам парень и обернулся к Гоше: – А ты со своим Кубарём отойди.
– С каким Кубарём? – не понял Гоша.
– Ну, со щенком, – поправился парень. – Ты его как кличешь‑то?
– Ещё не придумал как, – сознался Гоша, – может, Памиром или Байкалом назову.
– Памиром… – засмеялся плотник. – Какой же он Памир! Круглый он, как клубок шерсти, настоящий Кубарик.
Парень стал стругать доску, а Гоша присел на уже обтёсанное бревно и, глядя на своего щенка, засопел носом. Потом совсем тихонечко позвал его:
– Кубарик, Кубарик, ко мне!
Щенок вылез из‑под скамейки и посмотрел на Гошу.
– Видишь, отзывается, – улыбнулся парень и спросил Гошу: – Чечётку плясать умеешь?
– А зачем? – удивился Гоша.
– Будешь потом землю у столба утрамбовывать, – объяснил парень и, забравшись на горбыли, закурил.
– Вот ещё, – обиделся Гоша, – я тоже буду помогать яму рыть.
– И я, – сказал Вадик. – Может, какой камень найду для своей коллекции.
Мы с Павликом принялись рыть яму, а Гоша и Вадик стали выкидывать из вырытой земли битые кирпичи и щепки.
– Пустым делом занимаетесь, – усмехнулся парень, пуская папиросный дым кольцами, – с камнями столб крепче стоять будет.
Тогда Гоша дал понюхать Кубарику кусок кирпича:
– Ищи такие же! – И они побежали по двору.
Очень скоро Гоша принёс и бросил рядом с вырытой землёй три битых кирпича.
– Кубарик на след навёл, – похвастался он.
Тут вернулась переодетая Оля. Вместо платья с белым воротничком и туфельками в дырочках на ней был синий спортивный костюм и красные резиновые сапожки. Волосы Оля прикрыла косынкой, а на руки надела старые варежки. Настоящая работница!
– Можно, я тоже буду копать? – спросила она.
Парень‑плотник не обратил на Олю никакого внимания, а Павлик подробно объяснил Оле, что сейчас самое главное – натаскать побольше битых кирпичей. Тогда столбы для грибов будут крепче стоять в ямах.
Оля, Гоша, Светка и Бориска разбежались по двору. Рыть яму с нами остался только Вадик как самый рослый из октябрят и сильный.
– Пускай порыщут, – выпуская клубы дыма от сигареты, сказал парень. – Надоест, так сами уйдут.
Но никто не ушёл. Мы натаскали много камней даже после того, как парень сказал: «Будет», – ведь он не знал, что камни нам нужны ещё на загончик для хомячков, черепах и морских свинок. Мы задумали сделать настоящий террариум.
Наконец парень стал распиливать доски. Октябрята тут же навалились на конец доски, чтобы не засасывало пилу. Потом они аккуратно отнесли распиленные доски в сторону.
Распилив несколько досок, парень смахнул рукавом рубашки пот со лба и сказал:
– На сегодня будет. Приходите помогать завтра: с вами веселее.
На следующий день, пока мы были в школе, плотник уже ошкурил все доски и соорудил крышу для первого гриба.
– Вот это будет грибочек. Красотища! – радовался Гоша и прыгал вместе с Кубариком через доски, крича ему: – Взять барьер! Взять!
Наша помощь плотнику пока была не нужна. Мы уселись на второй куче досок и принялись обсуждать, в какой цвет лучше окрасить грибы‑зонтики и какие декоративные кусты посадить у беседки.
– А зачем у беседки кусты сажать? – спросил Гоша.
– Как зачем? – удивилась Светка. – Чтоб красивее было, наряднее!
– Давайте посадим душистый горошек, – предложил Вадик. – Он высокий. А из стручков можно свистульки делать.
– Это акация, а не душистый горошек, – поправил его Павлик.
– Обсадим беседку свистульками! – потребовал Антон.
