На двух заседаниях девятом и десятом прошедших 25 и 26 апреля 1906 года обсуждались вопросы учебной части и учебных программ. На заседаниях присутствовали: Преосвященный Арсений Псковский, Протоиреи: Мальцев, Титов, Светлов, Левицкий, священник Рождественский, профессоры: Певницкий, Бердников, Завитневич, Голубев, Глубоковский, Несмелов, Соколов, Бриллиантов, Машанов, Алмазов, Заозерский, Пальмов.
На заседаниях посвященный учебно-методической части духовной школы обсуждалось преподавание философии, истории и математики новых и древних языков, а так же введению новых дисциплин в семинарский курс природоведения и законоведения, особый акцент был сделан на преподавание Священного Писания в общеобразовательной духовной школе.
Профессор Бриллиантов указал, что духовная школа особенная и заметно выделяется по сравнению со светскими - особый уклон надо делать в сторону философии для дальнейшего изучения богословия.[103] Так же было отмечено, что не стоит забывать и о других целях и реформу надо делать со всей последовательностью, философия не может быть поставлена хорошо без запаса наук физико-математических, исторических и гуманитарных.[104] Членами комиссии был решено, что вся духовная школа должна иметь религиозно-философский строй.
Весьма важными дисциплинами для семинарского курса были отмечены история и математика. По поводу преподавания истории, профессор Завитневич заметил, что курс её краток и за отведенное время, изучить историю полностью на надлежащем уровне представлялось весьма затруднительно.[105] Касательно преподавания математики, то профессор Глубоковский высказался за расширение семинарского математического курса.[106]
Как и в «Отзывах…» особое внимание комиссии Предсоборного присутствия было уделено проблемам, связанным с преподаванием новых и древних языков в духовной школе.
Приняв во внимание мнение профессора Певницкого отметившего, что преподавание хотя бы одного нового языка следует начинать уже с училища, было решено, что новые языки необходимы на протяжении всего курса духовной школы.[107]
Было отмечена необходимость поставить преподавание новых языков на достойный уровень. Преподавание языков было признано неудовлетворительным в связи с тем, что дети не могут говорить на преподанных им языках.[108] Профессор Глубоковский предложил увеличить качество семинарских занятий по новым языкам и так же отметил малое количество хороших преподавателей.[109]
Более сложным оказался вопрос о преподавании древних языков в духовной школе, который оказался неоднозначным и вызвал дискуссию с множеством различных мнений. Конечно, большая часть членов комиссии отмечало важность и полезность древних языков для воспитанников, но принимая во внимание ограниченность во времени, которое отведено в учебном плане на древние языки, члены комиссии предлагали различные варианты решения этого вопроса.
Касательно важности древних языков, помимо мнений о том, что без древних языков в духовной школе никуда, особенно без греческого[110] и то, что изучение языков очень важно для всестороннего развития[111], встречаются и мнения о том, что большинству из воспитанников знание древних языков не требуется и только самая малая часть используют их.[112] Было отмечено, что на древние языки нужно смотреть, как на средство к дальнейшему образованию, а новые языки изучать более глубоко.[113] Священник А.П. Рождественский так же считал, что лучше поставить на хороший уровень преподавание новых языков, а древние изучать меньше[114], хотя и отмечал содействие их содействие обучению и воспитанию детей, так как, изучая древние языки, такие как греческий и еврейский, юноши приобщаются к культуре этих народов. На необходимости изучения хотя бы одного древнего языка настаивал профессор Голубев, аргументируя это необходимостью знания древних языков для воспитанников желающих поступить на медицинские или юридические факультеты.[115]
Признавая необходимость и важность древность языков, члены Предсоборного присутствия отмечали многие сложности и проблемы связанные с преподаванием и учебными курсами по древним языкам. Отметив важность языков для развития воспитанников, профессор Глубоковский указал, что неприемлемо, чтобы ученики воспринимали предмет механически. [116], [117] В изучении древних языков не приветствовалось делать упор на изучении грамматики, отмечалось, что «не стоит изучать грамматику раньше языка». [118] Профессором Заозерским отметил, что задача духовной школы не научить воспитанников древним языкам, было бы достаточно просто ознакомить. [119] Но под «ознакомить» подразумевалось то, что воспитанники смогут читать произведения Лактанция и Августина, творения святых отцов Восточной Церкви. [120] В поддержку данной позиции было сказано, что если воспитанники захотят поступать в университеты, то они сами выучат нужные древние языки.[121] Профессор Соколов отметил невозможность обучения в Академиях без знаний древних языков и, что это будет не на пользу богословской науке.[122]
Относительно изучения еврейского языка в духовной школе, то члены комиссии отмечали невозможность изучения в связи с недостатком времени, профессор Глубоковский отметил изучение еврейского языка в семинариях невозможным, так как для полного изучения его придется изучать и другие семитские языки, что невозможно в рамках ограниченного курса. [123]
Желание части комиссии сократить курс древних языков, не было связанно с не совершенностью программ и недостатком времени, профессор Глубоковский указал, что в духовной школе есть и хорошие преподаватели, и способные студенты, но время, когда преподавание велось на латинском языке прошло, и древние языки стали нести вспомогательную в обучении функцию. [124]
При голосовании по вопросу преподавания древних языков большая часть членов комиссии (семеро)[125] посчитало необходимым сохранить преподавание в семинариях греческого и латинского языков. По четыре голоса[126], [127] было отдано за сохранение древних языков в качестве вспомогательного средства к дальнейшему образованию, а так же за необязательность их изучения.[128]
В связи с частыми жалобами на неосведомленность пастырей в различных вопросах не связанных с церковной жизнью, рассматривалась возможность включения в семинарский курс законоведения и природоведения или естествознания.
Относительно законоведения все члены комиссии сочли необходимым ввести его в учебную программу. [129] По вопросу о природоведении единого мнения достигнуто не было. В поддержку преподавания естествознания священником Рождественским было отмечено, что для пастыря полезно знать, не только душу, но и тело. [130] Так же было отмечено, что раньше знание о природе знание использовалось, чтобы пошатнуть религиозные принципы, а в данный момент следует использовать его в апологетических целях. [131]
Против введения естествознания высказался профессор Глубоковский, ссылаясь на то, что введение элементарных знаний принесет только вред, плохо повлияет на моральный и духовный облик семинаристов, а так же снизит схоластический дух семинарий, что Глубоковский считал неподобающим.[132] Основываясь на том, что апологетических знаний естествознание дает мало, профессор Алмазов, предлагает расширить программу по Физике и космографии.[133]
После дискуссии по данному вопросу было произведено голосование. Восемь[134] из шестнадцати членов высказались за введение естествознания, но только, как дополнение к Физике и космологии, по четыре голоса было отдано, как и за[135] введение естествознания, отдельной дисциплиной, так и против[136] введения его в курс семинарий вообще.
Единогласно было решено принять в программу последних классов вероучение, нравоучение и церковную историю,[137] обзор православных помесных церквей сделать частью Церковной истории.[138] В состав семинарского курса, так же единогласно было решено ввести педагогику с дидактикой, греческий и еврейский языки, иконописание, церковные пение и чтение.[139]
Подводя итог, было сказано, что духовное училище неразрывно связанно с семинарией, как гимназия и прогимназия.
Рассмотрев вопросы относительно учебной части, можно выявить много общего между двумя источниками: «Отзывами» и «материалами Предсоборного присутствия».