Мы с Павликом рассмеялись, но тут же осеклись, потому что в воротах нашего дома увидели старшую вожатую. Уж не меня ли с Павликом она пришла отчитывать? Но тут же я вспомнил, что вожатая у нас близорукая и вряд ли могла нас разглядеть.
– На горизонте разведчик! Меня и Павлика с вами нет, – объявил я октябрятам и вместе с Павликом спрятался за кучу горбылей.
Вожатая подошла к ребятам, узнала их и сказала:
– На днях к вам придут вожатые Костя и Яша. Я с ними говорила. Они согласны, так что не горюйте.
Мы с Павликом побелели, как озорники в кабинете директора. Всё! Сейчас всё раскроется. И этот дошкольник Антон обязательно что‑нибудь ляпнет. И точно! Он заявил вожатой:
– А Костя и Яша уже с нами занимаются. Они игру придумали. Мне разрешили называться Карлсоном, который живёт дома…
– Мы будем строить с ними террариум, – перебил его Вадик.
Очевидно, он тоже побоялся, что Антон может проговориться и назвать нас настоящими именами.
Нам стало немножко полегче.
– Они хорошие, Яша и Костя.
– С ними интересно, – добавили Светка и Оля. Наверное, они приняли разговор вожатой за проверку их бдительности.
Мы почти ожили.
– А когда мы получим важное задание? – спросил вожатую Бориска и заставил нас снова побледнеть.
– Ну, не всё сразу, – ответила та. – Вот сделаете свой террариум, подружитесь, а там и новое интересное задание получите. – И вожатая пошла к одному из трёх домов нашего двора.
Мы воспрянули духом окончательно. Не вылезая из‑за кучи горбылей, я тихонечко свистнул Вадику:
– Выясни, в какую квартиру она войдёт. Но чтобы она тебя не заметила.
Вадик сорвался с места и исчез в подъезде вслед за вожатой.
– Ну вот, первую проверку вы выдержали. Молодцы! – вылезая из‑за горбылей, похвалил я октябрят.
– А лишних вопросов раньше времени задавать не следует, – заметил Павлик Бориске. – Антон и то сдержанней тебя.
– Я Карлсон, а Карлсон много не говорит, – сказал надутый от гордости Антон, – он только всё время жуёт, вроде Гошки.
Тут прибежал запыхавшийся Вадик и объявил:
– Она вошла в квартиру Степана Григорьевича!
– Стра‑а‑нно… – Подозрительно протянул Павлик и снова побледнел.
«Делает другим замечания, а сам себя на каждом шагу выдать может», – разозлился я и довольно сердито сказал ему:
– Ничего странного нет. Вероятно, она хочет позвать Степана Григорьевича в школу, на сбор, чтобы он рассказал, как работал в заповедниках. – И все согласились со мной.
«ТОЛЬКО ЭТОГО НАМ НЕДОСТАВАЛО!»
На третий день работы плотник собрал крыши для всех трёх грибов‑зонтиков. Сделал он это быстро, пока мы были в школе, и мы изменили о нём мнение.
– Он не ленивый, а только долго раскачивается перед работой, – сказал Гоша. – Я тоже иногда сяду за уроки и сижу‑сижу ничего не делаю, пока мама не закричит.
– Выходит, ты тоже лентяй! – сделал вывод Вадик.
– Уж больно ты трудолюбивый! – рассердился на него Гоша.
Мы засмеялись, и Павлик сказал:
– Есть такие люди. Сначала вроде бы жуткие бездельники, а как втянутся в работу, за уши не оттащишь. Плотник как раз такой.
Павлик очень точно определил его характер. Этот парень, когда всё сделал, сразу согласился сбить нам вольеру.
– Вы мне помогали, и я вам помогу, – сказал он и даже предложил изменить конструкцию вольеры: сделать её треугольной и на две доски выше. Это чтобы обитатели вольеры не разбежались.
После этого мы взялись за окраску грибов‑зонтиков. В ЖЭКе оказалась только одна жёлтая краска. Не делать же нам одних маслят! Мы попросили у родителей денег и купили банку красной краски, банку коричневой и маленькую баночку белил. Но белые крапинки на красной краске у нас не получились. Они расползлись, потому что мы поторопились нанести их, – красная краска ещё не просохла. Вместо мухомора у нас получился недозрелый подосиновик. Зато два других гриба выглядели настоящими подберёзовиками: мы их покрасили одной коричневой краской. А жёлтую приберегли на вольеру‑террариум. Покрасили мы его, накидали туда битых кирпичей и позвали Степана Григорьевича посмотреть.
Степан Григорьевич похвалил нас и рассказал, что в Средней Азии видел террариумы, которые устанавливают на высоких подставках, чтобы прогревать пол специальными лампами. Животные там очень любят тепло. А если террариум большой, его прогревают особые печи.
– Вот это да! – ахнул Гоша. – Я и не знал, что такие террариумы бывают.
А я подумал, что если бы мы были знакомы со Степаном Григорьевичем раньше, ещё до нашей экскурсии в зоопарк, она прошла бы совсем по‑другому.
Арс, с которым вышел Степан Григорьевич, тоже осмотрел наш террариум. Он прыгнул в загончик, обошёл его и, остановившись у одного из углов, залаял.
Мы подошли к Арсу, наклонились и увидели внизу вольеры дыру. Она была небольшая, но морские свинки или хомячки могли легко пролезть в неё и сбежать.
Мы похвалили Арса за сообразительность и принялись закладывать щель камнями. После этого мы распрощались с октябрятами до завтра. Тут‑то я и спросил Степана Григорьевича:
– У вас вчера была вожатая нашей школы? Просила, наверное, вас выступить на каком‑нибудь сборе?
– Нет, – возразил Степан Григорьевич, – она ко мне заходит просто так, по‑родственному. Аня – моя племянница.
Это известие снова повергло нас в уныние. Ведь Степан Григорьевич, ничего не подозревая, мог в любой её приход рассказать о нас. Он же не знал, что мы шефствуем над октябрятами тайно и даже под чужими именами.
НОВОЕ БЕСПОКОЙСТВО
– Нечего зря ломать голову, – сказал мне на следующее утро по дороге в школу Павлик. – Расскажем всё Степану Григорьевичу. Он наш друг и поймёт нас.
– Расскажем! – согласился я.
Но уже на большой перемене нам стало известно, что старшая вожатая заболела ангиной, и мы хоть и временно, но успокоились. Ведь во время болезни она не могла прийти к Степану Григорьевичу, чего же зря волноваться.
После уроков мы решили обновить нашу вольеру: пустить в неё порезвиться хомячков и морских свинок.
Павлик, Оля и Бориска пошли к хозяевам зверьков, а Светка, Антон и я остались охранять вольеру, чтобы в неё не забежали собаки, которых прогуливали две женщины из нашего дома. Светка посмотрела на одну собаку и спросила её хозяйку:
– Ваша собака из Индии?
– Почему ты так думаешь? – удивилась хозяйка пойнтера.
– У неё на лбу тёмное пятнышко, как у индийских женщин, – ответила Светка.
– Индийские женщины тут ни при чём! – засмеялась хозяйка пойнтера. – Предки нашего Лоцмана родились в Англии. Если бы ты видела его на охоте! Лоцман такие великолепные стойки делает – залюбуешься! Только истинный знаток способен их оценить.
– Моя собака тоже очень породистая, – сказала другая женщина, в лакированных сапожках, – её деда и бабку вывезли из Шотландии. Нам предлагали за Пальму триста рублей, но мы и слушать не хотели.
Тут прибежали Вадик и Гоша с Кубариком. Гоша так и прозвал своего щенка. Эта кличка очень ему подходила.
Проглотив кусок хлеба с сыром, Гоша объявил:
– У Людки из четвёртого подъезда вчера день рождения был. Ей тётка знаете чего подарила? Сиамского кота! Жуткий кот, я его только что видел: страшный, облезлый, как из драки вылез, и тощий, будто год не ел. Людка говорит, что сиамские коты всегда такие, сколько их ни корми. Она его на верёвочке гулять выводит, как собачонку.
– Кошку на верёвочке! – ахнула Светка. – Ну и ну!
– Сам в первый раз видел, – согласился Гоша. – Я её к нам сюда позвал.
– С котом? – уточнил Вадик.
– Ага!
– Это ты зря, – сказал я, – сейчас ребята хомячков принесут. Он может броситься на них. И с собаками подраться.
– Нет, он с собаками дружит, – возразил Гоша, – он с моим Кубариком уже играл.
– Твой Кубарик щенок и глупый! – отрезала Светка.
– Кубарик глупый?! – Гоша прямо захлебнулся от возмущения. – А кто помогал камни находить для столбов? Ты что, забыла? – И он взглядом призвал нас на помощь.
– Кубарик, конечно, сообразительный пёс, – защитил я Гошу, – но он может испортиться. Его надо дрессировать.
– Он у меня всё понимает, – заявил Гоша и крикнул: – Кубарик, к ноге!
Щенок посмотрел на Гошу, мотнул мордочкой, точно сказал: «Вот ещё!» – и припустился по двору.
– Вот так понимает! – засмеялись Антон и Светка.
– Он всё понял, – не сдавался Гоша, – только не захотел выполнять. Вы разве всегда слушаетесь взрослых?
В его словах был здравый смысл, и Светка перестала смеяться.
Тут хлопнула дверь самого дальнего от нас подъезда, и во двор вышла шестиклассница Людка, ведя на верёвочке свой подарок. Сиамский кот был длинный, как такса, и коричневый. Такого цвета котов я ещё не видел. Только кончик морды и концы лап были у него чёрными. Будто Людка надела ему на морду тёмный шерстяной колпачок и носочки на лапы. Высоко задрав хвост, кот важно выступал впереди хозяйки. И Людка вышагивала точно на параде.
Сразу было видно, что она выхваляется своим котом.
– Где же твой хвалёный террариум? – ещё издали крикнула она Гоше. – Мы с Маисом пришли посмотреть на него.
– Ты что, слепая? – спросил я, кивнув на отгороженный загончик.
Людка не удостоила меня ответом.
– Почему твоего кота зовут Маисом? – спросил её Вадик.
– Какое чудное имя, – сказала Светка.
– Ничего чудного, – передёрнула плечами Людка, – кот из Сиама. Прочти сиам наоборот, и выйдет Маис.
– По‑твоему, выходит, что все коты из Сиама – Маисы? – усмехнулся я.
Но Людка опять ничего мне не сказала. Наверное, не нашлась с ответом.
Собаки почуяли кота и побежали к нему. Хорошо, что хозяйки успели схватить их за ошейники и не пустить дальше.
– Вы напрасно их держите, – сказала владелицам собак Людка, – Маис совсем не боится собак.
Я и Бориска громко фыркнули.
– Он их просто презирает, – сказала нам Людка. – Хотите убедиться?
Она отвязала от ошейника верёвку и повернула кота к собакам. Кот смело пошёл прямо на них.
Чистокровный шотландский сеттер лязгнул зубами, пойнтер Лоцман сделал стойку, которая восхитила бы даже истинных знатоков, а Гошин Кубарик смешно засеменил к коту. Но, поравнявшись с ним, получил удар по мордочке лапой в «шерстяном носочке», взвыл и отскочил в сторону.
– Девочка, возьми своего кота! – тотчас сказала хозяйка пойнтера.
Но было уже поздно: её пёс получил точно такой же удар в нос, как и Кубарик. У пойнтера сразу пропала охота сражаться. Он принял позу, не достойную никакого восхищения, и попятился назад, увлекая за собой хозяйку.